Я задену тебя за живое

POV Sovergon Знаете, я мог бы быть хорошим и милым практикантом. Мог бы быть. Но не стану. Детская обида на учителей, дающих внезапно контрольные работы и лабораторные так и не отпустила меня. С одной стороны, они правы и право имеют проверять знания учеников, а с другой… - Марк, - обратился я к одному из учеников: Достань из шкафа двойные листочки и раздай. По классу пронёсся недовольный гул. Ещё бы, не успел появиться, а уже врагов наживает. Но, кто не рискует – тот не пьёт шампанское. А я и так не пью никогда. Что ж, волков бояться – в лес не ходить. - Я хочу, чтобы вы написали небольшую самостоятельную работу. Уверяю вас, ничего сложного. Да и не самостоятельная это вовсе. Ваше задание – написать небольшое сочинение на тему «Однажды я вернусь в эти стены, чтоб…». У вас полная свобода действий. Вы можете излить душу и рассказать, как будете скучать по школьным годам, можете написать, что хотите однажды привести сюда своих детей, а можете, судя по недовольным взглядам, вылить всю злобу и агрессию на школу, которая накопилась за одиннадцать лет учёбы. Идёт? Увы и ах, а моя речь, которую я так вдохновенно толкал, никому не зашла. Все посмотрели ещё более мрачным взглядом, а одна суетливая девочка – Елизавета Евтушенко, подняла руку и, не дождавшись разрешения говорить, заискивающе спросила: - Михаил Александрович, а вам зачем эти сочинения? Учтите, подставлять незнакомых людей очень и очень некрасиво. Честно говоря, её слова меня несколько ошарашили. - Чем я вас подставлять-то собираюсь? Я хочу посмотреть на уровень грамотности и умение излагать мысли. - А вдруг вы психологу или директору отнесёте? Мол, вот какой неблагодарный 11А. Я не просто закатил глаза, я их, кажется, прокрутил несколько раз. Это было самое бредовое предположение, которое мне доводилось слышать. Судя по всему, а точнее по их словам, я явился работать в школу, чтобы подставлять малолеток. Это, как минимум, нелепо. - Лиза… - Елизавета, если вам не сложно, - перебила меня девочка. - Елизавета, я не заинтересован в школьных интрижках. Может, кому-то и интересно вести войны с учениками, но не мне точно. Всё, что меня сейчас интересует – результат сочинений. А если вы так сильно не верите – я отдам вам работы обратно, и вы можете сделать с ними всё, что посчитаете нужным. Дождавшись неуверенного кивка со стороны девочки и продолжил следить за Марком, который медленно и, будто бы издеваясь, раздавал листочки. Вскоре, все получили лист из тетради и приступили к работе. Все, но не Даниил. Парень сложил руки в замок на парте и внимательно смотрел мне в глаза. Не скажу, что мне было неприятно или ещё что, просто меня это раздражало. Не люблю богатых мальчиков, считающих, что им все должны только из-за состояния родителей. Хочет смотреть – пускай любуется! Потом я на него посмотрю, когда он получит своё сочинение, которого, естественно, нет обратно. Самостоятельная длилась уже около двадцати минут и я ни разу не заметил хоть проблеска заинтересованности в лицах учащихся. Все тихо перешептывались, искали сочинения в интернете или просто писали бессвязный бред. Прошло шесть лет с того момента, как я покинул свой «второй дом», а в детях не поменялось совершенно ничего. Мои одноклассники тоже индифферентно относились к заданиям учителя. А Кесир продолжал рассматривать моё лицо и изредка отвлекался на своего товарища, который пытался хоть что-то написать. Тогда Даниил медленно отворачивался в другую сторону, сосредотачивал взгляд на друге, утвердительно или отрицательно кивал и возвращался к своей странной и никому не нужной игре. Спасением для детей стал звонок. Они моментально подхватили свои вещи и бросились к столу, чтобы первыми сдать работы и уйти домой. Кесир же не спешил, он методично собирал свои вещи, а затем буквально подплыл к моему столу и демонстративно положил листочек на самый верх стопке. На листочке было всего два предложения: «Однажды я вернусь в эти стены, чтоб избавить практиканта от недотраха. Я уверен, что оттраханный практикант не будет давать самостоятельные каждый день».