Коронация

Сверху вид на ночной Нью-Йорк открывался великолепный. Мост Верразано и статуя Свободы с последнего оставшегося небоскреба бывшего Статен-Айленда, а ныне Утопии - самого крупного квартала мутантов в мире, можно было снимать для туристической открытки. Но у Фиби, Минди и Селесты не было времени задуматься об этом. Взявшись за руки, сестры спокойно смотрели вниз, и ветер с пролива, столкнувшийся с одиноким высотным зданием, синхронно колыхнул три одинаковые клетчатые юбки. «Сейчас, пока это не повторилось!» - Селеста двинулась вперед, увлекая за собой сестер. Тонкая пелена страха как по цепочке передалась от одной девушки к другой, и последняя в этой связке, Фиби, инстинктивно попятилась, стараясь удержаться на краю. Она всегда была слишком робкой. Твердая, как сталь, и такая же холодная рука Селесты, державшая её руку, не оставила Фиби выбора. Хотя она, конечно, знала, что выбора у них не было. Сердце болезненно сжалось в комок, лучше нее самой понимая, какой ужас ей доводится испытывать. 3… Смазанные мерцающие огни города закружились перед глазами в своем прощальном танце. 2… В последний раз они объединили свои сознания, за секунду пережив вновь лучшие мгновения своей жизни. 1… И в последний раз что есть силы закричали, на самом деле не издавая ни звука: «Мисс Фрост!!!»

***

Ближе к ночи дорога до дома становилась не в меру опасной, но Ороро это мало беспокоило. Закинув пальто на плечо, она степенно шагала вверх по улице, болтая сумкой в такт движению. Пусть даже захотят ограбить, брать у нее было нечего. Ну и, в конце концов, постоять за себя она могла с лихвой. Пар с мокрой дороги клубами вился вверх и тускло горящие фонари придавали ему особо грустное очарование. Даже обшарпанные, стоящие без долгого ремонта здания не казались такими убогими, как при свете дня. Впрочем, ближе к району их дома, где начинались частные домики относительно состоятельных, по меркам тотальной нищеты квартала мутантов, жителей, пейзаж больше походил на среднестатистический пригород американского захолустья. Странно, но в окнах все еще горел свет. Ороро посмотрела на часы, отсчитавшие половину первого утра. — Ох, Чарльз, — вздохнула она, ища ключи на дне сумки. Некоторое время проковыряв заклинивающий замок, она, наконец, отворила дверь и ввалилась в прихожую, на ходу небрежно отбрасывая надоевшие туфли. Может, он просто заснул за чтением? Ороро очень на это надеялась, поскольку сейчас давящее чувство вины за то, что не предупредила Чарльза, что задержится, напоминало ей о временах, когда они со Скоттом своими вылазками часто заставляли его волноваться. Правда, тогда все было совсем по-другому. Осторожно отворив дверь в гостиную, Ро заглянула внутрь, дабы убедиться в своих догадках, и с облегчением обнаружила своего приемного отца в кресле у бокового окна. Судя по тому, как была откинута его голова, Чарльз крепко спал. Бесшумно она подкралась к нему со спины и склонилась над креслом. Вдох застрял в горле. — Нет, нет-нет-нет-нет, — зашептала она и дотронулась ладонями до ледяного лица, искаженного маской смерти. Слезы брызнули из глаз с той же силой, с которой дождь забарабанил по стеклам. Это не должно было произойти так. Когда он был один, когда у них даже не было возможности попрощаться. И сейчас его пустые, страшные, хотя раньше Ро не видела в них ничего, кроме любви, глаза, с осуждением смотрели в пустоту из-под полузакрытых век. А безвольно открытый рот будто кричал на неё: «Как ты могла!»