Коронация

«Скотт», — запись автоответчика страшно шипела, но измученный голос Ороро даже через помехи бередил его душу, — «Чарльз… умер. Приезжай как можно скорее». Вот и все сухие факты. Вполне в духе Ро. Скотт присел на край кровати, судорожно стараясь принять эту новость. Последние несколько лет ему казалось, что он был готов к этому. По крайней мере, он готовился с того момента, как отец сел в инвалидное кресло. Послышался лязг металлической посуды, а затем топот ног по мягкому ковролину. Джина влетела в спальню одним огненно-рыжим ураганом, и смела его в охапку, тихо всхлипывая. На автомате Скотт погладил ее по голове и наклонился, чтобы поцеловать в висок. — Нужно ехать, — скупо сказал он жене, — Ороро же совсем одна. Джина активно закивала, не поднимая на него глаз. С ней было хорошо и понятно, и в горе и в радости. Всегда. Старый Понтиак GTO 69-го года Скотта, собранный им из старого каркаса, найденного, стыдно сказать, на самой большой свалке в мире, которая как раз граничила со стеной, отделявшей квартал мутантов от остального мира, и восстановленный средствами все той же свалки, завелся сразу же. Уровень бензина изначально не работал, но по его расчетам, хватило бы еще километров на 50. Как раз чтобы доехать до другой окраины острова, затем до кладбища, а потом обратно домой. Руки на руле неспокойно подрагивали, и Скотт сильнее стиснул их. Наверное, он просто не до конца осознал произошедшее. А может, не хотелось быть слабаком. Тем самым, которого Чарльз Ксавье подобрал на улице и показал, что в мире есть что-то еще, кроме боли и жестокости. Скотт втянул в себя воздух, по-девчачьи хлюпнув носом. Хотелось дать волю чувствам и позволить этим слезам течь, но, во-первых, он был за рулем, а во-вторых, мужчины не плачут. Точно не тогда, когда они не могут остаться наедине с собой. Время в дороге тянулось, как резина, но и оно подошло к концу. Спокойный и тихий район восточной Утопии, и дома, жители которых старались придать им ухоженный вид. Понтиак со скрипом остановился напротив узкого трёхэтажного домика в псевдовикторианском стиле. Сейчас дом выглядел унылым и неприветливым, но Скотт отлично помнил, каким дворцом он виделся ему в 13 лет. Да и пять лет назад он был еще теплым и живым, и Ороро радостно махала им с Джиной вслед, а Чарльз заботливо приобнимал её за плечи. Это воспоминание было таким ярким, что контраст с действительностью только усугубил душевную боль. Несмотря на промозглую октябрьскую погоду, Ороро сидела на лесенке крыльца, даже не потрудившись накинуть на плечи пальто. Так и сидела, в футболке и старых застиранных джинсах на мокрых досках, позволяя ветру трепать длинные белые пряди. Она смотрела прямо перед собой, но, казалось, не видела ничего, кроме своих мыслей. Скотт и Джин вышли из машины и приблизились к ней. Джин привычно полезла обниматься, и Ро механически распахнула объятья, поднимаясь к ней навстречу. Душистым облаком её окутали тепло и запах имбиря. Следом за женой её обнял и Скотт, холодная кожаная куртка которого натяжно скрипнула, когда его руки сомкнулись на её спине. — Ты в порядке? — шепнул он. — Нет,— как всегда честно ответила она. Подумать только, они не виделись… сколько, полгода? Может, год? А когда-то пообещали друг другу быть всегда рядом. — Где он? — На террасе, там прохладнее всего. Еще одна печальная реалия. Если мутант умирал, некому было о нем позаботиться, кроме родни и друзей. Врачебная служба в квартале мутантов существовала только для экстренных случаев, и если мутант все еще дышал. Конечно, вас могли бы похоронить за счет общественных средств, но только если ваш хладный труп был обнаружен и мешал живым. Отсутствие хотя бы одного из этих факторов шанса на достойное упокоение вам не давало. Чарльзу относительно повезло. Может, у него даже будет надгробие. Почему-то теперь эта мысль не вызывала у Ро отторжения. Наверное, моменты, что она провела, перемещая его тело из кресла в гостиной в кресло-каталку, что-то в ней поменяли. В доме все было по-прежнему. Скотту даже не по себе стало от этой мысли. Ороро увела Джин на кухню, параллельно пользуясь своей силой для того, чтобы вскипятить чайник. Он кивнул жене и вышел через заднюю дверь в остекленную комнату. В углу у открытого настежь окна, накрытый пледом, сидел мертвый Чарльз Ксавье. Вероятно, он уже окоченел, когда Ро нашла его, поэтому не было смысла укладывать тело на кушетку. Скотт осторожно приблизился и приподнял покрывало. — Господи, — только и прошептал он одними губами. Когда он сделал шаг назад, стекла в деревянных рамах как всегда задрожали от давления на несущую балку пола. Звон этот эхом застрял у Скотта в ушах, и он с трудом заставил себя накинуть плед обратно на тело Чарльза. — Кому ещё ты позвонила? – спросил он, вернувшись на кухню, люди в которой были все ещё живы. — Да всем, — пожала плечами Ороро, — Эрику, Бобби, Уоррену, Шельме, Бетси, Хэнку, Эмме, — на последнем имени она чуть замялась, виновато отводя глаза, — Логану ещё… — Логану? — Джина встрепенулась, — У тебя есть связь с внешним миром? — Это телефон Чарльза, он мог позвонить даже в штаб Мстителей, был бы номер. — Кто-нибудь сказал, что приедет? — подавая мужу чай, поинтересовалась Джин. — Эрик и Хэнк обещали приехать помочь. Остальным оставила сообщения на автоответчике. Хэнка вызвонить было проще всего, поскольку он не бросил науку и являлся ректором единственного приличного на Утопии университета, диплом которого, правда, только на Утопии и ценился. В любом случае у выпускников не было шанса покинуть остров, так что образование было одним из немногих занятий, способных принести в серую жизнь просвет и надежду на лучшее будущее. И Генри МакКой с радостью мог помочь в этом любому желающему. Эрик Леншерр же теперь больше напоминал прежнюю тень самого себя, хоть и занимал весьма солидный пост в администрации квартала мутантов. Не такого он хотел для своего народа. И, хотя он как раз отвечал за поставки товаров гражданского потребления на остров, складывалось ощущение, что мысли о народе давно заменились в нём на заботу только о себе и своей семье. В юность Ороро и Скотта он часто заезжал к Чарльзу в школу или прямо домой, порой привозя своих близнецов, Ванду и Пьетро. Но время шло, а Утопия превратилась в тот квартал мутантов, который есть сейчас, и у Эрика прибавилось забот, и убавилось времени на дружеские посиделки за шахматами. И это именно он достал для Чарльза электроприводное инвалидное кресло, когда после инсульта ему диагностировали парез обоих ног. Ороро была благодарна Эрику. Если еще поможет достойно похоронить, цены ему не будет, даже простит его дурака-сына за вечно надменный взгляд. На остальных она особо не надеялась, сколько уж прошло лет после выпуска из школы. Перезвонят с соболезнованиями, и то было бы неплохо. Надежда на Эмму, пусть и призрачная, все же была. Именно она заняла директорское место Чарльза в его школе, когда он не смог больше руководить ей. Приглашала вести уроки, регулярно звонила и советовалась. Кто бы мог подумать, что из заносчивой королевы Вселенной она превратится в… а, впрочем, ничего не изменилось, просто депортация из «внешнего мира» обратно на Утопию и лишение права на телепатию сбили её неуёмную спесь. За окном послышался шум двигателя, и все автоматически уставились в окно. — Только не говори мне, — Скотт поправил кварцевые очки, — что это он. — Я сама не думала, что он приедет, — возразила Ро, выбегая через гостиную на улицу. Через тюль окна они с Джиной в молчании смотрели, как Логан заехал на мотоцикле прямо на лужайку перед домом, как Ороро кинулась ему в объятия, повисая на шее и содрогаясь в рыданиях. Скотт фыркнул. — Они всегда были близки, ты же знаешь, — Джин руками причесала волосы, делая их объёмнее. Наверное, хотела показать этому ухлестывающему за ней старику, как она прекрасна и счастлива со Скоттом. От Логана пахло табаком и дизелем, но Ро это не смущало. Логан ничуть не изменился с момента их знакомства. И он никогда не смел предать её или обмануть бесконечное доверие, установившееся между ними еще в её детстве. — Эй, детка, — он погладил её по спине, нечаянно дернув волосы, — сразу примчал, как получил сообщение. Она лишь кивнула, давая волю слезам. Странно, казалось, за ночь они уже должны были закончиться. — Все будет хорошо, слышишь? — Трудно в это поверить сейчас, — горько усмехнулась Ро, вытирая слезы, — Там Скотт и Джина на кухне. Логан кивнул, подхватил безликие бумажные пакеты, что привез с собой, и прошёл в дом. — Соболезную, — прохрипел Логан, едва войдя в гостиную и бросая взгляд на кровать, так не к месту поселившуюся здесь четыре года назад, ожидая увидеть на ней тело Чарльза. Скотт сурово пожал его руку и сказал, что тело на террасе за кухней. Джин же по хозяйски стала разбирать пакеты, что Логан бросил на круглый стол. Бутылка джина, бутылка виски, свежие фрукты, килограммов 6 свиных вырезок, да уж, контрабандный по меркам Утопии товар, который с легкостью пропустили через блок-пост на мосту Варразано, стоило Логану предъявить удостоверение Мстителя. В этом плане ему повезло больше всех. Удачные знакомства, исцеляющий фактор, навыки машины для убийств и вот тебя уже выписывают первым классом в ЩИТ. Даже если Логан и хотел остаться здесь, ему бы никто этого не позволил - там, за стеной, он приносил больше пользы. Конечно же, не людям, а своим сородичам мутантам. — Кстати, — Логан вернулся и сел за стол, намеренно отводя взгляд от Джин, как только она поворачивалась к нему - твоя телега перед домом? Классная для этого захолустья. Казалось, мертвый Чарльз, с которым он ходил проститься минуту назад, не вызвал у Логана никаких чувств. — Моя, собрал из дерьма и веток. — Все огрызаешься, мальчишка. — Да хватит Вам! — Джин чуть ли ногой не топнула, предчувствуя очередную перепалку. — Есть вопросы поважнее, например, когда похороним? — Сначала подождём Эрика, — сказала Ро, — но скорее всего завтра. Я нашла две лопаты в чулане, разрешение на могилу вроде как не требуется. Вот так всё и скатывается к бытовым проблемам. Всегда всё в них и упирается. Рождение и смерть, счастье и горе, все они требуют бумажных салфеток, презервативов или лопаты. Все в этом мире зависит от вещей, а вернее их наличия. Только сейчас Скотт заметил, что в доме не теплее, чем на улице. Ро, а теперь и Чарльзу, тепло было ни к чему. Он молча поднялся по лестнице на второй этаж, осмотрел пустую комнату, которую Чарльзу пришлось оставить, когда ступеньки стали для него непреодолимым препятствием, а затем вошел в свою комнату. Серо-синяя, как и дом, она не оттолкнула его своей холодностью. Здесь все было на своих местах. То же покрывало на кровати, те же нацарапанные на подоконнике «Джин+Скотт = любовь», которые он яростно выскоблил в 15 лет, даже не надеясь, что когда-нибудь Джин ответит ему взаимностью. — Дом теперь на половину твой по завещанию, — Ороро стояла, облокотившись о дверной косяк. — Он твой. У Джин квартира в пяти километрах от даунтауна. — Ну да, не то, что эта деревня, — она села на кровать и Скотт опустился рядом, обнимая её за плечи. Внизу же уже во всю шипели на сковородке отбивные, и жар от плиты согревал достаточно, чтобы Джина хотя бы сняла осеннее пальто. — Хорошо, что ты приехал, — заметила она как бы между делом, — надолго? — Похороним, помянем, и назад, дорогуша, — Логан опустошил бокал виски и со стуком опустил его на стол, — смотрю, у вас ничего не меняется. — Это только внешне, — Джина хмыкнула, — когда каждый день в этой блокаде, невозможно не повредиться умом. Знаешь, о чем я подумала? Что такого мяса не видела уже десять лет. Не о том, что Чарльза больше нет, а о чертовом мясе! Самой от себя мерзко. — Джина, — Логан протянул её имя, смакуя, как виски ранее, — тебе не за что себя винить. Если тебя так тревожит мясо, могла бы просто позвонить старику Логану, он бы выслал через минуту. Она укоряюще посмотрела на него, между делом проверяя готовность стейков.