Коронация

В бесконечном пространстве космоса поднял голову древний огненный Феникс, дарующий и перерождающий сам себя и всё живое с момента начала времён, и пронзительно закричал. Его крик нельзя было услышать ушами или им подобными органами, но Кассандра, у которой не было органов слуха, услышала. И открыла глаза, которыми в физическом смысле она тоже не обладала. Феникс пробудился и позвал всех своих детей на каждой обитаемой планете, и она была одной из них, но не имеющей физической оболочки, и, видимо, поэтому особенно чувствительной к нематериальному плану существования. Кассандра осознала себя, хотя у неё тогда ещё не было имени. Зов Феникса выудил её из бессмысленного существования в чужом мозгу, как миллиарды лет назад позволил не связанным цепочками РНК соединиться в первый живой организм, дав начало жизни на этой планете. Возможно, и в этот раз на пока ещё огненном камне вокруг неизвестной звезды зародилось подобие жизни, но на Земле дети Его уже были готовы, и, пока ещё никто, кроме Кассандры, не понял, что древнее божество, сама жизнь и смерть, готово воплотиться, слиться с одним из них именно здесь. Но скоро, когда Феникс, бесконечно огромный, что даже их Млечный Путь меньше самого маленького его пера, приблизится, они поймут: Фениксу нужна душа. Кассандра же постепенно восстановилась из полной безвестности, куда попала, лишившись своего ещё нерождённого и даже не сформировавшегося тела. Она существовала как миллиарды импульсов, путешествующих по синаптическим связям мозга своего брата-близнеца, когда-то выкинувшего её из тела, у неё ещё не было личности, ведь ей никогда не приходилось рождаться в том смысле, в которым это подразумевается ее биологическим видом. Но у неё было сознание, у неё были смутные чувства-воспоминания нерождённого младенца. И она знала, что она умеет ощущать мозговую деятельность существ вокруг себя. Они общались, но не на том уровне, на котором смогла бы Кассандра. У них были тела, был мозг, который отдавал команды каким-то реальным частям тела, пока она была лишь бесплотным призраком в чужой голове. Брат был взрослым - у него были дети, а значит и она уже давно не ребенок. Но воспоминаний о жизни не было, кроме чужих, обрывочных и мимолётных. Он был учителем, и Кассандре ничего не оставалось, кроме как учиться у него. Она смогла нарастить нужные глиальные клетки вокруг нейронов, даже без всякой практики владения телом, которые, как её брат наверняка думал, давно уже погибли в процессе взросления. Но его организм, в который он сам изгнал её ещё в утробе матери, сохранил их для неё. Возможно ли, что в одном мозге живут двое? Один и не догадывается о втором, и это далеко не психическое заболевание, а уникальный случай. Вскоре для Кассандры это станет основой бытия и источником небольшой, как ей покажется, проблемы. Её устраивало такое тайное существование, пока однажды она не почувствовала, что Феникс стал ближе. И он заговорил с ней. ДИТЯ МОЁ Сказал вибрирующий голос. Впервые кто-то обращался к ней. Настолько могущественный, что даже не верилось. УСЛЫШЬ МОЙ ЗОВ Кассандра обрадовалась, и потянулась куда-то ввысь, и душа её преисполнилась умиротворением и покоем. Феникс, пробудивший её, хотел слиться с ней, дать ей свою силу, с которой она сможет стать чем-то большим. НЕТ ТЫ НЕ ПОДОЙДЁШЬ! Сквозь миллионы световых лет за секунду она почувствовала его разочарование… в ней. Она должна была родиться с даром, необходимым, чтобы воплотиться Фениксом, но не родилась. Близнец убил её ещё в утробе, и тело Кассандры явилось из неё недоношенным и мёртвым, а разум спрятался в мозге своего убийцы. Фениксу нужна душа. И тело. А значит, тело нужно и Кассандре. Тогда-то он больше не отвернётся от неё, и даст ей то, что она хочет, что она заслуживает. «Привет, Чарльз», - было первым, что она сказала дорогому брату в ночь, когда решила забрать его тело. Глителиальные клетки, что она скопировала с клеток в мозгу брата, подсказали ей язык, на котором он говорил, его имя, а также и то, как открывать глаза и смотреть на реальный мир. «Ты», — спокойно подумал он, словно ждал её. — «Я догадывался, что ты не умерла, но думал, что ты будешь спать…» «Что ж, я проснулась» А потом она попыталась убить его. Нет смысла объяснять все тонкости нейронной атаки одних клеток мозга на другие, и, в некотором роде Кассандре удалось убить часть нейронов Чарльза, но не истребить его самого. Он был силён, как была и она, плоть от его плоти. Но он был хитрее, и на одной ненависти к виновнику всех её бед Кассандра не смогла достичь желаемого. Она тешила себя тем, что отняла у Чарльза возможность ходить навсегда. Пусть она и осталась в клетке чужого сознания, она боролась с ним каждый день. Она пыталась каждую секунду взять его под свой контроль, и каждый раз натыкалась лишь на стенки своей тюрьмы. И эта битва, так сильно изматывающая её, лишний раз напоминала, ради чего Кассандра так страдает. Ради места в этом мире, ради места на самом его верху. Она видела Чарльза, когда тот смотрел в зеркало. Он был немолод, лыс, а теперь её стараниями ещё и в инвалидном кресле, с пронзительными голубыми глазами, тонкими пальцами и щуплым старческим телом. Она видела его приёмных детей, она видела его погибшего сына и жену в воспоминаниях, и свою мать и отца тоже. И Кассандра задумалась, как выглядит она? Однажды Чарльз открыл глаза после дневного сна в любимом кресле, а на диване рядом с ним сидел он сам. — Хорошая работа, — сказал он, — ты быстро учишься и становишься сильнее. — А ты слабеешь, — сказал точно такой же Чарльз-проекция. — Но ты должна была родиться девочкой, мама хотела назвать тебя Кассандра. Так она узнала своё имя. Кассандра Ксавье. Ей понравилось, но носить одну фамилию с братом было отвратительно. — Гендер для сгустки нейронов в твоём мозгу не играет особой роли. — Кассандра попыталась представить себя женщиной, и вместо внешности Чарльза нарисовала себя точь-в-точь их старушкой-матерью из его воспоминаний. От химиотерапии у той выпали волосы и брови, но это не показалось Кассандре чем-то отталкивающим, наоборот, придавало им с Чарльзом семейного сходства. — Не лучший выбор, — сказал Чарльз, перемещая себя в кресло-каталку лишь с помощью рук. — У меня нет выбора. Ты мне его не оставил. А однажды во сне и Чарльз увидел Феникса. Он метался и не верил, но внял зову огненного Божества, поддался ему навстречу. И, кажется, наконец понял её мотивацию. Но с тех пор он не стал больше вести с ней бесед, перестал быть сдержанным и добрым. Чарльз стал давить на клетку Кассандры сильнее, отчего сам ослабевал. Телепатия - так называется дар Феникса, питается от мозговых клеток, и если каждый день использовать её на износ, последствия будут плачевными. Чарльз не давал ей больше проникнуть в его воспоминания или подслушивать мысли. Кажется, он окончательно понял, что Кассандра не просто хотела жить, пусть и за его счёт. Он простил ей попытку захвата его тела, приняв это за гнев ребёнка, мстительного и обиженного, но не смог смириться с тем, что даже спустя время Кассандра не стала человечнее и смиреннее. Он не мог убить её, не убив себя, и не мог изгнать, мог лишь запереть, и, если бы не его слабость, не его инвалидность, снова бы отправил её в бессознательное небытие. Но она умела быть незаметной, умела подслушать, умела ощутить. Чарльз почувствовал приближение Феникса, как мог почувствовать его ещё кто-то. До Кассандры вдруг дошло. Это остров, на котором запирают детей Феникса - мутантов. А значит, тут есть ещё телепаты. Есть ещё тела, разумные, конечно, но наверняка не такие сильные в противостоянии ей, как Чарльз. Что ей стоит бросить его и захватить кого-то другого? Чарльз слабеет, да, но нужно ли ей его безногое тело теперь, когда она знает, что может получить большее? Достаточно поддерживать в нём лишь малую часть себя, пока искра жизни не покинет их общий мозг. Потеря будет незначительной, а выгода — колоссальной. Так он нашла трёх девочек. Она использовала телепатию, чтобы нащупать их сознание, чтобы подслушивать и узнать их получше. Она нашла странного сумасшедшего мужчину, внявшего Фениксу слишком рьяно, полного пороков, от которых Кассандре было тошно. Нашла молодого парня-бунтаря, от него исходила мощная сила, и сломать его ей было бы сложно. Нашла много слабых телепатов, не восприимчивых к Фениксу, и оттого неинтересных ей. Китаец в стальном шлеме, он был телепат, но у него не было мозга в том смысле, в каком он нужен был Кассандре, и потому она решила пока не трогать его. Почему бы ей не использовать всех, до кого она может дотянуться, как нейроны для самой себя? Кассандра всегда так жила, а теперь она стала сильнее, она хочет воплотиться Фениксом, и она сможет взять под контроль любого. Не сразу конечно, придётся повыматывать каждого их них, чтобы те сдались, но цель оправдывала любые средства. Начать стоило с кого-то неопытного. Тройняшки-кукушки показались ей наиболее привлекательными. У них не было свободных нейронов, и потому она обрушилась на них как ураган, заставляя подчиниться, изгнав часть их самих в глубины подсознания. И некому было их защитить. Кассандра отсекла любые попытки девочек рассказать о ней, и стала использовать теперь их великолепно связанные мозги как хост для своих поисков. Если бы Чарльз узнал, о, он бы в секунду убил бы себя вместе с Кассандрой, и поэтому ей надо было быть ещё скрытнее обычного. Она все ещё была пленницей в его голове, но постепенно она готовилась занять сразу три молодых и крепких тела. Придется впервые расщепиться, придется выкроить массу времени, чтобы сделать всё тихо. Оставалось лишь ждать, когда Чарльз совсем ослабнет и она сможет вырваться. Когда она почувствовала себя достаточно окрепшей, а Чарльза как никогда беспомощным, она взяла Минди, Селесту и Фиби под контроль, и отправилась с ними на самый верх небоскрёба. Это было очень символично, так показалось Кассандре, и это тщеславие, столь неусмиримое и безграничное, обернулось против неё. Она должна была выгнать сразу троих в их подсознательное, занять их место, и, наконец, позвать Феникса. Девочки были изрядно истощены ею, да, их телепатия временно ослабла, но стоило бы Кассандре занять их тела, она бы нашла ресурс послать ментальный сигнал, чтобы Феникс, наконец, снова обратил на неё свой взор. Кассандра как кот была готова к прыжку, когда девочки добрались, наконец, до крыши и замерли, ожидая приказов своей мучительницы. Но она не смогла. Чарльз, которого она уже списала со счетов, который должен был остаться живым трупом, вместилищем её истинного разума, и то до поры, пока Кассандра бы не придумала, как покинуть его без потерь для себя, запустил процесс саморазрушения в их общем мозгу, синапсы умирали, пока кровь из базилярной артерии наполняла его, как вода губку. Кассандра вынужденно отпустила связь с Кукушками, чтобы сосредоточиться на мерзком близнеце, решившего погубить их, и лишь когда поняла, что Чарльз сам освободил её и выталкивает наружу, попыталась восстановить ментальный контроль над девочками. Их не было нигде. В ужасе Кассандра заметалась, понимая, что произошло. Чарльз отвлёк её, и дрянные девки прыгнули вниз. А она вот-вот умрёт. Нет! Нет! НЕТ! Кассандра расщепила себя и разнеслась осколками по всем, до кого могла дотянуться. По мутантам-телепатам и не-телепатам, даже по каким-то случайным людям в Нью-Йорке, и теперь ей предстояло собрать себя по клеточке. Но в ком? Чарльз, хоть и подох, невольно вызывал у неё восхищение и ещё больше ненависти. Мёртвый его мозг хранил немного сегментов Кассандры, одинокими импульсами сновавшим по редким сохранившимся клеткам, работавшим по инерции и ими, готовыми вот-вот умереть, угаснуть навсегда, разбитая, разнесённая по сотням жизням вокруг, она в какой-то момент ощутила, как кто-то пытается телепатически обратиться к Чарльзу. Чужие мысли отскакивали от мёртвого мозга, но телепат, способный вот так работать с угасшей мозговой деятельностью просто не мог быть слабым. Он мог быть настолько мощным, что одной мысли его хватило бы, чтобы стереть Кассандру в пыть. Выцепить её крохи и развеять по ветру. Но телепат этого не сделал. Во-первых, он и не догадывался о существовании Кассандры, Чарльз никому не рассказывал о ней, а своим хостам она не давала рассказать о себе под страхом лопнувших сосудов в мозгу. А во-вторых, этот телепат скрывал свою силу. Не использовал. Кассандра возмутилась такому, но в том состоянии, в котором она была, она не могла как следует пользоваться даром, слишком уж сильно была фрагментирована. Если Феникс будет выбирать, на его месте Кассандра бы выбрала этого мутанта. Но если Кассандра займёт его тело? Что тогда? И она решила действовать совсем иначе. Снова стать скрытной, да, без этого она бы не смогла выжить, но не атаковать резко и прямо, изматывая телепатию потенциального мозга. Надо было поселиться клеточка за клеточкой в нём, но не замещать их собой, как она делала с Чарльзом и Кукушками, а постараться слиться. Стать одновременно собой и им, на физическом уровне могло быть не сложно, но Кассандра боялась быть замеченной. Всё удалось. Ученица Чарльза, которую он скрывал от неё, Джина Грей, о, сколько в ней было силы, сколько потенциала, гниющего без великой цели. Чарльз не учил её защищаться от себе подобных, сильным это и правда ни к чему, он лишь призывал Джину сдерживать дар ради выживания в мире людей. Это было очень выгодно для Кассандры. «Я — это ты», — шептала она спящей и видевшей сны, полные космического пламени, Джине на ухо, когда смогла почти полностью перебраться, — «Я — это твоя подавленная мощь, твоя телепатия» Бедная Джинни и правда ничего не понимала поначалу, даже удивительно, как такая талантливая женщина могла быть настолько недалёкой. Кассандра всё лучше узнавала её с каждым днём, оставаясь молчаливым наблюдателем, пока Джина бодрствовала, и потихоньку училась брать под контроль разум Джины, пока та спала. Джина была молода, здорова, она была любопытна и даже очень сообразительна, но совсем не опасна. Беспечность Чарльза, тянувшего с убийством Кассандры слишком долго, не ставшего обучать Джину Грей всем сомнительным, с моральной точки зрения, аспектам телепатии, которыми владел сам, вышла ему боком, а для Кассандры обернулась настоящим подарком судьбы. Но, конечно, в любой бочке с мёдом найдётся порядочная ложка дерьма. Эта сука стала ограничивать Кассандру, когда поняла, что её «подавленная телепатия», слишком уж нагло пытается навязать свою волю. Кассандра прогнулась и затихла, рисковать не стоило, риск обходился ей слишком дорого. Не предпринимать никаких действий оказалось даже полезно, Кассандра ушла в саму себя, чтобы экономить силу, и когда Джина перестала волноваться на её счёт, выстрелила с новым запалом. Просто выключила личность Джин, заставив ту застрять в симуляции жизни. Да, она скоро поймёт, что мир нереален, но у Кассандры будет время попользоваться телом Джины. Ох, она была настоящей красавицей, в зеркале Кассандра видела теперь не старика, не проекцию своей умершей матери, а настоящее, достойное воплощение для Феникса. Кассандра пробовала жить жизнью Джин, играла, выпуская настоящую личность на свободу из симулированного мира, чтобы та как можно дольше не замечала странностей. «Ты великолепна», — услышала она однажды днём на работе в больнице, изображая жизнь Джин и одновременно транслируя своей пленнице происходящее под видом чистой монеты. Это был другой врач, и в памяти Джин всплыло имя. Натаниэль Эссекс, с которым она не была никогда знакома лично, но который порой направлял сложных пациентов к ним в отделение. Выглядел он очень экзотично, не во вкусе Джин, как поняла Кассандра, но, возможно, если ему нравится это тело, Кассандре стоило попробовать что-то новое, большее, чем просто подглядывание за Джиной и её муженьком? Он телепатически рассмеялся, задев её самолюбие. «Уникальное существо, форма жизни, которой я никогда ещё не видел, а размышляет, как озабоченная школьница», — сказал Эссекс. Он чувствовал, что что-то происходит на телепатическом фронте, он видел Феникса, но не внял ему, считая всё это бредом. Ему не была интересна Сила, его привлекла сама Кассандра. И она решила не убивать его, но запретить кому бы то ни было рассказывать о себе. Эссекс тоже был не слаб, но Кассандра была сильнее, она была закалена противостоянием с Чарльзом, которому Эссекс и в подмётки не годился со своей блестяшкой во лбу. Моралью, такой противной и необходимой обычной людям, Эссекс был обделен, и это делало их с Кассандрой похожими, сблизило их если не до союзников, то до коллег со схожими характерами. Секс с ним был очень скучным, и, устав прыгать на его члене без всех тех ощущений, которых ожидала, Кассандра просто легла рядом. — Ну и чушь, — сказала она, — даже работа в лаборатории, которую я сейчас транслирую Джине Грей, интереснее. — Да, я говорил — это переоценено, — Эссекс встал и начал одеваться. — Кстати о ней. Ты не боишься, что она рано или поздно убьёт тебя? — Не исключаю, — Кассандра лениво вытянулась на кровати, закинув ногу на ногу. — Но я могу лишь рассчитывать, что убью её первой. Феникс всё ближе, и мы обе становимся сильнее. Она накопит силы, ведь я не извожу её, а просто запираю в сознании на небольшое время, и попытается меня выгнать. Но не сможет, не покалечив себя. Надо протянуть до момента, когда Феникс вселится в тело. Вот тогда... — Я много думал об этом. Слушай внимательно: а если мы сделаем её клона? Пустое тело, куклу, выращенную в пробирке? Это просто гениально! Ты сможешь занять его, а Джину просто ликвидировать. И этот космический летающий… неважно, вселится куда тебе нужно. — Значит, — Кассандра скептично восприняла его слова, поскольку клонирование представлялось ей высокотехнологичным процессом, малосопоставимым со статен-айлендской жизнью, — сможешь вырастить клона? Здесь? На это должно уйти лет десять даже при нормальных условиях. — Месяц, — Эссекс погладил рубин на лбу, — выращу двадцатилетнее тело за месяц. Я уже пробовал на себе. Отличия минимальные, затраты, что ж, это небольшая цена за возможность уподобиться Богу. — Бог, говоришь, — Кассандра встала на кровати, чтобы сравняться с гигантом-Эссексом, уже надевшим белый врачебный халат, и обняла его голову, прижимая к обнажённой груди. — Если ты такой всесильный, то вырастишь мне новое тело из этого. Она скопила слюну и подняла его за подбородок к себе, чтобы передать её изо рта в рот. И настал тот момент, когда клон в подвале Эссекса был близок к готовности, и Джина Грей спросила: «Кто ты?» Она не злилась, как и Чарльз Ксавье в своё время. Она, наконец, поумнела, свела все точки воедино, сделала правильные выводы и пришла на переговоры. «Меня зовут Кассандра» Они оказались вдвоём на кухне Джины, на столе валялись стопки бумаг с работы и корреспонденция, и Кассандра лениво симулировала для них обоих обычную деятельность. Мужа дома не было, к облегчению Кассандры. И не было смысла играть, Феникс был всё ближе, тело для неё было почти готово, момент её триумфа вот-вот настанет. Почему бы не поиграть немного со своей жертвой? С Чарльзом и с Кукушками она была этого лишена. Напротив Джин сидела отталкивающего вида лысая морщинистая старуха. Она скрестила пальцы и упёрлась локтями о стол. — Кассандра? — Нова, — ответила она бархатным голосом. — Я, в некотором роде, что-то совершенно новое для этого мира. — Что тебе нужно? Моё тело? Как давно ты сидишь во мне? Это ты — Феникс? — Тц, как много вопросов, — Кассандра стала разбирать документы на столе, левитируя их телекинезом Джины, таким слабым, потому что Чарльз не одобрял развитие этих способностей, но Кассандра смогла немного усилить его, а Джина даже не заметила. — Так отвечай. — И тело, и ты сама мне скоро будете не нужны, моя хорошая. Сижу в тебе? С момента, как сдох Чарльз, мой дорогой братец, удерживающий меня в своём мозгу последние несколько лет. Можно сказать, это он виноват, что я решила слиться с тобой. Я выбрала тебя, и Феникс тоже. — Я убью себя, — Джин была решительна. — Если я не смогу выгнать тебя, то сделаю это. — Нет, не сделаешь. Больше я такого не допущу. Они встали одновременно, реальная Джин и проекция Кассандры, встали, чтобы сразиться. Но в замочной скважине зашуршал ключ. Кассандра взяла тело Джины под контроль, но та сопротивлялась так отчаянно, что вся концентрация ушла на то, чтобы сдерживать её. И Кассандра упустила, как на письме Эссекса, небрежно забытого ею среди счетов и писем, Джина быстро написала «Нова», прежде чем снова попала в ментальную ловушку. Скотт, дурак, вообще ничего не замечал, и Кассандра шептала Джин, пока говорила со Скоттом и пыталась не выдать себя ему, как ей нравилось трахаться с Эссексом в её теле, пока милашка Скотти не раз подумывал о том, чтобы изменить ей с бывшей. Пока Джина страдала, мучилась и жила иллюзиями, где был твой Скотт? Смотрел на бриллиантовую Эмму Фрост, сдерживаемый лишь узами брака? Джина любила этого дурака, даже после слов Кассандры она взывала к нему, не тая обид и злости. И Кассандра пригрозила, что убьёт Скотта, если она не подчинится. — Ты моя жена, — в реальности умоляет Скотт. «И часто ты думал о своей жене в последнее время?» «Прогони его сама», — приказывает Кассандра. И Джина делает, как она говорит. Швыряет мужа в стену, чтобы обиделся и ушёл, но ушёл живым. И Кассандра победно цедит: «Он пойдёт утешаться к ней». Ночь они боролись, и Джина то брала над собой контроль, но без телепатии, то телепатически орала на всю округу, пытаясь найти мужа. Кассандра гасила её ментальные позывы, брала верх раз за разом, пока Джина не выбилась из сил. День был серым и холодным, и доки, в которых она обнаружила себя, вдруг мрачно выросли вокруг из тумана. Кассандра побрела отсюда к Эссексу, пытаясь безуспешно связаться с ним телепатически. Он не отвечал, не слышал, словно был без сознания. Злая, она ворвалась в его лабораторию, готовая кричать, срывая голос, и нашла его избитого и лишённого телепатии. — Что с телом?! — вопила Кассандра, тряся обессиленного Эссекса, уже зная ответ. — Кто это сделал?! — Её муж. Джина внутри тихо засмеялась. «Может, он и пошёл утешаться к Эмме, но времени зря не терял» В ярости Кассандра одним импульсом взорвала то, что осталось от мозга Эссекса, и, забрызганная кровью поднялась наверх, чтобы упасть в тяжелый сон для её теперь уже единственно возможного тела. Она была разбита, но не сломлена. Она держала Джину в кулаке так крепко, что могла немного расслабиться. «Это всё ради тебя», — думала Кассандра, обращаясь к Фениксу. — «Я делаю это всё ради тебя. Я лучше остальных, я твоё истинное дитя» ДА ТЕПЕРЬ Я ВИЖУ