Лунной дорогой

— А что ты делаешь, Хельг? — Аск. — Аск? — переспросил Кэйо. — Да, ярл Кэйо, так называются наши корабли. — А почему? — Потому, что мы делаем их из ясеня. Давным-давно Асы посадили Мировое дерево, что соединяет все Девять Миров. И это дерево дали людям. Мы называем его аск, вы зовёте его ясенем. Первого человека боги тоже вырезали из ясеня. — Интересно! А почему тогда вас зовут драгги? — Это вы нас так называете, мы же зовёмся аскеманы, ясеневые люди. — Понятно. Значит, для вас ясень - это священное дерево. — Да, никто не срубит его просто так, для забавы, — кивнул Хельг. — А почему ты отложил эту доску? — Для руля нужно брать ту часть дерева, что была обращена на север. Ей меньше доставалось солнца, и древесина будет мелкослойная, крепче будет держать удар. Для киля я возьму бревно из ясеня, что рос в густом лесу, оно будет ровное, без сучков, а для носа или кормы лучше всего подойдёт дерево, росшее на открытом месте, можно даже нужную кривизну подобрать.       Старый корабел рассказывал, охотно делясь знаниями с юным ярлом, а Кэйо слушал и смотрел — это было не менее интересно, чем давешние уроки с Ратхой, к слову она так и не появилась, будто передала его другому и ушла. Кэйо немного скучал по ней, но вообще особо было некогда. Он быстро понял, что звание младшего ярла налагает на него не меньше ответственности, чем на самого Вагне, забот было немало, то, что входило в обязанности женщин, лежало на плечах старой Ингрид, а всё остальное разделили между собой её сын и Кэйо.       Когда Вагне был дома, это было легко, Кэйо всегда мог надеяться на поддержку, но сейчас муж ушёл в море, последний раз в этом году. Потом начнётся осенняя непогода, придут зимние бури и драгги надолго окажутся запертыми на своей суровой земле. А пока следовало запастись нужными продуктами, привезти пшеничной муки, рожь и ячмень выращивали на островах. В огородах сеяли репу и морковь, лук и брюкву. Собирали птичье яйцо и держали кур, коз, овец, но больше всего у драггов было свиней. Они не походили на привычных Кэйо медлительных и толстых хрюшек, здешние животные были злыми, поджарыми и длинноногими. — А сколько нужно деревьев, чтобы построить один аск? — спросил он. — Не меньше одиннадцати в двойном обхвате, длиной в восемь шагов. — Ого, это же много, попробуй найди такие ясени! — И ещё одно дерево длиной в двадцать пять шагов. Из него делают киль. — Много… — повторил Кэйо. — Не каждый ярл может позволить себе иметь много асков. Наш род богат. У нас целых три корабля, а Вагне удачливый вождь. С ним наша молодёжь не засидится на берегу. — Да, наверное… — Кэйо с тоской посмотрел вдаль, мужа не было уже несколько недель, и он уже скучал.       Вагне оказался вовсе не тупым диким варваром, и то, что раньше пугало Кэйо обернулось жаркими ночами, когда он плавился от умелых сильных рук, или, когда сам вёл в постели. Ярл не чинился, не требовал полного подчинения, признав мужа равным, он был равен во всём. Кэйо вспомнил, как горячие губы спускались поцелуями по спине, словно отмечая огненный путь, и почувствовал, как в паху потяжелело. Он неловко переступил с ноги на ногу — ещё не хватало, чтобы драгги заметили его несдержанность. Снова глянул на берег и вскочил на ноги, заметив бегущих ребятишек. — Что-то случилось, Хельг, посмотри…       Старик корабел выпрямился, прикрыл глаза от солнца и нахмурился, повернулся к Кэйо: — Собирай народ, это нападение Торберга, он наш сосед слева, клан Волка. — Почему? — Наш род богаче, а Вагне нет дома. Видно он выждал время и решил напасть сейчас, чтобы мы уже не успели подготовиться к зиме. — Мы можем погибнуть? — Да. — Он думает, что в деревне нет взрослых мужчин и её некому защищать! — Да, так и есть. Но он не знает о тебе. — Нет, а я знаю, как выдерживать осаду.       Кэйо сорвался с места, крича на ходу, чтобы скот загоняли под защиту стен, чтобы люди уходили с полей, забирая, что могут, чтобы старухи готовили котлы и воду, а подростки и женщины доставали свои арбалеты. Пусть идёт сюда Торберг, его ждёт много неприятностей. Они отобьются, а потом вернётся Вагне и добьёт волка в его логове.       Торберг рассматривал высокие стены, окружающие Хедбю и мрачно молчал. Надежды на то, что деревня беззащитна, не оправдались. Сквозь узкие бойницы выглядывали защитники, наставившие на врагов арбалеты, из-за стен тянуло дымом, наверное, жгли костры, и вода уже закипала. А мало радости, когда тебе на голову льют кипяток. Да и снаружи немного нашлось добычи, скот успели угнать, а что репа на огородах осталась, да кому она нужна? Своей девать некуда. — Мой ярл, никого нет, все попрятались, — подошёл один из воинов. Хороший воин, такой если секирой ударит, так и располовинить может. А если вызвать вожака на хольмганг? Такой поединок освящёно богами, отказаться не посмеет ни один драгг. — Эй, там! Я бросаю вызов ярлу Хедбю. Пусть боги судят, кто выйдет победителем в священном круге, а я подчинюсь воле богов!       Со стены свесилась черноволосая голова, и Торберг с удивлением уставился на неё, а это ещё кто такой и почему он распоряжается в деревне? — Куда вызываешь? В какой круг? — прокричал незнакомец. — На хольмганг! Выходи и сражайся, как мужчина!       Кэйо спрыгнул на землю и повернулся к людям. — Что он хочет? — Ярл Торберг вызвал тебя на хольмганг, это поединок, где победителя выбирают боги. — И что? Я должен взять вот этот топор, выйти за ворота и сразиться с кем-нибудь из его людей? — Да, ни один драгг не смеет отказаться от поединка, этим он оскорбит богов. — Ха! Но я-то не драгг, и это не мой поединок. И вообще, как там сказал Вагне? Что я дар Владыки морей? Мне ли бояться гнева богов? Так, ворота не открываем, никого не выпускаем, если кого и накажут, так только меня. Готовимся к защите нашего дома, и плевать мне на всех чужих ярлов месте взятых.       Люди расходились, переглядываясь. С одной стороны, боги могут рассердиться, а с другой, Кэйо взял всё на себя. — Ну, что, снова влип? — Ратха! — Ну, я. И нечего так орать. — Ты где была? Я соскучился. — Спала, — туманно объяснила Ратха. — Ой, а почему? — Переела, — отрезала девушка и повернулась к ошарашенным драгам, — ну, что уставились? Призраков не видели? Так вот она я, собственной персоной пра-пра… и так далее этого балбеса. Почти родная кровь, можно сказать. А там у нас кто? Гости пришли? А их звали? Нет? И зачем нам такие гости? Стены ещё поломают, а потом, их чем-то кормить надо… Мда… кормить…       Ратха взлетела на стену и свесилась вниз. Кэйо поспешил за ней, пристраиваясь рядом. — Что скажешь? — Ничего так, — протянула Ратха. — А мне вон тот нравится, с топором. Видишь?       Кэйо осмотрел огромного драгга, играючи перекидывающего здоровый топор с двумя лезвиями, и недоумённо покосился на подругу. — И что в нём хорошего? — Его много… — облизнулась та. — Я поохочусь немного, а ты пока тут покомандуй.       Нападавшим между тем надоело ждать, когда из ворот выйдет поединщик и они пошли на штурм. Честно говоря, вялая была атака, так себе, почти никакая: драгги бежали медленно, орали без воодушевления, мечами сильно не размахивали. А что стараться? И так понятно, что бояться их никто не собирается, так что побегают они немного, а там и ужин. А вот ночью уже можно будет попытаться подкоп сделать, да внутрь пробраться. Торберг заранее пригнал десятка два рабов с кирками и лопатами, но его план внезапно резко изменили. Драгги уже добежали до ворот и стали вяло стучать в них топорами. В ответ они услышали невнятные ругательства, а на головы им пролилось несколько котлов кипятка. Готовые к такому повороту, нападавшие заранее припасли щиты и успели прикрыться. Разочарованный вопль осаждённых, был гораздо слышнее.       Отряхнуться от капель уже остывшей воды, было делом нескольких минут, когда из ворот, вот прямо из них, крепко запертых изнутри, высунулась головка молоденькой девушки. Рогатый чепец на голове, прихотливо уложенные косы, губки сложены, будто для поцелуя. — Мааааальчики… здравствуйте, мальчики! — Ааааа… — теперь нападавшие орали куда громче. — Ну, куда вы?! — Ааааа… — Фу, какие… — Ратха выбралась из ворот целиком и плотоядно осмотрелась.       Закалённые в боях драгги уже успели немного успокоиться — девчонка же, что они с ней не справятся? Выстроились в полукруг, ощетинились кто копьём, кто мечом, а кто и топором, и начали медленно наступать на Ратху. Сверху на них глазело чуть не всё население Хедбю, кто смог забраться туда, конечно, остальные топтались внизу и жадно спрашивали счастливчиков, что там происходит. — Какие вы злые… уйду я от вас… Только тебя с собой прихвачу. Или нет, не буду забирать, — Ратха выразительно облизнулась, блеснув белоснежными зубами, и медленно поплыла к выбранной жертве. — Иди ко мне, сладенький…       Молниеносный бросок и вот драгг медленно оседает на землю, глядя вперед остекленевшими глазами. Чем там питалась Ратха, непонятно, но делала она это быстро. — Вкусссно… Кто ещщщё хххочччет умереть?       Не хотел никто. Нет, умереть на поле боя, чтобы потом пировать с богами — это одно, а вот так тихо от рук, вернее, от зубов демона, желающих не нашлось. Торберг, уже направляя аск из бухты понял, что бездарно про… ну, вы поняли: больше шансов захватить Хедбю у него не будет, теперь его люди начнут обходить несчастливое место десятой дорогой. Да как бы вообще не разбежались, от такого-то ярла.       Оборонявшимся только и оставалось, что проводить врага напутственными возгласами, да потушить костры. Кипяток, кстати, не пропал: в Хедбю устроили общий помывочно-прачечный день. А что зря дрова переводить?       С этого дня на Кэйо начали смотреть с ещё большим уважением, то, что из него ярл получился очень даже неплохой, жители успели убедиться: он оказался очень хозяйственным. А вот что юноша, даже не драгг, сможет отбить нападение врагов, у всех были сомнения, теперь их не осталось. Местный скальд уже начал слагать бесконечную — как и положено у драггов — сагу, называя Кэйо посланцем богов, подарком Владыки морей, не испугавшимся взять в союзники потусторонние силы.       Вечером под крышу нырнул почтовый голубь: Вагне был уже на пути к дому. И хоть народ начал доверять младшему ярлу, всё-таки возвращение опытных воинов успокаивало, тем более что осень уже вступала в свои права, намекая на скорый приход зимних бурь.       Кэйо начал подсчитывать, когда же ждать мужа. Завтра? На третий день? Хотелось бы скорее, но тут уж когда придёт. Надо бы приготовиться, посмотреть, что там у них из мяса есть на леднике: воины будут оголодавшие, в море-то горячей пищи приготовить негде. И воды в баню наносить, и в огородах проверить, всё ли убрали. Юноша решил этим прямо с утра и заняться, мало ли что там наглые враги натворили? Поди, потоптали всё.       А ночью к нему пришёл сон. Жуткий, до дрожи, до холодного пота, до крика. Кэйо вырвал себя из кошмара, выдернул, приказав себе проснуться. Но перед глазами стоял ящероголовый бог, совокупляющийся на алтаре с молодой девушкой. Кэйо не стал смотреть, что будет потом. Не захотел.