Альфа, который не продается

Брайан все ждал отправной точки, а Николас рассматривал его и прищуренные глаза ехидным взглядом искали любую мелочь чтобы придраться. Не в его правилах было отступать, да он, наверное, и не знал, как это. Лихорадочно бросаясь за дело способное вывести его вершину карьеры, то пропадая в неизвестность c какими-то странными незаметными в редакции заданиями - он не ценил того, что был незаменим, желая большего, хотя уже имел достаточно. Хотел того, что совершенно ему не подходило и Брайан вдруг задумался, что сам может быть тем, что в действительности ему не подходит. Николас не пах ничем, кроме своего собственного запаха, настолько сильного, что тот выдавал его с головой. И все ехидство глаз не могло скрыть тот лихорадочный блеск, что слишком много обещал. Он зло улыбнулся, облизывая пересохшие губы. - А ты? Не хочешь сравнить? - Что с чем? – Брайан чувствовал, что это очередная ловушка и шел туда добровольно, позволяя Николасу увести себя. Все равно тот всегда оказывался впереди или заходил с той стороны, о существовании которой было известно лишь ему. Но даже сейчас, ожидая любого подвоха, держать удар оказалось невыносимо. - Себя с другими. - Другими? – глупо переспросил Брайан. - Другими альфами, - злорадно уточнил Николас превращая злую улыбку в самодовольный оскал. Нравилась ему ситуация, или же его просто забавляло играть на нервах? Брайан сам не чувствовал, как все сильнее сжимает его бедра, оставляя на них кончиками пальцев бордовые следы. Он мог ждать чего угодно, но даже малейший намек на сравнение с другими бил туда, куда нельзя было попадать. И дело было не в гордости, не в чувстве исключительности, а в том, что это делал Николас. – Я же только что из борделя. Хочешь, расскажу тебе, чем они лучше? Или, что тебе делать, чтобы стать поинтереснее? Или ты теперь мной брезгуешь? Брайан не ожидал от себя. В любую минуту своей жизни он мог поклясться, что контролирует себя, в любой мелочи и каждую секунду. Но сейчас, забыв про осторожность, про то, что он может навредить им обоим, он силой развернул Николаса спиной к себе и вытолкнул в коридор, крепко вжав в стену. Что именно он чувствовал в тот момент еще было загадкой. Обида? Боль? Разочарование? И что самое странное - задела и окончательно вывела из себя фраза про то, что он брезгует. Подобного чувства никогда в нем не было, а теперь, казалось, все стало с точностью наоборот. Он прижимал Николаса к стене своим телом – не вырваться, даже не дернуться. Тот дышал с трудом, упираясь ладонями в холодную стену и насторожено глядя через плечо. Брайан судорожно расстегнул брюки – он был на взводе – и нервы и желание обострено до предела. Брезговать? Нет, он не брезговал. Все было совсем иначе. И это хотелось доказать, переделать все под себя, сделать по-своему. Он лишь на миг отстранился от Николаса, позволяя тому вдохнуть полной грудью, и рывком сдернул с него халат. Полотенца на бедрах уже не было и обнаженное тело оказалось еще желаннее, чем он мог вообразить. И Брайан впервые разозлился, что его желания не совпадают с тем, что думает Николас. Он придавил его к стене, держа рукой за шею, заставляя прогнуться в пояснице, выставляя бедра назад. Вход был влажный, слегка припухший, словно умоляющий войти в него, и Брайан прижался к нему своим членом, чувствуя, как растекается по головке смазка. Сопротивления почти не ощущалось. Николас резко вскрикнул, когда вход раскрылся под давлением и Брайан резко вошел в него до самого основания. Слишком свободно, для омеги у которого никого не было, но так горячо и так мягко. Брайан прикрыл глаза и понял, что бороться с собой просто бессмысленно. Хотелось не просто всего и сразу, одна только мысль, что кто-то был в Николасе до него сводила с ума, заставляя идти на поводу у одних только инстинктов. Он двигался быстро, резко, не давая ни привыкнуть, ни как-то подстроиться. Николас то шипел, то тихонько стонал, выпячивая бедра еще сильнее и сразу поле этого пытаясь их поджать. Но Брайан только сильнее вжал его в стену, вдавливая своим телом и лишая малейшей возможности двинуться. Близость Николаса сводила с ума, а свободный, почти не сопротивляющийся вход доводил до отчаяния. Смазка пошло хлюпала, стекая по бедрам густыми белыми каплями, и Брайан с каждым разом входил еще жестче, едва не рыча, когда представлял, что кто-то еще мог это слышать, что кто-то еще мог заставлять Николаса вот так стонать. - Давай, расскажи, кто был лучше всех, - он даже не обращал внимания, что стоны плавно переходят во вскрики. – Сколько их было, Николас? Как часто? Они были похожи на меня? Были или нет? Как тебе с ними нравилось? Ревность застилала глаза. Не важно сколько у Николаса было альф. Они были и сам факт просто убивал. Брайан старался он этом никогда не думать. Он просто не мог представить Николаса ни с кем другим, хотя прекрасно понимал, что после и первой ночи все кончилось именно этим. Раз ощутив в себе альфу, омеги уже не могли иначе, подсаживаясь на узел крепче, чем на любой наркотик. И Брайан мог бы стерпеть любого рядом с Николасом, если бы только тот не бередил старые раны. Не выворачивал весь его мир наизнанку, возвращая в прошлое и заставляя себя хотеть сильнее, чем это казалось возможным. - Давай, расскажи мне все. Сколько у тебя было альф после меня? Тебе понравилось? Как часто ты к ним ходишь? Николас тяжело вдохнул – Брайан слишком сильно прижимал его к стене, не давая даже дышать нормально. Голос был слабым, но при том настолько страстным и похотливым, что в нем не сразу угадывался какой-то странный оттенок обиды. - Нет, не понравилось. Он был один. Давно, когда я только вернулся с севера. Доволен? - Лжец, - Брайан еще сильнее вдавил его в стену, не желая ничего дальше слушать. Его трясло от возбуждения и от злости. Николас был слишком свободным для того, у кого давно не было альфы. – В тебе даже узел свободно поместится, да ты и сам это чувствуешь. И еще и им тебя трахать буду, вот увидишь. Потерпи, скоро будет… Николас мучительно застонал, обмякая под весом его тела, и Брайан неожиданно для себя понял, что мог бы простить ему все, кроме лжи – любые придирки, издевательства, да даже любых других альф, но только не ложь. Брайан чувствовал, как внутри что-то готово сломаться. Его Николас был язвой, вечно недовольным занудой, готовым придираться ко всему, но он всегда был честен, были это чувства или мысли. Ложь настолько не вязалась с ним, что даже казалось сейчас его просто подменили. - Я не вру… Брайан лишь усмехнулся, ощущая всю жестокость осознания того, что той честности и открытости, что он ценил в Николасе больше всего никогда не существовало. - Врешь… Или думаешь, если, у меня никого нет, то я, не смогу понять, был у тебя кто-то или нет? Я тебя огорчу. Альфы всегда чувствуют, если в омеге кто-то постоянно бывает. А в тебе слишком свободно. Слишком… И все же Брайан ничего не мог с собой поделать. Николас так и оставался для него тем, кого он хотел. Какая-то часть внутри упорно не желала признавать, что ему просто врали. Брайан рывками входил в Николаса, стараясь отодвинуть вязку как можно дальше. Но узел набухал все сильнее, заставляя замедляться, и Брайан обхватил бедра Николаса руками, заставляя того раскрыться как можно шире, и протолкнул узел так глубоко, как только смог. Николас едва не задыхался, ощущая в себе альфу полностью, сжимая узел, стараясь обхватить его плотнее, принимая вязку и все, что Брайан оставлял в нем вместе с ней. Другие альфы наверняка не кончали в него, вряд ли в борделях такое вообще было позволено. Брайан обхватил член Николаса рукой и пару раз провел по нему, заставляя кончить, смотря, как по испачканной стене стекает его сперма. Он отстранился от Николаса, позволяя тому вдохнуть свободно. Злость отступала на второй план, оставляя место легкой эйфории от первых минут вязки, но даже она не могла скрасить осознания того, как свободно и легко помещался в Николасе узел. Того трясло, и ноги дрожали, борясь с непосильным напряжением. Он осторожно откинулся назад, кладя голову на плечо Брайана и смотря грустным, беспомощным взглядом. - Хочешь знать, сколько их было после того альфы к которому я пошел по приезду сюда? Еще два. Один просто большой, ребристый, с хорошей вибрацией. Я его у Сэма отжал. У него теперь есть альфа, зачем ему еще и вибратор? На нормальные дни ничего, но в течку было слишком мало. Тогда я заказал второй, с вибрацией посильнее, и с имитацией узла. В нем только один недостаток, он так как ты не двигается. Хотя если снизу поставить и прыгать сверху… Но все равно не то. И ни к каким альфам я не хожу. - Но почему? – Брайан не понимающе смотрел не него и вместо обиды его переполняло чувство вины. Современные игрушки действительно могли заменить альфу, омеги часто пользовались чем-то подобным, чтобы не тратиться на посещение борделей, и иметь возможность себя удовлетворять не подсаживаясь на альф. Николаса стало просто жалко и Брайан осторожно обхватил его руками, чтобы ему было легче стоять. - Почему? – устало переспросил Николас, опуская голову, но Брайан все равно заметил, как его щеки заливает приятный румянец. – Потому что одного того раза, первых двух минут хватило, чтобы понять, что ни один альфа не сравнится с тобой. - Николас… - Хватит. Просто трахни меня узлом, как ты обещал. У меня уже внутри все сводит. - Сейчас, так просто это не делается, - Брайан помог ему опуститься на пол и встать на четвереньки. С узлом, во время вязки было слишком сложно менять положения. Но осторожно поддерживая Николаса, он смог опуститься на пол вместе с ним. – На локти опустись, ниже, еще ниже… Глядя на то, как послушно Николас прижимается грудью к полу, подтягивая колени и выставляя вход, занятый узлом Брайан понял – вязка будет долгой, они оба не успокоятся пока не загонят друг друга и пока, хотя бы один будет еще в состоянии продолжать, они не закончат. Николас стонал, скребя руками по паркету, когда узел двигался в нем. Места и правда было достаточно, так что Брайан мог позволить себе не сдерживаться, заставляя его жалобно скулить и срываться на крики. Колени болели от жесткого пола, спина затекала, и как только узел начал уменьшаться, они перебрались из коридора в спальню. Брайан не давал Николасу ни единой передышки, беря его с узлом и без. И так до тех пор, пока за окном не стало светлеть. Тогда-то он и понял, что весь ночной мираж стал таять и утро вновь все разрушает, заставляя вернуться к обычной жизни. С наступлением будней каждый разбредется по своим делам, словно ничего и не было. Николас прижимался к нему спиной, переживая сцепку и оба прекрасно понимали, что на еще одну сил уже не хватит. Брайан легонько целовал Николаса в плечо, вдыхая его запах перемешанный со своим. Именно в эту минуту ему казалось, что в жизни нет ничего лучше и правильнее. - Щекотно, - Николас дернул плечом, слегка задев его по носу. – Ой… А вообще, так тебе и надо. Брайан устал и, замученный их ночным марафоном не хотел ни ссориться, ни вступать в споры.Он не хотел выяснять отношения, снова начинать препирательства, ограждаясь спокойной вежливостью и поэтому молчал, уставший и довольный от долгой сцепки. Но Николас, в отличие от прошлого раза, хотел поговорить. - А знаешь почему? - Ну? Почему? – прошептал Брайан ему в шею, довольно наблюдая, как тот снова начинает втягивать голову в плечи, спасаясь от щекотки. Это было слишком приятно, смотреть, как он пытается укрыться от такой нечестной ласки. - Потому что ты до сих пор так резинками пользоваться не научился! – протянул Николас, закрывая шею ладонями и Брайан замер, чувствуя, как по спине бежит холодок. Неприятное, липкое ощущение чего-то непредотвратимого подкрадывалось сзади, грозя неприятностями. – Чего напрягся? - А, ты… - Нет. Я не пью таблетки, - отмахнулся Николас настолько спокойно и естественно, как будто он сталкивается с этим каждый день. Таблетки для омег были двух видов, те, что подавляли течку и полностью блокировали все ее ощущения – такие таблетки наносили организму слишком серьезный вред и второй вид таблеток – простые противозачаточные. Такие таблетки пил чуть ли не каждый второй омега, на течку они никак не влияли, зато давали чуть ли не стопроцентную защиту от беременности. Брайан, разумеется имел в виду второй вариант. - Почему? - А от кого мне залетать? У меня дома только два вибратора. Думаешь, они могут мне детишек заделать? Так давно бы уже тогда папой стал. Что у тебя с лицом? – Николас через плечо разглядывал Брайана, которого уже медленно охватывало оцепенение. – Брайан, что с тобой? Тебе плохо? Если плохо, то дай я хоть телефон возьму, а то помрешь с узлом у меня в жопе, а я понятия не имею, что с ним делать, если он не уменьшится. Да что с тобой, ты как призрака увидел, ау? - Прости, я просто задумался, - призраки прошлого и правда оживали слишком ясно. Прошел всего год брака с мужем, когда тот понял, что достиг вершины своей карьеры и стал подумывать о детях. Ему было уже за пятьдесят и врачи в один голос твердили, что рожать в таком возрасте опасно и могут быть осложнения, предлагали альтернативы, усыновление, суррогатное отцовтсво – без толку. Самому зачать, выносить и родить стало едва ли не целью всей его жизни. Беременность наступила практически сразу, протекала хорошо, а вот сами роды ничем хорошим не закончились. Брайан помнил, как сидел в приемном покое – в родильное отделение его не пустили. В глазах врачей он был слишком молодым и неопытным, чтобы лично присутствовать на родах. Может, находись он рядом с мужем, все бы повернулось иначе. Но сказать сейчас наверняка было слишком сложно. В пустом коридоре сидел только дежурный и регистрировал пребывающих. Брайан не сразу заметил, как перед ним появился врач, возник, как из ниоткуда и сразу стал требовать принять решение. Сейчас это было просто смешно – не пустить на сами роды, но зато радостно перекладывать ответственность, предоставляя Брайану возможность решать, кому жить и кому нет. Наверно тогда он смалодушничал, а скорее просто испугался остаться одному с маленьким ребенком на руках. Только сейчас становилось ясно – муж бы предпочел, чтобы выжил ребенок. Но Брайан до чертиков боялся снова остаться один, жить в пустой квартире, где не с кем даже поссориться и выбрал мужа. Спасти не смогли никого. - Брайан! Очнись! – Николас тряс его за плечо. Узел уже уменьшился и он вполне мог себе позволить даже слезть с него, но, видимо, хотел продлить их последнюю вязку. – Да что с тобой такое! Приди в себя. - Я правда задумался и где-то не здесь. Ты что-то хотел? - Тебя разумеется, еще раза три. Но физически смогу только минус один. О чем ты думаешь? Это явно не лужайка розовых пони с мармеладными крокодильчиками. Геена огненная? Не бойся, я не собираюсь писать заявление об изнасиловании, и припоминать, как ты меня у стенки зажал, и требовать, чтобы ты на мне женился. - Прости, - только и выдохнул Брайан. Теперь за свое поведение становилось стыдно. Сначала хотелось самому себе доказать, что он может с Николасом, а после злость и ревность к несуществующим альфам совсем затуманила голову. Надо было сразу, как только понял, что сделал глупость, просить прощения и пытаться как-то загладить свою вину, а он продолжал все в том же духе. Хотя, разве не об этом его просили? В голове все спуталось еще больше, но он предпочел не копать слишком глубоко. Николас вряд ли хотел обсуждать все произошедшее и объяснять все причины своих поступков. - Прощен заочно. Слушай, может у тебя это, сахар упал? Или давление? Или наоборот поднялось? Хочешь кофе сделаю? – Николас ловко соскочил с узла и сразу встал с кровати, готовый бежать на поиски новых приключений. - Знаешь, да. И себе тогда что-нибудь приготовь, хорошо? - Да не проблема! – Николас ловко обогнул кровать и на кухне загремела посуда. Брайан представил, как будет перемывать после него горы грязной посуды и убирать все, что тот разбросает. Но сейчас это было уже не так важно. Брайан чувствовал, как проваливается в сон. Николас вымотал его за ночь и теперь оставалось только позорно захрапеть, раскинувшись на кровати звездочкой и расписаться в собственной невыносливости. Хотя после их марафона любой бы слег еще пару часов назад.

***

Брайан проснулся в обед. Николаса в квартире уже не было и на столе стоял прикрытый полотенцем завтрак. Кухня оказалась на удивление чистой, словно ей никто и не пользовался. А под тарелкой, на простой бумажной салфетке, ровным четким почерком было выведено: «Кушай кашку, силы еще понадобятся. Дверь за собой прикрыл – запрешь сам. Увидимся в редакции.» Брайан опять тяжело вздохнул. Конечно он не надеялся проснуться с Николасом вместе в одной постели под пение птиц и, обнимая его, говорить обо всем, что в голову взбредет, но он надеялся, что Николас хотя бы будет здесь. На просвет салфетки виднелась надпись и другой стороны: «А я сегодня работаю!» Он вообще спал? Брайан немного подумал и прикрепил записку магнитом на холодильник. Стало немного веселее и как-то уж слишком обнадеживало это «Увидимся в редакции». Он улыбнулся, вскипятил чайник и принялся есть слегка пригоревшую яичницу. Откуда Николас вообще взял эту мифическую кашку? Брайан осмотрелся вокруг, но никакой другой еды на кухне не было. Он еще раз посмотрел на записку и усмехнулся. Разбираться сейчас надо было не с не состыковками в написанном и увиденном, а с самим собой. В квартире была целая комната, которая не открывалась пять лет. Сегодня пора навести там уборку.