***
Кристоф, Свен и Юджин сами не поняли как оказались окружены свирепыми горцами: вот они пробирались через заснеженные долины, перебегая от одного перелеска к другому, намереваясь как можно скорее добраться до гор, словно стеной окружавших Эриндел, как вдруг вокруг них образовалось кольцо вооружённых варваров. — Милые юбочки, — издав нервный смешок, похвалил их килты Юджин, чем скорее не разредил напряжение, а только рассердил воинов кланов, — А мы тут, знаете ли, гуляли. Правда, Крис? Тот не ответил, лишь закрыв лицо рукой, от глупых слов его напарника ему стало стыдно даже перед врагами. Свен топтался по чистому рассыпчатому снегу, меся его копытами, пытаясь сообразить как вырваться из окружения, но это оказалось невозможным: со всех сторон блестели при тусклом лунном свете остро оточенные наконечники копий. — Какие болтливые попались! — сказал вдруг один из варваров — толстый коротышка с седыми всклокоченными усами и начинающими редеть волосами на голове, — Вяжите их скорее. Дождёмся королевы — она решит что с ними делать. Послушавшись его, воины набросили на пленников верёвки и, надёжно связав их, добавив несколько тумаков, что бы выбить всякие мысли о сопротивлении, повели куда-то, скорее всего в их лагерь. Прибыв на место, горцы привязали свою добычу к растущим здесь соснам, а сами уселись на бревно возле большого костра, что бы погреться. — Эй, нам тоже не мешало бы погреться! — окликнул их Юджин, безрезультатно пытаясь выбраться из стянувших его пут, но оказалось, что его надёжно привязали, он струдом мог пошевелиться, — А то довольно прохладно сегодня — мы совсем замёрзли! Да и в кустики нам бы отойти… Особенно оленю… Мы ненадолго и обещаем, что сразу же вернёмся. — Вы за дураков нас не считайте! — отозвался высокий горец с гривой чёрных непослушных волос и такой же подстать им бородой, — Тихо там! Поняв, что ничего у него так не выйдет, Фицерберт, наконец, замолчал. Сейчас он был рад, что его напарник привязан к противоположной стороне древесного ствола, потому что он не смог бы выдержать его осуждающий взгляд. В конце-концов именно он убедил Кристофа срезать дорогу через поле, где их, к огромной неудаче, так быстро и легко обнаружили и весьма ловко поймали, да и после этого он не переставал вести себя крайне глупо, но такова уж была его натура. Однако, он выбирался и не из таких передряг, сейчас он не мог вспомнить ситуации хуже этой, но не сомневался, что если бы он хорошенько покопался в своей памяти, то наверняка вспомнил бы что-то похуже, чем быть привязанным к сосне на морозе, однако, к счастью или нет, сейчас было не до этого. Прошло достаточно много времени, для пленников, привязанных к деревьям так, что они едва могли пошевелиться, вообще целая вечность, но про них, казалось, все позабыли. Горцы то грелись у костра, наслаждаясь теплом, весёлыми разговорами, едой и крепкими напитками, то вставали и уходили куда-то вооружёнными группами, видимо, на патрулирование окрестностей. У Юджина от холода сводило руки, жгло кожу, а глаза вот-вот готовы были закрыться, когда, внезапно, он обнаружил, что перед ним стоит какой-то паренёк и внимательно рассматривает его, при этом ковыряясь в носу, причём с таким упорством, словно намеревался достать оттуда алмазы или что-то столь же ценное. — Эй, паренёк! — тихо окликнул его Фицерберт, — Ты не мог бы немного ослабить верёвки, а то они сильно давят, я даже вздохнуть не могу, не то что в носу поковырять. А мне очень надо, ведь ты меня понимаешь? Вижу, что понимаешь. Тот поколебался секунду, после чего кивнул и принялся развязывать узел, сделав это с огромным трудом, затратив на это столько времени, что Юджин же было решил, что вся его затея провалиться, и кто-нибудь из более умных горцев увидит, что тут делает этот дурачок, и остановит его, но, по счастью, все остальные были слишком заняты своими делами, что бы обратить внимание. Вскоре пленники почувствовали, как верёвки ослабли, недотёпа паренёк кое-как завязал новый узел, так что путы грозили упасть сами собой, поэтому Юджину пришлось самому держать их руками. И он делал это, сохраняя невозмутимый вид, пока его незадачливому освободителю не надоело пялиться на него, и тот не вернулся к костру. Как только тот удалился, они с Кристофом сбросили с себя верёвки, вместе они отвязали Свена и тихо скрылись в ближайшем лесу, стараясь как могжно быстрее убраться подальше.***
Король Гуннер уже ждал флордийцев вместе со своей свитой, расположившись на одном из холмов. Повстречавшись с Эриком они обменялись приветствиями, после чего Гуннер пригласил всех внутрь шатра, поставленного здесь для проведения встречи по поводу подписания мирного договора. Напряжённые лица воинов обеих сторон конфликта выдавали общую настороженность, царившую среди них. Никто никому не доверял, однако каждый был вынужден соблюдать протокол, правила которого были предусмотрены для подобных мероприятий. Последовав приглашению, Эрик сел напротив Гуннера за крепкий дубовый стол. — Итак, перейдём к делу, — улыбнувшись, сказал король Эдиона, — Настала пора завершить это бессмысленное кровопролитие. — То, которое начал ты, — смог сдержаться король Флордии, глядя на то с каким нагло ведёт себя его собеседник, этот шатёр был последним местом, где бы он сейчас хотел бы находиться, он желал как можно быстрее покончить со всем этим и вернуться к возлюбленной, ожидавшей его в лагере. — Давайте не будем затевать споры, иначе мы никак не сможем придти к консенсусу и подписать, наконец, мирный договор, — не переставая улыбаться, нахмурился Гуннер. — Консенсусу? И каковы же твои предложения? — Всё очень просто: установим границу здесь. — Здесь? — не мог поверить услышанному Эрик. — Да, здесь, — с усмешкой, играющей на лице, кивнул король Эдиона. — То есть ты предлагаешь отдать вам наши южные территории, которые заняли твои войска?! — наглость вражеского короля поражала, он ожидал от него нечто подобное, но такого он никак не мог предвидеть. — Не отдать, а уступить. — Нет! — Нет? — переспросил Гуннер. — Нет! — повторил Эрик твёрдо и уверенно, — Ты начал эту войну, вторгся на наши земли, проиграл и запросил мира. А теперь ведёшь себя словно ты победил! Такого не бывает! — А разве я не победил? — рассмеялся король Эдиона, и Эрику очень не понравилось как недобро он это сделал. — Твоя армия разбита! — Да, — согласился тот с явной неохотой, но это нисколько не поколебало самодовольства, явно читавшегося на его лице, — Но не до конца. И к тому же у меня есть один козырь… — Какой же? — Ты! — выпалил Гуннер, щёлкнув пальцами. Похоже, что это был тайный знак, увидев который, воины Эдиона набросились на флордийцев, и они явно превосходили последних числом. Много эдионцев прятались за ширмами и даже в пологе шатра, который оказался двойным. Эрик и его люди попытались оказать сопротивление, но им даже не дали вынуть из ножен мечи. — Ты зря это затеял! — рассвирепел король Флордии, и в его глазах вспыхнуло пламя гнева, и он уже намеревался выпустить его наружу в виде огненной магии, которой он теперь обладал. Похоже, что его противники были готовы и к этому: он сам не заметил как на его руках защёлкнулись какие-то весьма древнего вида кандалы, исписанные таинственными рунами, засветившимися ярким алым светом. Эрик попытался расплавить их, но к своему ужасу понял, что не может колдовать, видимо, оковы каким-то образом блокировали его магические способности. — Даже не думай! — снова рассмеялся король Гуннер, — Это довольно редкий артефакт для того, что бы держать в узде таких, как ты. — И откуда же он у тебя? — Подарок от одной хладнокровной дамы. Возвращаемся в лагерь с нашим уловом! И отпустите одного из них, пусть сообщит флордийским змеям, что вожак их жалкой стаи у нас! Последние слова были обращены к эдионским солдатам, и те поспешили исполнять приказ, выводя связанных пленников из шатра, который должен был стать место примирения, но вместо этого ставшего коварной ловушкой. И не смотря на то, что флордийцы ожидали подобное, они всё-таки попались в неё, потому что эдионцы оказались слишком коварными, никто не ожидал, что они спрячут в палатке небольшое войско.***
Тем временем Юджин, Кристоф и Свен благополучно добрались до северных гор и теперь шли по опасному перевалу, стараясь двигаться как можно тише, что бы не вызвать схода лавины. Они не знали, что ждёт их впереди, каждый из них уже много раз пожалел, что отправился в этот путь, оказавшийся слишком тернистым, чересчур сложным, но назад дороги у них уже не было. Поэтому всё, что оставалось им — брести по хрустящему под ногами и копытами снегу, намереваясь устроить привал на рассвете, который должен был вскоре наступить — верхушки гор на востоке уже окрасились красным.