Лёд и Пламень 2

      Анна в одиночестве сидела в дворцовой библиотеке, с головой зарывшись в старинные книги, однако её мысли были далеко отсюда — она думала о Кристофе и Эльзе, они оба очень многое значили для неё, и ей было грустно от того, что они сейчас не были рядом с ней.       Она переживала за них, так сильно, что никак не могла сосредоточиться на чтении, и ей каждый раз приходилось перечитывать один и тот же абзац снова и снова.       Из древних пыльных фолиантов она намеревалась побольше узнать о той далёкой стране, что лежала за высокими горами, отделявшие её родину от сурового Севера, о той, куда ушли Юджин и Кристоф со своей непростой и опасной миссией.       Ради этого она встала сегодня спозаранку, и глаза от недосыпа уже начали закрываться сами собой — принцесса постепенно, но неуклонно проваливалась в сон.       Клюнув в очередной раз носом, коснувшись его кончиком шероховатой поверхности пергаментной страницы книги, Анна решила, что так ничего не добьётся, кроме того, что неминуемо заснёт прямо здесь — за длинным дубовым библиотечным столом, на котором громоздились книги, а потому она решительно захлопнула фолиант, предварительно отметив закладкой то место, где остановилась, и, поднявшись на ноги, потянулась.       Сквозь окна в помещение уже проникал свет восстающего солнца, и принцесса подумала, что возвращаться в постель уже поздно, ведь она совершенно не хотела проспать половину дня, в конце-концов сестра оставила её вместо себя не для того, что бы она отдыхала и веселилась. Тем более в столь сложные времена, когда враги снова были у ворот Эренделла, никак нельзя было расслабляться.       Поэтому она решила навестить свою именитую пленницу, в надежде, что та, наконец, захочет поговорить и разъяснит всю сложившуюся ситуацию. Анна всё ещё была зла на ту, но одновременно и жалела её, конечно, она не верила, что Эльза могла сотворить то, в чём королева кланов обвинила её.       Однако, если всё это не выдумка, как повод к войне, если эта девушка и правда потеряла своего отца и просто-напросто заблуждалась насчёт Эльзы, тогда возможно было убедить её. Именно это она и планировала сделать.       Когда она проходила по залу, где Эрик когда-то обучал её фехтованию, её взгляд упал на тот загадочный портрет их с сестрой мамы, она уже давно забыла про него, и ей захотелось получше его рассмотреть, так как тот явно скрывал какую-то старую семейную тайну.       Но она всё ещё была недостаточно высокой, что бы достать до портрета, и чтобы снять его со стены, ей было необходимо найти что-нибудь, на что она могла бы встать, например, какой-нибудь стул, а это потребовало бы определённого количества времени, а потому Анна решила отложить это дело до вечера, а пока сделать то, что она задумывала с самого начала — навестить свою пленницу.       Мерида уже не спала, когда Анна вошла в её тесную камеру. Рыжеволосая королева сидела на кровати, по приказу принцессы кандалы с неё сняли, так как та вела себя удивительно спокойно и не пыталась напасть на Анну и захватить её в плен. Однако, она отказывалась разговаривать, отвечая на все вопросы, которые ей задавала принцесса, упрямым молчанием.       При этом Мерида смотрела на Анну с явным презрением в глазах. Она совершенно не слушала то, что та говорила ей, её мысли были заняты другим — она видела перед собой сестру убийцы её отца, и хоть та совершенно не казалась злой, королева горцев не могла позволить себе перестать считать её своим врагом.       Ей сложно было делать это: принцесса Эренделла одним своим видом располагала к себе, вызывая ничего кроме симпатии. Да, она была девушкой с достаточно буйным характером, и Мерида даже увидела в ней, в некотором роде, родственную душу, своё отражение, однако та так же выглядела очень доброй и заботливой девушкой, которая просто не может, не способна кого-то ненавидеть или сделать кому-либо зло.       В голове рыжеволосой королевы возникли сомнения: возможно, она ошибается, возможно, ни Анна, ни её сестра никак не замешаны в смерти её отца, ведь родные сёстры не могут же кардинальным образом различаться — не может одна быть бессердечным чудовищем, а вторая милым и добрым ангелом, вероятно, она ищет виновника не там…       Однако, она тут же отогнала эти крамольные мысли, ведь здесь была явно замешана магия, так, что возможно, что ей просто пытаются промыть мозги — расположить к себе, добиться её доверия и в конечном итоге околдовать.       Никто не мог поручиться, что сестра явной волшебницы не обладает колдовскими способностями. А поэтому она продолжала молчать, о чём бы принцесса Эренделла её не спрашивала.       Та, поняв, что всё бесполезно, и её пленница твёрдо решила хранить абсолютное молчание, разочарованно вздохнув, покинула тюремную камеру, тяжёлая металлическая дверь закрылась за её спиной с лязгом плохо смазанных петель, а затем щёлкнул замок, когда повернувшийся в замочной скважине ключ запер его.       Мерида вскочила на ноги и со злостью ударила шершавую каменную стену своего узилища кулаком, до крови разодрав кожу на костяшках. Ей хотелось выть волком от злости и бессилия, у неё ещё был козырь в рукаве, но она пока не хотела прибегать к крайним мерам, надеясь на то, что верные ей воины, вскоре освободят её из заточения. Но сидеть здесь в тесной тёмной камере было невыносимо для её гордой свободолюбивой натуры.       Всем сердцем и душой она рвалась на волю, туда где нет этих ненавистных серых стен, которые словно напирали, давили со всех сторон, где нет этих тяжёлых, покрытых бурым налётом ржавчины, кандалов и цепей.       Она вспомнила бескрайние леса и поля, глубокие озёра и стремительные реки своей родины, и её сердце наполнилось тоской о доме. Но она покинула родные края, зная, что делает то, что должна сделать, и уже не могла свернуть с намеченного пути. Дороги назад просто не существовало.       И все её переживания, эмоции, весь этот безудержный гнев, перемешанный с печалью настолько, что было невозможно отделить одно от другого, сложились в песню, слова которой отражали её отчаянное положение в полной мере. Повсюду кругом мрак, Я в кандалах, в плену… И пусть мой план постиг кхах. Не сдамся я врагу! Своих я рук не опущу, Пусть хоть они в цепях, И всем врагам я отомщу, Ведь кровь на их руках! Нет, я не зверь, а человек, Но есть всему предел! И спрятав жалость под замок, Решила — месть — вот мой удел! Нет, вам меня не удержать, Я знаю это хорошо! Проснётся зверь И будет рвать врагов ещё-ещё! И вскоре этот зверь придёт, Я слышу его рёв… Настанет срок, и час грядёт, Не выдержит засов! Ни камень стен, ни сталь оков Тогда вас не спасёт! Зверь жаждет, чует вашу кровь, И он её прольет!

***

      Юджина и Кристофа со связанными руками вели вверх по ледяным ступеням два могучего телосложения варвара, их друг олень остался внизу.       Было обидно попасться вот так, когда они уже почти добрались до цели, но кто мог знать, что на перевале из-за одной мелкой глупости, совершённой, разумеется, Юджином, произойдёт сход лавины, из-под которой их достанут эти северные дикари.       С одной стороны они спасли незадачливых путников от неминуемой смерти, с другой лишили их свободы, связали и теперь вели куда-то в огромный замок изо льда, который тускло светился из-за пробивающихся сквозь хмурое небо солнечных лучей.       Гигантского размера дворец выглядел по-настоящему впечатляюще, был сделан с нескромной помпезностью и чрезмерным пафосом. Даже Кристоф отметил про себя, что замок Эльзы и вполовину не был таким величественным и красивым, как этот, а Юджин и вовсе никогда не видел ничего подобного.       В любом случае, облик дворца, целиком сделанного изо льда, говорил о том, что они всё-таки отыскали то, что нужно, а вернее, того, кого нужно, потому как где, если не здесь живёт повелитель викингов — эта мистическая снежная королева.       Внутри замок был таким же холодным и пустынным, как и снаружи, интерьер дополняли лишь ледяные колонны и причудливые статуи.       Последние изображали юношей и девушек с печальными безжизненными лицами и глазами, вид которых наводил тоску, а так же мифических чудовищ, таких как грифоны, драконы и мантикоры, те выглядели достаточно устрашающе из-за оскаленных острых зубов и не менее острых когтей, нацеленных в сторону смотрящего. — Ничего себе интерьерчик, — заметил Юджин, — Но тут не хватает домашнего уюта. Сюда бы ковры, шторы и какую-нибудь мебель… — Заткнись! И шагай — давай! — сильно ткнул его своим кулачищем в бок один из викингов,       Вне всякого сомнения на этом месте вскоре будет синяк.       Наконец, пленников доставили, куда требовалось, и бесконечные в своём однообразии холодные залы дворца остались позади.       Распахнулись тяжёлые, украшенные резьбой в северном стиле, двери, и юношей втолкнули в просторный зал, где по центру возвышался ледяной трон, на котором восседала девушка в белом платье с высоким воротником, её чёрные волосы были собраны на голове в причудливую причёску, холодный презрительный взгляд её голубых глаз, казалось, пронзал насквозь того, на кого был устремлён. — А вот и вы! Наконец-то вы здесь! — сказала она, поднимаясь с трона, на её тонких губах играла усмешка. — Простите. Но мы разве знакомы? — поинтересовался Юджин. — С тобой, допустим, нет, — ответила та, — А вот с Кристофом. — Это каким же образом? Лично я тебя не знаю, — произнёс Крис. — Погоди. Я, кажется, догадался: ты — его давно потерянная сестра. И сейчас состоится трогательное воссоединение родственников, по случаю чего предлагаю развязать нас. — Очень остроумно, — отметила королева. — Однако, нет, ты не угадал. Кристоф, я не удивлена, что ты не узнал меня. Но я помогла тебе. Например, тогда, когда ты отправился с просьбой о помощи к королю Леону. Может быть, с клювом и в перьях ты бы меня узнал? — Филиппа? - догадался юноша, от взгляда собеседницы он чувствовал, как у него, буквально, холодеет сердце. — Да. Но это не совсем моё имя. На самом деле меня зовут Хельга, владычица Севера, и я законная королева Эренделла. — Что? Не может быть! Настоящая королева — Эльза! — Вижу, что и вы ослеплены этой гнусной ложью. Но я помогу вам увидеть правду, — сказав это, девушка взмахнула рукой, и в лица юношей ударил ледяной ветер, отчего оба инстинктивно зажмурились.       А когда они решились, наконец, открыть глаза, то обнаружили, что верёвки сами собой развязались и упали на холодный пол, освободив руки Юджина и Кристофа, и те преклонили колени перед королевой. — Теперь вы будете служить мне, и поможете восстановить справедливость. Вы, кажется, говорили что-то о воссоединении семьи? Давно пора увидеться с моими дорогими сестрёнками.