***
Анна осторожно приоткрыла дверь, которая до сегодняшней ночи всегда была заперта, это была одна из немногих комнат во дворце, куда родители запрещали им с сестрой заходить. Она даже не знала где ключ от замка в этой двери, вполне возможно, тот был давно утерян. Внутри царил густой мрак, лишь слегка разгоняемый лунным светом, проникавшим сквозь высокие стрельчатые окна не до конца закрытые тяжёлыми бархатными шторами. Принцесса тихо вошла в комнату, её глаза постепенно привыкали к господствующей тут темноте. Она почти сразу заметила в углу на стене большое старинное зеркало, отражавшего тусклый свет луны, и, после секундного колебания, решилась подойти к нему. В отражении на неё смотрела испуганная девушка, с неестественно бледной, словно у приведения, кожей из-за лунного света. — Красиво, не правда ли? — послышалось откуда-то из темноты. Анна вздрогнула и повернулась в сторону голоса. Как она и ожидала, это была её новообретённая кузина, чей белоснежный наряд сильно контрастировал с темнотой. — Это зеркало принадлежало нашей прабабушке. Она завещала его моей маме… — сказала Хельга. — Что ты здесь делаешь? — сходу спросила Анна, словно пропустила мимо ушей слова двоюродной сестры. — Что-то не спится, и я решила навестить комнату моей мамы. — Погоди. Это комната твоей мамы? Но ты говорила. что она жила в башне. — Это была её комната до того, как её заточили наверху. Здесь прошло её детство до того, как в ней открылся магический дар. — Но как ты сюда попала? Эта дверь, на сколько я помню, всегда была заперта. — По счастью у меня есть ключ. Он достался мне от мамы, — взмахом руки волшебница раздвинула все шторы в комнате, позволив луне лучше осветить её, после чего продемонстрировала маленький, но изящно-сделанный резной ключик. — Понимаю… — озадаченно произнесла принцесса, — Ты хочешь побольше узнать о своей маме, и о том как ей жилось здесь в Эренделле? Хельга молча кивнула и, подойдя к окну, положила руки на массивный деревянный подоконник, предварительно смахнув с него всю, накопившуюся за многие годы, пыль, устремила задумчиво свой взгляд в ночной звёздное небо. Немного поколебавшись, Анна присоединилась к ней. Она всё еще никак не могла понять что из себя представляет её двоюродная сестра, какова она на самом деле, и как ей следует к ней относиться. С одной стороны она не сделала ничего, что явно характеризовало её как злодейку, с другой стороны вокруг неё было слишком много странного, в том числе непонятных тайн и подозрений, да и злополучный Ганс тоже сперва внушал лишь симпатию и доверие. Правда, в отличии от последнего, Хельга не делала ничего, что бы втереться в доверие или явно сыграть на чувствах, она просто действовала так уверенно и непринуждённо, что не возникало ни малейших подозрений в правдивости её слов. Возможно, она, в самом деле, говорила только правду, но вот что она задумала и чего добивалось — это оставалось загадкой. И Анну всё это очень сильно беспокоило, так что она решила, наконец, задать мучивший её вопрос: — И, кстати, я хотела спросить. Ты ведь обладаешь магией, верно? И ты приплыла сюда в сопровождении бородатых парней в рогатых шлемах? Это ведь викинги, так? Не сердись, но я должна узнать — это ты крадёшь зеркала? — На все твои вопросы, у меня только один ответ — и он утвердительный, — спокойно, с некоторым равнодушием, ответила Хельга. — Но почему? Чего ты добиваешься? Зачем тебе всё это? — Анна была крайне ошарашена спокойным и уверенным признанием, сделанным двоюродной сестрой. Она ожидала, что та будет отрицать, как сделал бы любой обычный человек на её месте, но, похоже, что понятие «обычный» никаким образом нельзя было применить в отношении этой величественной и самоуверенной женщины, один только облик которой выражал то, что она нисколько не сомневается в своей правоте и правде. — Ты узнаешь ответы на эти и многие другие вопросы, моя дорогая сестрёнка, но всему своё время, — с улыбкой на губах ответила Хельга, — Но, поверь, что я бы не стала делать ничего из этого без крайней необходимости, без веских на то причин. — В таком случае я не могу тебе доверять, пока ты всё не объяснишь! — нахмурилась принцесса, — И что же мне с тобой делать? Запереть в подземельях? — О, неужели ты хочешь лишить свободы свою только что обретённую двоюродную сестру, как в своё время свободы лишили Эльзу или мою маму? — Я… Я… — Мы обе прекрасно знаем, что ты этого не сделаешь — это не в твоём характере. Да, ты — боевая и задорная, с обострённым чувством справедливости. Такие люди непременно добиваются того, что бы зло было наказано. Но это не отменяет того факта, что ты так же очень мягкосердечная, довольно ранимая и весьма дружелюбная натура, да и я — вовсе не Малефисента. — Но… Я могу потребовать, что бы ты покинула Эренделл. — Изгнать как мою мать? Не думаю. Этого ты тоже не сделаешь. Пойми, сестрёнка, у нас нет никаких поводов для вражды. Всё, что я делаю, будет во благо всем нам, нашей семье. — Но какой ценой? — А итоговую цену мы сможем подсчитать лишь в самом конце, - с ледяным спокойствием произнесла Хельга. И Анна почувствовала как под пристальным, устремлённым на неё, взглядом кузины её сердце начало холодеть. Испугавшись, она выскочила из комнаты.***
Эльза проснулась когда остальные ещё спали, о чём свидетельствовал их дружный храп. — Похоже, я очень сильно устала, раз заснула в таких условиях, — прошептала она сама себе. Заметив проявленную к ней моряками заботу, королева улыбнулась и, поднявшись на всё ещё не до конца восстановившие силы ноги, накрыла импровизированным одеялом одного из матросов, после чего вышла на улицу, где было ещё достаточно темно. Однако горизонт постепенно всё больше светлел, вскоре из-за моря показался оранжевый краешек солнца — начиналось утро нового дня. Никаких следов недавней бури, кроме обломков кораблекрушения, раскинутых по побережью, не было. Эльза села на большой круглый камень и устремила свой взгляд в морскую даль, в то время как мягкий солёный бриз играл с её растрёпанными светлыми волосами. Она встречала наступление дня в тихом уединении ото всех на пляже неизвестного острова, но в мыслях она была далеко отсюда, там где были её самые близкие. — Эрик… Анна… Как вы там? — шёпотом произнесла она, не сводя глаз с горизонта, где раскинулась, казавшаяся бескрайней, удивительно спокойная после вчерашнего шторма, морская гладь.***
Гуннер с важным видом в сопровождении телохранителей вошёл в камеру, где сидел Эрик. Король приказал страже удалиться, а сам окинул своего пленника властным взглядом, на его лице играла усмешка, полная самодовольства от осознания собственного превосходства. — Доброе утро. Как спалось? — издевательским тоном поинтересовался тот, — Пол не слишком твёрдый? Если что не так — говори и я прикажу насыпать ещё соломы. — Спасибо, не жалуюсь, — с невозмутимым видом ответил Эрик, смело глядя прямо врагу в глаза, — Чем заслужил такой чести? — Ну как же? Ты же, как — никак, наш почётный гость. Как радушный и добропорядочный хозяин, я обязан убедиться, что ты чувствуешь себя комфортно. — Да ну? А вот у нас во Флордии гостей в темницах не запирают. — Да, что ты говоришь? Вот это да! Если это правда, то это ещё одно подтверждение тому, что Флордия — отсталая страна, полная варварства и невежества. Предыдущий король был намного лучше, по крайней мере он знал как править подобным диким народом. — Предыдущий король насадил бы вас на кол, ваше величество, а не пошёл бы на переговоры. — Возможно. Вполне возможно. Но Влада больше нет, на кол он больше никого посадить не может, а вот я — напротив — очень даже могу. — И что же? Ты пришёл угрожать мне? Решил меня застращать как следует перед тем как казнить? — О нет. У меня совсем другие планы на твой счёт. Так, что я не собираюсь тебя казнить, по крайней мере пока. — И что же ты задумал? Заиметь ручного дракона? Говори уже всё начистоту. — Неплохая идея. Но, боюсь, ты нужен больше не мне, а моим друзьям. Видишь ли, я считаю, что короли-маги, а тем более те, кто способен превращаться в разного вида сущностей, по типу драконов, то есть такие как ты, это жутко нечестно по отношению к правителям соседних государств, таких как я, так как последним попросту нечего противопоставить неоправданному могуществу первых. — Короче, ты попросту завидуешь моей силе… — Попрошу не перебивать меня! Когда во главе какой-то страны становится волшебник, это создаёт серьёзный дисбаланс геополитических сил в регионе, что негативно сказывается на безопасности всех соседних стран. Поэтому приходится искать меры защиты. Так, что мирные переговоры, да и вся эта война — были лишь частью моего плана, на который я был вынужден был пойти для безопасности моего собственного королевства и его жителей. — Не лги! Ты думаешь только о себе. Ты говоришь так, словно ты учёный, но на самом деле ты лицемерный змей, и даже хуже Влада! Вы бы с ним прекрасно спелись, как два злодея! — Змей? Из нас двоих только ты покрываешься чешуёй! — усмехнулся Гуннер, — А что касается Влада, он представлял такую же опасность как ты. К тому же с ним невозможно было бы договориться. — Да уж, в сравнении с тобой Влад — просто светочь добродетели и честности. — Да, он всегда знал чего хотел и прямо говорил, что ему нужно, и что он собирается сделать. Впрочем, его прямолинейность, в конце — концов, его и сгубила. А я преуспел там, где он потерпел поражение, именно поэтому ты здесь в моих подземельях, в полной моей власти. И я вижу, ты не слишком далеко ушёл от своего кузена, так же прёшь напролом, только ты более наивный и глупый. — Может быть я и глупый, однако у меня хватает ума понимать, что все твои коварные планы провалятся, так что не очень-то радуйся своему успеху, так как мои друзья придут и освободят меня, вот увидишь! — Я бы не слишком на это надеялся. Ведь между Раду и троном, после гибели Влада и твоей пропажи, больше ничего не стоит, ну, а блондиночка уплыла так же внезапно, как и появилась. — Откуда ты узнал?.. — Про королеву Эренделла Эльзу? Ох, Эрик, за кого ты меня принимаешь? К твоему сведению, у меня есть служба разведки. Правда, мои разведчики не настолько хороши, как у моих друзей, однако и от них немало пользы. Так, что твоя благоверная отчалила, видимо, позабыв о тебе. А твой двоюродный братик сейчас, наверное, уже примеряет корону и присаживается на вакантный, никем не занятый, трон. Эрик, после таких слов, готов был наброситься на нахального обидчика, посмевшего оскорблять его близких, но кандалы не позволяли ему сделать это, поэтому он лишь оскалился: — Даже если это правда, я уверен, что они не бросят меня. — О, нет, они уже это сделали — бросили, забыли про тебя, у них вполне хватает собственных забот. — Возможно, что прямо сейчас они и не могут мне помочь, но я уверен, что рано или поздно… — Что же, если ты так хочешь тешить себя ложными надеждами, выдумывая оправдания твоим, так называемым «друзьям», я не стану тебе мешать. Что же касается мои друзей, вскоре ты с ними познакомишься. Они очень сильно заинтересованы в твоей помощи. — И с чего же они решили, что я буду им помогать? — Наверное, с того, что у них есть способы тебя убедить. — То есть ты сам не знаешь. Ты вообще что-нибудь знаешь, об этих твоих «друзьях»? — Не твоё дело! — Бьюсь об заклад, что они обманут тебя, воспользуются тобой, после чего избавятся, как от ненужной вещи. — Молчать! Я не позволю тебе так со мной разговаривать! Это ты мой пленник — так знай своё место! — Моё место уж точно не здесь. И, судя по твоей реакции, я попал в самую точку — в глубине души, если она у тебя только есть, ты не доверяешь им. Что-то в договоре, который ты заключил с ними тебя смущает. Гуннер ничего не ответил, а просто молча покинул тюремную камеру, на его лице при этом было ясно видно выражение смеси негодования и сомнения, которое пришло на смену надменной усмешки с примесью злорадства и чувства собственного превосходства. Эрик был более чем доволен тем, что смог вывести противника из себя, не позволив ему и дальше издеваться над собой. Он понимал, что тот, скорее всего захочет как следует отыграться за это, но он был готов к последствиям своих, на первый взгляд, опрометчивых действий.***
— Боюсь, сейчас вам не удастся незаметно покинуть город, — сообщила Кассандра своим новым приятелям, когда они втроём, наконец, нашли укромное место во дворце, где они могли не бояться быть обнаруженными стражей. — Что это значит? — нахмурилась Мерида, без меча и лука ощущавшая себя сейчас крайне уязвимой, ей приходилось во всём доверяться этой незнакомке, она до сих пор совершенно не понимала почему та помогает ей. — Это значит, что если вы попытаетесь выбраться из города прямо сейчас, то вас неминуемо схватят. Охрану значительно усилили, к тому же снаружи, почти на самом пути к главным воротам свой лагерь разбили гости с севера. — Викинги здесь? — удивилась рыжеволосая королева. — Почему ты сразу не сказала об этом?! — сердито спросила та, — Это в корне меняет дело! Но я любой ценой должна встретиться со своими людьми. И я знаю способ как нам выбраться. — В таком случае, я внимательно слушаю, — сказала Кэсс, так, словно не обратила внимание на весьма неприятную для неё вспышку гнева своей собеседницы. Макинтош по-прежнему не произнёс ни единого слова, лишь смотрел на свою юную королеву, ожидая от неё, что она выложит какой-нибудь хитрый план, который поможет им всем, в конце — концов, оказаться в выигрыше и одолеть всех врагов, он нисколько не сомневался в ней. Изложенный план пришёлся Кассандре не по нраву, однако, она уже решила идти до конца в своей авантюре, так что не намерена была отступать, поэтому, скрипя сердце, она согласилась с предложением Мериды, а пока им всем нужно было отдохнуть, для чего она предложила им свою комнату. Там беглецов стражники вряд ли стали бы искать. А, сбежавший от своей хозяйки, пока та спала, Паскаль, сидел за шторой и наблюдал как Кэсс вошла в, выделенную для неё Анной, комнату в сопровождении двух незнакомцев — темноволосого мужчины и девушки с рыжими кудрями.