little talks

Хё Чжин ищет себя везде и всюду. Заглядывает под крышки старых бабушкиных коробок на чердаке, долго вглядывается в отражения зеркальных луж, перелистывает пыльные страницы старых книг и даже окей гугл? Но нет, находиться лишь глупышка Хваса, сто шестьдесят сантиметров в белом медицинском халате. Хваса пытается строить домики из песка, того, что золотистой крошкой ложится на сонные пляжи Ульсана, смеется как в последний раз, громко, заливисто, так, что кажется, скоро челюсть по швам пойдет. Это будет лучшим учебным пособием и только это смешит так, что окружающие смотрят на неё с недоумением. Хваса старается быть серьезнее (застегивая на все пуговицы халат), душит себя «правильностью», не размахивает портфелем (сбивая все вокруг) и захлебывается в девочке, которую совсем не знает (или не хочет знать) Всё идет по плану (отсутствующему, так же, как и кем-то украденное «я»), до тех пор, пока на пороге (банально) не появляется она. Один чемодан, тысяча смешинок в глазах и старый велосипед. Чон Хви Ин, говорит она, зови меня просто Хвиин и Хваса кивает. (песочные домики покрываются хрустальной коркой. С этих пор трещат как поленья в костре, стоит Хвиин заговорить и никакой этиологии у этого нет) У Хвиин анатомия, история, тонна каких-то факультативов, дел, заданий тут, там, везде. Чон Хви Ин заполняет собой все, вокруг Хвасы, беспардонно влезает в домики, превратившиеся в хрустальные шары-перевертыши, крутит из волос хромосомы и смеется, разве что чуть тише (прикусывая губы в кровь), до тех пор, пока их обеих не выгоняют с лекций. Хвиин смешивает в пробирках всё, что попадается ей на глаза. Шепчет: «веселье никогда учебе не мешает, с такой профессией погоревать успеем», рисует глупые комиксы на банках, испустивших весь свой формалиновый дух, доводит профессоров до ручки (Хвасу до немого обожания, признаться она в этом не может даже себе), но что поделать — умница. Иногда Хваса хочет спросить: «Странная онни, что ты забыла возле меня?», но кто еще чудокаватее и Хваса бросает эту идею, получая щелчок по носу от Хвиин, просто потому что. Чон Хви Ин давно нашла себя (да в целом и не теряла), но обронила где-то важный осколок чего-то там, нужный кому-то там…и так далее и всякое тому подобное бла-бла-бла…что говорила бабка на вокзале за три несчастные монетки. И Хвиин прилежно искала, кого-то там с недостающими частями, кого-то с огненными всполохами в волосах и лукавой улыбкой Хвасы. Кого-то там. Биология Хвиин не дается совсем, онтогенез, патогенез, а дальше только каша и не всегда из приличных слов. Хваса как-то набирается смелости, (ломает пару карандашей) говорит: — Онни, надо все учить на примере, ну то есть на природе. Хвиин как-то неловко улыбается и кивает. (как связаны природа и пример размножения червей, она спросит как-нибудь потом. Никогда.) Хваса надевает рваные джинсы в голубую полоску, голубые линзы и даже колеса на велосипеде отливают небесно-голубым, так небо ближе — смеется она, Хвиин пожимает плечами и прячет душу в желтый шарф, так солнце теплее и ярче. В Ульсане высокие маяки, теплые сосны и голубые приливы Ильсана, шелестящие как бархат и на пляже пусто и тихо, только ветер гоняет по песку опавшие неизвестно откуда еловые ветки (и осколки хрусталя, блестящие на закатном солнце желтым, коричневым — живым), а еще было в этом место что-то такое, что заставляет Хвиин делать глубокие вдохи перед тем, как показать неумехе Хвасе, как управлять велосипедом получая электрический разряд от каждого прикосновения. Хваса проезжает сотню миль и со стороны Хвиин кажется, что у Ан дымятся колеса старого велосипеда, улыбается, не боясь осуждающего взгляда — «что тебе опять смешно, дурносмех?» и белыми линиями на песке оставляет немое спа-си-бо за согревающее прикосновение рук Хвиин к ломкому хрусталю. Хваса сдирает все, что только может, (и вовсе не намеренно) Хвиин говорит, теперь ты точно, как хулиганка, мажет бриллиантовым карандашом (запасливая Чон) локти, нос. Пыхтит как старый паровоз, потому что Ан Хё Чжин кто так делает и впервые смеется так, что скулы сводит от боли. — Ты все же очень смешная, Хваса, очень. У Хвиин острые ногти, впивающиеся в запястье, тяжелый взгляд и невозможная ухмылка, до такой степени, что Хваса кивает как болванчик вслушиваясь в грохот лопающихся хрустальных стен. Глубоко вздыхает и не поднимая глаз собирается, ей вдруг резко захотелось домой (в кокон). — Мне еще деление клетки учить, кажется. — Что-то затрепетало, задрожало резко поменялось (так Хвиин оправдает себя потом, хотя.), зашумело и вместе с прибоем вынесло на берег предсказанное бабкой что-то там (Хвиин кажется, что-то там — судьба) — Помнишь же, все учим на примере? — Но клетка. Хвиин склонила голову набок (что в имени твоем, выучила Хваса в старшей школе, а больше и не надо) — Тшш, разберемся. Воображение подсказало уже несколько вариантов развития событий, но все это было уже неважно, потому что. Ан Хё Чжин найдена в зеркальном отражении лукавых глаз Чон Хви Ин.

just wanna know who Iʼm looking for (blue) Gimme, gimme, gimme anything but blue, blue, blue