Потому что я люблю тебя...

      Снег выпал раньше срока, зима нанесла неожиданный визит и погрузила весь Фронтир в непроходимый снежный лабиринт. Деревья ещё не успели скинуть с себя последнюю листву, а реки замёрзнуть. Погода была капризна как избалованная юная леди. Её снежные сюрпризы перекрывали не только сухопутные пути. Многие корабли не могли покинуть свои гавани, и неделями напролёт стояли на якорях, скованные льдами. Коннор возвращался в поместье с очередной охоты, сегодня ему не удалось разжиться уловом. Из-за обильного снегопада всё больше оленей уходило в горы, и выследить их становилось тяжелее даже такому ловкому охотнику как он. Ассасин шёл не быстро, задумчиво. В лёгкой морозной тишине хрустнула ветка, но охотник не насторожился, помышляя, что это всего лишь птица, неловко вспорхнувшая в небо. Затем раздался ещё один точно такой же хруст и в плечо ассасина влетел снежный комок, который тут же рассыпался и ледяные снежинки бесцеремонно заползли под тёплую одежду, покусывая шею. Юношу пробили холодные мурашки, он остановился, обернулся – никого не было. Такую шалость мог провернуть с ним только один человек, а посему Коннор едва выражено ухмыльнулся, почувствовав, как к нему кто-то подкрался со стороны. Саманта остановилась всего в трёх шагах от него. Она держала в руке очередной комочек снега и при этом испытующе смотрела на своего ученика. Она знала, что Коннор, как и любой другой, не терпит, когда холодный снег попадает под одежду. И ей очень нравилось смотреть на него в подобных ситуациях. К тому же над серьёзными людьми иногда приятно подшутить. Но почему-то именно сейчас ассасин поглядел на женщину слишком лукаво. Шальная мысль закралась в его голову, и он даже не подумал воспротивиться ей. Юноша не торопясь подошёл к своей непоколебимой наставнице, его руки решительно обхватили её за спину, крепко обняли, после чего Коннор подался вперёд. — Нет-нет-нет! — Закричала женщина, когда поняла неожиданные намерения ассасина, но как бы сильно ни упиралась, её попытки оставались тщетны. Они рухнули в глубокий снег, поднимая на воздух серебреную пыль. Снежинки засверкали на губах и ресницах Дефорс. Женщина издала недовольный возглас, ощущая холодный снег под своей одеждой. Она требовательно поёрзала, но ассасин не сразу отпустил её, наблюдая за ней сам того не осознавая. Столкнувшись случайными взглядами, оба замерли. Саманта задержала дыхание, ресницы дрогнули, а взгляд непослушно сполз на губы Коннора. — Слезь с меня. Что за шутки?! — приятно хмурясь и усмехаясь, потребовала Дефорс, смахнув мимолётное желание поцеловать его. Коннор поднялся, подал ей руку. В уголках его губ едва заметно играла лукавая ухмылка. Женщина мельком взглянула на него; она собиралась отругать юношу за такую шалость, но почему-то передумала в самый последний момент. И немного сконфуженно, принялась отряхивать со своего плаща снег, по напряженному телу проскочили настойчивые мурашки. Дефорс потёрла ладони, пытаясь отогреть их, а затем обхватила себя за плечи и слегка задрожала. — Холодно. — Прошипела она с капризным недовольством, ещё чувствуя, как снег тает под одеждой. На губах Коннора появилась уже отчётливая улыбка. — Согреешься дома, —сказал он, указав взглядом на усадьбу в пятнадцати шагах. Женщина возвращаться не планировала, но больше ей ничего не оставалось. Такими темпами легко можно было подхватить сезонную простуду. Дефорс метнула на Коннора сердитый, пылающий смущением взгляд, но почти сразу же её хмурость превратилась во что-то очень гордое и ласковое. Ассасины зашли в тёплый дом, где с порога слышался усыпляющий треск каминов, и пахло еловой смолой. Женщина сняла слегка промокший плащ, обнажив плечи. На её коже проскочили скромные мурашки. Коннор перенял одежду из её холодных рук и отдал домработнице, чтобы та смогла её просушить. Саманта прошла в гостиную и присела рядом с горячим очагом, не воспользовавшись удобным мягким креслом. Жаркий огонь окутывал сосновые поленья, и громкий хруст рассекал приятную тишину в комнате. Дефорс протянула ладони, чувствуя бархатное тепло, с наслаждением прикрыла веки. В памяти проскочила едва заметная улыбка Коннора, от чего внутри стало легче. Дефорс собиралась сообщить ему о своём отъезде, но всё никак не решалась. В конечном счёте, женщина просто дотянула до последнего дня. В Лондоне она надеялась забыть это безумное увлечение, которое с пылкой страстью разгоралось в ней день ото дня всё только больше и ей уже с трудом удавалось сохранять прежние отношения. Она чувствовала, что словно балансирует над пропастью и в любой момент может сорваться. Спустя пару минут ассасин вернулся к Дефорс. Бесшумно прошёл в зал и, намереваясь о чём-то спросить, его взгляд остановился на обнаженных аккуратных плечах Саманты: Коннор приметил на одном из них едва заметный шрам, но совсем не тот, который должен был остаться от клинка Ройла. Этот извилистый след, по всей вероятности, сопровождал женщину уже не первый год. В груди у юноши неприятно "заскребло", и он невольно остановился в пяти шагах. Саманта оглянулась, заметив во взгляде Коннора напряжение. — Что такое? – Мягко спросила Дефорс. Женщина поднялась и полностью развернулась к нему. На её вопрос ассасин очень сдержанно помотал головой, не переставая думать о том, что увидел. — Нет, ничего… — Задумчиво ответил и подошёл ближе. Саманта несколько встревоженно моргнула, затем обхватила себя за плечи, обнимая. (Она вовсе не пыталась скрыть след на своей коже, а скорее делала этот жест по привычки и чаще всего, когда пыталась от чего-то защититься). — Тебе всё ещё холодно? — незамедлительно отреагировал на движение Коннор. — Прости, я сделал лишнее… Саманта с интересом поглядела в глаза своему ученику, в которых читалась искренняя забота и манящая осторожность. — Всё в порядке, Коннор. Тебе не за что извиняться, — спокойно ответила Дефорс. Повернулась к камину. В глаза снова бросился тонкий шрам, который небольшим зигзагом скользил по телу, вероятно, даже задевая спину. Коннор убедился, что этот безупречный след не был получен в бою случайно. Ассасин нахмурился и поспешно отвёл глаза. В груди лязгнуло сильнее. Он не мог бросить думать о том, какой мерзавец посмел сделал с ней это. Саманта снова взглянула на ученика, слегка склонив голову. — Что с тобой? — Она не понимала, от чего Коннор вдруг сделался таким мрачным. Её янтарные глаза внимательно изучали его лицо, не находя ответов. Коннор подошёл к ней достаточно близко, она совсем перестала понимать, что происходит и только вопросительно глядела на юношу. Его рука бережно скользнула по спине Дефорс, очерчивая поверх одежды след шрама, остановилась на плече, где он брал своё начало. Ассасин с осторожностью посмотрел в янтарные глаза. Разгадав загадку, Саманта несколько смущённо опустила взгляд. — Это было очень давно, Коннор, — тихо, почти прошептав, ответила Дефорс. — Слишком давно, чтобы вспоминать. Тёплая рука юноши обожжено соскользнула с женского плеча. Саманта, однако, очень уверенно взглянула на него. — Его называли Джимом, но чаще просто Джи. — Дефорс слегка поморщилась. — Он не был первым человеком в ордене Креста, однако среди своих имел особый иммунитет – все знали какая он мразь. Мне едва исполнилось восемнадцать, когда я впервые увидела его. Этот человек был моим первым серьёзным заданием. Ахиллес не хотел отпускать меня, говорил, что я ещё не готова. — Саманта перевила дух и на секунду другую просто замолчала. — Но я слишком сильно верила в себя и не могла упустить момент доказать старику, что он ошибался: что я могу быть тем, кем он всегда хотел меня видеть. Впрочем, я недооценила свою цель. Джим оказался куда опасней. — Дефорс сделала крохотную паузу, прошлась по комнате, собираясь с мыслями. — Я выследила его убежище в тихой деревушке недалеко от Бостона. Он был в доме совершенно один, уязвимый как мне казалось. — Женщина прикрыла глаза, тяжело вздохнув. — Это животное продержало меня в плену целый день, и грозилось убить как только: «трофей ему наскучит»… — Он ответил за то, что сделал с тобой? — потребовал лишь одного ответа Коннор. В тёмных глазах сверкнуло что-то решительное и даже пугающее. Женщина пристально взглянула на юношу. Уголки губ дрогнули в подобии улыбки. — Да... Он не отличался большой сообразительностью. И ночью после того как он сделал... — тонкие женские пальчики коснулись шрама на плече, — мне удалось сбежать. Спустя какое-то время я вернулась в эту самую деревушку рано утром, проникла в дом и убила его… — Саманта терпеливо и облегчённо вздохнула, закрыла глаза, не разглашая все неприятные детали. Коннор промолчал, но затем виновато нахмурился, — Прости, что тебе пришлось вспоминать всё это. — Тебе не за что извиняться. Ты спросил – я ответила, но могла и промолчать. — Саманта прошла мимо своего ученика, лёгкий запах черёмухи, которой пахла её кожа, смешался с дымом и еловой хвоей. Дефорс присела на край дивана, прижимаясь к бархатной спинке, скрестила руки на груди. В образовавшейся тишине она набиралась смелости сказать что-то ещё. За окном падал пушистый снег, хрустели сухие ветви старых деревьев, кричали растрёпанные вороны. Бледное солнце выглядывало на пару секунд и снова пряталось. Дефорс решительно подняла взгляд. — Я давно хотела сказать тебе, но всё никак не могла. — Начала она издалека, растягивая время, которого и без того уже не хватало. Коннор вопросительно взглянул на Саманту. — Сказать о чём? Дефорс замолчала, она чувствовала нарастающую тревогу в своей груди, но упорно противилась своим чувствам. — Я отбываю в Лондон, Коннор. Ахиллес поручил мне задание, я покину эти земли завтра на рассвете. — Сообщила она, собрав всю волю в кулак. Только что прозвучавшая фраза пронеслась в его голове быстрее ветра, и юноша не побоялся переспросить. — В Лондон? — Быть может, он только ослышался. — Да, Ахиллес уверяет, что там есть древние артефакты. — В янтарных глазах проступила грусть. Пушистые ресницы дрогнули. — Не знаю, сколько времени займут эти поиски. Мне тяжело уезжать: я очень привыкла к этим местам, к людям, к нашим с тобой тренировкам... — Самана тоскливо улыбнулась. — Думаю, что мне будет всего этого здорово не хватать! Коннор замер и не решался пошевелиться. Он внимательно смотрел на это хрупкое прекрасное существо перед собой и тяжёлая мысль о том, что им придётся расстаться откровенно пугала юношу. Дефорс поднялась, подошла ближе. В глазах засияло что-то очень лёгкое и приятное. Что-то совсем родное. — Смотри, Коннор, чтобы к моему возвращению от ордена Креста оставались лишь руины! Не забывай, чему я тебя учила... Ассасин, переняв от девушки удивительную лёгкость, смог даже тепло усмехнуться. — Я оставлю тебе попробовать вкус нашей победы. — Ответил он. Саманта очаровательно улыбнулась, прикрывая пушистыми ресницами сияющие от слёз глаза, а затем суетливо поджала губы. В воздухе повисла лёгкая неловкость. — Ты же знаешь, я ненавижу прощаться. — Проговорила Дефорс. — И не умею. — Она засуетилась ещё больше. А затем крепко обняла юношу. — Береги себя. — Ты тоже. — Руки Коннора скользнули по спине наставницы, и он слегка прижал Саманту к себе, не желая никуда отпускать. Сердце в груди забилось тише прежнего, и тут же острая боль пронзила его. Юноша почувствовал лёгкое прикосновение её губ на своей скуле. Объятия разомкнулись. Женщина прошла лёгкой походкой к дверям, обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на своего ученика. На её лице просияла самая ласковая улыбка, после которой Дефорс исчезла... Коннор закрыл глаза, склонил голову и тяжело выдохнул, отпуская её, но эту улыбку он уже не мог забыть никогда.