Потому что я люблю тебя...

      К вечеру погода совсем испортилось: похолодало, поднялся ветер, закрапал крупный дождь. Тяжёлые синие тучи грозно нависали над Фронтиром и настигли Бостон уже к ночи. Таверна «Пиковая Дама» была одним из тех немногочисленных мест, куда в основном заглядывали усталые с дороги охотники и торговцы, ещё реже просто заблудившиеся в дебрях лесов Фронтира так называемые «беженцы». Сегодняшний тихий вечер не предвещал никаких особенных гостей. И владелец заведения, человек солидного возраста, по обыкновению читал бостонскую газету за своей барной стойкой, покуривая терпкую трубку, как вдруг его скромную персону навестили два совершенно непохожих на охотника или на беженца человека. Они насторожили его, однако не испугали профессиональную хватку. — Чем могу служить, господа? — Расплываясь в любезной и очень осторожной улыбке, спросил хозяин таверны, поглаживая пышные усы под плосковатым носом. — Добрый вечер, — подхватила его дружелюбный настрой Дефорс и также простодушно заулыбалась, сделавшись при этом в два раза кокетливой, чем была на самом деле. — Мы ищем своего товарища Сэмюэля. Он должен был ожидать нас. Волчьи глазки наивно забегали, разоружая всякую бдительность. Хозяин таверны торопливо порылся в записной книжке. — Хм, сожалею. Но такого имени в списке нет. — Ох… — вздохнула Дефорс, едва не разрушив от неожиданного известия свою нежную улыбку. — Но вы не волнуйтесь. Вероятно, ваш друг просто задерживается. Дороги, как и погода сейчас просто омерзительны. Снимите комнату и подождёте его? — Предложил любезный мужчина. Саманта кивнула, взяла ключи и отошла с Коннором немного в сторону, чтобы их разговор никто не смог услышать. — Что думаешь? Ахиллес говорил, за нами возможна слежка, — прошептала женщина, стараясь не привлекать к себе никакого внимания. Коннор немного нахмурился. — Подождём Сэмюэля до утра. Но будь готова покинуть таверну намного раньше.       Ассасины поднялись в комнату на втором этаже. Вид из окон выходил в симпатичный яблочный сад, который затягивали уже практически ночные холодные тени. Ветер тревожно шевелил кроны деревьев и путался в высокой траве. Ледяной дождь бил по подоконнику и с каждой новой минутой только усиливался. В комнате горело несколько свечей, освещая лишь одну её часть, скрывая другую в томительном сумраке. Коннор посмотрел на женщину, которая неподвижно стояла у открытого окна уже минут пять. И не собиралась даже заговаривать с ним. Казалось, она его и вовсе не замечала. — Может, уже закроешь? — предложил мужчина. Саманта нахмурилась, опустила взгляд и помотала головой. — Я не услышу. — Не услышишь – что? — Не услышу, когда он приедет. — Грубовато ответила Дефорс, но помимо прочего в её бархатистом голосе чувствовалась какая-то особенная грусть. Саманта колко взглянула на ассасина, который расслабленно сидел в кресле и непринуждённо вертел в руках скрытый клинок, проверяя его остроту. — Я услышу. — Убеждённо ответил мужчина. Но женщина сделала вид, будто бы не расслышала его голос, гордо отвернулась. Коннор ясно чувствовал необъяснимое напряжение, которое возникло между ними с самого раннего утра. И это странное ощущение начинало пугать и раздражать его одновременно. — Ты простудишься. — Сказал ассасин и тут же осадил самого себя: голос не слушался его, он был очень грубым. Дефорс однако, промолчала и даже не взглянула в его сторону. Тяжелая тишина заполнила собой стены комнаты и начала давить на тонкий слух. Через открытое окно холодные капли дождя бросились на пыльный пол и на руки Саманта. Где-то вдали глухо прогремел гром. Коннор убрал клинок, молча подошёл к Дефорс, закрыл окно. Но даже теперь, когда он стоял так близко, женщина упорно делала вид, будто бы не замечает его. Ассасину это не нравилось ещё больше, чем её странное молчание. — Саманта, что с тобой происходит? – не выдержал Коннор. Женщина наконец-то взглянула на него, слегка помотала головой. — Абсолютно ничего… — Ершисто ответила она, с уверенностью посмотрев мужчине прямо в глаза. Он в свою очередь пытался прочесть хоть что-то в её напряженном взгляде, но не понимал ничего и злился ещё больше сам на себя. Вдруг брови женщины предательски дрогнули, а в глазах затанцевали понятные блики. Она издала очень тихий звук, точно подавила собственный крик и поспешно отвернулась, пряча обжигающие слёзы, которые грозились вот-вот выступить. Коннор несколько растерялся: он не понимал причину, по которой гордая волчица готова расплакаться как беззащитное дитя. — Сэм? — рука мужчины слегка дотронулась до аккуратного плеча наставницы, но Дефорс тут же недоверчиво вздрогнула, отмахнулась и отступила от ассасина. — Хватит! — достаточно громко сказала она, едва не срываясь на крик. — Хватит, — прошептала ещё раз. Глаза заблестели не то от боли не то от злости. Она отошла от Коннора ещё на пару шагов дальше, встав к нему спиной. Обняла себя за плечи, замолчала, кажется, позабыв даже о том, как нужно дышать. Мужчина ошарашенно замер. Он с болезненным непониманием смотрел на наставницу. Сильный ветер сорвал старый замок и снова распахнул окно. Бесцеремонно ворвался в комнату, дождь громко забарабанил по полу, вырисовывая кривые узоры в серой пыли. Женщина продолжала молчать, не собираясь больше ничего говорить ему. — Саманта, я не успокоюсь, пока ты не объяснишь мне, в чём дело? Дефорс в отчаяние обняла себя за плечи ещё крепче, опустила голову. — Ты… Ты всегда делаешь так… Заботишься лишь просто потому что должен. — Должен? — Коннор возмущённо нахмурился. В груди сильно зажгло. — Глупая. Я делаю это не потому, что должен! Дефорс с горечью усмехнулась, схватив холодный ночной воздух губами. Руки соскользнули с плеч. Сердце заколотилось в груди ещё быстрее, в глазах нестерпимо защипало. Новый вдох обессиленно сорвался. Женщина помотала головой, чувствуя солёный вкус слёз. Коннор бесшумно подошёл к ней со спины. — Послушай, я хочу помочь тебе, но я не смогу, если ты не расскажешь мне – в чём дело? Саманта обернулась, сверкнув глазами, в которых билась незнакомая мужчине ярость. И он был абсолютно убеждён, что сейчас схлопочет хорошую пощёчину. Но к изумлению женщина вдруг уткнулась в его ключицу и очень тихо, практически беззвучно заплакала. От чего в его груди запылал горячий огонь. Коннор крепко обнял дрожащую женщину, слегка прижимая к себе. Он не знал, и даже не подозревал, что именно её тревожит, но жадно желал огородить её от этого. — Пожалуйста, останься со мной сегодня… — прошептала она, не позволяя голосу дрожать от слёз.

***

      Он смотрел, как мирно она спит, утомлённая собственным горем, которое так и не осмелилась открыть ему. Она лежала рядом, слабо сжимая его руку. Иногда ежилась, но совсем не от холода. Лучики раскалённого докрасна утреннего солнца прикасались до её бархатной белой кожи, подчёркивали извилистый тонкий шрам на лице... Дефорс снова ёжится, но Коннор не решается её разбудить. Она кажется ему совсем беззащитной, слабой. И мысль о том, что это хрупкое создание придётся оставить хотя бы на день, пугает его больше. Коннор глубже переплетает пальцы и слегка сжимает её руку в своей. А затем очень аккуратно освобождается и бесшумно поднимается с тёплой постели, уходит из комнаты. Женщина открывает глаза и смотрит на только что закрытую ассасином дверь. Холодная слеза непослушно скатывается по щеке. Она вспоминает ту юную незнакомку, которую видела в поместье, и с которой он так мило разговаривал наедине.       Коннор спустился на первый этаж. Сонная таверна встречала его приятной тишиной: он не любил когда кругом шумели люди. В воздухе пахло табаком и мёдом. В окна скромно прорывались ранние лучи, разгоняя тяжелую уныло витающую в воздухе пыль. Мужчина невольно прищурился от столь яркого света, который так небрежно разбредался по комнате. Ассасину замахал владелец таверны, улыбаясь точно так же как и вчера, он подзывал к себе. — Доброе утро, хорошо спали? — спросил человек из чистой вежливости. Коннор утомлённо мигнул глазами. — Достаточно, — сухо буркнул он, вспоминая женские слёзы, которые теперь преследовали его мысли и тревожили. — О, понимаю-понимаю, вы не можете спать на новом месте, — закивал мужчина и принялся возиться с пыльными бутылками из-под вина и виски. — Хотите выпить? Может поесть? Коннор отказался. — Кто-нибудь объявлялся со вчерашнего вечера? — Нет. Вы последние кто нас посетил… В знак благодарности ассасин кивнул. И тут же до его тонкого охотничьего слуха прикоснулось лёгкое шуршание знакомых шагов. Он обернулся. Саманта неторопливо шла к нему, словно боялась приблизиться ещё на один шаг, она старалась не сталкиваться с ним взглядом. — Как ты себя чувствуешь? — тише спросил Коннор. — Прекрасно… — ответила женщина, мельком взглянув на владельца таверны. — Он объявился? Ассасин помотал головой. Дефорс суетливо поджала губы, заложив руки в карманы плаща. — Нужно убираться отсюда, — тише сказала она, ещё раз взглянув на человека в годах, который беспечно разливал вино по гранёным кубкам и себе под нос напевал какую-то песню. Коннор согласно кивнул. Однако прежде чем ассасины смогли сделать хотя бы один шаг, раздался спасительный тонкий звон колокольчика, ютившегося над входной дверью. Тайный гость робко прошёл в таверну, не снимая с головы капюшон от дорожной накидки, вымокший под вчерашним дождём. — Добрый день, сэр! Изволите перекусить или выпить с дороги? — заладил владелец таверны, расплываясь в сердечных улыбках. — Спасибо, я не отказался бы от бокала бренди. — Бросил с порога прозябший гость, потирая холодные ладони. — Сию минуту, сэр! Коннор провел гостя до самой барной стойки внимательным ненавязчивым взглядом. Тот двигался несколько расхлябано, хотя и осмотрительно. В окнах мелькнули ещё две фигуры. Ассасин взглянул на женщину, она легко кивнула ему. Тайный гость отпил бренди из любезно предоставленного ему кубка, манерно вытер усы. — Ну, скажи-ка мне, дядя. Какие у тебя ныне постояльцы? — Не понял. — Смутился хозяин таверны, округлив и без того большие глаза. — Спрашиваю, кто у тебя комнаты снимает? Приезжал вчера кто-нибудь? — Э… Простите сэр. — Напрягся старый человек. — Ах! вы должно быть Сэмюэль?! — Нет… я Брайн. — Тише хрипнул человек в дорожном плаще. — И мне нужно знать список всех твоих постояльцев, иначе я вскрою тебя прямо здесь как устрицу… Усы трактирщика оскорблённо вздрогнули, он возмущенно упёр в бока крепкие руки. — Эт, какой сукин сын выискался! Проваливай из моей таверны! Вон! — Рассвирепел старик. Между тем пальцы гостя целеустремлённо скользнули в карман плаща, как ядовитые стебли плюща. И прежде чем тот смог достать заточку, Дефорс выстрелила ему в спину, ни капельки не колеблясь при этом. Бездыханное тело рухнуло на барную стойку. Забрызганный тёплой кровью владелец трактира испуганно припал к полу. Секундная тишина, которая показалась полноценной минутой, прервалась настоящим градом выстрелов: вылетели окна. Ассасин перехватил пистолет из тонкой женской руки и грубо дёрнул Саманту в сторону, скрывая их обоих от выстрелов за первой попавшийся стеной. Мужчина бросил на Дефорс взгляд полный осуждения. — Мог бы предупредить, что он не один! — Крикнула Саманта, пытаясь перебить хруст стекла и лязганье пуль. Коннор промолчал, при этом многословно сдвинув брови. Через пару секунд выстрелы прекратились. В нежном и свежем от дождя воздухе теперь стоял тяжёлый запах пороха, который обволакивал лёгкие клейкой плёнкой. Раздался глухой звонок колокольчика над дверью и тихий хруст набитого стекла. Коннор прикрыл глаза, вслушиваясь в лёгкое шуршание тяжелых сапог. А затем он показал на пальцах «два». Дефорс кивнула, достала небольшую дымовую шашку и по сигналу кинула её в затихший зал. Серые клубы тяжёлого дыма заполнили собой помещение и устремились на улицу через разбитые окна, но прежде чем едкий туман успел выветриться Коннор, без особых сложностей устранил обе цели. Владелец таверны, высунулся на половину из-за барной стойки и, столкнувшись с могавком взглядом, судорожно замахал руками и побелел до цвета первого снега. — Забирайте всё, что хотите! Всё тащите, только оставьте окаянные меня в покое! — Затрещал старик, содрогаясь от ужаса всем телом. Саманта подскочила к Коннору. — Уходим! Они выследили нас!