Потому что я люблю тебя...

      Ассасины предчувствовали беду. Сэмюэль бесследно исчез и единственная здравая мысль, возникающая в голове Коннора, вела их в дебри Бостона в серые кварталы нищих, чтобы просить помощи у здешних ищеек. Саманта не имела никаких претензий на счёт спонтанно возникшего плана, более того она хотела предложить его первой. Она знала, что там им ни за что на свете не откажут и попытаются помочь любой ценой.       Ассасины добрались до назначенного места только к полудню. Бостонский сброд встречал своих особенных гостей также тепло, как и во все прежние времена. Всё тот же старый человек по имени Генри Оскор крутился возле них, жадно обещая разыскать Адамса за час-полтора и доставить его в таверну. Ищейки любезно провели ассасинов в лучшие комнаты наверху и так же тактично и бесхитростно оставили их общество. Они будто бы знали, что этим двоим нужно непременно побыть наедине. Однако даже при всех удобных обстоятельствах Саманта отказывалась начинать всяческие беседы с Коннором. Она нервно слонялась по просторной комнате, разминая пальцы, держа руки перед собой. Напряжённо молчала и размышляла о чём-то тайном. Иногда ей удавалось полностью переключить свои непокорные мысли, и они послушно вертелись вокруг пропавшего Сэмюэля Адамса. А затем она без труда забывала о нём и снова возвращалась к волнующей теме – разговору Коннора с безупречной парижской незнакомкой... При всём этом Дефорс не прекращала злиться на саму себя: исполняя столь ответственное дело, она ухитрялась находить время, чтобы волноваться о всяких «глупостях». Коннор, находившийся у окна, молча наблюдал за быстрыми тревожными движениями своей наставницы. В конечном счёте, её суета начала раздражать его. — Остановись. — Попросил он очень мягко, желая немедленно унять эту ужасающую тревогу. Женщина немедленно подчинилась, словно под гипнозом. Напряжённо замерла и вскинула на бывшего ученика рассерженный взгляд, под которым ему невольно становилось не по себе. Он чувствовал какую-то совершенную, элегантную женскую обиду и не мог понять – из-за чего Саманта ведёт себя подобным образом. И всё-таки он прекрасно чувствовал, что в этом обиженном порыве виноват именно он и никто другой… Они молча смотрели друг на друга, излучая волны незримого напряжение. Ни он, ни она не решались заговорить. Душа умоляла прекратить эти страшные муки, но глухой крик обрывался где-то у самого горла. Саманта торопливо отвела взгляд и тихо вздохнула, развеивая абсолютную тишину. — Почему же он не пришёл? — спросила женщина тише обычного. Она подошла к мужчине и присела на подоконник. — Если план с конвертом не сработает, у нас всегда есть кое-что ещё в запасе… — решительно прошептала Саманта и опустила взор, словно её собственные слова только что вызвали в ней стыд. — Ищейки отыщут его. — Заверил Коннор, осознавая, что теперь начать разговор о минувшем вечере будет ещё сложнее. Снова набросилась удушающая тишина. Саманта отвернулась от мужчины и принялась разглядывать обшарпанный, скучный потолок белого, больного цвета. «Придёшь ко мне вечером?». — Неотступно вспоминала чужие слова Дефорс и чувствовала, как в груди разливается обжигающий океан. Этот океан бушевал в ней и рассержено рычал. Женщина ощущала на себе изучающий взгляд Коннора и терпеливо ждала заветного вопроса. Но он не спешил, вынуждая её хмуриться всё больше. — Саманта, послушай, — Начал Коннор немного с затруднением подбирая нужные слова. — Ты не должна переживать всё в одиночку. Расскажи что случилось? Я хочу помочь тебе. Дефорс слегка улыбнулась, но это улыбка была наполнена грустью. Она повернулась к бывшему ученику и заглянула в его проницательные тёмные глаза. Тоска в груди стала совсем невыносимой для неё одной, она душила и страшно мучила. — Я не хотела подслушивать, так получилось. Прости. Я слышала ваш с ней разговор, перед тем как мы отправились в Бостон, — гордо начала Саманта, не отводя взгляд. — И ты мог бы рассказать мне о ней. Я же тебе не посторонний человек всё-таки! — Немного смущённо упрекнула Дефорс, прекрасно понимая, что мужчина не обязан ей отчитываться по каждому шагу. Коннор начал понимать, что тут творится и в смятение нахмурился. — Постой-постой. Что ты слышала? — Да всё что нужно! — женщина очень гордо скрестила на груди руки. Ассасин внимательно посмотрел в сверкающие глаза и различил едва заметный симпатичный румянец, проступивший на её бархатной коже. Он наконец-то осознал, что она ревнует. — И поэтому ты плачешь? — мужской голос стал проникновенным и мягким, а в уголках губ залегла заботливая улыбка. — Что? — смутилась Дефорс ещё больше. — Я вовсе не плачу! Коннор терпеливо вздохнул, смахнул с её лица слезу. Женщина невольно вздрогнула от его лёгкого прикосновения и от собственных неожиданных слёз. — Проклятие! Да ты дальше собственного носа ничего не видишь! – Прикрикнула Саманта и её спокойное дыхание тут же сбилось. Коннор слегка дотронулся до её лица, пытаясь не терять этот пылающий огнём взгляд. — Послушай... Её зовут Нора. И нас с ней связывают только дела поместья, я клянусь тебе. — Вот как?! — женщина вновь темпераментно отмахнулась. — Что-то по её голосу не сильно на то было похоже, — буркнула Дефорс, едва справляясь с бушующей бурей внутри. Сердце готово было выпрыгнуть или вовсе остановиться. Ассасин слегка закатил глаза. — Да, она иногда пытается навязывать своё общество. Но она меня нисколько не интересует. — Ну да она всего лишь юная симпатичная леди. — Гордо фыркнула женщина и с таким же порывом прошла мимо ассасина. Тот поймал её за руку и остановил. — Да послушай же меня! — Терпеливо сказал мужчина, невольно сжимая в своей горячей руке женское запястье. — Не нужна мне никакая другая женщина! Только ты... В груди содрогнулось, бархатное тепло разбрелось по всему телу, заполняя собой каждую клеточку. Саманта вздрогнула от столь неожиданного откровения и замерла, внимательно изучая заботливый взгляд мужчины. Она почувствовала как напряжение между ними стремительно исчезает, растворяется в чём-то очень лёгком. Ей захотелось прижаться к Коннору и обнять покрепче. Но новому порыву помешала бесцеремонно распахнувшаяся в комнату дверь. — Нашли! — ликующе прокричал бостонский бродяга расцветая в улыбке.