Амулет синигами

— Если вы вдоволь налюбовались мной, господа, надеюсь, хотя бы один из вас соизволит развязать верёвку? — насмешливо поинтересовалась женщина. Её бархатный голос, прозвучавший в тишине комнаты, поражал богатством обертонов. Среди знатоков музыки подобное звучание, кажется, называют контральто. Я шагнул вперёд, собираясь освободить нашу прелестную пленницу, как внезапно рубин в моём кармане повёл себя совершенно необычным образом. Он стал ледяным, затем горячим, быстро остыл, после чего опять стал медленно нагреваться. «Поразительно, — размышлял я. — Неужели… амулет не знает, кого ему защищать?! Надо подойти поближе и понаблюдать, к чему это приведёт!» Однако стоило мне сделать ещё пару шагов, как Сатору воскликнул: — Будьте осторожнее, господин! Она дерётся, как профессиональный боксёр, клянусь Богом! Вы бы видели, что она сотворила с Юико-сан и Дайске-сан! Боюсь, они оба завтра не смогут работать. Спросите лучше, кто она такая и почему пыталась украдкой выбраться через окно? — Вот ещё! — возмутилась женщина. — Не украдкой, а в открытую! Когда я очнулась, дверь была заперта. Я стучала и звала на помощь, но никто мне не отзывался. Естественно, я попыталась воспользоваться окном. Это логично, господа! Кстати, сэр, — обратилась она ко мне, — вы скверно следите за домом. Задвижки на рамах проржавели до основания. Я себе все ногти обломала. — Это ужасное безобразие, — согласился я. — Обязательно передам отцу, чтобы он их заменил. Но теперь расскажите, что вы делали здесь и зачем избили горничную и повара? — Они сами на меня набросились. В тот момент, когда я уже почти открыла окно, ваша горничная ворвалась сюда и стала вопить: «Помогите, грабят!» Подобное, по меньшей мере, оскорбительно. Я никогда в жизни не опускалась до воровства. Проигнорировав её вопли, я решила мирно удалиться. Тогда-то ваша Юико и вцепилась мне в волосы. Скажите, это нормально? Я оттолкнула её легонечко, а она вдруг рухнула на пол и потеряла сознание. Разумеется, я бросилась к ней и попыталась привести в чувство, как вдруг сзади на меня навалился кто-то тяжёлый и начал скручивать руки. Я защищалась, как умела! Потом, когда этот лысый толстяк в кимоно тоже отключился, я заметила, что в комнату примчались другие слуги. Тут мне пришлось сдаться на милость победителей. В конце концов, заниматься членовредительством в чужом доме — недостойно леди. Я надеюсь на ваше понимание, сэр, ибо кто ещё лучше разберётся в этой ситуации, чем человек из высшего сословия? Я ничего противозаконного не сделала. Можете меня обыскать: я не украла из вашего дома ни единой мелочи. — Я вам верю. В этой комнате нет ни одного предмета, который мог бы понадобиться кому-то даже в качестве сувенира. — Тогда развяжите меня. — Господин, — предупреждающе заметил Сатору. — Она водит нас за нос. Думаю, нам лучше вызвать полицию. — Успокойся, Сатору. Зачем ты вообще приказал её связать? Разве так поступают с красивой дамой? И я, приблизившись к стулу, ослабил узел верёвки, стараясь не дотрагиваться до рук женщины. Вчера у Куросаки-сан произошла весьма странная реакция от прикосновения ко мне… Как знать, повторится это снова или нет, но лучше пока воздержаться от любых экспериментов. Тем более, в присутствии Сатору. — Наконец-то, — удовлетворённо вымолвила незваная гостья, растирая затекшие запястья. Быстро поднявшись со стула, она поправила платье, откинула за спину длинные волосы и, гордо подняв голову, направилась к выходу со словами: — Прощайте, уважаемые господа! — Погодите, — остановил я женщину, пытаясь скрыть невольное восхищение её последним поступком. — Я всё-таки имею право узнать, кто вы и зачем пробрались сюда? Она невозмутимо взглянула на меня своими яркими глазами: — Я понятия не имею, почему оказалась тут. После такой фразы любой здравомыслящий человек совершенно точно вызвал бы полицию, чтобы с нахальной леди дальше разбирались соответствующие органы, но, похоже, запас здравомыслия во мне изрядно поубавился за последние дни. — Сатору, — обратился я к своему телохранителю, — ты не мог бы нас покинуть на некоторое время? Мне необходимо побеседовать наедине с дамой. — Я буду в соседней комнате, — выразительно посмотрев на мою собеседницу, управляющий покинул спальню. Когда за Сатору закрылась дверь, я вежливо произнёс: — Я не задержу вас надолго, однако мне бы хотелось задать вам несколько вопросов перед тем, как вы уйдёте. Вы позволите? — Да, пожалуйста, — она невозмутимо пожала плечами. Я придвинул ближе к ней кресло, стоявшее возле кровати. — Садитесь. — Благодарю. Она преспокойно уселась в кресло, закинув ногу на ногу. Надеясь не вызвать неприятных ассоциаций, я воспользовался стулом. — Во-первых, разрешите представиться. Моё имя Кадзутака Мураки. Я кардио- и нейрохирург, а также владелец клиники в Токио. Могу я узнать ваше имя и род занятий? — Разумеется, — улыбнулась она. — Я Лилиан Эшфорд, дочь лорда Уильяма Эшфорда. Работаю дизайнером интерьеров в собственной фирме. Кроме того, мне принадлежат магазины модельной одежды в Ливерпуле, ресторан в Глазго на Байрс-роуд и два салона красоты в Лондоне. В Японию приехала отдохнуть и полюбоваться природой. — Простите, что сразу не спросил… Может, вы голодны? Или вас мучает жажда? — Я бы не отказалась от воды. У меня, действительно, пересохло в горле. — Вы предпочтёте чай, кофе или коньяк? — Воды со льдом вполне достаточно. В старой спальне не было проведено внутреннего телефона, поэтому мне пришлось выйти в коридор и позвать Каори-сан. Когда она явилась, я в двух словах обрисовал ей просьбу гостьи. Каори вернулась через минуту, поклонилась, с явным неодобрением покосившись в сторону леди Эшфорд, и, оставив поднос с бокалом воды на столике, исчезла в дверном проёме. Лилиан грациозно потянулась вперёд, взяла бокал, медленными глотками опустошила его и поставила на место. — Я рада, сэр, что не ошиблась в вас. Вы джентльмен. — А теперь вернёмся к тому, с чего мы начали. Вы сказали, будто не помните, как очутились в этой комнате? — Не помню, — подтвердила леди Эшфорд. — Вас подобное совсем не беспокоит? — Меня это волновало полчаса назад, когда я оказалась привязанной к стулу. — Прошу прощения за столь нелюбезный приём, но Сатору-сан не мог поступить иначе. Вы незаконно проникли сюда, нокаутировали служанку и повара… А теперь пытаетесь симулировать потерю памяти? Она непринуждённо повела плечом. — По поводу нападений мы уже всё обговорили. Это была случайность. Но, по крайней мере, ваш управляющий не стал звонить в полицию, за что я ему благодарна. Как и вам. А потеря памяти — не симуляция. К сожалению, я с раннего детства страдаю приступами ретроградной амнезии. У меня некоторые фрагменты прошлого начисто выпадают из памяти. К счастью, таких забытых эпизодов немного, иначе я не смогла бы ни учиться, ни работать. Отец долго возил меня по различным специалистам, но причину так и не выявили. Посоветовали быть осторожнее в путешествиях, когда я уезжаю куда-то одна, а то получится… как сегодня! — Как давно вы прибыли в Японию? — Около трёх месяцев тому назад. — Вы носите контактные линзы? — Нет. — У вас очень редкий цвет глаз. — Не понимаю, какое отношение это имеет к сегодняшнему происшествию? — Полагаю, в моём замечании нет ничего оскорбительного. Просто я вспомнил наши местные предания по поводу такого оттенка радужной оболочки… Кстати, вы их знаете? — Конечно же, нет. — Я вам расскажу. Японцы до недавнего времени искренне верили в то, что бордово-рубиновые и ярко-аметистовые глаза у ребёнка — признак смешанной крови. — Смешанной? Видит Бог, она занервничала. Вероятно, эта беседа ей нравилась так же мало, как верёвка и стул. — Человека и демона. Таких детей в прошлом сжигали на кострах вместе с женщинами, которые являлись их матерями, либо им пронзали сердца отравленными клинками. — Что за дикость! Как можно убивать кого-то из-за всяких нелепых домыслов?! — Но это происходило. В эпоху Тайсё люди всё ещё верили в демонов и уничтожали тех, кто, по их мнению, был похож на монстров хоть чем-то. Поэтому радуйтесь, что мы живём в конце девяностых, когда подобное варварство перестало быть нормой. — Погодите, — она нахмурила брови. — Как это — девяностых? Сейчас сентябрь восемьдесят первого. Вчера было тринадцатое. Я вдруг сам похолодел, став почти той же температуры, что и мой амулет. — Вы ошибаетесь, мисс. Сегодня двадцать девятое декабря одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Губы леди Эшфорд побелели. — Вы лжёте, — тихо прошептала она. — Зачем мне лгать? Давайте включим телевизор, я принесу сюда последние газеты. О, вспомнил! Смотрите, — пошарив в правом кармане пиджака, я раскрыл перед её лицом свой мобильный, демонстрируя дату в календаре. — Я же не мог переставить число всего за секунду. Вы сами видели, я ничего не трогал. Кроме того, подумайте хорошенько, вам знакома такая модель телефона? В глазах женщины отразился ужас. — Дайте мне зеркало! — Не беспокойтесь, вы нисколько не постарели. Вам на вид около двадцати. Она закрыла лицо дрожащими руками. — Я хочу проснуться. Это сон. Я проснусь утром в своей комнате, и всё пойдёт по-прежнему. — Боюсь, мисс, — мягко произнёс я, — вам придётся смириться с реальностью. Что-то с вами случилось… Вы бы не оказались просто так в запертой комнате чужого дома в вечернем платье и без туфель, забыв всё происшедшее непосредственно перед этим. Я охотно верю, что вы ничего не помните, и я помогу, чем сумею, — с этими словами я осторожно коснулся её плеча. Талисман в кармане снова стал ледяным, как день назад в палате Куросаки. Однако на состоянии женщины прикосновение ко мне никак не отразилась. По крайней мере, выражение её лица осталось прежним. — Наверное, слово «помощь» в данном случае означает, что вместо полицейского участка меня отправят в психиатрическую лечебницу… Надо было бежать от вас со всех ног! Не разговаривать с вами! — Успокойтесь. Я не собираюсь никуда вас отправлять. А теперь подумайте, что бы вы делали одна на улице в таком состоянии? Без плаща, босая. В декабре. Леди Эшфорд с отчаянием посмотрела на меня. — Неужели я не кажусь вам безумной? После того, как призналась, что не только не понимаю, как попала в ваш дом, но даже не осознаю, который месяц, день и год сейчас? — Если вы доверитесь мне, я, возможно, помогу вам вспомнить. Она ничего не ответила. Её сцепленные на коленях руки мелко дрожали. Впрочем, она держалась молодцом, учитывая обстоятельства. — Я обучался гипнотерапии. В течение нескольких лет практиковал этот метод в клинике среди пациентов с тяжёлыми заболеваниями. Если вы позволите ввести вас в гипноз, то в изменённом состоянии сознания, вы обязательно сумеете восстановить забытые события. — Вы говорили, что вы кардио- и нейрохирург. — И это тоже. — Как вам удалось стать специалистом сразу в трёх областях медицины? — Возможно, дело в том, что я обладаю многогранным талантом, — отшутился я. Леди Эшфорд молчала, покусывая нижнюю губу. — Вы хотя бы понимаете, каково мне сейчас? Или вы считаете происходящее всего лишь моей ложью? — Не думаю, что вы лжёте. С вами, действительно, произошло нечто, находящееся за рамками обычного здравого смысла. Вы оказались в чужом доме, возможно, в чужом времени. Этот момент нам ещё предстоит выяснить. У вас больше нет ни денег, ни вещей, ни документов. Даже если вы вернётесь в Англию, то неизвестно, сумеете ли доказать свою идентичность прежней мисс Эшфорд. И, самое ужасное, вы не уверены, насколько ваш собственный разум сохранил целостность. Я прав? Она продолжала сидеть, выпрямив спину, крепко переплетя пальцы рук, бледная и гордая. Не возражая, не начиная жалеть себя или плакать. — Позвольте мне покинуть вас, — произнесла она. — Я больше не могу здесь находиться. Мне душно. Эти стены давят на меня. — Честно говоря, наши ощущения от этого дома схожи. Давайте я отвезу вас в какую-нибудь приличную гостиницу поблизости от Токио, и вы там поживёте некоторое время, пока вам не удастся связаться с кем-нибудь из ваших родственников. — Не люблю быть обязанной кому-то, — нахмурилась она. — Забудьте о том, что вы мне должны. И я бы вам настоятельно рекомендовал воспользоваться моим предложением насчёт гипноза. Случившееся требует всестороннего изучения. Это уникальный феномен. Она внезапно рассмеялась, хотя смех её прозвучал тяжело. — Вы учёный до мозга костей! — А у вас поразительная сила воли. Впервые в её взгляде, обращённом на меня, появилась заинтересованность. — С вашего разрешения, я всё-таки взгляну на газеты. Не то чтобы я вам не доверяла, но… хочу убедиться своими глазами. — Понимаю. Идёмте. Сатору встретил нас в коридоре, и я попросил его проводить леди в гостиную и составить ей компанию, в то время как я сам попытаюсь найти какие-нибудь тёплые вещи, чтобы Эшфорд-химэ могла выйти на улицу. Заодно я сказал Сатору, что если дама попросит показать ей газеты, журналы, решит включить телевизор, либо вдруг потребует ужин из ресторана, пусть он ей не отказывает ни в чём. Я вернулся в спальню родителей, запер за собой дверь и осторожно извлёк из кармана амулет. Самое время попробовать, способен ли он на материализацию. Камень всё ещё оставался довольно холодным, но знакомое робкое свечение уже возникло в его глубине, как крохотная алая звёздочка. — Асато-сан, красивая женщина рискует замёрзнуть, если выйдет на улицу без плаща и босая. Все магазины закрыты, а вещи моей матери предлагать неудобно. Да и размер не подойдёт. Словом, мне нужен новый женский плащ и женские ботинки. В ту же секунду в правом кармане пиджака завибрировал мобильный. Я вытащил его и, удивляясь тому, кто бы это мог быть, раскрыл на ладони. Пришло сообщение со странного номера, состоящего из одних нулей. Оно гласило: «Никогда не обращайтесь к душе хранителя в новолуние, ибо тем самым вы нарушаете его покой. Запрос по поводу одежды не распознан. Если женский плащ и ботинки нужны лично вам, просьба будет удовлетворена. Для другого человека я ничего делать не стану. Удалите это сообщение, пожалуйста». Я смотрел на экран, не веря глазам. Неужели — первая весточка от Асато-сан?! Нет, думаю, Цузуки не ответил бы мне подобным образом. Слишком сухо и официально, это на него не похоже. Выходит, существует вероятность того, что душа моего темнокрылого ангела и сам амулет обладают разными сознаниями? О чём-то подобном я подозревал после случая с Куросаки-сан. Ну, если это всего лишь амулет, с ним можно не церемониться. Удалив SMS, я потребовал официальным тоном: — Вышли мне тем же способом полную инструкцию о правилах использования твоей силы! На экране мгновенно высветилось новое сообщение: «О подобных вещах докладывать не уполномочен. Вам следует спросить у души хранителя или прочитать в архиве Мэйфу». — Как вызвать душу хранителя? Я почти неделю бьюсь с этой проблемой и — без толку. «В записях Мэйфу есть всё необходимое». Отличный совет. — Чтобы попасть в Мэйфу, мне придётся стать синигами? «Или демоном, хозяин. Как вам больше нравится», — уточнил талисман. — То есть сначала умереть, а потом переродиться в одном из этих миров? «Бинго!» Язвительная сволочь. Мой характер, что ли, скопировал? — Ладно, материализуй для меня женский плащ и ботинки любого цвета, но плащ должен быть на два размера меньше того, который я обычно ношу, а ботинки, — я задумался, вспоминая ножку леди Эшфорд, — размера на четыре меньше. Да, я тот самый, о ком ты сейчас подумал, а как я во всё это втиснусь, пусть тебя не беспокоит. Длинная пауза, после которой последовало сдержанное: «Вы выиграли, хозяин. Ждите заказ через пятнадцать минут». Мило. Оказывается, чтобы получать желаемое я периодически должен это «выигрывать» у собственного амулета? Сказал бы мне об этом кто-нибудь вчера — я бы рассмеялся ему в лицо. Спустившись в гостиную, я застал Сатору, стоявшего со скрещёнными руками в углу комнаты. Эшфорд-химэ сидела перед включённым телевизором со стопой журналов на коленях. Она их не читала, лишь перекладывала с места на место, просматривая даты и анонсы статей на обложках. Ах, если бы только возможно было спросить у Тацуми насчёт этой леди! Вдруг он что-то знает? Но нет, про общение с тем Богом Смерти следует забыть. Тацуми согласился бы лишь на роль моего кайсяку*. И то сомневаюсь. Другого проявления помощи от него не следует ждать ни теперь, ни в будущем. Услышав мои шаги за спиной, леди Эшфорд оторвалась от журналов и обернулась. — Мы уже можем ехать? — Ещё немного терпения, — сказал я, добавив в ответ на её недоумённый взгляд. — Вскоре сюда доставят плащ и обувь. Я только что заказал их. Здесь есть магазин поблизости. Не очень качественная импровизация, конечно, но ничего другого просто не пришло в голову. Сатору мрачно наблюдал за нами. Похоже, он не понимал, почему я так сильно забочусь об этой даме вместо того, чтобы с пристрастием допрашивать её. Я бы с удовольствием допросил, но это всё равно было бы неэффективно. Любой мой напор наткнулся бы на глухую стену. Нужно срочно придумать, как заставить Эшфорд-химэ довериться мне настолько, чтобы она позволила извлечь некоторую информацию из её памяти. И вообще — как бы ни повернулись события, постараюсь не выпускать её из виду. Кажется, утраченная память Лилиан-сан является одним из важных кусочков головоломки, которую я безуспешно пытаюсь сложить. *** Через десять минут в дверь дома позвонили. На пороге стоял запыхавшийся пацан лет пятнадцати в расстёгнутой куртке. Он прижимал к груди две объёмные коробки, которые Сатору, расписавшись в получении заказа, внёс в гостиную. На них обеих стоял штамп магазина, расположенного в пяти минутах ходьбы отсюда. Интересно, заспанный владелец хотя бы понимал, какая нелёгкая подняла его посреди ночи и заставила отправить сюда своего сына, когда рабочий день уже давно закончился? Значит, амулет ещё и мои выдумки перед другими оправдывает? Фантастическая штуковина. Но если, выполняя желания, рубин, действительно, расходует бесценную энергию заключённой в нём души? Вскоре мне придётся крепко задуматься о том, что просить стоит, а от чего воздержаться. Я не могу истощить душу Асато-сан. Просто не прощу себе такого. Следовательно, буду использовать рубин только в случае крайней необходимости. Пока я размышлял, Эшфорд-химэ вскрыла коробки и примерила обновки. Деловито расправила складки плаща, критично осматривая своё отражение в зеркале. Подойдя ближе, полюбовалась на модные полусапожки с поблёскивающими стразами. Кажется, ей понравилось то, что она увидела. Естественно, обе вещи оказались чистейшего белого цвета. Я же «для себя» заказывал. — Благодарю вас, сэр, — вежливо произнесла Лилиан, поворачиваясь ко мне. — Вы потрясающе выглядите. Она ответила лёгкой полуулыбкой. Первый лёд сломан, и это обнадёживает. Впрочем, подобного недостаточно. Необходимо, чтобы она сочла меня своим единственным другом среди океана хаоса, в который оказалась ввергнута её жизнь. Только тогда я докопаюсь до правды. Из прошлого Эшфорд-химэ пришла или из будущего, Бог Смерти она или человек, а, может, в самом деле страдает серьёзным психическим расстройством — всё это не имеет значения. Странно другое: последняя дата, случайно сохранившаяся в её памяти — тринадцатое сентября восемьдесят первого года. День, непосредственно предшествовавший смерти Саки и той ночи, когда я получил в подарок амулет синигами. Я не верю в совпадения. Они всего лишь часть закономерности, которую мне предстоит понять и раскрыть.