Амулет синигами

— Выкинь из головы эту бессмысленную затею, Сейитиро-кун, — посоветовал Ватари, внимательно выслушав мой гениальный план. — Стало быть, помогать ты не собираешься? — У нас ничего не выйдет! Даже если ты предъявишь в Камакуре удостоверение полицейского, неужели Руй Куросаки сразу не позвонит мужу? Влиятельному главе семьи не составит труда выяснить, что никто не отправлял полицейского для дополнительного расследования. Через пару часов тебя сдадут местной полиции. И если ты воспользуешься телепортацией, чтобы избежать разбирательства, а ничего другого тебе не останется, то история о твоём загадочном исчезновении попадёт в заголовки газет и обязательно станет известна в Мэйфу. Ты хочешь предстать перед лицом Энма-Дай-О-сама и отчитаться за всё, что мы с тобой натворили за пять лет, включая историю с похищением Казусы-тян? Моё настроение изрядно подпортилось, когда я убедился, что Ватари в некоторых случаях бывает благоразумнее меня. — Можно найти другой выход, — слабо возразил я. — Какой? — живо заинтересовался Ватари. — Не знаю, но разве справедливо, что невинного подростка обвиняют в краже, которую он не совершал? — Твой юный друг далеко не так невинен, — заметил Ютака, — если умудрился сбежать из дома с беременной женщиной и скрывался с ней где-то на протяжении полугода. — Иначе Нагарэ-сан выдал бы Асахину-сан замуж против её воли, а от ребёнка заставил бы избавиться! — перебил я Ватари. — Он вполне мог это осуществить. Видел бы ты его! Такое чувство, что он способен металлический прут согнуть взглядом, не говоря о воле другого человека. Мне искренне жаль его сына и племянницу. — Однако всё сказанное тобой не доказывает невиновность Хисоки-сан. Достоверно ты ничего утверждать не можешь. Подумай, Сейитиро, это совсем не тот Хисока, с которым ты был знаком. Здешний Куросаки-сан мыслит и чувствует иначе, чем юноша, которого ты знал в прошлом. Они абсолютно разные люди. — Хисока-кун не виноват! — упрямо настаивал я. — Ну и что ты предлагаешь? — продолжал увещевать Ватари. — Обрубить телефонный кабель в поместье Куросаки? Тогда Руй позвонит мужу с мобильного. Тебе хватит полутора часов для организации и проведения целого расследования? Учти, ты даже не имеешь понятия о том, какие улики накопала местная полиция полгода назад, кого из членов семьи опрашивала и с какими результатами. Без этих сведений тебе будет трудно отыскать истину. Я тяжело вздохнул, начиная осознавать, что и в самом деле требую от Ютаки невозможного. — К тому же ты не полицейский, — привёл последний довод Ватари. — Искать пропавшие души, сражаться с магами и демонами, конечно, непросто, однако специфика ведения расследований преступлений в мире людей иная. У тебя есть опыт проведения допроса свидетелей? — Нет. — Видишь! — торжествующе воздел палец вверх Ватари. — Как ты собираешься искать виновного? Прошло шесть месяцев! Полиция Камакуры никого, кроме Хисоки-сан, ни в чём не заподозрила, хотя, полагаю, старалась отыскать и других потенциальных виновников. Не подумай, я не осуждаю Куросаки-сан, даже если он взял деньги. У его кузины в самом деле сложилась безвыходная ситуация. Вполне возможно, что… — Хисока — не вор! Моё очередное восклицание прозвучало громче, чем требовалось, и я сам удивился, с чего меня вдруг так задели слова Ватари. — Хорошо, — растерянно пробормотал доктор. — Спорить не буду. — Извини, погорячился. — Да я не обиделся, — Ватари задумчиво посмотрел на меня. — Ложился бы ты спать, Сейитиро-кун. После всего, что на тебя свалилось в последнее время, тебе требуется полноценный отдых. Я провёл обеими руками по лицу, словно стремясь стряхнуть усталость. — Пожалуйста, прости, — неожиданно прибавил Ватари. — За что? — Я не сумел помочь. Но это, правда, рискованно, ты должен сам понимать! — Ты прав, — горечь сжимала моё сердце, когда я произнёс эти слова. — Действительно, незачем лезть в судьбы людей. Они справятся со своими проблемами без меня, а мне надо сосредоточиться на том, что важнее. — Мы отследим перемещения доктора, я обещаю! Вскоре ты получишь устройство, о котором я говорил. А сейчас отдохни, ты взвинчен. В таком состоянии никаких положительных результатов ты всё равно не добьёшься. — Спасибо за совет. — Мы же напарники. В некотором смысле, — Ватари в своей обычной лукавой манере подмигнул мне. — Будь здоров! Когда он пропал из поля зрения, я поймал себя на том, что в данный момент чувствую себя отвратительнее некуда. Доводы Ватари были, конечно, справедливы: мой план выглядел самоубийственно. Однако при мысли о том, каково будет Хисоке в скором времени, когда ему придётся предстать перед судом по обвинению в краже денег у собственного отца, на душе становилось мерзко. Что я за Бог Смерти такой, если не способен помочь? — Поверить не могу, — внезапно прозвучал поблизости низкий женский голос, удивительно богатый на интонации, — и вы вот так запросто сдадитесь? Я подскочил на месте и нервно огляделся. В кресле, стоящем напротив, неожиданно материализовалась женщина. Та самая, которую я встретил ночью в парке Сиба. На незваной гостье была надета белоснежная блузка с полупрозрачными рукавами. Короткая юбка открывала взору стройные ноги в сетчатых чулках. Роскошные тёмно-каштановые волосы парикмахер уложил в высокую причёску. Две волнистые пряди спускались на полуобнажённую грудь. На шее женщины я увидел кинжал с аметистом, с помощью которого она вызывала душу Цузуки-сан. Я непроизвольно потёр пальцем горло, явственно вспомнив кошмар, приснившийся накануне. С минуту незнакомая дама пристально изучала моё лицо, едва приметно покачивая туфелькой на правой ноге. Встала с места, приблизилась ко мне и уселась рядом. От неё приятно пахло терпкими духами с лёгкой цветочной нотой. Наши лица оказались совсем близко. Я мог видеть умопомрачительную глубину её фиалковых глаз, таинственных и мудрых, будто эта женщина прожила столько же лет, сколько и я. Никогда бы не подумал, что встречу ещё хоть одно живое существо с таким же оттенком радужной оболочки, как у Цузуки. — Тацуми-сан, — снова заговорила дама, и её голос действовал на сознание, как и взгляд, завораживающе, обольстительно, — почему вы так легко отказываетесь от того, что вам дорого? Вы ведь отнюдь не слабы. Внезапно захотелось заключить её в объятия, признаться в любви и послать весь мир к чёрту. Поймав себя на этом нелогичном желании, я встряхнулся. Какая-то магия, несомненно. Но меня не так просто загипнотизировать. — Кто вы и как проникли в мою квартиру? — сбросив с себя наваждение, резко спросил я. Она усмехнулась и слегка отодвинулась в сторону. — Меня зовут Лилиан Эшфорд. А сюда я проникла тем же способом, которым вы сами проникаете повсюду — с помощью телепортации. — Вы демон? — Нет. — Бог Смерти? — продолжал я своё «дознание». — Нет. — Кто же вы? Она гордо повела плечом, будто выражая этим жестом высочайшее недоумение. — Человек, конечно. — Это ложь. — Можете «прощупать» мою ауру. Разрешаю. Я так и поступил, и она слегка улыбнулась, почувствовав моё вторжение в свою энергетическую оболочку. — Убедились? — Да, хотя подобное и кажется невероятным. Вы человек, наделённый способностями синигами. — Вроде того. — Как давно вы находитесь в моей комнате? — Всё время, пока вы беседовали с вашим другом, я была здесь. — То есть, подслушивали! — возмутился я. — Между прочим, вы сами виноваты. Если не желаете в дальнейшем допускать подобные утечки информации, надо окружить комнату непроницаемым барьером. В данный момент сюда любой запросто проникнет. От её «дружеских» советов я растерял последние здравые мысли. — Вы пришли учить меня, как надо правильно скрываться от шпионов, подобных вам? — На самом деле я пришла по другой причине. Хочу предложить вам сделку. — Даже не представляю, о чём мы могли бы договориться. — Скажем так, у вас есть одна способность, и мне необходимо уметь делать то же самое. Если вы научите меня управлять Тенями, я помогу в расследовании дела Куросаки. — Зачем вам умение управлять Тенями? — Для собственной защиты. Гнев всколыхнулся внутри, и я, вскочив с места, невольно выплеснул то, что давно копилось: — И вы ещё печётесь о безопасности?! Я имел возможность видеть, как вы защищаетесь! Кто может угрожать вам, способной творить такое?! Скольких людей вы сожгли в Такаданобаба? Или всё произошло настолько быстро, что вы не успели сосчитать?! С немалым изумлением я увидел, как глаза Лилиан наполнились слезами. Нет, ни в коем случае нельзя поддаваться на её уловки! Она хитра, владеет сильной магией, и ей нужны мои способности. Она изобразит сейчас, что угодно, от влюблённости до раскаяния, лишь бы получить желаемое. — Я видел, как вы используете чужую душу, — продолжал я. — Вы лишили Цузуки-сан свободы выбора! Зачем вам власть над Тенями: чтобы эффективнее убивать людей или чтобы изощрённее издеваться над вашим духом-хранителем? — Замолчите. Я умолк и увидел то, чего, признаться, не ожидал. Леди Эшфорд застыла на месте с каменным лицом, не выражающим ничего. Кажется, она не притворялась. Мои слова заставили её страдать. — Вы… ничего не понимаете. — Так объясните! Вы без спроса проникаете в мою комнату, предлагаете научить вас управлять Тенями, и всё это после того, как вчера в парке едва не сожгли меня вместе с Саргатанасом. Какого отношения к себе вы ждали? Она долго смотрела на меня, потом чётко проговорила. — Могу поклясться небом, землёй и звёздами: я никогда не направлю силу Теней против людей, а особенно — против Асато-кун. — И почему я вам должен верить? — Потому что Асато-кун мне дорог. Гораздо дороже, чем вы можете себе представить. Если в этот миг её взгляд не был искренним, тогда я вообще не знаю, что такое искренность. — Почему в таком случае вы приказываете ему убивать? — спросил я, снова садясь на диван. — Неужели вам не известно, как он относится к смерти людей, которых ему приходится уничтожать по вашему приказу? — Всё не так, как кажется. — Вы пытаетесь убедить меня, что смерти людей мне привиделись? Или, скажете, это не ваших рук дело? - и, воспользовавшись повисшей паузой, добавил. — Если, кроме обещанной помощи в расследовании дела Куросаки, вы не расскажете про источник ваших способностей и про то, каким образом душа Цузуки-сан начала вам подчиняться, а ещё лучше — всю историю вашей жизни, я пальцем не шевельну, чтобы научить вас управлять Тенями. Ещё не хватало собственными руками вручить вам дополнительное оружие против Асато-сан! — А вы категоричны, — с горьким смешком заметила Лилиан. — Но амулет подсказывает мне: вы не блефуете. — Разумеется. Как бы сильно мне ни хотелось спасти Куросаки-кун от судебного разбирательства, я никогда не сделаю ничего, чтобы причинить вред душе Цузуки-сан. — Знаю, — Лилиан шумно вздохнула. — Асато-кун вам небезразличен. Возможно, именно этот факт и заставляет меня испытывать некоторую симпатию по отношению к вам. Да, я расскажу историю о том, как Асато-кун стал моим духом-хранителем. Только сначала хочу узнать: Тени действительно защищают от проникновения любой энергии тело и разум хозяина? — Никогда не пытался защищать свой разум. А насчёт тела – да, вы будете защищены от любых видов воздействий. — За сохранность тела я спокойна. Мне нужно оградить от постороннего влияния неизвестной природы мой разум. — Думаю, у вас получится. Я, конечно, не делал ничего подобного потому, что не было необходимости, но, полагаю, Тени и на это способны. — Тени блокируют всю энергию, поступающую извне, или я смогу выбирать, какие влияния отсечь, а какие — пропустить? — Сможете выбирать. — Замечательно. Я помогу расследовать дело Куросаки. — Но это не отменяет обещания рассказать о себе. Здесь и сейчас. Советую быть убедительной. Если мне покажется, что вы лжёте, сделка не состоится. Кажется, я выглядел достаточно непреклонным. Похоже, понемногу уподобляюсь тому, за кем столько времени следил. Впрочем, в данном случае любая мягкость была бы неуместной. — Зачем мне лгать? — усмехнулась Эшфорд-сан. — Боги Смерти способны видеть вещи, которых ни один человек осознать не способен. Кроме того, вы и так узнали достаточно много обо мне. Например, видели, на что способен мой амулет. И так вышло, что вы пообщались с моим духом-хранителем. Дважды. Внутри что-то неприятно заныло, когда она сказала «дважды». Откуда она узнала про нашу первую встречу с Цузуки? — Талисман связал меня и моего духа-хранителя, и мы не можем ничего скрыть друг от друга, — ответила Лилиан на мой мысленный вопрос. — Асато-кун тоже всё знает обо мне. — Амулет обладает и такой силой? — О, его полную силу не способна представить себе даже я, хотя много лет им владею. Этот талисман почти всемогущ, однако за использование силы с хозяина и с души хранителя взимается плата. — Что за плата? — взволновался я. — За великую силу надо платить, — стараясь казаться безразличной, отозвалась Лилиан. — Знаете, Тацуми-сан, много лет назад я поклялась отцу: в какие передряги я бы ни попала и как бы глубоко ни увязла в них, но никогда ни единому живому существу не расскажу про амулет. И вот рассказываю вам. Однако сейчас в опасности не только моя душа, но и душа Асато-кун, а ради него я готова нарушить все клятвы на свете. — Он вам действительно так дорог? — Да. — Как давно вы знакомы? — С ноября одна тысяча девятьсот двадцать пятого года. Выражение её глаз стало иным, когда она заговорила о Цузуки. Сейчас Лилиан казалась юной девушкой, хотя на самом деле она была в несколько раз старше того возраста, на который выглядела. — Иногда я думаю, как сложилась бы жизнь моей семьи, если бы в руки отца однажды не попал амулет, исполняющий практически любые желания и сохраняющий вечную жизнь и молодость своему непосредственному хозяину, — Лилиан указала на кинжал, висящий на её шее. — Я понятия не имею, откуда он взялся, хотя отец, наверняка, рассказывал мне об этом. Теперь папа умер, и некому повторить для меня ту историю. А я слишком многое забыла. Это и есть часть моей платы, Тацуми-сан. Видите ли, даже если я не пользуюсь силой амулета, а просто держу при себе, но при этом не отнимаю ничью память, то начинаю забывать события собственной жизни. Достаточное количество памяти у любого человека можно отнять лишь в момент разъединения души и тела. В миг смерти. Тогда дух человека высвобождает разом все воспоминания. Этой энергией питается амулет. «Питается смертью, — неожиданно мелькнуло в моих мыслях. — Неужели Эшфорд-сан — владелица того самого парного амулета, о котором имеется информация в архиве Мэйфу?!» — У вашего кинжала есть название? — Мой отец называл его Оком, иногда — Демоническим Оком. И мне всегда становилось страшно, когда я слышала второе название. Наверное, потому что я понимала — некогда моя семья связала себя узами тьмы. — Продолжайте, — я наклонился вперёд, внимательно ловя каждое её слово. — Я хотел бы узнать, когда и где вы родились? — Первого марта одна тысяча девятисотого года в Великобритании. До восемнадцати лет я жила с отцом в Дареме — небольшом городке в северо-восточной части Англии. Наша усадьба располагалась напротив Дергемского замка на берегу реки Уир. Своей матери я совсем не помню. Отец сказал, она умерла, когда я была шестимесячной малышкой. Периодически у нас в доме появлялись женщины, пытавшиеся заменить мне мать, но они не задерживались надолго. Отец так и не женился до самой смерти. Впрочем, он и на моей матери не был женат. В одна тысяча девятьсот восемнадцатом году отец решил отправиться в поездку по странам Азии и взял меня с собой. Перед этим он долгое время рассказывал мне про Индию, Китай и Японию, где в девяностых годах прошлого века провёл множество интересных научных изысканий. Отец с юности увлекался археологией и изучением религий Востока, но до второго путешествия по интересовавшим его странам дело дошло лишь, когда я выросла и закончила Даремскую школу. Первая мировая война подходила к концу. К выезжающим из Англии людям и к туристам в других странах не относились с таким подозрением, как четыре года назад. Мы с отцом покинули Дарем в июле одна тысяча девятьсот восемнадцатого года. После посещения Индии и Китая в начале ноября прибыли на Хоккайдо. Переезжая из одного поселения в другое, добрались до нынешнего района Эдогава и остановились на сутки в небольшом городке Коива, где стали свидетелями сильного пожара. За несколько минут выгорела значительная часть города, почти все жители погибли. Меня и моего отца защитил талисман, и в ту же ночь отец признался, что пожар отчасти произошёл по его вине. Чьи-то неконтролируемые способности вырвались на волю, а Око среагировало на них, усилив в десятки раз, потому пожар и принял столь разрушительные масштабы. Отец не сумел предотвратить случившееся, даже приказав амулету погасить огонь. После того случая отец сказал: «Запомни, Лилиан, амулет способен стать благословением или причинить людям непоправимое зло. Я понял, что, являясь его владельцем, не способен контролировать его полностью. Уничтожить Око я не сумею, но и не могу передать его случайному человеку. Возможно, тебе удастся контролировать силу амулета лучше меня. Но, боюсь, одна ты всё равно не справишься, поэтому я советую найти помощника — душу, способную стать проводником силы талисмана. Амулет поможет тебе в поисках, если ты попросишь его. Я уверен, управляемое духом-хранителем и твоим сердцем Око перестанет нести в мир разрушение». С этими словами отец отдал мне кинжал, посоветовав отныне хранить его при себе, никому не давать в руки и всем говорить, будто он — наша семейная реликвия. Я так и поступала в течение семи лет. Не пользовалась силой кинжала, просто держала при себе. Но всё равно с каждым годом Око всё полнее овладевало моим сознанием. Я чувствовала его, словно пульс, бьющийся внутри моего сердца. У меня начали возникать приступы ретроградной амнезии. И когда, отчаявшись, я твёрдо решила найти способ избавиться от Ока, оно вдруг заговорило со мной. Голос амулета сказал, что обнаружил в Японии молодого мужчину, способного стать его духом-хранителем. Второй душой, которая однажды раскроет его полную мощь, а сила Ока такова, что в определённый день оно способно уничтожить мир и создать новый. Другую землю, где жизнь возродится по образу и подобию, желанному для владельца талисмана и его духа-хранителя. Цузуки Асато, единственный выживший при пожаре в Коива, медленно умирал в частной клинике. Ему оставалось жить от силы месяц. Око сообщило, что если я не потороплюсь и не сделаю его своим хранителем, Асато-кун отправится в ад. Я спросила у Ока, за какие грехи парень должен пострадать, и Око ответило, что у этого молодого мужчины с рождения имеются сверхспособности, которые он не может контролировать. Его сила, случайно войдя в резонанс с энергией амулета, стала причиной пожара в Коива. Кто-то убил семью Асато-кун, и он, желая отомстить убийцам, в порыве гнева призвал некую небытийную субстанцию, превращающую воздух в огонь. Как обычному парню удалось совершить такое, неизвестно, но вызванное им пламя настолько ужасно, что ему нельзя противопоставить никакую силу — ни земную, ни магическую. В результате случившегося погибли невинные люди. Опомнившись и осознав содеянное, юноша попытался покончить жизнь самоубийством. Он перерезал себе вены на руке, но не погиб. Его нашли и в бесчувственном состоянии привезли в токийскую клинику. Однако вскоре его оттуда забрал какой-то состоятельный частнопрактикующий хирург. Поскольку родных у Асато-кун не было, руководство муниципальной больницы не стало чинить препятствий тому доктору. Я до недавних пор помнила имя того врача, но теперь, увы, забыла… Впрочем, разве это важно? Получив от амулета такую информацию, я заинтересовалась личностью Асато-кун и переместилась в частную клинику. Амулет защищал меня и не позволял никому обнаружить моё присутствие. Я видела, как хирург, лечивший Асато-кун, ставил на юноше странные эксперименты: вводил ему в вену вещества ярких оттенков, совсем не похожие на лекарства, брал у больного кровь и добавлял в препараты собственного изготовления. Образцы тканей тела Асато-кун доктор помещал в пробирки, ежедневно рассматривал их под микроскопом, делая записи в блокноте. Как я поняла из случайно оброненных реплик доктора, адресованных медсёстрам, он пытался вырастить второго такого же юношу со способностями к быстрой регенерации, чтобы с его помощью в будущем добиться бессмертия для себя и для людей, спонсировавших его клинику. А этому конкретному пациенту, говорил он, жить осталось недолго. Якобы парень навсегда утратил волю к жизни. Но при всём кажущемся циничном отношении доктор испытывал некую патологическую привязанность к своему пациенту. Он часто просиживал в его комнате ночами напролёт, держа Асато-кун за руку, и в эти мгновения мне казалось, что хирург этот — не такое уж бесчувственное чудовище. Он всегда сам ставил Цузуки капельницы, делал уколы и не позволял никому прикасаться к парню без его ведома. Но я улучила момент, когда доктор уехал по срочному вызову, и прикоснулась к Асато-кун! — глаза Лилиан торжествующе блеснули. — Мой амулет пробудил его сознание. Поначалу молодой человек даже не понимал, кто я такая и откуда взялась, а потом начал повторять лишь одно: что желает умереть. Он хотел, чтобы его сила пропала навсегда и никому больше не причинила вреда. Он сказал, что пытался умереть много раз, но не преуспел в этом. Просил убить его с помощью Ока, но я … Я рассказала про свой амулет и поклялась, что всё будет хорошо! Однажды мы вместе создадим новый мир, где люди обязательно обретут счастье. И ни он, ни я больше не будем обладать никакой магической силой, а станем просто самыми обычными жителями Токио! Для этого он должен согласиться стать проводником силы талисмана, чтобы мы могли контролировать Око. Асато-кун доверился мне и дал согласие. Я всей душой тогда верила, что спасаю его от адских миров, даря взамен лучшую жизнь! Но в итоге, — Лилиан запнулась и отвернулась, — из-за моей непростительной ошибки он стал душой, подчинённой амулету. Стоило Оку заполучить душу Асато-кун в качестве хранителя, его влияние на нас обоих усилилось. Чья-то чуждая воля периодически заставляет меня отдавать смертоносные приказы, а если я сопротивляюсь, то теряю фрагмент памяти. И как только это случается, кто-то невидимый всё равно заставляет меня использовать силу Асато-кун, у которого отнята любая возможность сопротивляться моим приказам, даже самым нелепым и жестоким. Я не могу никому подарить кинжал, ведь тогда душа Асато окажется у другого хозяина, и ещё неизвестно, как новый владелец будет пользоваться силой талисмана, но и держать амулет при себе с каждым днём становится всё опаснее. Мне кажется, именно через Око кто-то заставляет меня совершать поступки, которых в обычном состоянии я бы не совершила. Если так будет продолжаться дальше, со мной случится то, чего больше всего опасался Асато-кун. Он с детства боялся превратиться в чудовище, и я поклялась, что если он станет моим духом-хранителем, с ним ничего подобного не произойдёт, а, получается, я обманула его! И теперь вдобавок сама в любой момент могу стать монстром… Тацуми-сан, мне обязательно нужно дожить в здравом рассудке до дня, когда я смогу освободить Асато-кун от влияния амулета и освободиться сама! Именно поэтому я не хотела убивать Саргатанаса! Каждый мой новый жестокий поступок, не важно, на кого он направлен, даёт амулету, либо тому, кто пытается через него контролировать меня, ещё один шанс воспользоваться моим разумом и силой моего духа-хранителя! Некоторое время после того, как Лилиан-сан умолкла, я просто сидел, обдумывая сказанное ею, затем произнёс: — Если вы не солгали, тогда вам, действительно, необходимо защитить ваше сознание. Чем скорее, тем лучше. Если ваша история, конечно, не выдумка. — Тацуми-сан, по-вашему, подобное возможно выдумать? — Это вы мне скажите: можно или нет? Она подавленно молчала. — Ладно, предположим вы не солгали. Но в вашей истории всё равно много непонятного, — опять заговорил я. — Например, мне не ясно, чего от вас хотел Саргатанас? Я слышал, как он требовал вызвать душу Цузуки-сан. Зачем? — В случае победы над моим духом-хранителем он бы стал владельцем Ока. — Значит, амулет можно заполучить, победив духа-хранителя? — Судя по словам Саргатанаса, да, хотя отец мне такого не говорил. Или я забыла. Но Саргатанас был уверен, что победа над духом-хранителем дарует ему власть над амулетом. В любом случае я рада, что избавилась от этого жуткого демона, успев в последний момент отдать Асато-кун приказ спасти вас. Надеюсь, если я сумею использовать Тени для построения вокруг себя барьера, то перестану терять память и действовать против собственной воли. — Как вы живёте среди обычных людей? — продолжал спрашивать я. — Разве никому не кажется подозрительным, что вы не стареете на протяжении целого века? Не поверю, что вы избрали стезю отшельницы: не появляетесь в обществе, не имеете друзей. Губы Лилиан изогнулись в загадочной улыбке. — Око может отнять память и у живого человека. Забрать крошечный фрагмент, например, об одном дне или о конкретном событии, но всё остальное останется нетронутым. — И вы так поступали?! — ужаснулся я. — Забирали чью-то память?! — Много раз. Вы правы, я не отшельница. Моя жизнь протекает на виду у всех, но только те, кто соприкасается с леди Эшфорд, иногда теряют кусочки воспоминаний, связанные с тем, где и с кем означенная леди училась, дружила, воспитывалась. Моя биография и документы, удостоверяющие личность, меняются ежегодно. Мне всегда по официальным бумагам будет двадцать два года. Никто ничего не заподозрит. Всё, чем располагают люди — документы, хранящиеся в архивах, и собственная память. А мой талисман постоянно вносит необходимые поправки в эти составляющие. По последним данным я родилась в семьдесят пятом году, являюсь дочерью лорда Уильяма Эшфорда и Алисии Эшфорд. Работаю дизайнером интерьеров, держу магазины модельной одежды, ресторан и салоны красоты. Это легенда, хотя и основанная на реальных фактах. Самая большая подтасовка событий заключается в том, что лорд Уильям, лорд Ральф и лорд Ричард Эшфорд — один и тот же человек. Мой отец. Ему пришлось в определённый момент сменить имя и «притвориться» собственным сыном, а посмертно — превратиться в собственного внука, поскольку амулет сделал ему такой же «подарок», как и мне: он практически не старел до смерти. Согласитесь, если бы талисман ничего не предпринимал, подобное вызвало бы у окружающих ненужные вопросы. — Когда же на самом деле умер лорд Эшфорд? — Вскоре после окончания Второй мировой войны. В сорок пятом году. Однако по данным, сфабрикованным Оком, сколько бы лет ни прошло, мой отец всегда числится умершим в предыдущем году. Соответствующим образом меняется память людей, общающихся со мной. В течение долгих лет я была вынуждена выслушивать соболезнования в связи с «недавней» кончиной отца. Сначала это причиняло боль, постоянно напоминая об утрате, но потом я привыкла. Порой я думаю, что люди способны привыкнуть абсолютно ко всему. — И вы никогда не влюблялись, не собирались выйти замуж и родить ребёнка? — Как видите, не захотела, потому что прекрасно понимала: для меня это невозможно. Я держала всех потенциальных претендентов на расстоянии, как бы они ни стремились сократить дистанцию. Впрочем, некоторым молодым людям изредка удавалось пересечь черту. А потом я стирала им память. Никто из них ничего не помнит обо мне и о наших отношениях, даже если таковые и были. — Кроме Цузуки-сан? — С Асато-кун всё иначе. Даже не сравнивайте его с другими! «Она с такой лёгкостью заявляет о своих чувствах, — с грустью подумал я. — Что ж, Цузуки-сан много лет тому назад стал частью её жизни. Они вместе мечтали об идеальном мире, пусть и недолго… В конце концов, даже заключённый привязывается к своему тюремщику. Какой я идиот! Опять думаю не о том, о чём следует!» — Вы хотите убедить меня, — медленно проговорил я, — что сейчас ваша главная цель — освободить Цузуки-сан от власти амулета? — Да, я хочу освободить его! Пусть его мечта исполнится, и он станет в своей новой жизни самым обычным человеком. Что тут скажешь? Разумеется, пока я не стану раскрывать перед Лилиан свои карты, но начать сотрудничать с ней стоит. В её руках амулет, к которому привязана душа Цузуки из этого мира, и наши с ней цели схожи, если она, конечно, не лжёт. Надо держать её в поле зрения, как Мураки. — Даю слово, я научу вас использовать Тени, если вы поможете мне с расследованием дела Куросаки. — Отлично, — Лилиан протянула мне руку. Я пожал её ладонь. — Но прежде чем отправляться в Камакуру, — Лилиан уселась за мой стол, — необходимо разузнать, что было написано в отчёте полицейских, проводивших расследование полгода назад. Мы должны быть в курсе найденных улик и взятых у свидетелей показаний, прежде чем отправимся на место происшествия. Коснувшись рукояти кинжала, Эшфорд-сан вымолвила. — Предоставь мне, пожалуйста, копию полицейского рапорта за прошлый год по делу Куросаки из Камакуры. Я не поверил собственным глазам: не успела Эшфорд-сан договорить, как на моём столе появилась увесистая чёрная папка с вшитыми в неё листами. — Посмотрим, — как ни в чём не бывало, Лилиан открыла папку и начала переворачивать страницы. Похоже, ей было не привыкать к тому, что любые её желания мгновенно исполняются. — Так… Это несущественно и не повлияет на ход разбирательства… Опять ненужная лирика. Ага! — её взгляд задержался на одной из страниц. — Если вкратце передать суть написанного, Куросаки Нагарэ сообщил, что только его сын Хисока был осведомлён о местоположении тайника и о секретном коде, открывающем сейф. Код нигде и никогда не записывался, Нагарэ-сан никому его не доверял, храня в своей памяти с того момента, как сейф появился в доме, а это произошло шестнадцать лет назад. Куросаки старший назвал секретный код лишь единожды своему родному сыну с глазу на глаз, поскольку собирался в будущем сделать его наследником и считал, что последний должен знать обо всех семейных тайнах. Поверить не могу! — не сдержала эмоций Лилиан. — Наверное, извинением этому старому мизантропу может служить только то, что он сильно разочаровался в своём отпрыске и решил его примерно наказать, иначе зачем бы он стал выносить эту историю на всеобщее обозрение? — Что ещё там написано? — я приблизился к Лилиан вплотную и заглянул через её плечо. Лилиан перевернула страницу и развернула папку так, чтобы я мог видеть текст, но при этом продолжала указывать мне на наиболее важные фрагменты отчёта. — Горничная Хориэ Мийя дала показания против Хисоки. Девушка рассказала, что ей несколько дней нездоровилось: мучили боли в желудке, и она засыпала с трудом. В ту ночь, о которой идёт речь, ей тоже не спалось. Она решила выйти во двор и немного прогуляться на свежем воздухе. Проходя мимо зала для тренировок, девушка увидела выходящего оттуда Куросаки-сан со спортивной сумкой в руках. Сын хозяина заметил её и сделал знак, чтобы она не поднимала шума, после чего поспешно удалился к выходу из дома. Мийя выбежала следом и увидела, что возле ворот дома Хисоку кто-то ожидал, но оба человека скрылись так быстро, что девушка не успела разобрать, с кем ушёл сын хозяина. Утром следующего дня Нагарэ-сан обнаружил, что Куросаки-сан и Фудзивара-сан покинули дом, а из сейфа, расположенного в полу зала, где происходили тренировки по кендо, пропали деньги. Осмотрев сейф, полиция пришла к выводу, что его не вскрывали никакими подручными средствами, а отперли с помощью кода. На металлической поверхности обнаружились только отпечатки пальцев, принадлежащие Нагарэ-сан. Скорее всего, похититель пользовался перчатками или платком. И, наконец, показания обвиняемого, — Лилиан открыла одну из последних страниц отчёта. — Они взяты у подозреваемого неделю назад в клинике Дайго, где он находится после операции. Хисока-сан утверждает, что денег не брал. В том зале он устроил другую нишу с тайником, где хранил свои собственные деньги и документы, чтобы никто из домашних не догадался о готовящемся побеге. Хориэ-сан застала его ночью в тот момент, когда он забирал сумку с вещами, а потом, несколько минут спустя, он с кузиной покинул дом. О похищении денег из сейфа ему стало известно, когда его пришла допрашивать токийская полиция. Теперь это дело ведётся совместно полицейскими Камакуры и Токио. Да, Тацуми-сан, мы с вами вполне можем отправиться в дом Куросаки, выдав себя за полицейских, прибывших собирать дополнительные улики. Вопрос лишь в том, хотите ли вы сохранить себе своё настоящее имя или вам для конспирации нужен псевдоним? — Псевдоним — мелочи. Как быть с остальными препятствиями? — удивился я той лёгкости, с которой Лилиан согласилась на авантюру. — Ведь необходимо, чтобы и полицейское управление в Токио не сомневалось в том, что мы оба — сотрудники их отдела! Эшфорд-сан очаровательно улыбнулась. — Вы всё ещё недооцениваете силу амулета, — она нежно провела пальцем по одной из граней аметиста. — У вас будет такая легенда, Тацуми-сан, что никто не опровергнет её: ни демоны, ни синигами, ни тем более люди. Как только вы решите отправиться в Камакуру, у вас появится полицейская форма, удостоверение, водительские права, значок. Даже глава столичного департамента полиции не усомнится в том, что вас отправили сюда для ведения расследования! Ваше имя возникнет в списках сотрудников соответствующего полицейского отдела вместе с личной картой, где будут прописаны все ваши данные со дня рождения и до настоящего момента. А те, кто якобы работает с вами, вспомнят то, чего никогда не было и подтвердят вашу образцовую службу в отделе в течение многих лет. — Постойте, — прервал я её, — получается, Демоническое Око не только забирает воспоминания, но и создаёт фальшивую память? — Око отлично фальсифицирует любую информацию, не только содержащуюся в памяти людей. Не беспокойтесь, я отправлюсь вместе с вами. Если нас поймают, через секунду мы ускользнём, а ещё через мгновение полицейские и все остальные забудут о нашем присутствии, словно ничего не было. — Наверное, удобно так жить, — съязвил я. — Можно творить, что угодно и не бояться отвечать за последствия! Всегда можно стереть себя из памяти людей и из их документов. — Я же сказала, — тихо проговорила Лилиан, — что не стремилась к этой жизни. Я понимаю, вам, честному и принципиальному синигами, претит сама мысль о помощи со стороны такой особы, как я. Для вас принять от меня помощь — всё равно, что запятнать свою репутацию и предать дорогих людей, но если вы не воспользуетесь возможностью, которую я предлагаю, вам не помочь Хисоке-сан выпутаться. Сами видите, пусть улики и косвенные, но они все против него. Он никогда не докажет на суде свою непричастность к краже. Что вы решите? А что я мог решить? Я уже согласился. И подтвердил это снова. — Предлагаю всё-таки взять псевдонимы, — решила за меня Лилиан. — Назовём вас, к примеру, Мори Кимаро, а моё имя будет Яо Сашика. Годится? — Мне всё равно. — Так и быть, проявлю скромность, в кейси-кан* себя производить не стану. Ограничимся дзюнса-бутё**. Ну, а с вас хватит и звания рядового. Она явно провоцировала меня на вспышку, как обычно это любил делать Мураки. — Я повторяю: мне всё равно. — Это упрощает процедуру, — Эшфорд-сан привычно дотронулась до своего амулета. — Срочно нужны два комплекта полицейской формы для меня и Тацуми-сан. Форма должна быть не новой, а слегка поношенной. Сделай нам необходимые документы, включая значок, водительские права и вызов на место происшествия. Создай легенду в полицейском участке Токио, отвечающем за расследование дела, вписав нас в списки сотрудников. В Камакуру отправишь меня и Тацуми Сейитиро-сан завтра в шесть утра. Телепортируешь невидимыми ко входу на местную железнодорожную станцию. Полицейскую машину с полным бензобаком подгонишь к той же станции к шести ноль пяти. Выполняй. Повторилось всё так же, как и в первый раз. Стоило Лилиан договорить, и я увидел на столе два пакета, внутри которых лежала свёрнутая, чуть поношенная полицейская форма — женская для начальника отдела полиции и мужская — для рядового. Внутри пакетов обнаружились полицейские значки, удостоверения и водительские права на имя Яо Сашики и Мори Кимаро. — Выспитесь получше, — Лилиан встала с места и взяла свой пакет. — Завтра начнём нашу операцию по спасению от тюрьмы вашего незадачливого друга, которого, как мне кажется, кто-то подставил. Верьте, Тацуми-сан, если я обещала помочь, то сдержу слово. И не забудьте про своё, — с этими словами Эшфорд-сан пропала из моей комнаты так же, как за час до неё исчез Ватари. Я некоторое время сидел на месте, рассматривая полицейскую форму, лежавшую на столе рядом с копией полицейского отчёта. Не веря собственным глазам, несколько раз брал её в руки, ощупывая ткань. Она была настоящей. Такой же плотной и материальной, как и леди Эшфорд, посетившая только что мою квартиру. Однако всё равно почему-то складывалось впечатление, будто у меня в гостях побывал фантом, и он ненароком затянул меня в царство лживых снов.