Амулет синигами

По дороге от станции Камакура я пожаловался на то, что не успел позавтракать, и Лилиан вручила мне незамысловатый образчик европейского фастфуда под названием «сэндвич». На моё бормотание о степени полезности данного вида пищи, леди Эшфорд едким тоном предложила заменить бекон овсянкой, а затем лёгким щелчком пальцев создала для себя стаканчик коктейля. Сэндвич замер в моей руке на полпути до рта. — Прекратите на меня пялиться, — сухо заметила Лилиан, перехватив мой взгляд. — Вы тоже умеете такое делать. — Не умею, — возразил я. — И хотел бы знать, как у вас получается. Возникновение полицейской машины ещё можно объяснить. Но откуда появилась еда? — Тацуми-сан, вы не слышали знаменитое выражение: «Сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому»? Михаил Ломоносов, великий русский учёный, написал об этом два века назад. А если обойтись без ненужной лирики… Знаете, сколько недоеденных сэндвичей в Великобритании каждый день выбрасывается в мусор? — Стало быть, вы благополучно телепортировали его сюда из лондонского мусорного контейнера? — уточнил я, с подозрением разглядывая завёрнутый в салфетку сэндвич. Он отнюдь не выглядел испорченным. Но кто знает? — Прямые поставки из Сохо, — серьёзное выражение сохранялось на её лице всего пару секунд. — Вы такой забавный! — громко рассмеялась вдруг Лилиан, видя моё замешательство. — Неужели поверили? Я пошутила. Кстати, не желаете перекусить на свежем воздухе? Я согласился, и мы вышли из автомобиля. Наше появление в половине седьмого утра на берегу залива Сагами вызвало заметное оживление в рядах туристов, прогуливавшихся по пляжу. Я ни на мгновение не усомнился в том, что причиной интереса стала именно Эшфорд-сан. Лилиан изменила цвет глаз, заплела в косу свои непослушные волосы и надела очки, однако ни строгий вид, ни полицейская форма не могли скрыть её ослепительной внешности. Сейчас, когда я внимательнее взглянул на неё в свете приближающегося утра, что-то неуловимо знакомое почудилось в её движениях, в манере смотреть на собеседника. Неким необъяснимым образом она напоминала Цузуки-сан. Наверное, если бы некогда Асато-кун родился женщиной, то стал бы похож на неё… О чём я думаю опять? Неизлечимый идиот. — Завтракайте, наконец! — продолжала забавляться моим замешательством Эшфорд-сан, потягивая коктейль через соломинку. — Не то вашим беконом закусит кто-нибудь вместо вас. — И кто… — с удивлением начал я, но в тот же миг над моей головой прошумели широкие крылья, мягкие перья мазнули по моей щеке, а затем я ощутил, как опустела рука. Я поднял голову вверх и увидел орла, преспокойно улетавшего в сторону гор вместе с моим завтраком. — Их прикармливают туристы, вот они и осмелели, — с улыбкой пояснила Лилиан. — Неужели вы не знали? — Совершенно забыл, — провожая воришку взглядом, пробормотал я, — что в Камакуре водится кое-кто покрупнее чаек. — Хотите, отправимся в Кайкоан и закажем кофе со сливками? Для нас заведение окажется открытым. Я позабочусь об этом. — В другой раз. — Как хотите. Голубовато-стальные волны с лёгким шелестом накатывали на берег. До восхода солнца оставалось не более десяти минут. *** На моё предложение сменить её за рулём, Лилиан-сан только фыркнула и отвернулась, всем видом показывая, что помощь не требуется. Мы тронулись с места. Неожиданно меня посетила одна любопытная идея. Не утерпев, я спросил: — Скажите, Эшфорд-сан, если ваше Око способно раздобыть любую информацию, существующую в мире, наверное, оно может сообщить и о том, кто украл деньги? — Может, — невозмутимо отозвалась Лилиан. — И уже сообщило. Словно удар под дых. — И вы молчали?! — возмутился я. — Почему мы не можем сдать виновного полиции прямо сейчас?! — Тацуми-сан, — слегка нахмурившись, заговорила Лилиан, — я молчала, потому что человек, вскрывший сейф, действовал не по своей воле. Это во-первых. Во-вторых, какой суд примет свидетельство амулета в качестве доказательства чьей-то вины? Нет, нужно провести полноценное расследование. И, в-третьих, я так и не сумела увидеть лица настоящего виновника даже с помощью Ока, поэтому нам предстоит выяснить природу магии, которой воспользовался неизвестный тип, чтобы скрыть свою личность. И да, забыла предупредить: будьте осторожны, войдя в дом. Защищайте свои мысли. Я понятия не имею, с кем нам придётся иметь дело, но это сильный соперник. — Назовите имя вора! — потребовал я. — Пусть он действовал по чужому приказу, но я должен знать, кто он! Я сам допрошу его! — Для вас это лишняя информация. — Не согласен. — Вы будете необъективны, — продолжала Лилиан. — Начнёте строить версии, не приступив к расследованию. Я уже необъективна, поэтому хотя бы одному из нас нужно сохранить непредвзятый взгляд на ситуацию. Мне вообще не следовало спрашивать Око о том, кто украл деньги. Давно пора понять, что не всегда кратчайший путь к цели является самым верным, — она крепче сжала пальцы на руле. Я мгновенно понял, что она имела в виду, говоря об ошибочности коротких путей, но решил не развивать дальше эту тему. *** Пляж с видом на Эносиму и на белые мачты однопалубных яхт, стоящих на приколе, остался позади. Дорога пошла вверх. Мы ехали среди деревьев, растущих на склонах гор, ещё оголённых, не покрытых листвой. Лишь в середине февраля в Камакуре раскроют бутоны соцветия слив, в марте воздух наполнится ароматом персиков и магнолий, а завершающим аккордом станет цветение пионов, глициний и ирисов. На всю весну и лето полуостров Миура превратится в рай. Японский Майами, пристанище для поклонников виндсёрфинга. Некоторое время я смотрел в окно молча, но когда мы проезжали мимо святилища Бентен, я наконец решился заговорить о том, что меня мучило со вчерашнего вечера: — Эшфорд-сан, — сердце бешено стучало в груди, обгоняя мысли, — вы позволите мне однажды поговорить с вашим духом-хранителем? Лилиан вздрогнула. Кажется, моя просьба для неё стала неожиданностью. — Зачем вам это? — Хочу убедиться, что с ним всё в порядке. — Так и есть, не сомневайтесь. — Я бы хотел услышать то же самое от него. Клянусь, я не собираюсь настраивать его против вас! — Знаю. У вас нет недобрых намерений по отношению ко мне. Так сказало Око. — Тогда разрешите увидеть Цузуки-сан! Она долго молчала. Потом произнесла: — Я подумаю. По крайней мере, не выпалила сразу категоричное «нет». — Спасибо. — Вы хотя бы осознаёте, насколько это опасно? — серьёзно спросила она. — Если что-то пойдёт не так, погибнете не только вы, но и люди, случайно оказавшиеся рядом. Вы готовы взять на себя ответственность за чужие жизни? Учитывая недавние события, я отлично осознавал степень риска. — Мы отправимся туда, где никого нет, — слабый аргумент, но другого не нашлось. — Мы оба способны телепортироваться. На этой земле существуют необитаемые острова, пустыни. Если правильно выбрать место для разговора, никто не умрёт! — Кроме вас, — горько усмехнулась Лилиан. — Подумайте, чего вы на самом деле хотите? — она резко повернулась ко мне. — Вы ведь решили спасти Асато-кун! — Да, решил. — Значит, следуйте своему пути, а я буду следовать своему. Она продолжала вести машину — серьёзная, сосредоточенная. Похожая на Цузуки-сан. Их сходство причиняло мне боль. — Почему вы так похожи на него? — невольно вырвалось у меня. — Есть тому причина? Лилиан могла бы промолчать, но она ответила. — Есть. — Какая? — Магическая связь душ. И пояснила, взглянув на моё вытянувшееся от изумления лицо: — Нас связало Око. До конца мира. До последних дней существования Земли. Я откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. «До последних дней существования Земли…» «Вот как?» — наверняка сказал бы циник Мураки. *** На воротах, окружённых зарослями сериссы и бересклета, был изображён герб фудзи-мон*. Служанка средних лет, встретившая нас у входа, совершенно не удивилась нашему прибытию. Или просто не показала вида. Леди Эшфорд, предъявив свои документы, приказала женщине дать нам возможность сначала осмотреть дворовые постройки. Затем двинулась за служанкой, бросив мне через плечо ценную рекомендацию — держаться поблизости. Мы обогнули выстроенный в форме пагоды трёхэтажный дом с красной черепичной крышей и очутились во дворе, где, по словам служанки, весной проходили состязания лучников. Чуть поодаль начинался сад, заросший глициниями, клёнами и ивами, а за ветвями деревьев виднелся пруд с непрозрачной водой. Впрочем, туда мы не добрались. — Надо же, здесь гости, а мне об этом не доложили. Какая катастрофическая нерасторопность! — послышался неподалёку тягучий негромкий голос, и, оглянувшись, мы увидели красивую женщину лет сорока, одетую в ярко-алое кимоно. Её чёрные вьющиеся волосы, слегка тронутые сединой, были собраны в причёску черепаховым гребнем и шпильками. Медленно переступая по каменным плитам двора, она шла к нам, внимательно вглядываясь в наши лица. Служанка, низко поклонившись женщине, поспешно удалилась. — Я Куросаки Руй, — представилась дама, подходя ближе. — Хотелось бы узнать ваши имена. Лилиан раскрыла полицейское удостоверение: — Яо Сашика, начальник управления уголовных расследований Токио. Стараясь не выдать волнения, я последовал её примеру. — Мори Кимаро, отдел уголовных расследований Токио. — Чем обязана вашему визиту? — Руй-сан не спешила проявлять гостеприимство. Лилиан перехватила инициативу в свои руки: — Куросаки-сан, мы с коллегой, — она кивнула в мою сторону, — уполномочены расследовать дело о пропаже крупной суммы денег из вашего дома. Заявление было подано двадцать третьего июля прошлого года вашим супругом. Одновременно, насколько мне известно, ваш сын был объявлен в розыск вместе с госпожой Фудзивара Асахиной. Это так? — Да, — взгляд Руй нервно скользнул по моему лицу. — Но разве Хисоку не нашли? — Нашли, — подтвердила Лилиан. — Он в порядке? — На данный момент, да. — Вы расскажете о том, что с ним произошло? Была авария? — заволновалась Руй. — Сожалею, но я не знаю подробностей о том, что случилось с вашим сыном, — спокойно отозвалась Лилиан. — А кто мог бы рассказать? — Я, — упреждающий взгляд грозной напарницы был мною проигнорирован. — Вы видели Хисоку-кун?! — болезненная радость озарила лицо Руй. — Он в Дайго, одной из лучших клиник Токио. Не беспокойтесь, о нём там позаботятся должным образом. — Я рада. Снова напускное безразличие в интонациях. Мне только кажется, или она действительно пытается подавить чувства к сыну, словно любить собственного ребёнка — это преступление? — Пройдёмте в дом, господа. Скажите, зачем возобновлено расследование? Разве найденных улик недостаточно? — Достаточно, — голос Лилиан стал похож на речной лёд, ломающийся под ногой неосторожного путника. — И все они указывают на причастность к происшедшему вашего сына. Вас это устраивает? В глазах Руй вспыхнул гнев. — Вы приехали подтвердить вину Хисоки? — Мы приехали восстановить картину происшедшего, — отрезала Лилиан. — Тогда следуйте за мной. Мы направились к центральному входу, и я невольно попытался высмотреть тот самый подвал, но не увидел. Возможно, к лучшему, иначе я бы мог не сдержаться и высказать вслух хозяйке много обидного. Через переход, ведущий от одной из дворовых построек, мы вошли в дом, построенный традиционным перевязочным методом** и ориентированный по частям света. Архитектор сохранил обычное расположение комнат: в северной части дома жили женщины; в южной, ближе к центральному входу — мужчины. Комнаты соединялись между собой галереями и переходами. Деревянные полы скрипели под ногами, разноцветные бумажные фонарики под потолком мерно колыхались от ветра. Всё казалось чистым и аккуратным, однако меня поразило ощущение повисшей внутри промозглой сырости, и дело было явно не в повышенной влажности воздуха снаружи, а в чём-то другом. Я вдруг поймал себя на мысли о том, что даже, не будучи эмпатом, бежал бы отсюда без оглядки. Откуда-то вдруг всплыло отрывочное воспоминание о том, будто я некогда приходил в этот дом, шёл по тем же коридорам. Однако стоило поймать очередное проявление дежа-вю, как оно мгновенно растворилось. — С кем вы хотели бы побеседовать? — обратилась к нам Руй-сан, когда мы вошли в просторную комнату для официальных приёмов. Несколько старинных какэдзику, развешанных в токонома, светильник под потолком да прямоугольный лакированный столик посреди комнаты — вот и всё, что там было. Усевшись на татами напротив Куросаки-сан, Лилиан перечислила имена: — Куросаки Ивао-сан, Фудзивара Орито-кун, Хориэ Мийя-сан. И с вами тоже я хотела бы поговорить. Кстати, если мы обнаружим какие-либо новые факты, то вызовем для беседы любого из проживающих здесь. Руй побледнела, но нашла в себе силы произнести с чувством собственного достоинства: — Как пожелаете, господа. *** Я никогда прежде не вёл допросов подозреваемых. И надеюсь, мне больше не придётся заниматься ничем подобным. Крайне неприятная процедура. Первой мы опросили Руй-сан. Она отвечала на вопросы односложно и неохотно, но, судя по моим наблюдениям, откровенно. В ночь, когда пропали деньги, она спала и ничего не видела. Сказала, что и не подозревала о планирующемся побеге, иначе предотвратила бы его. Мать Хисоки не признала факта, что испытывала хоть малейшую неприязнь к племяннице и племяннику, которых взяла на воспитание по требованию мужа. Собственного сына Руй с горечью описала как «слишком хрупкого» и «не от мира сего». Она, безусловно, хотела казаться в глазах Хисоки идеальной и непогрешимой, как император Акихито. Эта женщина, готовая на всё, лишь бы завоевать расположение мужа, не сумела создать для сына даже иллюзию счастливой семьи. Все попытки провалились, после чего Руй решила игнорировать ребёнка, которому невозможно солгать. — Мне её жаль, — сделал я вывод, когда хозяйка покинула комнату. — Представляю, как часто ей хотелось спрятаться от Хисоки, чтобы он не видел хаоса, творящегося в её душе! Но не думаю, что Руй-сан могла бы причинить зло сыну. Она беспокоится о нём. — Вы слишком быстро делаете выводы, — Лилиан покачала головой. — Осторожнее, вам ли не знать: люди часто не таковы, какими кажутся. — Благодарю. Ваш совет разумен, и я им воспользуюсь. Следующим вошёл старший брата Нагарэ — мужчина в возрасте около пятидесяти, крепко сложенный, среднего роста с безразличным лицом. Ивао спокойно ответил на все заданные ему вопросы, но к картине происшествия его показания не добавили ничего. Лишь возникло смутное подозрение, что он за что-то зол на Нагарэ-сан. — Интересно, — заметил я, проводив Ивао взглядом, — почему отец предпочёл оставить всё наследство младшему сыну, сделав его главой семьи? — Подозреваете Ивао-сан? Думаете, он мог что-то сотворить из зависти к положению брата? — С другой стороны, — продолжал рассуждать я. — Если бы он собирался заполучить наследство, дискредитировав Хисоку-кун, то, полагаю, сделал бы это раньше. Однако мотив налицо. Впрочем, есть ещё кое-кто, заинтересованный в получении наследства. Высокий худощавый юноша восемнадцати лет с короткой стрижкой представился как Фудзивара Орито. Собранный, спокойный, немного строгий, он производил приятное впечатление, если бы не глаза. Дерзкий, вызывающий взгляд заставил меня насторожиться и внимательнее присмотреться к парню. А, возможно, дело было в том, что я никак не мог забыть слова Хисоки, подслушанные мной в Дайго: «Отец, кто угодно, только не он!» Что же опасного было в этом молодом человеке? Отчего Хисока убеждал отца не делать Орито наследником, предпочтя ему кандидатуру Ивао-сан? Прислушавшись к совету Лилиан, я решил просто понаблюдать за происходящим. Мы по очереди задавали вопросы, а Орито-сан отвечал уверенно, негромко, без запинок. Он честно признал, что у них с Хисокой были напряжённые отношения. Хисока раздражал Орито тем, что дурно влиял на Асахину, которая с детства была излишне впечатлительна. По мнению Орито-сан, именно Хисока виновен в том, что Асахина поверила в любовь Нобору. «Если бы не глупые выдумки Хисоки о том, что он якобы понимает все мысли и чувства этого проходимца, Асахина никогда не стала бы встречаться с вором!» — пояснил Орито. По его мнению, Хисока испортил его сестре жизнь. Девушка потеряла шанс удачно выйти замуж, лишилась благоволения Нагарэ-сан, утратила семью, статус, уважение ближайших родственников. Слишком дорогая цена. И если уж говорить о неприязни, она была взаимной. Хисока тоже недолюбливал двоюродного брата. Про события в ночь побега Орито-сан также ничего полезного не сказал. По его словам, он находился у себя в комнате и спал. Кража денег стала для него сюрпризом, как и для остальных членов семьи. — Скользкий тип, — коротко обронила Лилиан, когда за Орито задвинулись фусума. — Вы не ощутили ауры мага, когда он вошёл? — Нет. — И я тоже, хотя почти была уверена… Ладно. Осталась Хориэ-сан. Давайте побеседуем с ней. Признаться, поначалу я был настроен против этой служанки из-за её предыдущих показаний. Однако стоило мне увидеть маленькую девушку в светло-зелёном юката, которая едва войдя в комнату начала рыдать, умоляя не спрашивать её больше ни о чём, потому что «бо-тян не виноват», и сердце моё смягчилось. — Пусть в тюрьму посадят меня, — плакала Мийя, — но я никому ничего не скажу! — И всё-таки, что случилось в ту ночь? — мягко спросила Лилиан, и я с немалым удивлением прочёл в глазах моей напарницы сострадание. Выходит, Эшфорд-сан не законченное чудовище? Камень с плеч. — Нет! — отвернулась в сторону Мийя. — Я навредила Хисоке-сан! Никогда не прощу себе этого! Её ресницы и щёки намокли от слёз. Лилиан вдруг встала с места, подошла к Хориэ-сан и ласково погладила её по затылку. — Хочешь защитить молодого хозяина? Мийя подняла голову и с недоумением воззрилась на строгую женщину в полицейской форме, внезапно проявившую сочувствие. — Да, — прошептала она. — Хисока-сан не заслуживает того, что с ним случилось! Он честный и добрый! Он никогда бы не взял денег! Мне не сказали в тот день, что произошло. Я думала, с Хисокой приключилась какая-то беда, а мои показания помогут отыскать его! Но его обвинили из-за меня! Я стала причиной его несчастий! — Понимаю, — произнесла Лилиан. — Нас с Мори-сан отправили сюда разобраться в происшедшем. Если вспомнишь что-то ещё, мы будем тебе благодарны. Ничего нового девушке, к сожалению, вспомнить не удалось. Зато Лилиан очень подробно и долго расспрашивала Мийю о её самочувствии за последние полгода и о симптомах недомогания. Я не понял, какое отношение к краже денег имело состояние здоровья служанки, но положился на Эшфорд-сан. Наверняка у её вопросов имелась цель. Часть ответов Мийи удовлетворила Лилиан, часть заставила задуматься. Наконец, Хориэ-сан ушла. — Тацуми-сан, — Лилиан была серьёзна, как никогда. — По вашим ощущениям, эта девушка может быть связана с магией? — Не думаю. От неё не исходит магических эманаций. — Если мы оба просмотрели нечто важное, это потом нам выйдет боком. — Подозреваю, — криво усмехнулся я. — Но к чему было так долго расспрашивать её о самочувствии? — А разве не странно: у молодой девушки вдруг начинается бессонница, рассеянность, приступы удушья и жжение в желудке? Потом она признаётся в том, что стала нервной и раздражительной. А за месяц до этого Мийя-сан постоянно испытывала сильную сонливость. О чём это говорит? — Я не врач. Однако, как мне кажется, симптомы похожи на длительный, бесконтрольный приём какого-то химического препарата. Лилиан коснулась Ока. — Нужна информация по лекарственным средствам, — пауза, а потом у Эшфорд-сан в кармане завибрировал мобильный телефон. Лилиан вытащила его, откинула крышку и прочитала сообщение. — Понятно, — сказала она наконец, убирая телефон обратно. — Что это было? — заинтересовался я. — Послание от Ока. — Оригинальный способ общения вы изобрели, — не удержался я. — Раньше мы общались телепатически, но неделю назад я потребовала, чтобы это прекратилось. Хочу разобраться, Око ли влияет на некоторые мои жестокие поступки или кто-то другой. — И теперь все сообщения от амулета приходят на мобильный телефон? — Да, с так называемого «нулевого номера», не обслуживаемого ни одним оператором. — И что в сообщении? Или опять скажете, будто мне этого знать не положено? — В SMS было написано, что симптомы заболевания Хориэ-сан больше всего похожи на последствия применения хлордиазепоксида — седативного и снотворного препарата, вызывающего привыкание, синдром отмены и ряд побочных эффектов, особенно со стороны нервной системы и желудочно-кишечного тракта. — Значит, Хориэ-сан принимала успокоительное так долго, что возникли побочные эффекты? — Боюсь, это не было её решением, — задумчиво хмыкнула Лилиан, — иначе Хориэ-сан сообщила бы мне. Ведь я только что спросила её о том, не употребляет ли она каких-либо лекарств, и девушка ответила «нет». Ложь исключена. Око просигналило бы мне о недостоверности информации. Следовательно, Хориэ-сан добавляли хлордиазепоксид в питьё без её ведома. — И зачем, по-вашему, это делалось? — Тацуми-сан, я предполагаю, что лекарство ей подмешивал тот, кто впоследствии … Лилиан не договорила. Из коридора внезапно послышался топот ног бегущих людей, затем донеслись приглушённые вскрики, звуки борьбы и чьё-то громкое, натужное мычание. Мы с Лилиан одновременно вскочили, бросились к фусума и отодвинули её. Нашим глазам предстала весьма странная сцена. Двое молодых слуг удерживали из последних сил женщину с поседевшими растрёпанными волосами и босыми ногами, одетую в белую ночную рубашку до пят. Глаза старухи были выпучены и налиты кровью. Её тело изгибалось дугой, казалось, ещё немного, и она упадёт на пол и забьётся в эпилептическом припадке. Слуги выкручивали женщине руки и зажимали рот, чтобы она не кричала, а она яростно мычала и дёргалась, пытаясь лягнуть мужчин и укусить их за пальцы. — Что здесь происходит? — строго спросила Лилиан. — Простите, госпожа, — продолжая крепко держать старуху, произнёс один из молодых людей. — Эта дама серьёзно больна. Десять минут назад она выломала запертую дверь своей комнаты и сбежала, и мы только теперь сумели догнать её. Извините за шум. Сейчас всё закончится. — Кто она? — Лилиан сделала шаг вперёд, пытаясь в полутьме получше рассмотреть лицо женщины. — Мы не можем сказать. — В доме идёт расследование преступления. Я начальник управления полиции, — Лилиан предъявила своё удостоверение, — и я требую ответа! Кто эта женщина? Слуга неохотно вымолвил: — Казухико-сан. Мать госпожи Руй. В этот миг женщина оттолкнула державших её слуг и ринулась прямиком к Лилиан. Я собрался встать между ними, чтобы защитить Эшфорд-сан от нападения сумасшедшей, но моя напарница внезапно отрицательно качнула головой, давая понять, чтобы я не вмешивался. И я отступил. Казухико-сан упала перед Лилиан на колени, вцепилась ей в одежду и отчаянно завыла, будто её душу кто-то разрывал на части: — Хозяйка тьмы, уходи! Возвращайся в свой мёртвый замок! Заклинаю, оставь этот дом в покое!!! Слуги подбежали, подхватили Казухико-сан под локти и потащили её за собой, на ходу сумбурно извиняясь перед Лилиан за случившееся. — Королева тёмной стороны!!! — визжала безумная Казухико, брызжа слюной и продолжая упираться ногами в пол. — Твоя кровь была отравлена задолго до рождения!!! Дочь смерти и разрушения!!! Не возвращай то, что забрала из этого города!!! Огонь твоего безрассудного гнева выжигает дотла!!! Он пожирает моё сердце!!! Услышав про огонь, Лилиан вдруг побледнела, развернулась и быстрым шагом направилась обратно в комнату. Дрожащими руками задвинула фусума, позволив, правда, мне войти следом. — Такое впечатление, что она знала вас раньше, — стараясь казаться спокойным, вымолвил я. — А я впервые её вижу! — резко отозвалась Эшфорд-сан. — Может, старуха не так уж и безумна? Возможно, вы встречались? — Она сумасшедшая. Мы не встречались никогда! — Тогда почему Казухико-сан так уверенно говорила всё это — про тьму, огонь, разрушение? — Она бредит. У неё припадок. — Эшфорд-сан, если между нами не будет полного доверия, я не стану вас учить управлению Тенями. Да вы и не выучитесь, не доверяя Мастеру. Лилиан вдруг уткнулась лбом в стену и прошептала: — Я не помню её. Действительно, не помню. Но вдруг… Я подумала о том, что вдруг много лет назад, не осознавая своего поступка, я убила кого-то из её родных и забыла об этом? Мне страшно. Я не должна была рождаться на свет! Моя кровь точно отравлена. Из-за меня погибла даже моя мать… И Лилиан быстро прикусила нижнюю губу, поняв, что проговорилась. Я стоял рядом, в ужасе глядя на неё. — Ваша мать погибла по вашей вине? Что это значит?! — Вы неверно меня поняли. — Нет, я понял вас верно, и я хочу знать правду! — Зачем? — простонала Лилиан, отходя к окну. — Ну зачем вам сдалась моя жизнь во всех её подробностях? — Потому что я хочу вам доверять и знать, что вы не опасны для Цузуки-сан! — Я опасна для всех на самом деле, — горько вздохнула Лилиан. — Когда мне было шесть месяцев, — глухо заговорила она, так и не повернувшись лицом ко мне, — какие-то люди пробрались в дом в отсутствие отца, закололи мою мать ножом, а потом собрались убить меня, но в этот момент отец вернулся. Он к тому времени уже владел Оком и воспользовался магией амулета для мести. В первый раз отнял чужие жизни. Никто из убийц не спасся. С тех пор меня повсюду окружает кровь и смерть. Я, как и мой отец, стала чудовищем, унаследовав Око. — Почему вы вините себя? Вы тогда были всего-навсего беспомощным младенцем! — я попытался успокоить её. — Это вы так считаете, но со дня моего рождения по окрестностям циркулировали жуткие слухи о том, что моя мать родила демоническое отродье с ядовитой кровью. — Из-за необычного цвета ваших глаз? — уточнил я. — Отчасти да, но в основном из-за наводнений и многочисленных болезней, внезапно обрушившихся на близлежащие местности. Некоторые наши соседи, собравшись вместе, решили избавить землю от «младенца греха и ведьмы, породившей это чудовище на свет». Что было дальше, я рассказала. Думайте, что хотите. Я не знаю, кто я на самом деле — демон или человек. Но я очень хочу быть человеком! У них с Цузуки даже судьбы похожи… Я приблизился к Эшфорд-химэ и порывисто обнял её за плечи. — Успокойтесь. Я не подумал о том, что вам тоже бывает больно, и вы способны бояться и сомневаться. — Как видите, могу. — Простите, я вёл себя грубо. — Неудивительно. Я тоже не была с вами доброй и милой. — Я больше не буду заставлять вас вспоминать все эти кошмары прошлого! Тем более, на данный момент у нас полно других нерешённых проблем. — Да, надо разобраться с расследованием, например. — Вы сказали, кто-то давал Мийе-сан снотворный препарат без её ведома. У вас есть предположения, кто и зачем? Лилиан провела рукой по лицу и устало посмотрела на меня. — Кто — не знаю, а вот зачем… Есть одно предположение. Наверное, чтобы довести Мийю-сан до истощения и с помощью магии стереть ей часть памяти, ослабленной к тому времени приёмом лекарств. По крайней мере, я так думаю. — Зачем кому-то так поступать? И тогда Лилиан выложила свой последний козырь. Вернее, я решил, будто он последний. — По информации, полученной мной вчера от Ока, именно Мийя-сан, находясь под воздействием магии или гипноза, вскрыла сейф и забрала деньги после того, как Хисока-сан и Асахина-сан покинули дом. Однако ни настоящего виновника кражи, ни нынешнего местонахождения денег Око не показало, сославшись на то, что ему «мешает чужая магия». И вот мы с вами здесь. Выясняем истину. Я неожиданно почувствовал слабость в ногах и вынужден был усесться на татами.