Амулет синигами

С минуту они смотрели друг на друга, не шевелясь и почти не дыша. Я не мог видеть лица Асато-сан, зато заметил, как расширились глаза Энмы, когда перед ним возникла фигура моего хранителя. — Значит, Хрустальный Шар не ошибся, — холодно обронил Повелитель Мэйфу. — Это был ты. Ответа не последовало. Во взгляде владыки тёмного мира сквозила неприкрытая ненависть. Вдруг губы Энмы дрогнули, исказившись усмешкой, и наш похититель громко расхохотался. — Глупцы! Все ваши усилия тщетны! Он выкрикнул очередное заклинание, и зал заполнило густое марево. Засверкали молнии, послышались оглушительные раскаты грома. Стены завибрировали. Сверху начали падать, гулко разбиваясь об пол, куски лепнины и осколки мраморных плит, но ни один из них не зацепил ни меня, ни моего хранителя. Асато-сан невозмутимо стоял на месте, и все атаки Энмы рассеивались невидимой стеной, отделявшей его от Повелителя Мэйфу. — В чём дело, Цузуки? Просто защищаешься? Как скучно! — продолжал издеваться Энма. — Твоя сила опять принадлежит тебе. Так используй её! Ах, прости, забыл: ты ни на что теперь не годен без приказа хозяина. Подумать только, сильнейший синигами стал жалкой игрушкой в руках смертного! А ты хоть знаешь, ради кого стараешься? Оглянись — и будешь сильно удивлён. Надо отдать должное, Асато-сан не поддался на провокацию. Неожиданно повёлся я. В необоримом стремлении переломать этой сволочи конечности, я резко двинулся вперёд, но был остановлен незримой силой. — Остановитесь, хозяин, — предупредил мой защитник, не оборачиваясь, — или вы окажетесь под ударом. Он произнёс эти слова отрешённым тоном, не вызывавшим сомнения в том, что его сознанием и эмоциями полностью завладел талисман. Похоже, Асато-сан точно так же защищал бы любого, получившего рубин в собственность. Эта мысль заставила моё сердце сжаться. Но анализировать чувства не было времени. Марево от атак рассеялось, и перед нами возник птицеголовый слуга Владыки. Его в качестве свиты сопровождали существа, казалось, сошедшие со страниц средневековых бестиариев. Я не был силён в демонологии, поэтому из десяти созданий устрашающего вида узнал только Хауреса* и Аврирона**. Плохи дела. Если наш противник подчинил себе демонов, исход битвы может оказаться плачевным. Асато-сан попытался вызвать Сорю и Тоду, но они почему-то не явились. Энма, глумясь, сообщил, что ещё до нашего прибытия провёл ритуалы, предотвращающие вызов шикигами и блокирующие способность к телепортации в его дворце, а потом хладнокровно отдал приказ уничтожить нас. Атаки демонов слились в пылающее кольцо, и защитный барьер, поставленный Асато-сан, став видимым, покрылся извилистыми трещинами. Мой хранитель из всех сил пытался удержать полупрозрачную магическую стену. Я видел, как тело его напряглось, по вискам, щеке и шее побежали струйки пота. Проклятая беспомощность! Как в сарае, где меня запирал Саки. Как в те дни, когда отец отвешивал мне тумаки, воспитывая силу духа. Неожиданно вспомнилась ночь, когда Асато-сан впервые явился ко мне. То, что с ним случилось, сравнимо лишь со смертью. И теперь — снова? Он умрёт на моих глазах, потому что я слаб и ничтожен. Эта мысль напоминала открытую рану, в которой беспрерывно поворачивали нож. Амулет говорил о взаимодополняющей плате хозяина и духа-хранителя. Если за мгновение до смерти я попрошу рубин освободить Асато, сбудется ли моё пожелание? Даже если нет, иного выхода не существует. Я не позволю этим тварям увидеть мою агонию и отчаяние. Барьер почти разрушился. И я шагнул на исчезающую грань, стремясь выиграть немного времени для Асато-сан и себя, проговаривая вслух последнюю волю. В следующее мгновение перед моими глазами взорвался ослепительный, обжигающий фейерверк энергии. *** На голову обрушилось небо. Тяжёлое, чёрное и безразличное, как воплощённая бесконечность. Оно вглядывалось в меня мёртвыми глазницами, высасывая разум. Я боялся этого зрелища в раннем детстве и знал, что увижу его снова, умирая. Бесконечный мрак небытия и где-то далеко, на границе видимости — отблески звёзд, бесполезных и чужих. Если на них долго смотреть, мир исчезнет. Я всю жизнь не всматривался глубоко, но теперь ничего другого не оставалось. Мир уже рассыпался на части, и я проник взором до самого дна. «Отдай мне свет звёзд, — послышался вдруг чей-то шёпот. — И вы оба спасётесь». «Забирай, — на удивление легко разрешил я. — Только пусть он живёт». «Такова твоя плата?» «Да, если это единственный выход». «Твой подарок принят, смертный». Тьма перед глазами рассеялась. Я понял, что по-прежнему нахожусь в подземном зале, только теперь там царила гробовая тишина. Не бушевала гроза, никто не нападал. Шатаясь, я поднялся с пола, откашлялся и отряхнулся. Демоны стояли в оцепенении и разглядывали меня с таким ужасом, будто я превратился в чудище из преисподней, а они волей Всевышнего — в безгрешных агнцев. Вдруг мои противники развернулись, словно по команде, и один за другим скрылись за колоннами. Энма даже не пытался их остановить. Он выглядел тусклым и неживым. Сумрачно взглянув в мою сторону в последний раз, Повелитель Мэйфу спешно зашагал к выходу. — В чём дело? Сдаёшься?! — закричал я ему вслед. Он не ответил и вскоре исчез в глубине зала. Я обернулся, собираясь поздравить Асато-сан с неожиданной победой, но за моей спиной никого не оказалось. «Хозяин, вы были великолепны! — услышал я внутри возглас амулета. — Как хорошо, что вы пожелали, чтобы я не принадлежал больше никому! Я сам жажду остаться вашим до скончания веков!» — Где Асато-сан? — прервал я его излияния. «Вы увидите его в ближайшее полнолуние». — Почему ты не сказал об этой возможности раньше?! «Я многого не помнил, — виновато забормотал амулет. — Демоническое Око блокировало мою энергию. Но сегодня его власть закончилась!» — И каким образом свершилось чудо? Мою душу вернули с того света, наделив суперсилой? «Не совсем. Вы сделали то, чего от вас никто не ожидал. У вас были две возможности: сражаться, используя энергию духа-хранителя, или наблюдать, как вас защищают. Оба варианта являлись проигрышными. Но вы ринулись защищать духа-хранителя! Такого ещё никто до вас не пытался делать. Даже я почувствовал, как вы едва не вывернулись наизнанку ради того, кто, по сути, должен спасать вас. Впрочем, будь вы обычным человеком, и это бы не помогло. К счастью, вы не простой смертный». — И что это значит? — насторожился я. «Я вот думаю, — продолжал рубин, проигнорировав интересовавший меня вопрос, — а зачем вам дух-хранитель? Вы стали так сильны, что можете в любой момент вскрыть душу Цузуки, заполучить его энергию и сделаться абсолютным властелином, как в стародавние времена, когда талисманы древних ничто не ограничивало. Подумайте, — льстиво ворковал кристалл, — это позволит тысячекратно усилить мою энергию. Вы же будете вечно молоды и бессмертны! Весь мир падёт к вашим ногам!» — Никакого вскрытия, — холодно обронил я. — Даже не вздумай. «Нет — так нет», — согласился рубин. — А теперь выкладывай. Во-первых, как отсюда выбраться? Во-вторых, где добыть копию «Жизнеописания миров»? В-третьих, почему демоны и Энма внезапно сбежали, хотя я ничего им не сделал? И, в-четвёртых, с какой радости ты заявил, будто я — не человек? «Не волнуйтесь, хозяин, мы выберемся в любой момент. Для меня теперь анти-телепортационный барьер снять — раз плюнуть. Копию книги, хоть магической, хоть нет, я тоже вам материализую, где бы мы ни оказались …» — Упростились, однако, процедуры по сравнению с прежними шаманскими плясками, — сухо перебил его я. «Потому что вы подчинили себе резервы собственной души, а демоны и Энма сразу почувствовали это. И я ощутил. Я всегда знал, что вы сильны, однако не ожидал, что настолько! В вас океан энергии! Цунами, тайфун! Термоядерная реакция! А всё потому, что внутри вас скрыта частица первозданного Хаоса». — Ты это о чём? — с подозрением поинтересовался я. «Сейчас объясню, — важно пояснил талисман. — Внутри вас скрыт атом первичной субстанции, из которой создавался мир. Кто-то поместил её в ваше тело до рождения. Это очень сложная магическая манипуляция. Без книги О-кунинуси точно не обошлось. Тот, кто вас создал, был гением. Вы только не обижайтесь, хозяин, но, похоже, вы — искусственное творение. Дитя людей и Хаоса, уникальное сочетание, тонкая грань света и тьмы. Сегодня вам удалось пробудить вашу истинную силу, и она сняла блок, удерживающий мои способности». — Кто меня создал? — я даже не скрывал скепсиса в голосе. «Если попросите, я поищу для вас эту информацию». — Действуй. «Это займёт много времени». — Я подожду. А пока ответь: как вернуться обратно в мой мир? «Портал, через который мы попали сюда, больше не действует. Мы воспользуемся входом с Хоккайдо, о котором у меня есть данные, и через замок Несотворённой Тьмы вернёмся в Токио, откуда вы родом». — Лилиан Эшфорд не позволит нам этого сделать. «У неё не будет выбора. Мы противопоставим Оку вашу пробуждённую энергию. Я бы всё-таки предложил вам объединить сознание с Цузуки-сан. Тогда Око станет для вас не опаснее детской погремушки, сколько бы душ ни похитила леди Эшфорд». — И как произойдёт «объединение сознаний»? «Вы заберёте магический потенциал Цузуки, вскрыв его ду…» — Приказываю больше к этой теме не возвращаться. Никогда и ни при каких обстоятельствах. «Как скажете». — Ты теперь так редко возражаешь. Значит, говоришь, стал сильнее? «Намного, хозяин». — Стало быть, можешь сказать, кто такая Лилиан Эшфорд? Амулет печально вздохнул: «Хотел бы я помочь вам, но эта женщина давно уничтожила информацию о себе. Неизвестно, какие данные были на месте отсутствующих, могу сказать одно: первая фальсификация сведений с помощью парного амулета имела место в сентябре одна тысяча девятисотого года при покупке билетов на пароход, идущий из Токио в Лондон, а первое ощутимое проявление силы Ока относится к августу одна тысяча девятисотого года. Район Суццу». — Что произошло в Суццу? «Поселение выгорело дотла в августе 1900 года». — Сначала выгорает посёлок, а спустя месяц кто-то пользуется силой Ока, чтобы инкогнито выбраться из Японии в Англию? «Примерно так». — Перемести меня к Ватари-сан. Я в самом деле получил приятные бонусы. Исполнение приказов ускорилось, а их диапазон расширился. Только вот страшно подумать — не за счёт ли энергии Асато-сан я действую? С этим амулетом ни в чём нельзя быть уверенным, особенно если учесть, что рубин дважды предложил мне избавиться от духа-хранителя. Через несколько секунд я обнаружил, что стою посреди лаборатории, а Ватари, Микако, Хисока и Рэндзи разглядывают меня, словно студенты-первокурсники очухавшуюся после удара током подопытную крысу. — Вот это да! — восхитился Ватари. — А мы сидели и гадали, каким ещё заклинанием из книги О-кунинуси воспользоваться, чтобы вас найти? — Как долго я отсутствовал? — Два часа. Мы успели здорово за вас поволноваться. Я засомневался насчёт обобщения Ютаки-сан, учитывая состав присутствующих, однако сделал вид, будто поверил. Ватари пытался вести себя естественно, но его взгляд выдавал нешуточное волнение. Это были глаза врача, пытающегося поставить диагноз пациенту. — С вами всё в порядке, Мураки-сан? — Вполне, — я приблизился к свободному креслу и удобно устроился в нём. — Собственно, я пришёл попрощаться. Хисока вскочил с места, но тут же, не сказав ни слова, уселся обратно. — Попрощаться? — обеспокоился Ватари. — Вы куда-то торопитесь? — Я узнал, как можно вернуться в мой мир, и выяснил, где достать вторую книгу О-кунинуси. Мне незачем задерживаться. — Замечательно, — Ютака-сан явно растерялся. — Расскажите, где вы были? — не выдержала Микако. — Мы с Ватари-сан видели, как вас окутала чёрная тень, и вы пропали! Я усмехнулся. — Вот, значит, как всё выглядело со стороны. А мне тем временем довелось пообщаться с Повелителем Мэйфу. — Вы находились у Энмы-Дай-О-сама?! — в один голос воскликнули Ватари и Хисока. — Меня похитил его слуга. Энма пытался нейтрализовать амулет, но вышло так, что, защищая меня, рубин обрёл новую силу. Не беспокойтесь, больше никто не справится со мной так легко, как раньше. Об остальном я предпочёл умолчать. Во-первых, до сих пор непонятно, что именно со мной произошло во время сражения, во-вторых, не стоит давать Куросаки-кун лишний повод волноваться за судьбу напарника. Паренёк и так смотрел на меня, словно подозревал в совершении всех смертных грехов. — Здорово, — с облегчением выдохнул Ватари. — Я рад слышать, что вы стали сильнее. Если бы Энма-Дай-О-сама захватил амулет, ещё неизвестно, как бы он распорядился жизнью Цузуки. «Вашего Повелителя волнует только власть над миром и ничего больше», — собирался сказать я, но передумал. Нет смысла озвучивать очевидное. — Значит, вы возвращаетесь, — Ватари поправил очки, стараясь не показывать волнения. — И как скоро? — Немедленно. — Тогда, — доктор порылся у себя в столе и протянул мне чёрную пластмассовую коробочку. — Возьмите. Это минипередатчик. Он должен работать даже сквозь время и пространство. По крайней мере, я так планировал, когда создавал его. Берите. Вдруг у вас получится связаться с нами? Я положил подарок Ватари в карман пиджака и поблагодарил учёного. — Мураки-сан! — Микако вскочила с места и порывисто обняла меня за шею. — Я так вам благодарна за спасение Рэн-кун! — Берегите себя. И не попадайтесь больше в плен к демонам. — Не попадёмся! Теперь Ватари-сан защищает нас. А вам ещё столько всего предстоит… Поэтому я решила, что книга О-кунинуси должна остаться у вас, — и молодая женщина протянула мне свой серебряный браслет. — Я не настолько умна, как лорд Эшфорд, поэтому поставила совсем простую защиту: в книгу украшение превращается при прочтении молитвы святого Франциска о мире, а обратно при произнесении вслух имени Рэндзи. Я в свою очередь привлёк к себе Каэдэ-сан и с благодарностью поцеловал в щёку. — Спасибо. Микако смутилась и отошла в сторону. Рэндзи неожиданно приблизился ко мне. — Как я понял из слов Ватари-сан, тебе скоро придётся защищать Землю от моей безумной «мамочки»? — Придётся. — Будь осторожен. Эта женщина лжива, коварна и безжалостна. Она предаст любого ради своей цели. Нельзя верить ни единому её слову. — Я в курсе. — Прости, что ничем не могу помочь. Она редко общалась со мной. Я знаю о ней не намного больше вас всех. — Ничего, разберусь. Последним подошёл Хисока. Сначала он обратился к Ватари, спросив, нельзя ли ему отправиться со мной, на что получил отрицательный ответ. — Бон, прости, — пояснил свою позицию Ватари. — Я понятия не имел, создавая машину времени, что мир расколется надвое. На альтернативной Земле и без того оказались души, которых там быть не должно. Ещё один путешественник необратимо нарушит равновесие, и миры погибнут. Они и так на грани. — Но ведь Цузуки … — Слишком опасно! Правда, бон, я не преувеличиваю. Лучше тебе остаться здесь. Хисока побледнел, но не стал больше упрашивать Ватари. Потом его пасмурный взгляд обратился ко мне. Куросаки-кун долго всматривался в моё лицо. Наконец, вымолвил: — Я об одном прошу: сдержите слово. — Клясться не стану, ведь с вашей точки зрения, моим клятвам всё равно веры нет. Но можете не сомневаться: если я принял решение, то выполню его наперекор богам и демонам. Хисока задумался, потом кивнул. — Да, вы такой. Прощайте. И, более не глядя ни на кого, покинул комнату. — Послушайте, Мураки-сан, — снова повернулся ко мне Ватари, — свяжитесь со мной сразу по прибытии в Токио. Во-первых, мне крайне любопытно, заработает ли передатчик. Во-вторых, вам наверняка потребуется помощь, учитывая, что предстоит сделать. — Свяжусь, — пообещал я, а затем, ещё раз коротко попрощавшись со всеми, обратился к амулету с просьбой переместить меня к порталу. *** В следующее мгновение я оказался на склоне горы, заросшей клёнами и соснами, где среди пожелтевшей травы темнел наполовину заваленный вход в тоннель. «Мы на Хоккайдо, несколькими километрами южнее Саппоро, — прокомментировал амулет. — Неподалёку от вершины Тарумаэ». — Неподалёку от кальдеры вулкана, хочешь сказать? — уточнил я. «Да, но вы не беспокойтесь, хозяин». — Конечно, я совершенно спокоен. Зачем волноваться? Вулкан ведь не активен уже в течение многих лет. «Верно. Однако я не телепортировал вас внутрь, поскольку опасался обрушения тоннеля. Его выкопали более ста лет назад, и он никогда не реставрировался. Надо спускаться осторожно, не то вы рискуете оказаться погребённым под землёй. Конечно, я сумею вас спасти, но лучше не искушать судьбу». — И почему в последнее время мне постоянно приходится лазать по заброшенным подземельям? — поинтересовался я, протискиваясь внутрь. В тоннеле, как и следовало ожидать, было темно, пахло сыростью и прелой листвой. «Идите прямо, хозяин. Через сто метров будет поворот. Сделайте десять шагов, остановитесь и положите меня на землю». Согнувшись в три погибели, спотыкаясь нас каждом шагу о корни, влипая лицом в паутину, я прошёл упомянутое расстояние и упёрся лбом в плотный земляной завал. — Тупик, — констатировал я, ощупывая пространство вокруг. Поворота не наблюдалось. «Ищите боковое ответвление», — настаивал амулет. Тоннель осветился бледно-розовым светом, и я увидел искомый поворот направо. — Давно пора было указать дорогу! — возмутился я. — Вы не просили. — Это было очевидно. — Нет. — Выброшу, — предупредил я. Кристалл отреагировал на моё замечание легкомысленным хихиканьем. Разумеется, он отлично знал, что я так не поступлю, и пользовался своим преимуществом. Пройдя десять шагов, я опустил рубин на землю. В тот же миг свет, излучаемый амулетом, стал ярче, стены и потолок тоннеля растворились на моих глазах, а на их месте проступили очертания семиугольного зала, в центре которого располагался постамент с фигуркой дракона. «Кладите меня в углубление, — подсказал амулет. — Скорее!» Я собрался выполнить эту рекомендацию, как вдруг услышал едва различимый шорох. Мой взгляд метнулся в сторону, и я увидел прижавшегося к стене мужчину лет сорока пяти, одетого в европейский костюм, вышедший из моды полвека назад. — Прошу, спасите Аюми-тян, — глухо выдавил он. Я с любопытством оглядел этого человека с ног до головы. — Кто вы? — Грешник, обречённый на вечное одиночество. — Как вас зовут? Мужчина присел на корточки и начал раскачиваться взад и вперёд, обхватив голову руками. — Аюми-тян должна жить! Пообещайте, что она будет жить! — Посмотрите на меня. Вы слышите?! Никакой реакции. Я подошёл ближе, приподнял его лицо за подбородок и стал внимательно вглядываться. Мужчина был кареглазым, темноволосым и довольно симпатичным, несмотря на свой далеко не юный возраст и усталость. — Кто такая Аюми? Не ответив ничего по существу, мужчина вдруг заговорил, словно захмелевший бард, вспомнивший старую легенду: — Там, где даси*** летают меж двух заливов, жила когда-то прекрасная Аюми. Однажды явился в те края мужчина, которого прозвали демоном лишь оттого, что выглядел он чуть иначе, нежели другие. Как только Аюми-тян знакомым юношам предпочла странного чужака, друзья и родственники отдалились от девушки. Никто и знаться не желал с ней и её избранником. А влюблённые были счастливы, не ведая, какие небылицы сочиняют за их спиной, как их ненавидят и боятся. Найдя заброшенный дом, эти двое поселились там. Им так немного нужно было для счастья: простая еда, солнце поутру, крыша над головой. Но постепенно тучи сгущались над ними. Сначала молодых наотрез отказался связать узами брака местный священник, хотя влюблённые его об этом умоляли. А потом святой отец стал распространять слухи о том, что молодая пара живёт во грехе и общается с тёмными силами. Через полтора года настали трудные времена. Природа ополчилась на людей, послав им многочисленные испытания. Разверзлись небеса, исторгая ливни не по сезону, переполнились реки, взбунтовалось море. Многих жителей поразили тяжёлые болезни, и решили они, что во всём виновны «демон» и «ведьма», живущие поблизости. Несколько человек пробрались ночью в дом влюблённой пары, решив покончить с молодыми. Главы семьи дома не оказалось. Он уехал на заработки. И тогда в жертву негодующей толпе были принесены Аюми и её первенец. Вернувшись домой на следующее утро и увидев случившееся, мужчина очерствел сердцем. В тот день он действительно стал демоном и убил многих. Отныне этот грешник каждый день плачет о возлюбленной жене и потерянном сыне. Пронзите ему сердце, освободите его! Но, увы, не может он умереть… «Надо забрать этого человека в Токио, — мысленно обратился я к амулету. — Ему нужна квалифицированная помощь. А в случае выздоровления, из него можно будет вытянуть полезную информацию». «Ни в коем случае! — воспротивился рубин. — Он — пленник Ока. А обезумел потому, что некогда отдал свои воспоминания или их большую часть в обмен на силу!» «А если это Коноэ Кэндзиро, пропавший в 1945 году?» «Всё возможно. Но вы не представляете, какие последствия нас ждут, если мы вытащим его в реальный мир, не разорвав заключённого контракта с Оком! Разрушится замок Несотворённой Тьмы, пропадёт точка соединения миров, и обе Земли рассыплются в прах. Хозяин, уходите! У нас мало времени». В последний раз с сожалением оглянувшись на странного мужчину, я положил амулет в углубление на постаменте. — Спасите Аюми… Меня поглотила воронка телепортации. *** На сей раз я обнаружил себя стоящим посреди парка Сиба в разгар солнечного дня. Лепестки сакуры щедро осыпали сидящих под деревьями посетителей. Окружающий пейзаж наводил на мысли о том, что пока я мотался по мирам, до праздника мацури, конечно, дело не дошло, но до о-ханами — вполне. Моё появление под сакурой возле одной из групп празднующих вызвало молчаливый шок у пятерых взрослых. Напряжённую атмосферу разрядило радостное восклицание трёхлетней малышки в оранжевом кимоно. Девочка указала на меня крохотным пальчиком и рассмеялась, обращаясь к одной из молодых женщин, сидящей рядом: — Мама, смотри! Дядя — волшебник! Взрослые были так поражены, что даже ничего не ответили ей. — Иллюзионистом подрабатываю, — пояснил я, убирая ногу с чужого коврика, — правда, до Копперфильда мне далеко. Простите за вторжение, — и, поклонившись родителям девочки, я ретировался. Как и следовало ожидать, «Тойоты Аристо» там, где я её оставил, не оказалось. Пылится на штрафной стоянке или передана в собственность префектуры за невостребованностью. Погоревав о судьбе недавно приобретённого автомобиля, я отправился на ближайшую остановку. Автобус не заставил себя долго ждать, и через полчаса я прибыл в Сибуйя. Я приготовился увидеть в доме очевидные признаки запустения, а у входа — объявление о том, что, дескать, этот человек пропал без вести, просьба тем, у кого есть сведения, сообщить в полицию, но был удивлён полным отсутствием того и другого. «Тойота», к величайшему моему изумлению, обнаружилась в гараже. Целая и невредимая. Неоплаченных счетов, штрафных талонов, просроченных извещений ни в холле, ни в почтовом ящике не наблюдалось. Все предметы в гостиной стояли на своих местах, ковёр был тщательно вычищен, паркет навощён до блеска. Я поднялся на второй этаж. В спальнях, библиотеке, рабочем кабинете вещи лежали именно там, где я их и оставил. Несмотря на это, меня преследовало тягостное впечатление, будто в доме в моё отсутствие кто-то жил. Утешив себя мыслью о том, что после всех моих злоключений лёгкий приступ параноидной психопатии неизбежен, я с удовольствием выкурил сигарету, поставил мобильный на зарядку, принял душ и переоделся, после чего отправился в клинику. Там-то точно меня хватились. Надо придумать убедительную причину столь длительного отсутствия. Интересно, какой сегодня день? Я включил радио в салоне автомобиля и, отрегулировав громкость, приготовился слушать новости. Вскоре выяснилось, что в ближайшие сутки ничего из ряда вон выходящего не произошло. Нечто печальное случилось раньше. Полиция продолжала искать троих без вести пропавших девушек-студенток, уехавших в Киото в марте, но так и не вернувшихся в институт к началу занятий. Я снова подавил в себе дурное предчувствие и продолжал слушать. Через пятнадцать минут мне сообщили сегодняшнюю дату — четвёртое апреля. Отлично. Меня не было ровно три месяца и три дня. И как мне теперь оправдываться перед пациентами? Я пропустил огромное количество операций, наплевал на свои обязанности… Припарковавшись на стоянке, я вышел из машины и направился ко входу в клинику. Недавно принятая на работу милая и предупредительная Хаясе-сан, сидевшая за стойкой регистратуры, подняла голову и заулыбалась. — Мураки-сенсей, как хорошо, что вы приехали! У Кикути-сан наблюдается резкое ухудшение состояния. Мы пытались дозвониться до вас, но телефон не отвечал. Нисида-сан говорит, пациентке потребуется срочная операция. Подозрение на разрыв аорты. Пожалуйста, поднимитесь в её палату! — вдруг девушка пригляделась ко мне внимательнее и остолбенела, как те взрослые в парке Сиба. — В чём дело? — поинтересовался я. — Ваш глаз, — Хаясе-сан старалась деликатно отвернуться, однако любопытство не давало ей покоя, и она снова взглянула на меня. — Что не так с моим глазом? Кажется, я уже догадывался, каким будет ответ. И по большей части не ошибся. — Наоборот, с ним полный порядок! — горячо уверила меня медсестра. — Выходит, трансплантация глазного яблока и ускоренная регенерация тканей возможна? Вам восстановили полноценное зрение за сутки, даже шрамов не заметно. Как я рада, сенсей! — Я тоже, — одарив Хаясе-сан самой очаровательной улыбкой, я направился к лифту, стараясь сдерживать гнев. Похоже, сэр Артур Эшфорд, воспользовавшись моим отсутствием, жил у меня в доме, ходил на мою работу и, возможно, спал с моими женщинами. Какой цинизм. Пусть только попробует заявиться ко мне снова. Демон он или маньяк, но в полицию я его непременно сдам. А сейчас надо срочно узнать от кого-нибудь из персонала, где находится палата Кикути-сан. И я отправился в кабинет помощника главного врача. *** У Кикути-сан в самом деле оказался разрыв аорты. Оперативное вмешательство осложнялось сахарным диабетом и сердечной недостаточностью пациентки, но в итоге мои многочасовые старания увенчались успехом. У женщины появились неплохие шансы выжить. Я вернулся домой в половине второго ночи, сбросил ботинки у входа, дополз до гостиной и тяжело повалился на диван, мечтая только о сне. Но и этому желанию не суждено было сбыться. Стоило мне поудобнее устроить голову на подушке, как на фоне окна тенью мелькнул мужской силуэт, и не успел я в полудрёме задуматься о странности происходящего, как две сильные руки вдавили мои плечи в диван, и незваный гость впился в мои губы жадным поцелуем. — Как я соскучился, — прошептал мне на ухо знакомый голос, и я ощутил аромат дорогого одеколона с горьковатой древесной нотой. — Знаю, я дал слово оставаться в Киото и не отсвечивать, но не стерпел. Третья неделя воздержания — это слишком. Я так сдохну или свихнусь! Только о тебе целыми сутками думаю. — Извольте слезть с меня, — спокойно отозвался я в ответ на страстное признание, — и объяснить, кто вы такой и что делаете в моём доме? Давление на плечи ослабело. Гость был явно обескуражен столь нелюбезным приёмом. Я услышал удаляющиеся шаги, щёлкнул выключатель, и настала моя очередь замереть от изумления. Посреди моей гостиной в тёмно-сером костюме стоял Ория Мибу. Как прежде, стройный и обаятельный. — Слушай, Мураки, прости за прямолинейность, но ты хам, — заявил он. — Сначала приезжаешь в «Ко Каку Ро» после того, как десять лет не писал и не звонил, а потом, когда я, как последний идиот, соглашаюсь на твоё предложение реанимировать нашу почившую в бозе дружбу, оставляешь мне наутро подарочек в виде трупа, подпирающего токонома. Уже забыл, поди? — С памятью у меня проблемы в последнее время, — сдержанно проговорил я, отчётливо понимая, что сейчас услышу интереснейший отчёт о похождениях моего двойника, — поэтому расскажи до конца о том, какой я мерзавец. У тебя здорово получается. — Я, между прочим, пытался до тебя дозвониться, а ты не отвечал, и всё, что мне оставалось — спрятать концы в воду. Через неделю ты появился снова, и, заметь, о бездыханном теле тебе никто не поминал. Далее ты всю ночь воплощал самые мои смелые мечтания, даже те, о которых я сам не догадывался, а под утро внезапно заявил, что наши отношения должны оставаться в тайне. Я, по твоим словам, не имел права соваться в Сибуйя. Через пару недель у меня в гостинице обнаружился следующий жмурик. А около месяца назад ты вообще притащил трёх исполосованных девчонок. Я ждал твоего возвращения, но в итоге решил приехать и узнать, что у тебя за проблемы? Откуда такая куча мёртвых тел и как долго я буду вынужден их прятать? Я ощутил, что медленно погружаюсь в онейроидное состояние сознание. — Ория, скажи честно: насчёт трупов — это была шутка? — Отнюдь. Они настоящие. И все на твоей совести! Да не переживай, — смягчился он вдруг, — их не найдут. Однако я пришёл попросить тебя: завязывай с мокрухой. Не твой профиль. Кстати, — добавил он, присаживаясь на край дивана и заботливо отводя с моего лица одну из прядей волос, которые за эти дни наверняка поседели, просто я ещё не успел заметить. — А что у тебя с глазом? *** Как и следовало ожидать, впутанный лордом Эшфордом во все тяжкие Ория Мибу жаждал знать правду. Моему приятелю невозможно было солгать по той простой причине, что он слишком хорошо знал меня, а теперь и сэра Артура тоже. Я уселся на диване и выпрямился. Тело упорно пыталось принять горизонтальное положение, но я собрался с силами и пересказал самое существенное. Разумеется, Ория отнёсся к моим словам скептически, но быстро уверовал после «влипания в амулет», которое недавно испытал на себе Куросаки-кун. — Это магия! — ошеломлённо воскликнул Мибу после того, как его рука снова оказалась на свободе. — Настоящая! — Точно, — подтвердил я. — Выходит, — подытожил мой друг после короткого размышления, — тебе придётся спасать Землю, а я в течение трёх месяцев спал с маньяком? Лаконичнее суть наших проблем обозначить было невозможно. — Миллиард неприкаянных китайцев-призраков! — выругался Ория. — А ведь Укё-тян меня предупреждала, что это не ты! А я не верил! — Укё догадалась? — обрадовался я. — А я купился, как болван, — погрузился в пучину самоистязаний мой друг. — Кстати, как дела в семье Сакурайджи? Ты был у них? — переводя разговор на другую тему, я честно пытался отвлечь своего вновь обретённого приятеля от горьких воспоминаний. — Я обещал заехать к ним в гости, но в связи с последними событиями не успел. — Поверь, Укё-тян тебе позвонит. У неё в последнее время появилась какая-то особая способность. Твоя подруга многое знает о происходящем вдали от неё, причём это не похоже на ясновидение. Такое впечатление, что ей кто-то докладывает о событиях, особенно о тех, которые касаются тебя, — поделился со мной Ория, но тут же снова замахнулся кулаком в пустое пространство. — И всё-таки я найду этого психа и прикончу! Он обманул меня! — Не забывай, он демон. Полагаю, убить его не получится до дня Апокалипсиса. А если и убьёшь, то совершенно неизвестно, как его смерть отразится на мне. Мы же двойники. — Верно. А ты точно знаешь, когда наступит Апокалипсис? — заинтересовался Мибу. — Ты вроде говорил, Ватари-сан показал тебе свои расчёты, однако нет гарантии их правильности? — За этим я и собираюсь потребовать у амулета копию «Жизнеописания миров», — признался я. — Но не сейчас. Слишком устал после перемещений по мирам. — Прости, — Ория наконец заметил, в каком я нахожусь состоянии. — Тебе надо отдохнуть. Но я не уйду! Вдруг этот маньяк вернётся и нападёт на тебя? — Не беспокойся. Мою жизнь охраняет амулет. — И Цузуки-сан, — добавил вдруг Ория. — А как выглядит твой дух-хранитель? — Как обычный человек. — Никогда не встречал синигами. Призраки — другое дело. Ими кишит вся принадлежащая мне гостиница, но Боги Смерти … Нет, ни разу! — Они ничем не отличаются от людей. Пока синигами на твоих глазах не регенерирует или не телепортируется, ты ни за что не догадаешься, кто он. Ория вдруг коварно улыбнулся. — Твой хранитель очень дорог тебе. — С чего ты взял? — я старался казаться безразличным, но у меня плохо получалось. — Когда ты говоришь о нём, твоё лицо неуловимо меняется. Впрочем, если бы я не знал тебя хорошо, то не заметил бы. — Каким образом ты пробрался сюда? — полюбопытствовал я, лишь бы уйти от опасной темы. — Да разве трудно выяснить, где проживает самый известный в Японии хирург? — усмехнулся Ория. — Допустим. Но дом защищён сигнализацией! — А, игрушка для малолеток. Её обезвредить ничего не стоит. Пять минут — и всё в ажуре. Да и замок на двери у тебя простой. Вскрывается куском проволоки. Мне, например, даже отмычка не понадобилась. — Вот как?! — Ладно, не сердись. Спи. Он вышел из гостиной, погасив за собой свет. В ту же секунду мой мозг сдался и отключился от усталости. *** Проснулся я в десять утра от умопомрачительного запаха яичницы с беконом. Больших трудов стоило размять затекшую шею и выпрямиться, но через пять минут дело пошло на лад. Я принял душ, привёл себя в порядок и явился в столовую. Там вовсю хозяйничал Ория, сервируя стол к завтраку. — С добрым утром, — поприветствовал он меня. — Садись. Не заставляя себя долго уговаривать, я уселся за стол и начал с жадностью поглощать всё, приготовленное им. Было такое ощущение, будто я не ел целую вечность или в меня вселился дух тролля. Ория смеялся, наблюдая за процессом, и подзадоривал: — А вот здесь роллы с копчёным угрём, икрой и лососем. А тут — нежнейшие гребешки! Бекон рекламировать не стану, сам чувствуешь. Вкусно? Я кивнул, опустошая тарелку с неприличной скоростью, что обычно было мне несвойственно. — Так мы останемся друзьями или продолжим прежние отношения? — вроде бы в шутку спросил Мибу. — Первый вариант, — невнятно промычал я, заглатывая последний кусок яичницы. — Даже несмотря на мои кулинарные таланты? — совершенно непонятно было, расстроен он ответом или нет. — Они вызывают восхищение, — не мог не согласиться я. — Но глагол «продолжить» предполагает ответственность, на которую я никогда не решусь. — А Укё-тян? — нахмурился Ория. — Мы с ней всё обсудили много лет назад, и изменений не предвидится. Если она придёт и скажет: «Кадзу-кун, я люблю другого», то я немедленно разорву помолвку и не буду препятствовать ей. Но пока ещё Укё не сказала ничего подобного, поэтому между нами всё останется по-прежнему. Ория постучал костяшками пальцев по краю стола. Внимательно посмотрел на меня. — Надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении. В любом случае, — мой приятель снова улыбнулся, — друзьями мы останемся, и на мою помощь ты всегда можешь рассчитывать. Захочешь — звони. Я оставил записку с номером телефона на столике, а мне пора возвращаться в Киото. Рад был тебя снова увидеть! Оставшись один, я вдруг догадался, что много лет назад проглядел нечто важное. Впрочем, всё равно я бы не смог сейчас предложить ему ничего, кроме взаимной поддержки. Внезапно зазвонил мобильный. Я нажал кнопку «ответить» и услышал в трубке всхлипывающий от счастья женский голос: — Кадзу-кун! Это ты?! Ты здоров?! — Да, со мной всё хорошо. — Я так рада! Наконец-то… Я скучала по тебе! И Укё расплакалась. — Прости, красавица. Я пропустил Новый год, опоздал на цветение сакуры, но у меня была уважительная причина. Обещаю, как только мы встретимся, ты всё узнаешь. Хотя, возможно, многому не поверишь… — Не надо, я знаю больше, чем ты думаешь! — От Ории? — я поразился скорости, с которой Мибу успел передать важную информацию моей невесте. — Нет. — От кого же? — Не важно… Слушай, я звоню, чтобы предупредить: будь осторожен. Ты сделал один верный шаг, но второй может стать ошибочным. Не слушай никого, кроме самого себя, иначе проиграешь. Очень многие хотят, чтобы ты потерпел поражение. Слышишь? Я удивлённо замер на месте. — И кто сказал тебе всё это? — Мой друг, который просил, чтобы я никому не раскрывала его имени. Я через неделю приеду. Береги себя! — и она повесила трубку. Я положил телефон на столик. Итак, Ория и Укё теперь тоже косвенно втянуты в эту историю. В любом случае следующим моим шагом должно стать получение книги с информацией о дне Апокалипсиса. Так я и поступил. Закрывшись в спальне и взяв амулет в руки, я потребовал выполнение обещанного. К величайшему удивлению, амулет не стал отказываться или оттягивать время. Через минуту у меня на столе лежал старинный фолиант, очень похожий на тот, который с трудом добыла Каэдэ-сан. Среди тысяч легенд о жизни миров, о древних звёздах и межгалактических войнах я в течение пяти суток с перерывами на сон и еду искал сведения о том, как высчитать день Апокалипсиса. И нашёл. А заодно узнал многое другое. Оказывается, Тацуми-сан не солгал. Амулет синигами возрождался дважды в предыдущих столетиях, раньше, чем пробудилось Око, но оба раза талисманы были уничтожены по вине их владельцев. Первый хозяин потребовал бессмертия, разрушив тем самым душу хранителя. Второй пожелал, чтобы магический кристалл после его смерти больше не принадлежал никому. И умер в возрасте ста пятнадцати лет от естественных причин. Око в те времена не пробудилось, сражаться было не с кем. О власти над Землёй тот человек и не мечтал. А если бы и мечтал, не вышло бы у него заполучить в собственность планету. Воспользоваться абсолютным амулетом для изменения Земли, можно было лишь в случае, если между сто девяносто девятым и девяносто девятым днём до начала нового тысячелетия наступило бы полное солнечное затмение, и к этому моменту сила амулета была бы максимально раскрыта. Стало быть, Ватари-сан оказался прав. День, которого так ждала Лилиан Эшфорд, совпадал с двадцать первым затмением сто сорок пятого Сароса****. Согласно данным астрономов, 11 августа 1999 года должно было произойти полное солнечное затмение с наилучшей видимостью в Румынии, Великобритании и Франции. Если Эшфорд-сан не удастся провернуть свои тёмные дела в этот день, следующий шанс у неё появится даже не в 2999 году, а гораздо позже. Для столь отдалённых дат невозможно произвести астрономические расчёты, следовательно, Лилиан Эшфорд изо всех сил будет стараться заполучить власть над Землёй именно в следующем году. Учитывая, сколько десятилетий она трепетно ждала этого знаменательного события, для неё оставшийся год с небольшим был сущим пустяком. Вот потому она и говорила, что желанная дата близка. В этом она не слукавила. Обманула в другом: амулеты отнюдь не питались душами людей, и убийства не являлись необходимым условием раскрытия их силы. Проблема в том, что Око, судя по всему, давно превратилось в тёмный амулет, а мой рубин балансировал на грани. Таким его создали боги. Амулет синигами являлся точкой пересечения света и тьмы, заключая в себе и то, и другое. Лилиан пыталась поспособствовать тому, чтобы он соскользнул во тьму вместе со мной. Согласно данным «Жизнеописания миров», абсолютные амулеты отражали сознание владельца, показывали, словно в зеркале, его потаённые желания, и если владелец принимал решение потакать инстинктам, то камень всегда рад был помочь. Связь амулета и души владельца с годами укреплялась. Если хозяин не пытался овладеть талисманом, тогда кристалл начинал внедрять в душу своего господина то, что считал важным и правильным. И чаще всего это были отнюдь не благие устремления. Именно поэтому тёмная сторона так часто побеждала, и величайшие «чакравартины»***** прошлого заканчивали разрушением миров. Мой рубин, ничем не отличаясь от своих предшественников, показывал наиболее эффективный путь завоевания Земли. Кто знает, возможно, в моём подсознании действительно таилось подобное стремление? Но я в конечном итоге должен был выбирать тьму либо свет. В книге утверждалось, если хозяин собирался подчинить себе амулет синигами по принципу света, то должен был усилить светлую сторону своей души и гармонизировать свои эмоции с духом-хранителем. Как это сделать, к величайшему моему разочарованию, не рассказывалось. В случае превращения амулета синигами в талисман света, его владелец однозначно выступил бы как противоположная сторона по отношению к Демоническому Оку в день обновления Земли. Сражение между владельцами талисманов становилось неизбежным. Второй возможностью было подчинить амулет по принципу тьмы. В этом случае его хозяин был обречён убивать с ещё большей одержимостью, чем владелец Ока, стать сильнее, накопив энергию, высвобожденную душами невинных жертв, а затем уничтожить Око. Я мог объединиться с Лилиан, превратившись в её союзника, поделить сферы влияния на Земле после одиннадцатого августа. Либо не предпринимать ничего, раскрыть полную силу амулета и остаться нейтральным наблюдателем, позволив леди Эшфорд творить всё, что ей заблагорассудится. Моя жизнь, благодаря рубину, в любом случае осталась бы неприкосновенна и после так называемого «конца света». Однако я не собирался отсиживаться. И не видел смысла становиться императором мира. Мне необходимо было освободить душу Асато-сан. А для этого, если судить по тексту книги, я должен был в день полного солнечного затмения найти точку, где пять стихий сходятся воедино. Я задумался. Интересно, что подразумевается под пятой стихией? Вопрос с четырьмя решить проще, но от меня требовалось найти именно пять. Распечатав карту северного полушария и прочертив линию, по которой должна была пройти тень от луны, я, отбрасывая разные варианты, наконец, выбрал подходящую под нужные параметры точку. Этим местом, по моему мнению, являлся болгарский маяк Шабла, расположенный на границе с Румынией в шестидесяти шести километрах от Варны. Оказаться там в день полного затмения меня не затруднит, но что за пятая стихия должна присутствовать? В книге об этом говорилось весьма туманно: «То, что станет пятой ипостасью, скрыто. Разум и сердце подскажут, где искать её». И всё. Интересно, Тацуми-сан, придя ко мне и высказав намерение выкупить амулет, уже решил эту головоломную загадку? За пять лет наблюдений наверняка решил. Какого же я свалял дурака, не оставив себе номер его телефона! Сейчас бы обменялись полезной информацией. Но тогда в Гинзе я был изрядно раздражён, и, мне казалось, в нашем дальнейшем общении нет смысла… Открыв окно, я выкурил подряд несколько сигарет. Никаких версий. Рубин спрашивать бесполезно. Он постоянно ссылается на «Жизнеописание миров», как на истину в последней инстанции. И тут я вспомнил, что за всеми этими происшествиями забыл о передатчике. Взяв в руку прибор, подаренный Ватари-сан, я нажал на единственную имевшуюся на его поверхности кнопку и стал ждать. Вначале до меня доносился только тонкий писк, шум и потрескивание. Вдруг из глубин передатчика раздался тихий, перемежаемый помехами голос Ютаки. — Мураки-сан? — Он самый. — Работает!!! — завопил мой собеседник. — Он работает!!! Погодите, — перебил он сам себя, — как вы там?! Говорите, неизвестно, как долго продержится связь! Следуя пожеланию Ютаки, я в нескольких фразах передал суть случившегося. Рассказал о том, что на три месяца меня здесь подменил лорд Эшфорд, совершивший несколько убийств, но сейчас его и след простыл. Потом я сообщил, что «Жизнеописание миров» у меня в руках, и, судя по всему, рассчитанная дата Апокалипсиса верна. Попросил доктора подумать над тем, что могло бы выступить в роли пятой стихии. Ютака обещал поразмыслить и вдруг, спохватившись, добавил, что Хисока всё-таки нашёл кое-что интересное из истории Дарема. — В одном журнале почти вековой давности, — заговорил Ватари, — рассказывалось нечто любопытное, но это подавалось не как достоверный факт, а как старый миф или легенда. Оказывается, в XII веке на берегу реки Уир был выстроен замок, где жила семья герцогов Эшфордов, ведущих свой род едва ли не от Вильгельма Завоевателя, однако жители замка, включая слуг, в один не прекрасный день пропали. Большую часть горничных и лакеев нашли позже в реке убитыми и обезображенными. Остальная прислуга сгинула навсегда. Среди нескольких без вести пропавших называли дворецкого и экономку. Сами господа тоже бесследно испарились. Ходили слухи, что и прислуга, и герцоги поклонялись демонам. А их души и тела забрал нечистый во время одного из обрядов поклонения. Замок долгие века стоял пустым. Официально всё это время он находился в собственности местного епископа, как и часть оборонительных укреплений города. Поговаривали, что в бывшем жилище герцогов водятся призраки, которые убивают каждого, кто посмеет войти в замок. В январе одна тысяча девятьсот первого года из-за границы прибыл человек, который назвался потомком семьи Эшфорд. Он предъявил документы, подтверждающие его происхождение, выкупил замок у местных властей, но жить там не стал, а построил поблизости дом для себя и дочери … Больше Ватари-сан сказать ничего не успел. Связь оборвалась. Я пытался снова установить её, но мне этого сделать не удалось. *** В последующие дни передатчик молчал. Многочисленные попытки снова связаться с Ватари-сан не дали результата. Шестого и девятого апреля я провёл две операции по поводу аденомы гипофиза и менингиомы******, перепоручив дальнейшее ведение пациентов Нисида-сан. Десятого апреля состоялось историческое общение с родителями по телефону. Я узнал о том, что недавно был с ними весьма непочтителен, и теперь от меня ожидались радикальные шаги по искуплению вины. Через несколько часов я приехал в Макухари, подарил матери алмазный браслет, став в её глазах снова «милым мальчиком». Отец по привычке упрекнул меня в равнодушном отношении к Укё-тян, затем мы вместе угостились «Macallan» 1947 года, и я, согласившись с утверждениями родителей о том, что мой образ жизни недопустим и разрушителен, с чистой совестью отбыл в Сибуйя. Одиннадцатого апреля в гости приехала Укё. В белой блузке и клетчатой юбке до колен с заплетёнными тонкими косичками она по-прежнему выглядела ученицей старших классов. Я проводил её в гостиную, предложив чай и свежую выпечку, которую утром приготовил повар. За столом Укё-тян поведала о том, что один из духов, часто навещавший её в последнее время, сообщил, как «ужасная ведьма» в канун Нового года похитила меня и отправила за пределы мира, а в течение трёх месяцев в моём доме жил некто, у кого, по словам Укё, «пустота вместо души». Моя девочка рассказала, как ей было страшно за меня и Орию, поскольку «нелюдь» пытался подобраться к душе Мибу-сан. «И ему это почти удалось», — мрачно подумал я. Укё смеялась сквозь слёзы, повторяя, как она счастлива, что я вернулся, а «тот, другой» убрался из Токио. Решив рассказать о случившемся со мной, я начал с истории про амулет, изложив затем основные события последних трёх месяцев. Укё внимательнейшим образом выслушала меня, и её личико озарилось лукавой улыбкой. — Теперь я понимаю, — сказала она. — Понимаешь что? — Причину, по которой дух сообщил, будто твоё сердце занято навсегда, — она продолжала хитро улыбаться. — Всё правильно. Тобой, — отшутился я. — Нет, — Укё замотала головой. — Мой незримый друг сказал, в твоей жизни появился тот, ради кого ты Землю готов перевернуть, хотя сам пока об этом не подозреваешь. Я всё пыталась угадать, кто это, а теперь думаю, что поняла. — Фантазёрка, — я подвинул к ней тарелку с имбирным печеньем. — Ешь. — Но Кадзу-кун, — Укё склонила голову набок и внимательно посмотрела на меня, — разве ты не мечтаешь вызволить душу Цузуки-сан из амулета? — Он спас мою семью. Могу ли я поступить по отношению к нему иначе? — Дело не только в этом. Он дорог тебе. Они с Орией точно сговорились. Я вздохнул. — Дорог потому, что дал мне шанс на новую жизнь, лучшую, чем в альтернативном мире. Теперь я с уверенностью могу заявить об этом. Я испытываю к Асато-сан слишком глубокое уважение, чтобы… К тому же у него есть возлюбленный в другом мире. И давай закроем тему, а то создаётся впечатление, будто меня в чём-то обвиняют, а я оправдываюсь. Укё-тян запила печенье глотком обжигающего чая, задумчиво глядя на меня. — Ты сам себя обманываешь, — тихо заметила она. — Напрасно. Запомни, нельзя ничего утверждать наверняка. Будущее не предопределено. Всё может измениться в любое мгновение. Спустя несколько часов Укё ушла, а я никак не мог забыть ту её фразу: «Будущее не предопределено». Почему я каждый день с момента возвращения с нетерпением смотрю на календарь и считаю дни, наблюдая за луной над Токио? Только ли оттого, что просто хочу поговорить с ним? «Впервые в жизни мне страшно выяснить правду, — мелькнула догадка. — Словно душа сломается, если узнаю». В любом случае через сутки я назову его имя, и уже никто не сможет препятствовать нашей встрече. «А ведь я хочу его видеть, — понял я. — Близко. На расстоянии вытянутой руки. Нет, ещё ближе». Я закрыл глаза, невольно вспоминая наш поцелуй в замке Несотворённой Тьмы, которого на самом деле не было, и медленно выдохнул: — Сумасшествие…