Амулет синигами

Не знаю, с кем я встречался в тот роковой день. Не могу понять и объяснить себе, почему человек, чьё лицо и имя столь быстро стёрлись из памяти, оказался для меня важнее сестры и матери? Почему я не прислушался к мольбам Ру-тян? Я поклялся защищать свою семью, а сам предал их. Некому в тот день было отвести руку убийцы. Меня невозможно простить. *** Крови было так много, что она вытекала из-под плохо прикрытой двери … Я застыл, бессмысленно глядя на тёмно-бордовые струйки, расползающиеся под ногами. Присев на корточки, тихо позвал Руку. Потом громче, ещё громче. Наконец, догадался, что никто не отзовётся и, дрожа, толкнул дверь. До них надо было пройти всего три шага. Три. Я шёл их целую вечность. Закрывал глаза, убеждая себя, что мне просто снится кошмар, а вот сейчас я проснусь, и он закончится. Но жуткое видение не пропадало. Анэсан в белоснежном юката, насквозь пропитанном кровью, лежала поперёк прихожей, с руками, сложенными на груди. Рядом с ней я увидел маму в точно такой же позе. Шаги закончились. Дальше идти было некуда и возвращаться нельзя, ведь мир рассыпался в прах. За моей спиной осталась лишь пустота. — Ру-тян, — я склонился над сестрой и погладил её разметавшиеся по полу волосы, — ты закрыла глаза, потому что мир исчез? Ты решила чуть-чуть поспать и маму убедила отдохнуть? Правильно. А я вернулся. Ты не успела соскучиться? Ох, ты такая холодная… Замёрзла? Конечно, разве можно спать на полу без футона! Давай я отнесу тебя в постель, а потом заварю чаю, — приподняв голову Руки, я вдруг подумал, что ей, наверное, больно двигаться — ведь на её шее такая огромная рана. Впрочем, и на шее мамы такая же. Ничего, я смогу их вылечить! Я помчался на кухню, схватил со стола нож и вернулся назад. Одним взмахом рассёк руку от запястья до локтя. Алые капли брызнули во все стороны, орошая пол и стены, смешиваясь с тёплой влагой, хлюпающей под босыми ступнями. Здесь так много красного… Откуда? Странно, что я не могу вспомнить… Рана Ру-тян не затягивалась, сколько бы я ни пытался исцелить её. И мамина тоже. Я кромсал и кромсал руку, а с губ попеременно слетали то судорожный смех, то меня скручивало спазмами рыданий. Я не понимал, что заставляет меня вот так себя вести. Наверное, это из-за гибели мира? — Ничего, — успокоил я сестру и мать, — вам скоро станет легче. Давайте, я полежу рядом. Всё равно никого здесь больше не осталось. Обняв Ру-тян, я положил голову ей на грудь. Почему-то я не мог слышать её дыхания и биения сердца, но это оттого, что она глубоко уснула. Главное, мы вместе. Я же клялся, что никуда не уйду, и до самой смерти буду любить её одну. Я сдержу слово. — Скажи, ты тоже любишь меня больше всех, Ру-тян, правда? — спрашивал я, но сестра молчала. — Знаю. Можешь не отвечать. Я знаю. Кромешная темнота, воцарившаяся за дверью, приближалась, втекая в коридор, заполняя воздух, сгущаясь возле моего лица … Я пытался разбудить Руку и маму, хотел предупредить об опасности, но они так глубоко спали, что не слышали меня. Предательские ладони утратили былую силу, и я не мог спрятать моих родных, чтобы не позволить тьме коснуться их. Я сжимался в комок и просил посланцев небытия подождать немного, но тьма внезапно обрела форму юной девушки и отчётливо произнесла: — Вставай! Надо срочно звать полицейских! Слышишь? Асато-кун?! Не трогай их! Да ты весь в крови… Поднимайся! Давай я помогу тебе! Тьма тянула меня вверх, обхватив поперёк туловища, а я сопротивлялся: — Убирайся!!! Прочь!!! Но темнота продолжала обвивать моё тело, усиленно тащила куда-то … Наконец, я вырвался и бросился туда, где, как мне казалось, не должно быть ничего, кроме руин прежнего мира. Однако снаружи я увидел ослепительное солнце, безоблачное небо, услышал счастливые голоса пробегавших мимо детей, вдохнул свежий воздух, и неожиданно новое понимание озарило мой ум: мир не погиб, это я потерял тех, кого любил больше всех на свете. Я рухнул навзничь, кусая зубами землю и глотая пыль вперемешку со слезами. Столпившиеся неподалёку люди не решались подойти ближе, испуганно переговариваясь между собой о чём-то и указывая на меня пальцами. И тут я снова увидел девушку, рождённую из тьмы: — Вернись в дом, — просила она. — Тебе нельзя здесь оставаться. — Сгинь!!! — заорал я. — Верни мне Ру-тян, а потом забирай мою душу!!! — Возьми себя в руки. Борись за свой рассудок, Асато! — Мне больше не за что бороться! Верни Руку и маму! — Тот, кто умер, не может быть воскрешён, — откликнулась тьма. — Даже я не обладаю такой силой. Я не могу их вернуть. — Тогда зачем ты тут? Убирайся в свой мёртвый мир и хорони мертвецов, а мою семью не трогай! Или, — тут страшная догадка посетила меня, — это ты их убила? — Асато-кун, — голос тьмы стал растерянным, — что ты такое говоришь? — Это ты?! — Я их пальцем не трогала! Клянусь! «Твоих родных убила одна из дочерей человеческих», — прозвучал вдруг насмешливый голос в моей голове. — Кто ты? — насторожился я, озираясь, но видел теперь вокруг только вспыхивающие золотые, алые и фиолетовые огни, сливавшиеся в сплошное марево. «Я — Владыка Тьмы. А ты демон, Цузуки-сан, поэтому мы можем беседовать. Хикару-сан щадил твои чувства, убеждая, что ты человек. Это неправда. Он жалел тебя. Акеми-сан боялась твоего превращения в чудовище, поэтому от тебя скрывали, кто ты на самом деле. Твой отец в юности совершил непростительную ошибку, связавшись с тёмными силами, а всё ради того, чтобы даровать своим детям вечную молодость. И видишь, что вышло? Но за промахи родителей расплачиваются потомки. Рано или поздно ты станешь монстром, и мы непременно встретимся». — Назови своё имя! — громко потребовал я, пытаясь понять, откуда исходит голос. «Какая разница? — усмехнулся незнакомец. — Главное, что я знаю всю твою подноготную, твои маленькие страхи и фантазии. И твою трогательную любовь к сестре, из-за которой ты не замечал никого вокруг. Но как же ты позволил себе быть настолько беспечным, чтобы потерять её? Позволил обезумевшей истеричке подбить кучку местных фанатиков прийти в ваш дом и уничтожить ту, которую ты так любил? А ведь Рука просила тебя не уходить … Ты предатель, Цузуки-сан! Ру-тян страдала одна в Токио, а ты не замечал её мучений. Где же была твоя любовь? Ты не защитил её тогда, не спас и сейчас. Её убивали, а тебя не было рядом. Она захлёбывалась кровью, её тело содрогалось, разум агонизировал, но она продолжала ждать тебя. Не ради спасения, нет. Спастись она не рассчитывала. Рука мечтала в последний раз взглянуть на своего обожаемого брата, прежде чем закроются её глаза. Ты знаешь, как она тебя любила? Даже представить не можешь! Твои чувства ничто в сравнении с тем, что испытывала она. Если бы ты оценил силу её любви, то не отходил бы от своей анэсан ни на секунду, ни на мгновение, потому что в целом мире никто так тебя любить больше не будет. А Акеми, твоя дорогая мама? Сколько бессонных ночей она провела по твоей вине? Сколько слёз пролила из-за того, что ты разлучил её с мужем? Ведь ей пришлось уехать от любимого лишь потому, что иначе грязные слухи о семье Цузуки поползли бы гораздо раньше, и вы остались бы без гроша в кармане. Кто захочет покупать ткани с мануфактуры демонов? Ты испортил жизнь всем. Твоя энергия постепенно отравила даже светлый дар Ру-тян, и её амулеты стали приносить смерть, хотя изначально дарили исцеление. Если бы ты не родился, все эти люди были бы живы. А теперь, зная правду, живи! Мучайся, сознавая, что ты мерзкий убийца, а другие убийцы, такие же, как ты, находятся с тобой в одном городе, безнаказанные, смеются, рассказывая друг другу о том, как теперь в Коива стало хорошо и безопасно, поскольку злая ведьма мертва». — Лжёшь!!! — не выдержал я. — Ты гнусный лжец!!! «Проверь. Вызови полицию, и увидишь, что они только порадуются свершившемуся возмездию. Сходи в школу, где преподавала Ру-тян, и ты обнаружишь, что все празднуют гибель «ведьмы». Спроси у рабочих на твоей фабрике, хотят ли они по-прежнему работать на тебя? Взгляни на людей, которые стоят рядом! Что написано на их лицах? О чём они говорят?» Я приподнял голову. Я по-прежнему лежал на земле, окружённый толпой людей, с опаской приглядывавшихся ко мне. Вдруг кто-то спросил: — Что с этим парнем? Почему он разговаривает сам с собой? — Он не в себе, — отозвался второй голос. — Всю его семью убили сегодня. Правда, говорят, его сестра была ведьмой и забирала души людей. Может, поделом ей? — Тш-шш. Молчи! Он слушает. — Давайте заглянем в дом? — предложил третий голос. — Говорят, их отделали так, что смотреть страшно. — Да ладно, какая-то девчонка уже помчалась за полицией и врачом! Лучше подождём, а то свалят эти убийства на нас. Больно надо! Тьма больше не тянула свои щупальца. Она прочно обосновалась в сердце. «Ты хорошо слышал? Нравится перспектива прожить остаток дней среди этих людей? В доме, где всё станет напоминать о том, как счастлив ты был когда-то, но больше не будешь?» В голове что-то горячо взорвалось, болезненно разливаясь по мышцам. Тот самый огонь. Мощный, неуправляемый. Он стремился выбраться наружу. Его было много. Но здесь не место… Прочь! Надо уйти прочь! Вскочив на ноги, с лёгкостью раскидав толпу в разные стороны, я помчался вперёд, очертя голову. — Куда ты?! Стой!!! — кричали мне вслед. — Догоните его!!! Сзади раздались пронзительные свистки полицейских. Не оглядываясь, я бежал в разверзшуюся пустоту. Мимо проносились дома — бедные, приземистые с соломенными крышами… Клёны, сосны… Бамбуковые изгороди… Рисовые поля с робко зеленеющими всходами… Погоня отстала. Я спотыкался о камни, продирался сквозь кустарник, оставляя на нём клочки одежды и кожи … Запах воды отрезвил меня. Я стоял на берегу Эдогава. В голове настойчиво, ярко замелькали отрывки прошлого — того, что я потерял. Мы с Ру-тян ловим светлячков, она держит меня за руку, нежно целует в щёку и смеётся. «Давай сегодня всю ночь смотреть, как звёзды померкнут, и взойдёт солнце? Давай, братик?» Звёзды померкли. Солнце не взошло. Прощай, анэсан. Я попаду в ад, и мы никогда не встретимся, но эти ничтожества с лихвой заплатят за твои страдания. Жалкие существа, причинявшие боль нашей семье! Презренный, порочный город. Я демон? Да. Посмотрите в мои глаза в последний раз. И умрите. Все. Повернувшись спиной к реке, я сорвал с запястья амулет. Исторгшись из моей груди, сияющие торнадо полетели по Коива, охватывая деревья и дома. Бушующее пламя накрыло город, раздробилось на искры, пляшущие оранжево-алые языки, затягивая небо чёрным смрадом. Земля гудела и трескалась под ногами. А я медленно двинулся сквозь огонь, с безразличием взирая на искажённые болью лица людей, в панике выбегавших на улицу. Но для них не было спасения. Я не щадил никого. — Стой!!! Сквозь огонь ко мне бесстрашно пробиралась девушка, чьего лица невозможно было различить за пеленой дыма и пламени. Но кем бы она ни была, я не хотел видеть её, потому что это была не Ру-тян. — Остановись!!! — кричала незнакомка. — Давай уедем!!! Клянусь, я не стану принуждать тебя ни к чему! Ты сам сделаешь выбор! Я не отвечал, окружив себя плотным кольцом огня. — Ты же сожжёшь себя!!! Отлично. Сгореть вместе с телом Ру-тян и мамы — лучшая участь для такого отвратительного монстра, как я. Девушка опустилась на колени чуть поодаль, начертила какой-то знак на земле, и тот вспыхнул ослепительным светом. — Я не могу тебя потерять! Прошу, не умирай, Асато! Но не так-то просто было разрушить пылающую стену, разделившую нас. Незнакомка пыталась пробиться ко мне, но ей это не удавалось. — Почему ты отвергаешь меня?! — Мне никто не нужен, кроме Ру-тян! — А как же я?! — Понятия не имею, кто ты. Не желаю знать. Она выпрямилась в полный рост. — Ты хотя бы понимаешь, о чём сейчас говоришь? Я мог лишь неотчётливо угадывать очертания её фигуры за изменчивым пламенем и дымом. — Не знаю, кто ты и зачем ходишь за мной. Оставь меня в покое. Навсегда. Сознание ненадолго погрузилось в пустоту и мрак, а когда я пришёл в себя, то увидел, что девушки рядом больше нет. Что-то болезненно ёкнуло внутри, но это ощущение быстро пропало. Огонь лениво догорал, вылизывая остатки того, что некоторое время тому назад было городом. «Ты их убил! — радостно воскликнул голос в моей голове. — Великолепная жатва! Ты настоящий ангел смерти! Я горжусь тобой. А теперь приди в благословенную тьму и обними своего повелителя! Ведь ты же не оставишь себя в живых после того, как собственными руками сжёг сотни невинных людей?» — Невинных? — остолбенел я. «Конечно. Большая часть усопших даже понятия не имела о том, кто такие Цузуки Рука и Цузуки Акеми! Но ты убил всех — и виноватых, и невиновных. О, милый грешник, моё сердце трепещет в предвкушении близкой встречи!» Я застыл на месте, оглядывая навеки умолкнувший Коива, который сам сровнял с землёй. «Что же ты медлишь? Я подскажу, как поступить. Если твоя кровь до капли вытечет из тела, ты умрёшь. Тебе ведь незачем жить?» — Незачем, — эхом отозвался я. «Тогда сделай последний шаг. Приди туда, где все грехи будут искуплены! Взгляни под ноги и увидишь путь». Я внимательно вгляделся в покрытую остывающим пеплом землю и увидел, как впереди, в лучах солнца, пробивающегося сквозь рассеивающийся дым, мелькнул осколок стекла. Почему он уцелел? Всё остальное стало золой или расплавилось. «Перестань медлить! Ты должен умереть». Подняв осколок, я с размаху всадил его себе в горло. Рана затянулась. Я повторил то же самое. Голос в голове перестал понукать меня, а я продолжал убивать себя … Я изрезал всё, до чего мог дотянуться: горло, глаза, живот, запястья, бёдра. Безуспешно. «Трус, — раздался над ухом отчётливый голос отца. — Снова выбираешь самый лёгкий путь? Убегаешь?» — Прости. У меня больше нет причин жить. «Ты стал демоном, а я так старался не допустить этого». — Если в аду мне самое место, значит, я пойду туда. «Ты бесполезен. Умри». Осколок выпал из внезапно ослабевших пальцев, и я потерял сознание. *** Сквозь приближающуюся тошнотворную пелену доносились чьи-то голоса. Они шептались обо мне. — Как ему удалось выжить? — Понятия не имею. Он потерял много крови, но ничуть не обгорел. И все его раны затянулись меньше, чем за сутки. Смотри, приходит в себя. Дышать нормально начал, пульс выровнялся. Скоро очнётся. Я распахнул глаза. Две санитарки, склонившиеся надо мной, ахнули и отшатнулись: — Демон!!! — завизжали они, выбегая прочь. Я лежал за тонкой занавеской на больничной койке, а в мою вену была воткнута игла капельницы. Я вырвал её, а капельницу швырнул на пол. Попытался встать, но тело не повиновалось. Краем глаза я отметил, что рядом на столике стоит бокал с водой. Выплеснув воду, я ударил бокалом о край стола. Тот жалобно звякнул, а в моих пальцах остался крупный осколок. И я вонзил его в правую руку. *** Через пару дней меня уже боялись все. Пациенты, увидев цвет моих глаз и то, что я вытворял, начали умолять перевести их в другую палату. Вскоре я остался один. Ко мне опасливо заглядывали медсёстры, но потом и они перестали приходить. Несколько раз появлялись полицейские, чтобы расспросить о пожаре. Но я упрямо молчал. К чему говорить? Всё равно не поверят. Я должен умереть и заплатить за свои грехи. Это единственный путь, и другого не существует. Но если я продолжу резать вены, тело всё равно будет восстанавливаться. Значит, надо перекрыть любые источники восполнения жизненных сил. В последующие дни я не позволял кормить, поить себя или вливать питательные растворы. И медсёстры перестали после того, как я несколько раз разбросал по полу еду, воду и лекарства. От меня убрали все острые предметы, но пока я размышлял, где добыть нож или лезвие, случилось странное событие. Лечащий врач внезапно объявил, что нашёлся некий специалист, который хочет забрать меня в свою клинику для особого курса лечения, и впустил в палату высокого голубоглазого блондина в тёмно-сером костюме, оставив нас наедине. Незнакомец был похож на ангела из детских книг, которые мне читала Ру-тян. И я поинтересовался, не явился ли он забрать мою душу. Мужчина рассмеялся: — Что вы! Я всего лишь человек. Меня зовут Юкитака Мураки. А вас? — Простите, я забыл всё о себе. — Ничего, возможно, память вскоре вернётся. Что же касается меня, то я частнопрактикующий доктор. Провожу исследования по регенерации тканей. Ваша способность к восстановлению клеток меня заинтриговала. Я решил вызволить вас отсюда. Поехав со мной, вы окажете неоценимую помощь в разработке средств быстрого заживления ран. В мире идёт война, люди гибнут, а ваша кровь бесценна. Она может спасти много жизней. Вы патриот Японии? Сказанное им слово точно не имело ко мне ни малейшего отношения. Впрочем, решил я, пусть этот доктор делает, что хочет. Если я умру от его опытов, так будет даже проще, чем безуспешно стараться уничтожить себя самому. Я согласился и с того дня стал экспериментальным образцом KOI3-1918. *** Меня поместили в тесную комнату с зарешеченным окном. Подобная мера предосторожности была излишней. Я и не пытался бежать, просто ждал, когда Мураки-сама завершит то, что не сумел сделать я сам — обескровит мой организм, и я, наконец, умру. Я почти не воспринимал течения времени. Видел, как день и ночь сменяют друг друга, но для меня это не имело решительно никакого значения. Я был заперт в скорлупе нечувствительной к боли плоти, внутри равнодушного разума, в ледяном панцире остывшего сердца. Меня не трогало и не волновало ничего. Время остановилось. Оно превратилось в бесконечное «всегда нигде» для безымянного пациента с порядковым номером. Окно выходило на запад, поэтому я не видел, как восходит солнце. Меня достигали лишь робкие закатные лучи. О смене сезонов я догадывался по тому, порхали ли за окном снежинки, шёл ли дождь вперемешку с листьями клёнов, кружил ли ветер лепестки слив и вишен, или мимо пролетали разноцветные бабочки. Облака в небе тоже были разными: мрачными, сизыми, золотисто-перламутровыми, кроваво-красными и бледно-розовыми. Красные мне совсем не нравились. Они пугали и навевали что-то болезненно-тяжёлое, наваливавшееся на грудь и заставлявшее слёзы течь по лицу. Я мог бессмысленно плакать сутками, не понимая причины собственных слёз. Юкитака-сенсей в такие дни приходил и долго гладил меня по волосам, держал за руку, вытирал солёные капли и уговаривал: — Всё позади. Пора успокоиться. Не мучай себя. С некоторых пор он начал называть меня «koi», потому что так и не узнал моего имени. Всё дело было в первых буквах номера, присвоенного им самим. Я так до самой смерти и остался его «koi». Юкитака-сан много раз шутил по поводу странной игры слов, но меня подобное нисколько не забавляло. По вечерам сенсей, если был свободен, читал мне стихотворения. Некоторые я не понимал вовсе, просто отмечал определённый ритм звучания фраз. Мураки-сан спрашивал, нравятся ли мне стихи? Я говорил, что они мне безразличны, а потом и вовсе перестал отвечать. Я не видел смысла в наших разговорах и попытках вызвать во мне эмоции. Юкитака-сан пытался вывести меня из этого состояния, но потерпел поражение и вскоре перестал стараться. Тем не менее, несмотря на то, что я ничего не отвечал, Мураки-сан по-прежнему разговаривал со мной. Я догадывался, что в его клинике были и другие пациенты, но я не стремился их увидеть, да и доктор не хотел, чтобы они видели меня. Он предпочитал ухаживать за мной самостоятельно. Сам менял бельё на постели, приносил свежие пижамы, убирал в комнате, грел для меня воду. Один раз в комнату заглянула пожилая женщина, похожая на медсестру, но доктор резко приказал ей выйти и больше не появляться. — Этот пациент находится под моим присмотром! Им занимаюсь только я. Для остальных эта комната закрыта, — и выпроводил женщину вон. Наверное, из-за моего безучастного вида, сенсей решил, что меня опасаться нечего. Он делился со мной своими планами. Я слушал рассказы о ходе его опытов по регенерации клеток. Иногда Мураки-сан был доволен, иногда расстроен, иногда откровенно зол, и тогда я точно мог сказать, что день у него сложился неудачно. — Твоя кровь обладает удивительной силой, — признавался Юкитака-сенсей, — она залечивает любые раны, нарывы и язвы. Теоретически, будучи пущенной в кровоток другого человека, она может заставить чужие клетки мутировать, и другой организм станет подобным тебе. Однако проблема в том, что далеко не в каждом организме твоя кровь приживётся. Для большинства людей она станет ядом. А я хочу добиться бессмертия. Для себя, в первую очередь. Я это заслужил. Кроме того, когда-то давно я потерял сына. Он погиб ужасной смертью вместе с моей первой женой. Насколько я успел выяснить, твоя кровь отлично подходит для проведения магических ритуалов. С её помощью, вычислив нужный день, я верну назад душу моего мальчика, создав для него гораздо лучшее тело. «Нет, — мысленно возражал ему я, — мёртвых нельзя воскресить. Даже с помощью моей крови, иначе Ру-тян и мама ожили бы. Вы никогда не вернёте вашего сына». Но вслух я ничего не сказал. Юкитака-сан регулярно забирал у меня кровь, и я не сопротивлялся. Каждый его новый опыт приближал мою желанную кончину. Я по-прежнему отказывался от еды, воды и сна, но не умирал. Вскоре я понял, в чём дело: доктор и не стремится меня убить. Однажды утром он явился ко мне и начал вдохновенно расписывать, как прекрасно распродаются микстуры, порошки и мази с добавлением моей крови, как замечательно они излечивают от различных болезней и поднимают на ноги смертельно раненых. — У меня столько заказов! Я скоро стану самым богатым человеком в мире. Жаль, твою кровь нельзя выкачивать бесконечно. Из-за того, что ты, упрямец, не ешь, не пьёшь, не спишь и отказываешься от капельниц, мне приходится ограничивать потребности других. Несмотря на это, мои исследования за прошедшие годы продвинулись далеко вперёд. Никто не встанет на моём пути, даже тот хитрец, столько лет пытавшийся завладеть тобой. К счастью, я вовремя успел закрыть тебя от его влияния. Вот что помогло мне спрятать твою ауру от его вездесущих глаз, — и Юкитака-сенсей продемонстрировал смутно знакомый талисман на чёрном шнурке. — Я обнаружил этот артефакт в Коива неподалёку от того места, где некогда полицейские подобрали тебя. Интересно, кто сделал его? Впрочем, не важно. Я соединил его силу со своим заклинанием. Чем-то пожертвовать, конечно, пришлось. Бедняга, ты в результате стал совсем бесчувственным. Зато ты точно никуда не сбежишь, — он ласково провёл рукой по моим волосам. — Надеюсь, ты рад быть полезным мне? Я смотрел на амулет, смутно припоминая… И вдруг по сердцу словно лезвием полоснуло! Анэсан! О боги… С огромным трудом приподняв руку, почти не повиновавшуюся мне, я прошептал: — Отдайте… Мураки-сама удивлённо посмотрел на меня, ведь я снова заговорил впервые за долгое время. — Он так важен для тебя? Я кивнул. — Хорошо. Позже верну. — Ког…да? — Сначала воскрешу своего сына и стану бессмертным. А затем ты получишь назад свой кусок янтаря, милый демон. Что? — рассмеялся Мураки-сан, увидев мою реакцию на его последние слова. — Не догадывался? Неужели? Я тщательно обследовал тебя в течение пяти лет. Ты не вполне человек, koi. Впрочем, нет. Всё гораздо интереснее. Клетки твоего тела и внутренних органов стопроцентно человеческие. Я вводил тебе наркоз и проверял. Твои печень, сердце, лёгкие, почки ничем не отличаются от тех же органов обычных людей. Резать тебя, отмечу, крайне неудобно. Ткани заживают слишком быстро. Трепанация черепа меня вымотала. Но зато я выяснил, что и клетки мозга у тебя идентичны человеческим. А вот с лимфоцитами беда. Они разительно отличаются от того, что я привык наблюдать. Выходит, только твоя кровь и дарит тебе способности к ускоренной регенерации, хотя я до сих пор не могу понять, как она взаимодействует с организмом, не вызывая отторжения? Это загадка, над которой я безуспешно бьюсь. Если бы разгадал её, давно обрёл бы бессмертие. Увы, меня преследуют неудачи. Однако пока я не раскрою эту тайну, обещаю, ты не умрёшь. Я буду оберегать тебя. Я вычислил, сколько крови ежедневно у тебя можно забирать, чтобы ты не скончался. Равнодушию пришёл конец. Собрав остатки воли, я решил приложить все усилия, чтобы прекратить своё бессмысленное существование. Я стал ежедневно выбираться из своего заточения, выламывая дверь вместе с замком, вырывал у визжащих от страха незнакомых мужчин и женщин, находившихся в соседних комнатах, предметы с острыми краями, вонзал их себе в горло, резал запястья. Когда же в очередной раз услышал от кого-то из пациентов: «Да у него глаза демона!», досталось и глазам. Я ненавидел этот цвет. Если бы он был иным, вся моя жизнь сложилась бы иначе. Меня ловили и водворяли обратно. Я терял сознание, снова приходил в себя, опять ломал дверь, ища новый способ выпустить свою проклятую кровь наружу. После очередной моей попытки умереть Юкитаки-сенсей прочёл гневную лекцию о том, какой я эгоист. «Если твоя собственная жизнь не задалась, — кричал он, — не лучше ли послужить на пользу другим, а не бездарно тратить бесценный материал?!» Да, верно. Я никогда не являлся человеком. Разве что для своей семьи. Для других я был «демоном» или «материалом», не более. С некоторых пор насмешливый голос, советовавший мне покончить с собой, снова появился в сознании, подстёгивая стремление уйти за пределы мира, напоминая обо всех, кого я потерял или уничтожил. Невидимый Владыка Тьмы был прав. Как демоническая кровь может помогать людям? Она отравит их. Все станут такими, как я. Нет, пусть лучше умрут! Вскоре я стал замечать, что мои раны заживают не так быстро, как раньше. Сенсею приходилось накладывать повязки. Порезы затягивались лишь спустя несколько часов или даже дней. У меня появилась надежда. Но доктор не желал терять свой источник доходов и будущего бессмертия. Однажды он пришёл ко мне со шприцем, наполненным серебристой жидкостью, и сказал: — Надеюсь, это отучит тебя от дурных мыслей. И вколол подозрительное вещество в мою вену. Я провалился в мучительный ад. Меня втягивало в узкую воронку, выбрасывало в море огня, где я кипел, и моя кожа плавилась, но я не умирал. Эта профилактическая мера отнюдь не избавила меня от намерения уничтожить себя. Через пару дней Мураки-сан явился снова и с молчаливой злобой сделал мне тройную инъекцию. А потом начал чередовать лекарства. Каждое из разноцветных веществ вызывало различные болевые ощущения и галлюцинации. От золотых и алых я рассыпался на взрывающиеся атомы. От чёрных превращался в аморфную массу, растекавшуюся морем безысходной тоски. От синих — вмерзал в лёд. От оранжевых видел иррациональные сны с одинаковым сюжетом. Кажется, я начинал сходить с ума. Впрочем, нет. Я давно не был нормальным. Проваливаясь в безумные сны, я исчезал, превращаясь в подобие призрака, а за меня жили другие существа. *** Их было пятеро. Первым родился Бог Пламени, исторгнутый чревом пустоты. Вторым пришёл Разрушитель Звёзд, его вечный противник. В схватке с Богом Пламени Разрушитель Звёзд потерял сердце, а его враг утратил память и был заточён на пустынной планете на много миллионов лет… Спустя века Бог Пламени освободился и среди льдов, где был недавно заточён сам, нашёл спящую девушку. Он пытался разбудить её, но ему это не удавалось. Отчаявшись, он отправился в цветущий сад. Там жили юные создания с золотой кожей и фиалковыми глазами. Они подарили Богу Пламени светящийся плод, от капель сока которого девушка очнулась. Она назвалась Маленькой Богиней. Бог Пламени и девушка решили остаться жить в том саду, но вскоре на них напал Разрушитель Звёзд. Сад и его жители погибли. Бог и девушка бежали и долго скитались по бесплодным землям. В пустыне они обнаружили умирающего парня, прикованного к скале. Бог Пламени освободил юношу, но не смог залечить его раны. Парень признался, что только Дракон, живущий на краю света, сумеет его исцелить. По дороге к жилищу Дракона трое путников нашли старика, запертого в гробнице. Несчастного заточили за его способность помнить любые события из любого отрезка времени. На самом деле некогда он был красив и молод, но его превратили в старика Юные Боги, опасавшиеся его Дара. Девушка вытащила несчастного из заточения, прочитав над ним молитву. Старик обрёл силы и смог идти, но заклятие довлело над ним. Чернокожая гадалка, встретившаяся путешественникам, предсказала, что только Дракон, живущий на краю света, вернёт старику молодость. Бог Пламени, девушка, старик и юноша долго искали край света, и однажды в далёком мире, полном снега и льда, вокруг которого вращались три угасающих солнца, они снова встретили Разрушителя Звёзд. Он сказал, что тоже направляется к Дракону, чтобы получить назад нечто важное, отнятое у него давным-давно. Он предложил путешественникам идти вместе, потому что, по его словам, Дракон просто так не позволит никому воспользоваться его силой. В одиночку его не одолеть. Лишь впятером они могут попытаться пройти испытания. Маленькая Богиня и Бог Пламени были против. Они считали, что Разрушитель Звёзд просто притворяется союзником, а на самом деле хочет исподтишка всех убить. Но, как ни странно, тот, кого они считали врагом, вскоре спас Маленькую Богиню, вытянув её с края пропасти, куда девушку едва не столкнули ветры мёртвой планеты. Разрушителю Звёзд позволили идти к Дракону вместе с остальными. Впервые он шёл рядом с Богом Пламени, не нападая, а лишь держа дистанцию. Он глядел свысока на своих спутников, но, что поразительно, при малейшей опасности бросался в бой и защищал всех. Он ни в грош не ставил силу Бога Пламени, постоянно насмехаясь над ним и заставляя того постоянно испытывать жгучую ненависть. Наконец, пятеро путников пришли во владения Дракона и успешно выдержали все испытания. Дракон предложил путникам испить его огня, чтобы каждый получил то, чего желал. Сила Бога Пламени стала абсолютной. Теперь он мог уничтожать, что угодно, даже пространство и время. Разрушителю Звёзд предложили на выбор — вернуть то, что он просил, но тогда его сила уменьшится, или научиться повелевать сутью творения, навсегда отказавшись от искомого. Разрушитель Звёзд задумался, а потом прошептал что-то на ухо Дракону, и тот восхищённо покачал головой: — А ты хитёр. Что ж, будь по-твоему. Маленькая Богиня обрела дар исцеления и предвидения будущего. Раны юноши зарубцевались, и он получил способность читать сердца людей и богов, словно раскрытую книгу. Старика превратили в красивого молодого мужчину, и Дракон сделал его хранителем Маленькой Богини. Куда бы девушка ни направилась, он обязан был следовать за ней и оберегать её от опасностей. Юноша, исцелённый от ран, по доброй воле пожелал иметь такую же связь со всеми своими спутниками, кроме Разрушителя Звёзд. Дракон обещал удовлетворить его просьбу. Все собрались в обратный путь, а Маленькая Богиня осталась перемолвиться с Драконом парой слов. Они ушли к тому месту, где располагалось Зеркало Времён. Разрушитель Звёзд внезапно приблизился к Богу Пламени и произнёс: — Мы на краю света, где прошлое и будущее слиты воедино. Ты видел, какая нас ждёт судьба? — Нет, но какова бы она ни была, я справлюсь. — Мы оба в гордыне своей выбрали дары, которые нам не под силу нести поодиночке. Надо учиться действовать заодно, иначе мир погибнет. — Я тебе не союзник и никогда им не стану. — Правда? — Разрушитель Звёзд усмехнулся, опасно прищурившись. — Вынужден тебя огорчить, вскоре, благодаря тебе, я получу всё, что мне нужно. — Полагаешь, я стану тебе помогать? — Никуда не денешься. Помнишь, алые комнаты Запретного Замка до того, как ты лишил меня сердца? — Нет, — растерялся Бог Пламени. — Так вспомни! — с этими словами, резко развернув своего недавнего врага лицом к себе, Разрушитель Звёзд впился страстным поцелуем в его губы. *** Я подскочил на постели, хрипя и ловя пересохшим ртом воздух. — Ну что, не оставил ещё свои коварные умыслы? — склоняясь надо мной, прошептал Юкитака-сенсей, вкалывая мне новую порцию лекарства, и я с ужасом осознал, что в его лице явственно вижу черты Разрушителя Звёзд из моих кошмаров. *** Избавление пришло благодаря медсестре, которую Юкитака-сан однажды выставил прочь. Она тайком явилась посреди ночи, чтобы поинтересоваться, как я себя чувствую. Собрав остатки сил и уцелевшего разума, я схватил её за руку, умоляя: — Помогите умереть… Не могу больше так… Женщина посмотрела на меня с нескрываемым состраданием: — Я слышала, как ужасно ты кричишь. Подобное терпеть невозможно. Знаю, сенсей мучает тебя. Будь ты обычным человеком, умер бы давно. Но как мне тебе помочь, если ты не человек? — Я должен потерять всю кровь… Но раны быстро зарастают, а кровь восстанавливается … Не знаю, что делать… — Хорошо, я постараюсь найти средство, усиливающее кровотечение во много раз. Только успокойся. Через несколько дней она вернулась, набрала в бочку горячей воды, помогла мне забраться внутрь, поставила рядом капельницу с лимонно-жёлтым веществом, влила мне в губы остро пахнущее гвоздикой лекарство, а потом сунула в руки острый нож. И на прощание поцеловала в лоб. — У тебя час в запасе до возвращения доктора. Освободи себя, а я буду молиться за твою душу. — Спасибо. Она ушла. Я рассёк правое запястье трижды. Больше, к счастью, не потребовалось. *** Очнулся я на чужой кровати под алым балдахином. Голова гудела. Я помнил, как тёплая вода с ароматом гвоздики, накрыла меня. Я погружался глубже, глубже, а потом вынырнул в холодной пустоте. Разные голоса — мужские и женские — задавали мне вопросы, заставляя вспоминать отвратительные поступки из прошлого. Я умолял оставить меня в покое, звал на помощь, кричал… Внезапно всё прекратилось, и я оказался здесь. Занавеси отодвинулись, и на край постели уселся мужчина лет двадцати пяти в дорогом кимоно, расшитом драгоценными камнями. Он был необыкновенно красив — с гладкой белой кожей, правильными чертами лица, с блестящими волосами, струящимися по плечам. Правда, чёрные глаза его походили на два пустых провала, откуда веяло смертью. — Очнулся, Цузуки-сан? — Где я? — В моём дворце. Я подскочил на месте. — Во дворце?! Но кто вы? — Друг. — Вряд ли, — с сомнением заметил я, натягивая покрывало повыше и пытаясь отделаться от мерзкого ощущения невидимых щупалец, шаривших по моему телу. — Может, ты хотел бы остаться с теми, кто мучил тебя, обвиняя в чужих смертях? — раздражённо заметил мужчина. — Или с тем, кто тянул из тебя соки, не позволяя получить вечный покой? — У меня никогда не было друзей. Разве что единственный раз, но я сам разрушил ту дружбу. А вы мне точно не друг. — Печально, что ты думаешь подобным образом. Ты хотя бы в курсе, что твоя заветная мечта сбылась? — У меня не было мечты. — А как же намерение умереть? Я судорожно стиснул пальцами край покрывала. — Я умер? — О да. Поздравляю с освобождением. Твою душу судили и приговорили к вечному изгнанию в ад, но я поручился за тебя, ибо ты слишком ценен, чтобы загреметь в преисподнюю. Я предлагаю другое. Если согласишься, возможно, обретёшь крохи счастья, которых не нашёл на земле. — И каково ваше предложение? — насторожился я. — Служи мне, Энме, Повелителю Мэйфу! Стань сотрудником отдела Сёкан и одновременно моей правой рукой. О втором твоём назначении мало кто будет знать, да тебе и не надо об этом распространяться. Это будет нашим секретом. Идёт? — Могу я одеться? — спросил я, постепенно привыкая к мысли о том, что мои мучения после смерти не закончились. — Безусловно, — деланно рассмеялся Энма, бросая мне на колени кимоно, украшенное бамбуково-кленовой росписью. — Одевайся. *** Когда я вышел к нему, Энма стоял возле террариума и гладил по спине крупную зелёную ящерицу. Услышав мои шаги, обернулся и расцвёл фальшивой улыбкой. — Шикарно выглядишь! Представляю, как обрадуется Коноэ-сан. Итак, ты согласен стать синигами? — Чем же я буду заниматься? — Сбором человеческих душ и ведением расследований на Земле. Шеф тебе всё объяснит. Начнёшь следить за порядком в мире людей. Ничего сложного. Ну, улыбнись! Что за кислая мина? — Я полностью заслужил ад. Не стоило мне помогать. — Каков упрямец! — всплеснул руками Энма. — А я так старался, — и сунул мне под нос пергамент. — Читай. — «Соглашение между Повелителем Мэйфу и смертным человеком по имени Цузуки Асато-сан…» Смертным? — не поверил я собственным глазам. — Здесь написано, что я человек?! — Твой опасный дар и некие незначительные отклонения в составе крови, не делают тебя демоном. По крайней мере, таково моё мнение. Я предпочитаю считать тебя человеком. А то, что ты оказался смертным, доказанный факт, не правда ли? Ещё вопросы имеются? — Пока нет, — растерянно пробормотал я, продолжая читать. — «Настоящим контрактом удостоверяю, что я, Владыка Мейфу, обязуюсь запечатать таинственную силу, которой вследствие невыясненных причин стал обладать смертный человек по имени Цузуки Асато, до последних дней мира, чтобы вышеозначенная сила не причинила вреда никому из живущих». Вы действительно можете это сделать?! — Если бы не мог, не стал бы и предлагать, — безмятежно отозвался Энма. — «Также, по волеизъявлению Цузуки Асато-сан, я запечатываю его память о следующих событиях: раннее детство, школьные годы, взаимоотношения с семьёй и другими людьми, смерть Цузуки Хикару-сан, Цузуки Акеми-сан, Цузуки Рука-сан, пожар в городе Коива, первая попытка суицида, нахождение в клинике Мураки Юкитаки-сан, многочисленные попытки суицида, физическая смерть. Вместе с этим смертный Цузуки Асато-сан по собственному желанию лишается памяти о подробностях своего попадания в Мэйфу, а также о содержании настоящего контракта. Взамен Цузуки Асато-сан, становясь Богом Смерти, даёт исключительно мне одному, Повелителю Мэйфу, клятву в случае крайней надобности использовать его силу по моему усмотрению. В это обязательство включается необходимость защищать Землю от захвата демонами или другими магическими существами. В том случае, если моему существованию будет угрожать опасность, Цузуки Асато-сан также даёт согласие на использование его силы по моему усмотрению». — Ты ведь не способен контролировать свою силу, — пояснил Повелитель Мэйфу. — Позволь мне взять эту функцию на себя, а взамен получишь новую жизнь и забудешь ужасы прошлого. — Откуда я буду знать, что вы не примените мои силы во вред кому-то? — Цузуки-сан, я подчиняюсь воле богов. Моя функция — следить за порядком на Земле и защищать планету от тёмных магов и демонов. Без санкции богов использовать ничью силу я не имею права, иначе сам буду наказан. Мне нужен помощник. Подумай, ты больше не причинишь никому вреда даже случайно и забудешь то, что мучило тебя. А магические навыки, которые ты обретёшь, став Богом Смерти, будут подконтрольны тебе. — Не хочу забывать Ру-тян, — выдавил я. — И родителей тоже. — В аду ты их всё равно забыл бы. Впрочем, если настаиваешь, мы можем откорректировать условия, — и Энма на моих глазах дописал с оборотной стороны пергамента новый пункт. — Годится? — «У Цузуки Асато сохранится способность вспоминать отдельные фрагменты прошлого, связанные с его семьёй, если в них возникнет эмоциональная потребность». Какая странная формулировка! — Очень удобная, между прочим. Ты имеешь право выбирать, помнить или нет в каждый конкретный момент времени. Итак? Я колебался, кусая губы и не зная, что ответить. Внимательно понаблюдав за выражением моего лица, Энма с обаятельной улыбкой вложил мне в ладонь золотую чернильную ручку. — Добро пожаловать в Мэйфу, Цузуки-сан!