Амулет синигами

Тридцать первого июля Лилиан целый день отсутствовала, а вечером заперлась в спальне. Я выждал некоторое время, поднялся на второй этаж и постучал. Однако вместо разрешения войти услышал, как моя леди оживлённо беседует с кем-то. Ей отвечал мужской голос, показавшийся мне до боли знакомым, но я не мог вспомнить, кому он принадлежит. Я долго стоял, привалившись спиной к стене, потом ушёл к себе. Утром безмолвно уселся за стол и начал завтракать, игнорируя хозяйку. Вся еда казалась безвкусной, хотя я был уверен, что повар семьи Эшфордов постарался, как обычно. Когда Лилиан вежливо спросила, почему я столь немногословен, тлеющее внутри раздражение дало о себе знать. — Я не тот, кого можно приласкать, а затем выставить вон! Рука Лилиан застыла над тарелкой с ломтиками фурм д’амбер. — Вот в чём дело, — неопределённо хмыкнула она. — А тебя никто не выставлял. Вчера мне были необходимы покой и уединение. Это можно понять? — У твоего «уединения» очень приятный тембр голоса. — Ты подслушивал?! — вспыхнула она. — Всего лишь стоял в коридоре, пытаясь достучаться. Но ты, конечно, была чересчур увлечена своим новым другом. Впрочем, может, он и не новый? Лилиан отшвырнула салфетку. Та угодила прямиком в нежнейшую фуа-гра, приправленную луковым конфитюром. Какое невероятное расточительство! Разве можно так бессмысленно портить дорогие продукты даже в порыве гнева? — Это нелепо. Почему я должна объясняться перед тобой? — Я не требую объяснений. Лишь констатирую факты. Она раздражённо фыркнула, поднялась с места и покинула столовую. Поскольку у меня аппетит отсутствовал с самого начала, я последовал за ней, оставив тарелку с недоеденным беконом и фасолью на попечение горничных. За три последующих дня мы не сказали друг другу и слова. Я ждал, когда Лилиан первая обратится ко мне, но она делала вид, будто меня не существует. Возможно, это обоюдное молчание продолжалось бы довольно долго, если бы на четвёртый день поздно вечером я не застал её в гостиной. Она сидела возле окна, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла. Из её груди сочился пугающий ярко-фиолетовый свет. Я бросился к ней, забыв разом всю свою ревность, и развернул лицом к себе. Взгляд Лилиан был пустым. Она поверхностно и часто дышала. Я встряхивал её за плечи, но моя леди не приходила в себя. Я громко позвал прислугу. Как ни странно, никто не явился на мой зов. В доме царила зловещая тишина. И тут я осознал, что источником света является драгоценный камень в рукояти кинжала. Я попытался сорвать с шеи Лилиан подозрительный клинок, но невидимая сила отшвырнула меня в сторону, и я ударился спиной об угол этажерки. В ту же секунду от моих ладоней отделилась тень. Другая, третья… Тени, словно живые существа, ползли в сторону Лилиан. Взобрались по её коленям, обвились вокруг плеч, спустились на грудь, и сияние аметиста стало гаснуть, пока не исчезло совсем. Лилиан очнулась, повернула голову и заметила меня. — Джордж? — Что происходит? — преодолевая приступ паники, спросил я. — Что вообще в этом проклятом доме творится?! Ты сидела и ни на что не реагировала, а твой кинжал светился, будто глаз демона! А потом появились тени… Они двигались, словно живые существа! — Тебе показалось, — отмахнулась леди Эшфорд, вставая с места. — Я просто уснула. Ты слишком переживаешь из-за мелочей. — По-твоему, это мелочи?! — я не верил своим ушам. — Ты переутомился, и тебе что-то примерещилось, — спокойно отозвалась Лилиан. — Постарайся успокоиться, — и покинула комнату. Я взглянул на опустевшее кресло. Внушительных размеров тень сползла с него, метнулась ко мне, и прежде, чем я успел закричать, нырнула за пазуху. Я в ужасе оттянул ворот рубашки, ища там незваного гостя, но ни на моём теле, ни на ткани совершенно ничего не было. Кажется, я начинал сходить с ума. *** На следующий день Лилиан положила передо мной документы на имя Джорджа Эшфорда, включая диплом об окончании Оксфордского университета. Уверила, что они имеют законную силу, и у меня никогда не будет с ними проблем. — Теперь ты можешь устроиться на работу и жить так, как посчитаешь нужным, — добавила она, покидая мою комнату. Я снова попытался поговорить с ней о прошлом вечере, но все мои реплики остались без ответа. *** Вскоре я устроился работать администратором в один из ресторанов Дарема, но не желал уходить из её дома, не разобравшись в происходящем. Я всё ещё помнил фиолетовый свет, лившийся из рукояти кинжала, и тени, окутавшие её грудь. Я много раз пытался вызвать Лилиан на откровенный разговор, в том числе по поводу неизвестно откуда взявшихся документов, но она упорно отказывалась беседовать со мной. Голос мужчины в её спальне я снова услышал в следующее новолуние, случайно проходя мимо по коридору. На сей раз я даже не стал стучать, а сразу ушёл к себе. Я твёрдо вознамерился вычеркнуть леди Эшфорд из своего сердца. Увы, это оказалось не так-то просто сделать. Только гордость не позволяла прийти к ней и попросить повторить ту ночь, которая у нас когда-то была, пусть она и окажется снова обманом. *** Одиннадцатого сентября Лилиан исчезла из дома на сутки, а, вернувшись, в полном молчании пересекла холл, словно не замечая меня, поднялась по лестнице и скрылась в своей спальне. Я торопливо направился следом, приблизился к двери и постучал, не слишком рассчитывая на ответ, но меня неожиданно впустили. Я толкнул дверь и шагнул внутрь. Лилиан сидела на постели, обхватив руками колени. — Я снова забываю события, Джордж, — проговорила она, не дожидаясь моего вопроса. — Я отсутствовала целый день, но понятия не имею, где была. — Что у тебя на руке? Лилиан перевела взгляд на запястье и застыла. Такого браслета я у неё ни разу не видел. И, видимо, она его обнаружила впервые. Он напоминал золотого скарабея, впившегося под кожу и пульсировавшего, словно живой. — Давай сниму, — предложил я. — Нет! — она подскочила на месте. — Не трогай! Не подходи ко мне! — Тогда разбирайся сама! — не выдержал я. — Ты ничего не объясняешь, а я устал строить догадки, слушать ложь или пытаться интерпретировать загадочное молчание! Я не знаю, кто ты — ведьма, демон, дух, но давно подозреваю, что к простым смертным ты не имеешь отношения! Наверное, мне действительно лучше покинуть этот дом. Всё равно у меня нет шансов помочь той, кто сама отказывается от помощи. Я собирался уйти, но вдруг услышал, как она тихо произнесла вслед: — Если попробуешь снять, неизвестно, как это отразится на тебе. — Я всё-таки постараюсь, — и я решительно протянул руку к скарабею. — Нет, Джордж! Не смей! Эта штука наверняка оказалась у меня не просто так… Со вчерашнего дня я чувствую приближение ужасной опасности, но не знаю, как предотвратить грядущее несчастье! — Чем я могу помочь? Лилиан с отчаянием смотрела на меня. — Ничем. Извини, что впутала тебя. Покинь этот дом, как можно скорее, и попытайся жить в другом месте. Я не прощу себя, если по моей вине с тобой что-то случится! — Почему ты раньше не пыталась поговорить откровенно? Расскажи, что ты сама знаешь о происходящем, и мы придумаем, как бороться. Да, я всего лишь парень, забывший себя и совершенно не разбирающийся в магии, но, если ты поделишься со мной, то, по крайней мере, будешь противостоять своим кошмарам не в одиночку! — Нет, — она отрицательно покачала головой. — Уезжай. Покинь Дарем. У тебя отличный диплом и великолепные рекомендации. В Лондоне ты будешь востребованным специалистом. — Что? — я застыл на месте. — Рекомендации? Откуда? Их точно не было! — Проверь ещё раз папку с документами, которую я тебе дала, — уклончиво ответила Лилиан. — Любая фирма с радостью примет тебя, и ты непременно справишься со своими обязанностями. Начни новую жизнь подальше отсюда. — Почему ты прогоняешь меня, — недоумевал я, — если на самом деле не хочешь расставаться? Или я не прав? Она отвела глаза в сторону. — Существуют обстоятельства, с которыми нам не совладать. Я совершила ошибку, позволив тебе остаться здесь так надолго. Этого нельзя было допустить ни в коем случае! Я не имею права дарить никому несбыточные надежды, потому что на самом деле, как бы я того ни хотела, но со мной никто и никогда счастлив не будет! — А мужчина, тайно приходящий сюда по новолуниям? Он — исключение? — с вызовом спросил я. — Ему можно находиться здесь? Короткое, ёмкое «да» показалось хлёсткой пощёчиной. — Чем он лучше? — напирал я. — Ты его любишь? — Всё сложнее, чем кажется, — тихо произнесла Лилиан. — Он не мой возлюбленный, если тебя это беспокоит, но я его люблю. И он меня любит и не предаст. Так уж вышло, что только ему позволено быть рядом. Много лет назад он был проклят по моей вине. Мы оба — грешные, заблудшие души, связанные одним обетом и отданные тьме. Больше я ничего не могу тебе сказать. — Тогда пусть тьма заберёт и меня! — выкрикнул я. — Пусть свяжет тем же обетом! И либо мы все освободимся, либо останемся пленниками, но, по крайней мере, не расстанемся! — Не смей такое говорить, — она испуганно прижала прохладные пальцы к моим губам. — Ты даже не представляешь, какова тьма, куда ты так спешишь последовать! Она душит кошмарами, отравляет разум, поглощая его атом за атомом, в то время как ты пытаешься выстоять, отвоевать, вырвать обратно украденное, и это сражение продолжается год за годом без малейшей надежды на передышку или счастливый финал! Нельзя ослабеть или отказаться от борьбы, иначе, если ты устанешь и сдашься, от тебя ничего не останется. Твоя душа рассыплется прахом! Нет, Джордж, держись от меня подальше. Мне нельзя доверять, меня нельзя любить, — но, противореча собственным словам, вдруг жадно приникла к моим губам, а потом резко оттолкнула, выдохнув. — Теперь уходи. — Позволь остаться на несколько дней, — попросил я. Голова кружилась после её поцелуя… — Зачем? Это абсолютно ничего не изменит. — Мне понадобится время, чтобы найти новое место жительства, — быстро сочинил я правдоподобную причину. — Хорошо, можешь задержаться до тех пор, пока не найдёшь новый дом или квартиру. А теперь оставь меня, я тебя очень прошу! — Но… — Нет, Джордж, — она перехватила мою руку, протянутую к её щеке. — Я так решила. Никогда больше между нами ничего не будет! Я вышел из её спальни, недоумевая, в какой переплёт некогда попала моя леди? Что она подразумевала под тьмой? Кто и зачем проклял её и того мужчину? Я рассчитывал выяснить это за любезно предоставленное мне время. Увы, жизнь Джорджа Эшфорда оборвалась намного раньше. *** Я не спал и почти ничего не ел в последующие двое суток. На душе скребли кошки. Я постоянно прислушивался к малейшему шороху по ночам. Душу грызли мучительные предчувствия, и они оправдались. Мураки был прав. В ту роковую ночь в небесах светила необыкновенно яркая луна. Пугающий кровавый глаз зловеще заглядывал в окно. Воды Уир сочились багрянцем. Неожиданно в спальню вползли тени. Они хаотично плясали по полу и стенам, исчезали за дверью, возвращались и повторяли свои непонятные манёвры вокруг меня, словно приглашая следовать за собой. И я вдруг понял, что больше их не боюсь. Наоборот, мне стало любопытно. Поднявшись с постели, я вышел из комнаты и двинулся по коридору второго этажа. Тени, словно щенки, прыгали впереди, направляясь к спальне Лилиан. Дверь была заперта, но по ту сторону отчётливо слышалось, как леди Эшфорд просит кого-то с надрывом в голосе: — Не надо… Пожалуйста, оставь меня в покое… Ей никто не отвечал. Мне нестерпимо захотелось увидеть, с кем она беседует. Тени метнулись вперёд, и дверь сама собой распахнулась. Моя леди сидела на постели в тёмном вечернем платье с высоким воротником и в кружевных чулках, изо всех сил сжимая обеими руками сияющий кинжал на груди. Сброшенные туфли лежали на коврике. Я остолбенел, увидев, в каком она состоянии: бледная, измученная, со следами слёз на щеках. Только глаза сверкали ярче, чем обычно. — Как ты вошёл? — бесцветным голосом спросила она, медленно поворачиваясь ко мне. — Было открыто. — Лжёшь. Твои слуги отперли дверь. — Кто?! — опешил я. — Неважно. Уходи. Ты в огромной опасности. Я больше не могу сдерживать его. Лилиан указала глазами на кинжал. Ладони её по-прежнему были прижаты к рукояти, словно она пыталась загнать обратно сочащийся свет. — Не понимаю, зачем мучиться? — я шагнул ближе и положил руки ей на плечи. — Почему бы не выбросить проклятый предмет и не избавиться от колдовства, имеющего власть над тобой? Лилиан отчаянно замотала головой. — Это невозможно … Он внутри. Асато-кун должен жить! Что-то больно резануло по сердцу, горячей волной прокатилось по каждой клетке тела. Асато-кун… Какое знакомое имя! Но прежде чем я успел задать ещё хоть один вопрос, глаза Лилиан вдруг стали пустыми. — Отойди, — механически произнесла она, пытаясь стряхнуть с себя мои руки, но я продолжал удерживать её, опасаясь, что моя леди что-нибудь сотворит с собой, находясь в таком состоянии. — Отпусти, мерзкий убийца! — внезапно повысила голос Лилиан, и внутри меня всё оборвалось, когда я понял, что передо мной уже кто-то другой, не она. В горле пересохло. — Я не убийца. — Нет, ты — убийца, заслуживающий последнего круга ада! Преступник, недостойный помилования! — Лилиан страшно расхохоталась. — Убери руки! — неожиданно прорычала она, но я и не думал выпускать её, наоборот, вцепился сильнее. — Как пожелаешь, — в её интонациях, я готов был поклясться, послышалось змеиное шипение. — Тогда ты своими глазами увидишь, как всё, ради чего старался твой ненаглядный напарник, будет повёрнуто вспять. Никому не дано нарушить мои планы. Какой напарник? Что значит — «всё будет повёрнуто вспять»? Я погрузился в кромешную, вымораживающую сердце тьму, а когда пелена рассеялась, вдруг увидел, что мы оба находимся в незнакомой комнате. Мужчина и женщина мирно спали в широкой постели. За окном светила всё та же полная луна. Нас с Лилиан окружала зыбкая, неверная оболочка, напоминающая полупрозрачную скорлупу яйца. «Плотный защитный барьер», — мелькнуло в голове, и я поразился тому, откуда во мне появилась эта мысль. — Просто наблюдай, — хихикнула Лилиан, — и не вздумай вмешиваться. Я и не пытался ничего предпринимать. Внутри меня крепко сидела лишь одна мысль: надо спасти Лилиан от зла, завладевшего её душой. Только я понятия не имел, как это осуществить. Дверь в спальню бесшумно отворилась и туда, крадучись, проскользнул светловолосый подросток лет шестнадцати. Затаив дыхание, он осторожно переступал по полу, опасаясь произвести малейший шорох. За ним шаг в шаг двигался мужчина в чёрных брюках и белой рубашке. Его фигура была окутана полупрозрачной дымкой, очень похожей на защищавший нас с Лилиан барьер. Увидев мужчину, я онемел от изумления. Вне сомнений, это был тот, кто приснился мне однажды и просил вспомнить его! Я собрался спросить у Лилиан об этом человеке, но она, словно почуяв моё намерение, зажала мне рот рукой: — Хоть барьер и звуконепроницаемый, не искушай судьбу! Только посмей нас обнаружить и будешь объясняться с токийской полицией. Да, мы больше не в Великобритании, если тебе интересно. Светловолосый юноша приблизился к кровати, снял со стоящего на тумбочке графина крышку и вынул из кармана пробирку, наполненную золотистой жидкостью. Мужчина из моих снов, не отрывая взгляда от подростка, медленно отодвигался в противоположный угол спальни, где стояла напольная ваза с розами. Неожиданно Лилиан сорвала с шеи кинжал и замахнулась, явно избрав своей мишенью незнакомца с фиалковыми глазами. То, что произошло потом, заняло не более трёх секунд, но для меня они растянулись в некую мрачную бесконечность. Ладонь инстинктивно дёрнулась навстречу её руке, кончики пальцев мазнули по ледяному аметисту, но я уже понял, что не смогу остановить клинок. Яркий свет озарил сознание, рассёк его кровоточащей болью… Тело, вспомнившее азы телепортации, послушно рассыпалось на молекулы и собралось заново несколькими сяку правее. Я действовал инстинктивно, не теряя и тысячной доли секунды. И небо смилостивилось надо мной. Не оцарапав Цузуки, кинжал леди Эшфорд погрузился в моё горло. Кровь брызнула фонтаном, но, не долетев до пола, поблёкла, поглощённая барьером. Последовал неслышный никому, кроме нас двоих, стук магического артефакта о паркет и крик Лилиан: «Я не хотела!!! Не умирай, пожалуйста!!!» — словно последний отзвук тающего мира. Под устало закрывшимися веками мелькнула расчерченная фиолетовыми трещинами темнота. Джордж Эшфорд исчез в ночь с 13 на 14 сентября 1981 года, а возле ворот дома семейства Мураки в октябре 1992 материализовался Тацуми Сейитиро, потерявший память о двух с половиной месяцах жизни в Дареме и о женщине, подарившей и так же быстро отнявшей его новую жизнь. *** Я помнил последнее напутствие Ватари и процесс перемещения в прошлое, но очень удивился, обнаружив, что мой пиджак запачкан следами засохшей крови. «Наверное, случайно поранился при «приземлении», — решил я про себя. Поднявшись на ноги и отряхнувшись, я поспешил в ближайший магазин и купил самую дешёвую газету. Заодно вздохнул с облегчением, убедившись, что спрятанные в потайном кармане несколько тысяч йен остались при мне. Читать было крайне неудобно. Кандзи сливались перед глазами. Именно в этот момент я обнаружил, что умудрился где-то потерять очки. С трудом я всматривался в текст, выискивая дату, а затем долго приходил в себя, осознав, что попал в октябрь 1992 года вместо июля восемьдесят первого… «Замечательную же машину времени изобрёл Ватари! — с досадой подумал я. — Если она и Цузуки зашвырнула в совершенно другой год, мне его никогда не найти!» Но делать было нечего. Вернувшись к исходной точке путешествия, поискав очки возле ограды дома Мураки и ничего не обнаружив, я нажал кнопку звонка. Открыла мне одна из горничных. Я представился бывшим пациентом и спросил, где можно найти молодого доктора. Девушка ответила, что здесь живут только его родители, а сын хозяина уже несколько лет снимает апартаменты в Одайбо. И она, естественно, не имеет права сообщать незнакомцам его адрес. Я откланялся. Разыскивать адрес Мураки по телефонному справочнику, не имея при себе очков, пришлось весьма долго, но я справился с поставленной задачей. Увы, доктора я в квартире не застал. От горничной, наводившей порядок в шикарной гостиной с современной мебелью и впечатляющим домашним кинотеатром, я узнал, что «господин сейчас на симпозиуме в Мадриде». Пришлось потратить изрядное количество времени, чтобы выяснить, где проходит важное мероприятие. Оказалось, что симпозиум уже завершился, но участники ещё не покинули отель «Веллингтон». Я переместился туда и начал расспрашивать у администратора о местонахождении интересующего меня хирурга. Неожиданно разыскиваемый субъект сам вышел из лифта и проследовал через холл к ожидавшему его снаружи автомобилю. Приняв невидимый облик за ближайшей колонной, я успел пробраться следом и уселся в машину рядом с шофёром… Как вскоре выяснилось, Мураки отправился в собор Пресвятой Богоматери Альмудены. Он пытался побеседовать с настоятелем храма о рубине весом примерно в пятьсот карат с чёрным пером внутри. Доктор предполагал, что описанный им драгоценный камень является ритуальным или магическим предметом. Он искал упоминания о кристалле в религиозной или мистической литературе, но святой отец ничем не сумел помочь Мураки, и доктор вынужден был покинуть собор несолоно хлебавши. К тому времени я заметил, что у преследуемого мной мужчины целы оба глаза. Учитывая слова горничной о родителях Мураки, не оставалось сомнений: Цузуки существенно изменил прошлое. Интересно, какие ещё события стали иными? И где теперь Асато? Услышав от Мураки о рубине, я вспомнил информацию, прочитанную в Мэйфу перед отбытием, и сердце моё сжалось. Возможно ли, что Цузуки навлёк на себя второе проклятие — заключение души внутри амулета? Алчущий взгляд Мураки, направленный на статую Падшего Ангела в парке Ретиро, укрепил мои подозрения. Этот доктор точно видел моего бывшего напарника по меньшей мере один раз. Но куда он дел рубин, о котором расспрашивал у настоятеля? Не похоже, что носит при себе. Наверняка где-то прячет. Ничего, наберусь терпения и буду наблюдать за ним, даже если на это уйдут месяцы. Я был чрезмерно оптимистичен тогда. На слежку ушли годы. Я почти утратил всякую надежду, но в декабре 1997 года доктор извлёк, наконец, драгоценный камень из банковской ячейки… *** — Теперь ты всё вспомнил? — раздался надломленный женский голос рядом. Я отнял ладонь от рукояти кинжала и сухо произнёс: — Те два месяца изрядно впечатляют. Зачем я таким тоном говорю с ней? В конце концов, она тоже жертва обстоятельств. — Мне нечем оправдаться, кроме одного: я действовала не по своей воле, и мне очень больно из-за случившегося. После нападения на тебя я забыла твоё имя и сам факт нашего знакомства. Понимала только одно: я зачем-то лишила жизни незнакомого мужчину. Я бросилась к тебе, желая исцелить твою рану, но ты пропал во вспышке света. Растворился, исчез… Я машинально подобрала упавшее Око и сама провалилась во тьму, а открыла глаза в доме родителей Мураки. В той спальне, где умер Шидо Саки, только шестнадцатью годами позже. — Ты тоже переместилась в будущее? — удивился я. — Ещё дальше, чем я? — Именно так. — Но почему? Ведь твоё Око — не машина времени? — Ох, Сейитиро… Всё в той истории — парадокс и ошибка. По изначальному замыслу моего двойника, я должна была лишить Цузуки Асато памяти, чтобы он не смог изменить судьбу Мураки. Как мне кажется, другая Лилиан стремилась не допустить возникновения амулета синигами в этом мире, откуда-то заблаговременно узнав о его появлении. Само собой, добровольно я бы никогда не стала ей помогать, поэтому она через Око захватила власть над моим разумом. Конечно, это был далеко не первый и не последний раз, когда она так поступила. Находясь под влиянием чужой воли, я ожидала Цузуки-сан в Минато, но ты появился несколькими минутами раньше. Не понимая, кто ты, я замахнулась кинжалом, а Тени, защищая твою жизнь, попытались нейтрализовать Око. Амулет, предохраняя себя, выбросил нас в Замок Несотворённой Тьмы. Обычно мой талисман так поступает, когда опасность слишком велика, и Око не имеет иной возможности защититься. Такое на моей памяти случалось трижды. Но в двух других случаях мне противостояли высшие демоны. Я до сих пор озадачена: как ты смог оказать столь же мощное влияние на Око? Первый этаж Замка Несотворённой Тьмы — это место, наполненное страхами всех людей мира. Нам повезло: на нас напали лишь орнитохейры. Они относительно безобидны. С большой степенью вероятности мы могли встретить кое-кого похуже. В любом случае Око достаточно быстро расчистило нам путь к главному залу, где находится портал, ведущий в человеческий мир. Я собиралась вытащить тебя в Дарем и разобраться, каким образом ты влияешь на Око, но вместо этого мы попали на галерею Тауэрского моста. Око не сумело соблюсти точность при телепортации, более того, без моего приказа стёрло память нам обоим. Когда мы оказались на мосту, я сама не понимала, кто ты и где мы познакомились. Мне ничего не оставалось, как позволить тебе жить в моём доме, ибо я подозревала, что Око причастно к нашей обоюдной амнезии. Я не смогла выпросить у него обратно похищенную память и взялась за дело другим способом. Пыталась отыскать твоих родных через телевидение, газеты, воспользовалась помощью полиции. Всё было тщетно. О тебе не обнаружилось никакой информации, но кое-какие плоды поиск принёс: через две недели ко мне явились двое подозрительных типов азиатской внешности. Хорошо, что тебя в тот момент не оказалось в Дареме! Ты находился в лондонской клинике на очередном обследовании. От тех двух посетителей за милю разило тёмной магией. Они объявили себя твоими друзьями и попросили о встрече с тобой. Я не нашла ничего лучшего, чем стереть им обоим память, и приказала Оку удалить всю информацию о тебе: из газет, архивов телепередач, словом, отовсюду, где она ранее мелькала. Именно с того момента я начала подозревать, что ты, скорее всего, не человек, если за тобой охотятся такие странные личности. Око по моей просьбе долго пыталось определить твою принадлежность и, наконец, выдало, что ты предположительно Бог Смерти, только пришедший из чужого мира. Такой вывод меня озадачил. О других мирах я ни малейшего понятия не имела, но Око вдруг сообщило, что где-то по ту сторону Замка Несотворённой Тьмы существует ещё один мир, куда, правда, лучше не соваться. Я не знала, верить амулету или нет, не понимала, как теперь вести себя с тобой, чувствовала свою вину и не могла придумать способа её загладить… — Жаль, я не понял сразу, что та ночь была лишь извинением за причинённые неудобства, — невольно вырвалось у меня, и я тут же пожалел о сказанном. — Напрасно ты думаешь, будто я играла с тобой, — спокойно отозвалась она, ничуть не разозлившись на мою чудовищную бестактность. — Ты действительно стал мне близок, вопреки всему, что разделяло нас. — Прости, — пробормотал я, чувствуя, как от стыда начинает гореть лицо. — Конечно, это не сойдёт за извинение или оправдание, но мне сейчас так… Я замолчал, не имея сил подобрать подходящего определения. Она искоса взглянула на меня и тяжело вздохнула. — Можешь не объяснять. — Тогда в Дареме к тебе приходил Цузуки? С ним ты беседовала по ночам? — Да, с ним. — Сейчас я понимаю причины твоих поступков, а тогда жутко ревновал… Представить трудно — тебя к нему! Словно я был совершенно другим человеком и прожил отдельную жизнь, но закончилась она… Одним словом, закончилась, и всё. — Не удивлюсь, если ты не испытываешь сейчас ничего, кроме ненависти, — тихо произнесла Лилиан. — Сложно простить ложь, умалчивание и в довершение ко всему — смертельный удар в горло. — Ошибаешься. Я вовсе не ненавижу тебя, потому что знаю: ты бы никогда не ранила меня по своей воле. Кроме того, я сам нарочно подставился под удар. Она кивнула, ничуть не удивившись. — Иначе и быть не могло. Ты защищал любимого человека, с которым что-то ужасное собиралась сотворить обезумевшая дама. Другая Лилиан упустила свой шанс в Минато, очень долго не могла связаться со мной через Око, но в итоге ей всё же удалось пробиться к моему сознанию. Сначала она заставила меня записать рецепт смертельного яда и одиннадцатого сентября передать его Шидо Саки. Разумеется, в тот момент я сама не понимала смысла собственных действий, находясь полностью под её контролем, и только сравнительно недавно вспомнила об этом. А потом, как я ни сопротивлялась, в ночь с тринадцатого на четырнадцатое сентября 1981 года она принудила меня переместиться в дом родителей Мураки. Тот удар кинжалом предназначался исключительно для того, чтобы Цузуки из твоего мира оказался у неё в плену в Замке Несотворённой Тьмы, но ты ухитрился телепортироваться на траекторию удара… Даже Око лишь предполагает, что произошло дальше. От тебя в тот миг распространялась странная энергия. Нечто невероятно мощное! Око говорит, похожей силой некогда владели Древние Боги, но, как известно, они давно уничтожены. Где-то в архивах Мэйфу хранится фрагмент истории о Маленькой Богине, являвшейся последней из Пяти. Энергия Древних так велика, что способна стереть в порошок Землю. Даже бессмертное тело синигами не способно вынести такую мощь. Тем не менее, Око утверждает, что твоя сила чем-то напоминала ту, о которой слагали легенды. Именно из-за её непредсказуемого влияния Око сначала выбросило нас в Замок Несотворённой Тьмы, а оттуда раскидало по временной линии мира. Ты попал в октябрь девяносто второго, я — в декабрь девяносто седьмого, практически полностью лишившись памяти. Я даже на сутки забыла, что являюсь хозяйкой Ока, — Лилиан грустно улыбнулась, вспоминая недавнее прошлое. — Видел бы ты меня в тот вечер… Жалкое зрелище! Очутившись в запертой комнате дома Мураки в Макухари, я голыми руками пыталась выломать раму из окна, чтобы выбраться наружу, потому что понятия не имела, где нахожусь и есть ли здесь кто-нибудь живой. На производимый мной шум прибежали слуги … Двоих я вырубила, обороняясь, но на подмогу явились остальные. Они связали меня, оскорбляя последними словами, словно воровку, прикрутили верёвкой к стулу, после чего дворецкий позвонил сыну хозяина. К счастью, тот приехал через несколько минут. Так я познакомилась с доктором Кадзутакой Мураки. Он не стал заявлять в полицию, хотя, полагаю, дело было не в том, что он поверил моему наспех придуманному рассказу. По словам Ока, Мураки-сан надеялся в будущем изучать меня, словно уникальный экземпляр. Только мне, естественно, подобного не хотелось. Через несколько часов Око дало знать о себе. Я вспомнила, что многое умею, пусть по-прежнему не понимала, как и почему очутилась в девяносто седьмом. Из «Чиисана Митака», куда меня отвёз доктор, я переместилась в «Гранд Принс», стерев владелице гостиницы память о своём недолгом присутствии. Я надеялась постепенно разобраться в происходящем, но не вышло: другая Лилиан не дремала. Ей нужна была энергия, и ради этого она вынудила меня 29 декабря отдать приказ Асато-кун, чтобы он сжёг торговый центр в Такаданобаба. Я сидел, тщетно пытаясь совладать с дрожью в теле. — Я знаю, Сейитиро-кун, ты был там и спас многих. Не представляешь, как мы с Асато-кун тебе благодарны за то, что ты позволил хоть некоторым жертвам выбраться! Мой хранитель всего лишь успел разбросать по одному из верхних этажей несколько защитных офуда, прежде чем Око окончательно поглотило его сознание. Я не могла сопротивляться своему двойнику, а Асато-кун мне… Мы были виновны в одном и том же преступлении. Однако — злая насмешка! — именно массовые смерти в торговом центре позволили мне договориться с Оком и даровать брату некое подобие свободы. На один день в месяц он получал физическое тело и способность не подчиняться амулету. Разумеется, если только моим сознанием не овладеет вторая Лилиан. После того пожара я металась, не зная, как поступить дальше. Я не могла бросить амулет, равно как и оставить его при себе, ибо через него на меня постоянно влияла чья-то «злая воля», как я тогда называла её. До определённого момента я действительно не понимала, кто именно заставляет меня совершать такие ужасные поступки. Кроме того, из моей памяти выпал огромный фрагмент. В отчаянии я обратилась к Мураки-сан и попросила применить ко мне гипноз. Я надеялась вернуть утраченные воспоминания о пропавших годах жизни и понять, как бороться с силами, воздействующими на меня. Во время гипноза я начала смутно догадываться, что незримо присутствовавшая в моей жизни девушка, называвшая себя то моей подругой, то сестрой, то «Ририкой-тян» и есть та сама «злая воля», заставляющая Асато-кун сжигать людей и периодически влияющая на моё собственное сознание. Правда, конечно, я всё ещё не догадывалась, кто эта женщина на самом деле… Под гипнозом я также увидела тот миг, когда ударила тебя кинжалом, но твоего лица мне вспомнить не удалось. К тому времени моя «сестра» вышла из-за кулис на сцену и начала требовать, чтобы я заманила в ловушку Мураки-сан, угрожая, что в противном случае отнимет у меня моего хранителя. Она впервые призналась, что у неё есть похожий амулет и свой дух-хранитель, но он намного сильнее Асато-кун и легко победит его в случае необходимости. И тогда душа моего брата также будет принадлежать ей, а она, в отличие от меня, не собирается щадить его. Асато будет постоянно убивать ради увеличения силы её амулета. Я не знала, правду она говорит или блефует, но всё же попыталась на некоторое время спрятать Око в сейфе и не носить при себе. Другая Лилиан перехитрила меня. В ту ночь, когда я отправилась ужинать в ресторан с Мураки-сан, она прислала через администратора записку, где было сказано, что в соседнем зале меня ждёт «личный охранник сестры». Я спешно отправилась туда. Впервые я увидела духа-хранителя второй Лилиан. Он был точной копией Мураки-сан. Я спросила его, почему они так похожи, но тот, другой ответил, что это просто генетическая ошибка. Разумеется, я ему не поверила. Он передал мне оставленный в сейфе отеля амулет и потребовал, чтобы я отныне всегда держала его под рукой. Я прекрасно понимала, чем мне это грозит в будущем, пыталась воззвать к чувствам этого мужчины, но всё было бесполезно. — Неудивительно, — пробормотал я. — У этого садиста нет чувств. — И всё же на мгновение, когда он заговорил о наказании за предательство и посоветовал мне не повторять его ошибок, мне показалось, что … — Не обольщайся, — перебил я её. — Нам всем предстоит столкнуться с этим маньяком в день Апокалипсиса. Надеюсь, он не сумеет повлиять и на тебя. Довольно и того, что он, вне сомнений, попытается воззвать к чувствам Асато! И весьма вероятно, ему это удастся. Будь кто другой на месте духа-хранителя второй Лилиан, я бы не опасался, но Мураки… Наихудший вариант. Нам всем надо быть начеку. — Для этого есть особые причины? — насторожилась Лилиан. И я со вздохом заговорил, тщательно подбирая слова. — Мы никогда ранее не касались этой темы, и я не хотел говорить об этом, но придётся… В моём мире Цузуки испытывал сильные чувства к Мураки. Какие — лучше не спрашивай! Со стороны трудно судить. Впрочем, многое было очевидно, хотя Цузуки свой внутренний мир ни с кем и никогда не обсуждал. Я предпочитаю не думать о том, что сейчас происходит в Сибуйя между здешней улучшенной версией доктора и Асато… Он не ребёнок, ему самому решать, как распоряжаться своей жизнью! Однако даже если между ним и этим Мураки всё сложится удачно, безумный маньяк, которого пытался спасти Цузуки до того, как изменил судьбу его двойника, никуда не пропадёт. Хорошо зная Асато, я уверен, что в глубине души он по-прежнему надеется «исцелить» Мураки из нашего мира, и это благородное намерение делает его крайне уязвимым перед уловками доктора. Прости, я весьма косноязычен, когда волнуюсь, а сейчас я совершенно не в себе! Надеюсь, мне удалось донести основную мысль? — Выходит, двойник моего брата до сих пор влюблён в лорда Артура Эшфорда? В другого Мураки? — задумчиво спросила Лилиан. — Любовь — сильно сказано. Я бы назвал это болезненной одержимостью вкупе с ненавистью и чувством вины за каждую из его жертв. Но я сторонний наблюдатель и заинтересованное лицо к тому же. Возможно, сужу поверхностно. — Асато бросился ради него в прошлое, — покачала головой Лилиан. — Это о многом говорит. — Отнюдь не ради доктора. В 1999 году нашего мира напарник Цузуки, находившийся под влиянием проклятия Мураки, впал в кому. Асато пытался спасти Хисоку, ради этого и воспользовался машиной времени. — Речь о Куросаки-сан? — уточнила Лилиан. — Именно. — Как вижу, всё действительно непросто. Меня бы нисколько не огорчали и не настораживали близкие отношения между Асато-кун и Мураки-сан, если бы не наглядная картина того, во что потенциально может превратиться этот доктор. Однако, — она призадумалась, — если вспомнить выходки моего двойника, я и сама не менее опасна, чем лорд Артур. — Не могу отрицать очевидного, — подтвердил я. — Твой двойник — настоящий демон во плоти. Надеюсь, ты никогда не станешь подобной ей. — Я этого боюсь больше смерти, Сейитиро! Ты не представляешь, как горько я сожалела, что некогда из любопытства и чувства одиночества начала отвечать ей! Мне следовало не верить, не поддаваться. Я могла оборвать нашу ментальную связь, пока она ещё не окрепла. Но откуда мне было знать, чем всё обернётся? Со мной в детстве никто не хотел дружить. Другие дети меня боялись. Общение с Ририкой-тян и отцом стало моей единственной отдушиной. Поначалу другая Лилиан была так добра, что я про себя называла её «сказочной феей». Она знала все мои потаённые надежды, мечты, помогала справиться со страхами, утешала, давала советы. Она заменила мне мать и старшую сестру, но с годами «фея» превратилась в беспощадного демона, охотящегося за нашими с Асато-кун душами… — И как скоро превратилась? — Довольно быстро. Только я чересчур долго обманывала себя: списывала происходящее на волю Ока, на сторонние демонические силы, на что угодно. Потом поняла, но было поздно. В новогоднюю ночь, когда лорд Эшфорд пришёл ко мне в качестве посланника, я клялась, что не поддамся больше её влиянию! Но как только Око оказалось при мне, я опять ощутила, как медленно, но верно прогибаюсь под давлением чужой воли. Я заманила Мураки-сан вглубь парка Дзодзёдзи, начертила на земле магический круг и отправила доктора в Замок Тьмы Несотворённой… Я тогда ничего не знала о другом Цузуки и амулете синигами, но, боюсь, даже если бы и знала, это мало что изменило бы. Я не сумела бы сопротивляться и сотворила то же самое. А потом я встретила тебя в том же парке, в ту же ночь. Помнишь? — Такое забыть трудно. — Я потратила очень много энергии на создание магического круга, а Саргатанас решил воспользоваться моей кратковременной слабостью. Он намеревался сразиться с моим духом-хранителем и заполучить амулет, не понимая одного: не в его силах победить Асато-кун! Я просто не хотела использовать силу хранителя, чтобы не заставлять моего брата в очередной раз убивать. Но ты вмешался, и мне пришлось вызвать Асато. Как же я злилась на тебя! Я бы с удовольствием стёрла твою память, однако вспомнила про Тени, которые ты применил в схватке с Саргатанасом, и у меня возникла идея о защите своего сознания с их помощью. Если бы я стала Повелителем Теней, то сумела бы закрывать себя в нужные моменты от влияния Ока. Я выяснила, где ты живёшь, подслушала твой разговор с Ютакой-кун и поняла, что у меня есть шанс! Куросаки-сан был тебе небезразличен. Ради его спасения ты вполне мог согласиться обучать меня. Согласна, условия, выставленные тебе, смахивали на шантаж, но я не видела иного выхода. Да, некоторое время я относилась к тебе довольно цинично, но во время расследования в Камакуре мы начали тесно общаться, и прежние забытые чувства… Впрочем, — перебила она саму себя, — всё давно в прошлом. — О каких чувствах ты сейчас сказала? — заинтересовался я. — Не имеет значения! — Почему ты так реагируешь на простой вопрос? — искренне изумился я. — Например, я легко могу сказать, что испытываю к тебе, и мне нет необходимости лгать или уходить от ответа. В её глазах вспыхнуло живое любопытство. — И что же ты чувствуешь? — не совладала она с желанием выяснить правду. — Тепло, нежность, желание защитить. Ничего не изменилось после того, как я вспомнил прошлое. Я по-прежнему считаю себя частью твоей семьи, и я тебе доверяю, несмотря на твою «ментальную связь» с двойником. Теперь твоя очередь. Щёки её подозрительно заалели. — Из всех мужчин в моей жизни ты был и остаёшься единственным, кроме Асато-кун, ради кого я готова пойти на ложь, предательство, даже на смерть. Но я прекрасно осознаю, что Джорджа Эшфорда не вернуть, как бы сильно мне этого ни хотелось. Надеюсь, мы больше не будем возвращаться к этой теме? Она причиняет мне боль. Я стоял, замерев, и ясно осознавал, что любые слова сейчас будут лишними. Я не сумею выразить то, что хочу. Тем не менее, произнёс: — Пусть я тоже не могу вернуть Джорджа Эшфорда обратно, но Сейитиро Тацуми будет защищать тебя до тех пор, пока не умолкнет его сердце. До последних дней этого мира. — Ты дал мне клятву духа-хранителя! — поражённо воскликнула она. — Почти слово в слово! — Стало быть, теперь у Лилиан Эшфорд появился второй защитник, хочет она того или нет, — я нежно провёл пальцами по её волосам. — Разве моя леди против? Она улыбнулась и доверчиво приникла ко мне, а я понял, что отныне в моей жизни появилась первая женщина, ради которой я готов на любой отчаянный поступок. *** В ту ночь я опасался, что долго не смогу уснуть, однако почти сразу провалился в глубокий сон без сновидений. Сигнал мобильного заставил меня подскочить на месте и некоторое время непонимающе озираться по сторонам. Наконец, я подхватил телефон и увидел новое сообщение: «Куросаки Хисока в опасности». Невероятно! «Нулевой номер». Лилиан забрала Око, но, видимо, моё прежнее соглашение с этой штуковиной ещё в силе? Я заметался по комнате, лихорадочно одеваясь и на ходу соображая, как действовать дальше. Во-первых, куда телепортироваться? Только хозяйка способна приказать Оку, чтобы оно уточнило, где… «Чёрная «хонда аккорд» возле расписанного красным граффити «до дзюнкай» на Омотэсандо, — высветилось на экране мобильного, словно в ответ на мои мысли. — Возьми значок и удостоверение. У тебя мало времени!» Без лишних вопросов я выгрёб из ящика стола упомянутые предметы, оставшиеся на память от камакурского расследования, и телепортировался на Омотэсандо, приказав Теням рассредоточиться по округе и искать сдаваемое внаём жильё, где стены расписаны красным граффити, а поблизости припаркована чёрная «хонда». Не прошло и минуты, как Тени сообщили, что нашли описанное место, и потянули меня за собой. *** Передние колёса машины были вывернуты так, словно хозяин собрался уезжать, но в последнюю минуту раздумал. Блестящий капот почти упирался в стену, бездарно размалёванную кричащими красками. На переднем сиденье «хонды», уронив голову на руль, спал водитель. Позади за тонированными стёклами, царила кромешная тьма. На первый взгляд, ничего подозрительного. Будь я обычным прохожим, мог бы пройти мимо, однако я был уверен, что Око просто так не просигналило бы об опасности, и попросил Тени показать происходящее на заднем сиденье. Стекло автомобиля посветлело на моих глазах, и я обомлел. Широкоплечий бугай вдавливал в спинку хрупкого светловолосого подростка, вливая ему в рот мутную жидкость из откупоренной бутылки. Юноша выворачивался, захлёбывался, упираясь коленями в живот своего мучителя и пытаясь ударить того по лицу, но тот наваливался всё сильнее, пресекая любые попытки к сопротивлению. Приказать Теням задушить его на месте? Слишком лёгкая смерть. Прости, малыш. Этот выродок проживёт чуть дольше, чем нам обоим хотелось бы. Полицейское удостоверение с размаху влепилось в стекло. — Выйти из машины! Руки за голову! Не выпуская Хисоку, преступник медленно повернул голову в мою сторону. Черты его лица исказились страхом и злобой. — Считаю до трёх, — снова заговорил я. — Раз, два… На счёт «три» притворявшийся спящим водитель на переднем сиденье встрепенулся, включил зажигание. Автомобиль резко дал задний ход и затем рванул на проезжую часть, едва не сбив близлежащий фонарь и отбросив меня к обочине. Напрасные старания. Тени метнулись следом, и мотор заглох. Я поднялся на ноги и теперь неотвратимо приближался к застрявшей машине. Преступники пулей выскочили из салона и бросились наутёк. Тени улеглись поперёк дороги, и оба негодяя рухнули на тротуар, быстро поднялись и растянулись снова. И опять, и ещё. — Да что за чертовщина творится!!! — завопил один из них. Ага, она самая. Никуда вы оба не денетесь. Я сейчас повыдергаю ваши конечности. Только сначала отправлю Хисоку в безопасное место, чтобы его никто не заподозрил в причастности к этой истории. Я подошёл к ним почти вплотную, и в этот момент с противоположной стороны улицы раздался полицейский свисток. Двое служителей закона с настоящими значками и удостоверениями торопились к месту происшествия. Я наклонился и заглянул в салон «хонды». Хисока сидел возле распахнутой задней дверцы, судорожно цепляясь за край сиденья и пытаясь сфокусировать на мне взгляд. Джинсы и майка на нём были измяты и в нескольких местах порваны, на лице виднелись свежие ссадины, а на шее, правой щеке и руках багровели синяки от чужих грубых пальцев. — Держись, малыш, — хрипло прошептал я, склоняясь к Хисоке и протягивая ему руку. — Встать можешь? Он уцепился за мой локоть и вдруг медленно начал вываливаться из машины. Я вовремя успел перехватить его поудобнее, позволив перегнуться и свеситься через мою руку. Его стало тошнить. Полицейские подходили всё ближе. Наконец, они оказались возле нас. — Что случилось? — обратился ко мне первый, пока второй пытался поднять на ноги двух несостоявшихся пациентов реанимации. — Я шёл мимо и увидел, как этого парня, — я кивнул на Хисоку, которого всё ещё скручивало спазмами рвоты, — против его воли напоили чем-то и пытались увезти в машине. К счастью, автомобиль преступников сломался. Это всё, что я знаю. — Ясно, — отозвался полицейский. — Вам придётся отправиться со мной, чтобы мы расспросили вас подробнее. Для юноши я вызову врача. Как им теперь объяснить, что я не могу проходить свидетелем по делу, потому что меня в этом мире не существует, да и в параллельной Вселенной я не вполне жив? С другой стороны, если не буду свидетельствовать и просто исчезну, забрав Хисоку, эти негодяи выйдут на свободу и продолжат издеваться над другими подростками. Как быть? Пока я размышлял над практически неразрешимой задачей, второй полицейский, с интересом разглядывавший утомлённых бесплодной борьбой с моими Тенями мерзавцев, издал победный клич. — Эй, Аоки, — обратился он к напарнику. — Ты не представляешь, как нам повезло! Этих «птичек» департамент полгода поймать пытался. Это же известные производители и распространители порнографической видеопродукции. Попались, горе-режиссёры! — «поздравил» он задержанных, защёлкивая на их запястьях наручники. — Следуйте за мной. — Ничего себе! — присвистнул Аоки-сан, набирая номер «скорой» для Хисоки. — Правда, повезло. Сегодня наш день, вернее, ночь, — он широко ухмыльнулся. — Скажите, — корректно вмешался я в беседу полицейских, — а у вас достаточно улик против этих преступников? — О! — засмеялся Аоки-сан. — Улик столько, что их вполне возможно упечь за решётку по гроб жизни, так что им не отвертеться, — внезапно смех его оборвался. Полицейский задумчиво оглядел меня с ног до головы. — Предъявите-ка ваши документы, господин! — потребовал он вдруг у меня. Я никогда не имел проблем с законом и не собирался получить их сейчас. Достаточно улик, чтобы посадить в тюрьму двоих негодяев пожизненно? Стало быть, займитесь делом, рядовой Аоки, и получите свою заслуженную премию или повышение по службе. А в моих документах нет абсолютно ничего интересного. В следующее мгновение я безмолвно растворился в воздухе на его глазах вместе с Хисокой. *** — Где я? — слабым голосом спросил юноша, потерянно озираясь по сторонам. — В безопасности. У меня дома. Всё хорошо, малыш. — Тацуми-сан, это вы? — он испуганно моргал, пока я снимал с него жалкие остатки порванной и испачканной одежды, прежде чем погрузить в ванну. Я не стал наливать слишком горячую воду. Она причинила бы ему боль, заставив саднить пораненную кожу. — Да, я. Не смущайся и ничего не бойся. Я просто помогу тебе вымыться, а потом ты отдохнёшь, — я намылил мочалку и начал осторожно оттирать ею запекшуюся кровь с его лица и плеч. Он совсем не сопротивлялся, был вялым, словно тряпичная кукла, и, кажется, почти не понимал, где находится. По-хорошему, надо бы его, и правда, в больницу… Но, кажется, ни вывихов, ни переломов нет. Конечно, шея и грудь изрядно расцарапаны, руки в синяках, костяшки пальцев сбиты. Видно, что сопротивлялся. На щиколотке кусок кожи выдран, надо будет забинтовать. Но на бёдрах и ягодицах ни единого повреждения. Никаких кровоподтёков или иных следов, которые я больше всего опасался найти. Слава всем богам, я успел вовремя! — Вы спасли меня, Тацуми-сан. Вы представились полицейским, — робкая констатация факта. — Сочинял на ходу, что мог, — я сглотнул подступивший к горлу ком. — А как… мы оказались здесь? — Те преступники тебя чем-то напоили, и ты отключился, потому и не помнишь, как мы добирались сюда. — Да, наверное… Безусловно, ему сейчас не до сомнений. Поверит всему, что бы я ни сказал. — Что эти двое хотели от тебя? Впрочем, если неприятно, не говори. — Они… Нет… Простите… Я, правда, не хочу говорить, — его зрачки расширились при воспоминании о случившемся. — Я пытался убежать. Тот, огромный… впихнул меня в машину… заставил проглотить что-то горькое. Я сопротивлялся. Было противно. Зря я их всё-таки не убил. Теперь сожалеть буду. — Как ты попал к ним? — Не помню. Чем они его накачали? Хоть я и заставил Хисоку выпить два литра воды с солью, как только мы оказались дома, а потом дождался, пока желудок парня окончательно освободится от влитой в него дряни, завтра всё равно надо попросить Мураки, чтобы он осмотрел юношу. Должна же быть от этого доктора хоть какая-то польза! Вот так. Теперь надо помочь Хисоке выбраться из ванной, вытереться и уложить спать, а когда он уснёт, сделать один жизненно важный звонок. *** — Прости, что беспокою, — виновато проговорил я в трубку, чувствуя себя полным ничтожеством, — но мне срочно нужна помощь. — В три часа ночи? — возмущённо зевнула Лилиан. — Ладно, я понимаю, ты не стал бы звонить просто так. Что случилось? — Час назад мне пришлось телепортироваться с Омотэсандо на глазах нескольких человек. К утру, боюсь, что-нибудь просочится в прессу. Новый зевок прервался на середине. — Сейитиро, как ты мог быть настолько неосторожным?! Почему не принял невидимый облик?! — Я пытался спасти Хисоку и при этом не дать ускользнуть от возмездия двум … — Можешь не продолжать, я уже читаю отчёт Ока о твоих похождениях. Нет, ну почему без моего чёткого руководства ты постоянно ухитряешься вляпаться в какую-нибудь историю, а?! — Скажи, ты заставишь полицейских забыть обо мне и Хисоке, но так, чтобы преступники получили по заслугам? — ловко ушёл я от неприятных объяснений. — Аоки-сан обещал упечь их по гроб жизни. Я бы хотел, чтобы он сдержал слово. Короткий, бархатистый смешок над ухом. — Будешь должен мне ужин в лучшем ресторане Гинзы в следующую новогоднюю ночь. Считай, что это твоя плата. Я невольно заулыбался, хоть она и не могла меня видеть. — Устроюсь на работу и начну копить деньги с завтрашнего дня. — Смотри, не забудь, — и повесила трубку. Я выдохнул с облегчением и обернулся на Хисоку. Юноша мирно посапывал на моём диване, закутавшись в покрывало. Румянец медленно возвращался на его щёки. Светлые влажные пряди волос прилипли ко лбу. Я долго смотрел на него, чувствуя в сердце необъяснимую нежность. «Никто больше пальцем не притронется к тебе, — мысленно пообещал я. — Если ни твой отец, ни Фудзивара-сан не смогли уберечь тебя, теперь роль защитника возьму на себя я. Никому не позволю тебя обидеть!» Хисока неожиданно пошевелился и перевернулся на спину. Лицо его озарилось слабой улыбкой. — Тацуми-сан, — вдруг прошептал он сквозь сон, — останьтесь… Я ему снюсь? Как любопытно! Интересно, что происходит в мире его фантазий? — Непременно останусь, — тихо отозвался я, боясь его разбудить. — Можешь поверить, никуда больше не уйду, малыш.