Амулет синигами

К двум часам по местному времени сгустились сумерки, словно собиралась гроза, однако на небе не наблюдалось ни облачка. Море и маяк затянуло сизой дымкой. Я не мог объяснить себе собственных ощущений, но казалось, будто гигантский спрут раскинул извитые щупальца, накрыв огромным телом здешний мир, либо боги завернули нас всех, как кукол, в шерстяной платок. Стало душно. Птицы умолкли и попрятались. Тьма, незримая людям, подступала из небытия всё ближе. Дольше ждать не имело смысла. До полного затмения оставалось одиннадцать минут. Постаравшись придать себе непринуждённый вид, я обратился к Асахине: — Киёкава-сан не обидится, если я попрошу её закрыть глаза? Устроители шоу обещали необыкновенные спецэффекты, если мы будем исполнять их рекомендации. Невыносимо тяжело вести себя галантно, приглашая даму на смерть. Асахина не стала спорить и доверчиво зажмурилась. Хисока и Тацуми взяли её за обе руки. Асато прикоснулся левой рукой к запястью Тацуми, а правой — ко мне. Поймав его пальцы и успев мимоходом их погладить, я осторожно дотронулся до подрагивающей от волнения ладони Хисоки. Круг замкнулся, и тогда я мысленно обратился к амулету: «Сделай нас невидимыми и перемести на Шабленски Фар». «Слушаюсь!» Никогда ещё телепортация не была такой внезапной. Передо мной, словно в диапроекторе, поменяли картинку. Проектор, правда, тянул на 9D, а новая картинка выглядела, как бесконечная бархатная темнота с мерцающими звёздами. Задолго до дня Апокалипсиса я многократно задавался вопросом, как нам удастся разместиться на вершине маяка, основную часть которого занимает огромный вращающийся светильник? «С тем же успехом можно пытаться сражаться в токийском метро в час пик», — думал я. Ныне животрепещущий вопрос отпал сам собой. — Красиво! — восторженно протянула Асахина, оглядываясь. — Это ведь зрительный зал? — Да, — коротко выдавил я. На большее просто не хватило сил. — Интересно, как тут всё устроено? — Киёкава-сан откровенно не понимала, почему вокруг нет ни зрителей, ни сцены, ни сидений, да и висим мы в воздухе, игнорируя гравитацию. — И как нас сюда переместили? — Это иллюзия. Трёхмерные декорации. Мы на прежнем месте, но современные технологии творят чудеса, — коротко пояснил Хисока, за что я был ему безмерно благодарен, поскольку сил на изысканную ложь не осталось. — Никогда не видела ничего похожего! — продолжала восторгаться Асахина. — Шоу только начинается, самое интересное впереди, — торопливо добавил Хисока. — Я уже впечатлена, — Асахина продолжала осматриваться в том пространстве, где мы очутились. Она искала невидимый пол под ногами, пыталась дойти до воображаемой стены, а та отодвигалась, и Киёкава-сан только охала и изумлялась, какими техническими средствами достигается столь правдоподобная иллюзия. — Нобору обидится, что его не позвали, — печально вздохнула Асахина, — но я ему непременно расскажу о представлении. Не смогу промолчать. «Если выживем, — невольно мелькнуло в голове, но я прогнал эту мысль. — Слушай, куда ты нас забросил?» — спросил я, обращаясь теперь к амулету. «Вы на маяке, внутри барьера, — послышалось в ответ. — И предваряя твой вопрос насчёт необходимости такой защиты, отвечу сразу: нельзя биться в истинном пространстве Земли. Раскурочите всё, без году неделя боги вы наши! От памятника культуры кирпичной крошки не останется. Местных перепугаете. Пусть уж если все помрут, то не поймут, от чего. Для людей ваша свистопляска будет выглядеть, как гроза с ливнем, идущая со стороны моря, которая в случае неудачного развития событий и потери барьера перейдёт в шторм, смерч, потоп, множественные тектонические разломы, а затем планета развалится. Но, согласись, быстро и неожиданно умирать намного легче! Кроме того, если военные, охраняющие маяк, услышат шум битвы, то непременно влезут наверх, а зачем нам проблемы? И так убивать сегодня придётся много. Хоть военных пощадим!» Я порадовался, что мрачный юмор у рубина не пропал. Это ободряло. «Неужели ты способен справляться с чем-то без моего приказа?» — с подковыркой осведомился я. «Подсознательные желания хозяина рассматриваются наравне с прочими, а перед перемещением вы подумали о безопасности жителей Шаблы. Я ваше намерение исполнил», — гордо изрёк амулет. Только теперь я понял, что сволочной кристалл не так плох, когда дело касается критических ситуаций. Выдохнув, я приказал себе с этого мгновения быть начеку и не расслабляться. Началась самая ответственная операция в моей жизни. На операционном столе лежали две Земли, и я не мог позволить себе ошибиться. «Воин сражается без страха или надежды, — напомнил я себе. — А мы с Асато воины, и пришло время битвы». Мой дух-хранитель поднял глаза, посмотрел на меня и улыбнулся. По выражению лица Асато я понял, что он отлично улавливает все мои мысли, и нет необходимости произносить их вслух. Утешать его тоже не нужно, ведь и он — воин. *** Не прошло и нескольких секунд после моей безмолвной беседы с амулетом, как явилась Лилиан. Защитное пространство ненадолго разошлось, словно занавесь в театре, и леди Эшфорд, сияя улыбкой, шагнула к нам в сопровождении лорда Артура, намеренно отводящего от нас взгляд, Курикары с мечом, змея Ятоноками, бледного, как призрак, и торжествующего Энмы. Последний, судя по выражению его лица, уже мысленно праздновал победу. Асахина вздрогнула, во все глаза уставившись на незнакомцев в «зрительном зале». — Ой, вы актёры? Шоу уже начинается? Лилиан от души расхохоталась и долго не могла успокоиться. — Девчонка хоть знает, зачем её притащили? — спросила она у меня, отсмеявшись. — Она — одна из пятерых! — быстро перехватил инициативу Хисока, выступая вперёд и загораживая собой Асахину. — Без неё ничего не выйдет, поэтому не смей трогать мою кузину! — Да не трону, — на лице леди Эшфорд появилось презрительное выражение. — Если не полезет на рожон, пусть смотрит. Зрители меня не интересуют. Я физически ощутил, как Киёкава-сан сжалась от этих слов, интуитивно почуяв опасность. «Усыпи Асахину, — попросил я амулет, — и окружи дополнительным барьером». В ответ снова раздалось привычное «слушаюсь», но прошла почти целая минута, а ничего не изменилось. «Почему бездействуешь? — нахмурился я. — Выполняй». «Не могу», — растерянно пробормотал рубин. Задать новый вопрос я не успел. В глазах Асахины вдруг вспыхнули отблески золотого огня. Выражение лица молодой женщины изменилось, из наивного и детского став серьёзным и мудрым. Я заметил, как оживился бесстрастный Курикара. Повернувшись к Маленькой Богине, он не сводил с неё восторженного взгляда, словно почуяв родственную энергию. Кожа Асахины мягко засветилась изнутри. На её лице, руках и шее проступила вязь неизвестных символов. — Пробуждается сама, без чьей-то помощи, — только и смог прошептать Тацуми. — Невероятно… Силуэт чёрного дракона, глотающего меч, проявился на левой щеке Киёкавы-сан, а на правой возникла россыпь блестящих звёзд. И уже не мать и не жена стояла перед нами, а одна из божественных сил, готовых участвовать в схватке. — Ты?! — изумлённо вымолвила леди Эшфорд, отступив на шаг. — Да, — кивнула Маленькая Богиня. — Я всегда с теми, кто мне дорог. Она приблизилась к Хисоке, тепло обняв его. Затем мягко провела ладонью по плечу Тацуми. Подойдя к Асато, взглянула на него с такой нежностью, что моё сердце сжалось. — Наконец, мы снова встретились, — улыбнулась она, глядя на того, в ком нашла прибежище искра Бога Пламени. — Я пробудилась только ради тебя, клянусь! Потом её глаза, наполненные золотым сиянием, обратились ко мне. Спокойно, без гнева или вражды. — Я знаю, что связывает тебя с Богом Пламени, — негромко произнесла она. — Как бы я ни желала изменить это, но подобное не в моей власти, ведь ваши узы едва ли не сильнее всего, что существует во вселенной. Бессмысленно отрицать очевидное, поэтому я лишь скажу: «Удачной битвы, Разрушитель Звёзд». — Удачи и тебе, Маленькая Богиня, — откликнулся я, немного теряясь под её пристальным, испытующим взглядом. — Всё равно вам не выиграть! — высокомерно воскликнула Лилиан, однако было заметно, что она неприятно поражена пробуждением сильной соперницы. — Кого бы вы сюда ни притащили, чью бы силу ни получили, это бесполезно! Асахина обернулась теперь и к ней, и было заметно, что Лилиан с трудом сдерживается от желания отступить на шаг, чтобы скрыться от пронзительного взора богини. — Не стоит недооценивать меня. Я владею даром создавать и уничтожать любые амулеты, — голос девушки звучал тихо, но в то же время в нём вибрировала невиданная сила. — Даже если меня ждёт смерть, я разрушу все преграды на пути тех, ради кого живу! — А я не позволю никому помешать мне! — не выдержала Лилиан. — Почти сто лет я ждала этого момента. Никто не посмеет обойти меня! Я верну к жизни маму, а ничтожеств, посмевших оборвать её дыхание, заставлю жить лишь ради того, чтобы каждый день вымаливать у неё прощение! Я подарю вечность тем, кто заслуживает бесконечного существования, но всякий недостойный будет лишён памяти, а если и это его ничему не научит — то он лишится души! Я распылю в прах каждого, в ком имеется хоть одна подлая, предательская мысль! Наконец, появится мир, где воцарится справедливость, а все, кто не согласен со мной, умрут. «Плохо, — мысленно обратился я к Асато, взиравшему на сестру с неприкрытым ужасом, — очень плохо. Она сделает Землю либо тюрьмой, либо того хуже — мёртвой пустыней». «Да, Кадзу, — донеслось до меня. — Похоже, связавшись с Энмой, она потеряла рассудок. Мы не должны позволить ей одержать победу». Наши пальцы снова переплелись. Мы оба почти физически ощутили, как в этот самый миг солнце почти полностью закрыло луну. Где-то в Албене туристы, вооружившись профессиональными камерами, делали свои уникальные кадры жемчужной короны, появившейся на небе вокруг лунного диска, не подозревая о том, что на шабленском маяке люди и боги встретились, чтобы биться за будущее Земли. На сей раз завеса пространства разошлась со всех сторон. Внутрь защитного барьера с решительными лицами ступили остальные участники битвы. Первым вошёл великий герцог Астарот с армией демонов и несколькими сотнями сильных душ. Следом во вспышке света появился Ватари из здешнего мира, втягивая за собой обомлевшего Тацуми, лишь недавно овладевшего искусством управления Тенями. Глаза вновь прибывшего ответственного секретаря лихорадочно искали кого-то. Вскоре он упёрся взглядом в собственного двойника, к плечу которого доверчиво прильнул Хисока. Наш Сейитиро поприветствовал другого Тацуми кивком и красноречивым жестом пресёк возможные нескромные вопросы. Новая яркая вспышка — и вот уже рядом с Асато очутился ещё один Ватари и второй Куросаки-сан. И я вдруг увидел, как юноша из чуждого мне мира, забывшись, не сказав слов приветствия, бросился к моему духу-хранителю, обняв его так, будто собирался задушить насмерть, и начал рыдать на его груди, бормоча: — Как ты мог, Цузуки-болван? Как ты мог так поступить со мной? Бросил одного на двадцать лет! А ещё постоянно врал насчёт своих чувств. Какой же ты… дурак! — он то обнимал Асато, то в исступлении лупил его кулаками. — Кого бы ты ни любил, идиот, я всё равно люблю тебя! И не вздумай умирать, пока я жив, слышишь? Я стоял и смотрел, ожидая, когда парень успокоится. И Асато терпеливо ждал, не сопротивляясь и виновато поглядывая на меня. В глазах Хисоки сверкали обида и ярость, и я понял тогда: Ватари ему всё рассказал перед тем, как привести на маяк. Как бы я хотел унять его боль, но, увы, не изобрели ещё лекарств, исцеляющих сердечные муки. Повернувшись правее, Хисока вдруг заметил, как ласково Тацуми обнимает его двойника, целуя парня в светлую макушку, и отшатнулся, с ужасом глядя на происходящее. Видимо, об отношениях Сейитиро и здешнего Хисоки ему рассказать забыли, да и лицезреть свою полную копию довольно жутко, по себе знаю. Впрочем, наверное, они бы в конце концов нашли общий язык, но поговорить двум Куросаки-сан из разных миров не удалось. Кинжал на груди Лилиан неожиданно начал излучать яркий свет, Хрустальный Шар в груди Энмы тоже вспыхнул, а мой рубин стал невыносимо горячим. Из-за разверзшейся завесы явились младшие боги. Неистовый Сусаноо-но-Микото — младший брат Аматэрасу, убивший восьмиглавого дракона Ямато-но-Ороти. Нежный бог Луны Цукиёми с серебряными волосами, струящимися до земли, одетый в полупрозрачное кимоно опалового цвета. Краснокожий Райдзин, с рогами и звериным оскалом, громко бьющий в тайко*, за которым следовал бог ветра Фудзин с мешком ураганов. Явился Суйдзин в облике гигантского голубого змея, обвившего хвостом небеса, а за ним — бог учения Тэндзин, почитаемый в святилище Дадзайфу Тэммангу**. Бог военного дела Хатиман, почитаемый в святилище Уса Натимангу, *** и богиня изобилия Инари с лисьим хвостом и цветком лотоса в руке, одетая в бледно-розовое юката. Вдруг они все расступились, и в центре между ними возникла в сиянии лучей прекрасная Аматерасу. В красном кимоно с золотым оби, синеглазая и черноволосая, увенчанная рубиновой короной она спустилась по сверкающим ступеням небесной лестницы, затмив сиянием сошедших ранее божеств. С тех пор, как я получил амулет, прошло много времени, и я успел повидать разное, но никогда не думал, что удостоюсь лицезреть тех, кого встречал прежде лишь на страницах книг. — В день сто сорок пятого сароса вы собрались для решающей битвы, определяющей судьбы мира, — мелодичным голосом заговорила Аматерасу, пока мои глаза, как и взгляды остальных пытались что-то безуспешно уловить в потоках щедро изливающегося света. — С того времени, как выявится победитель, он станет подобен богу, следовательно, наша помощь Земле отныне не нужна, поэтому мы пришли, чтобы пожелать удачи, а также сообщить, что покидаем вашу планету в поисках более благоприятного места обитания… Я заметил, как все вокруг остолбенели, боясь пошевелиться. Такого поворота событий никто предугадать не мог. — Мы считаем, что нет смысла продолжать вершить дела там, где другие существа набрались мудрости, чтобы взять управление планетой в свои руки. В финальной битве мы не станем примыкать к вам, не будем мешать или помогать. Мы явились, чтобы попрощаться и сделать последний подарок, — Аматерасу подняла руку, из центра её ладони полились золотые лучи, и я мгновенно ощутил: в пределах нашего барьера что-то изменилось. — Полная фаза солнечного затмения длится две минуты двадцать три секунды, но я замедлила время здесь, и в вашем распоряжении теперь целый год, чтобы закончить поединок и выявить того, кто займёт место хранителя Земли, — Аматерасу мягко улыбнулась. — Но, думаю, вы справитесь гораздо раньше. Прощайте, дорогие. — Нет!!! — Ватари опомнился быстрее прочих и ринулся вперёд, чтобы остановить Аматерасу, но она пропала вместе с остальными божествами. Золотое свечение исчезло. Нарушенный барьер снова стал целым. Неожиданно послышался громкий, режущий уши смех. Казалось, будто хохочет сумасшедший, утративший последние крохи разума. Даже не глядя в ту сторону, откуда слышался хохот, я понял: это Энма. — Прекрасно! — повелитель Мэйфу демонстративно отряхнул свои чёрно-золотые одеяния, смахивая невидимые пылинки. — Такого щедрого подарка мне не делали с момента рождения. Поверить не могу: они все попросту сбежали, как крысы с тонущего корабля, даже не сделав попытки сразиться. Как это великолепно! — гримаса нарочитого веселья пропала, и лицо Энмы снова стало жёстким. — И раз уж все боги ушли… В месте, где сходятся пять стихий, в день полного затмения, я объявляю себя претендентом на владение Землёй. Мой амулет — Хрустальный Шар, вобравший в себя мощь потенциальных миров, пройденных мной, пока я двигался по проклятой петле времени в раздвоенном мире. Я вызываю на поединок за обладание Землёй герцога Астарота! — Энма резко повернулся в сторону того, кто когда-то являлся его союзником. Князь тьмы выступил вперёд, одним щелчком пальцев превратив свою демоническую армию в бесформенное огромное облако, с бешеной скоростью вращающееся вокруг него. — Вызов принимаю. Посмотрим, справишься ли ты? — прорычал Астарот, и они оба пропали из поля зрения. «Что произошло?» — мысленно спросил я у амулета. «Двое дерутся, третий не мешай», — съязвил рубин. «Хватит острить! Я жду ответа». Кристалл вздохнул. «Хозяин, что тут объяснять? Пока вы медитировали, очарованные прелестями богини Аматерасу, Энма оказался проворнее и первым выбрал противника. Они с герцогом закрылись собственным барьером и начали битву, а теперь мы ждём, когда Астарот и Энма либо взаимоуничтожатся, либо выявится победитель, который вызовет на поединок вас и леди Эшфорд. Кстати, Аматерасу сделала вам роскошный подарок, уходя. За две с половиной минуты вам действительно никак было не управиться, разве что быстро поубивать друг друга, распылив Землю на кварки, зато сейчас у победителя имеются все шансы спасти мир. Ждите! Скоро один из этих одержимых прикончит другого, а потом вызовет вас. Можно, конечно, вам схватиться с Эшфорд-сан, но, боюсь, двойной схватки мой барьер не выдержит, и мы угрохаем всех, кто торчит внизу, поэтому мой вам совет — повремените, тем более, года на битву вам точно хватит!» Бесспорно, это утешало. «Я хочу видеть, что творится между Энмой и Астаротом. Заодно сделай, чтобы и Асато видел». Стоило мне это сказать, и я ощутил нарастающий гул в голове, а потом мгновенно очутился в пространстве, где происходило сражение. Рядом присутствовал и Асато, я чувствовал его. Беспокоило одно: возможная беспомощность тела, временно разделённого с сознанием. «Не тревожьтесь, — утешил амулет, — на вас не нападут. Я тщательно слежу за этим». *** Хватило пары мгновений, чтобы оценить, насколько я ничтожен по сравнению с могучими соперниками, представшими передо мной. Неважно, искра какого бога влетела в меня при рождении благодаря деду, но до божественного уровня мне, определённо, было далеко. Пространство постоянно менялось. Астарот и Энма сражались то посреди пропасти, поражая друг друга плазменными шарами, чью роль, как я понял, исполняли несчастные души людей, то в иллюзорных небесах. Они бились на склоне горы, уходящей вершиной в бесконечность, скатывая снежные лавины и раскалённые лавовые потоки на голову один другому, а потом оказывались в бушующем море, и каждый принимал вид жуткой твари невероятных размеров, пытаясь сожрать противника. Я видел, как два железных корабля с оглушительным треском и скрежетом, сталкивались бортами в попытке утопить друг друга. А потом вдруг океан пропадал, и пылающий огнём дракон, подобный горе Фудзи, пытался пригвоздить к земле хвостом, похожим на копьё, гигантскую кобру, похожую на два десятка спаянных вместе синкансенов. Я трепетал, но не мог оторваться от необыкновенного зрелища. Воистину я узрел игры богов, в которые смертным соваться не стоит. Выиграть в такой схватке, где сцепились равные по силе противники, долгое время не мог никто. Постепенно накал ослабевал, а соперники теряли силы. Энма не делал попыток позвать на помощь Лилиан, и я не понимал, почему он медлит. Владыке Мэйфу несвойственно понятие благородства, так в чём дело? Вмешайся Лилиан, герцогу, несомненно, пришёл бы конец. Но, кажется, Энма преследовал собственную цель, держа союзницу подальше от сражения. Астарот в очередной раз утратил человеческий облик, превратившись в огненно-рыжего льва. Зверь выглядел изрядно потрёпанным и был подобен всего лишь большому холму, но не огромной горе. Скрежеща по невидимой материи, львиные когти высекали искры из пустоты, пока животное, крутя хвостом, приближалось к Энме. Преображённого Астарота окружала воронка беспросветной тьмы, из которой доносились вопли угасающих душ. Лев быстрыми наскоками пытался одолеть Энму, а Повелитель Мэйфу просто стоял, как скала, раскинув руки, с развевающимися, будто змеи, волосами и, казалось, ничего не опасался. Из его груди изливались лучи кроваво-красного света, постепенно откалывавшего части от воронки, которой, как щитом, прикрылся Астарот. Чёрный вихрь, мощный поначалу, замедлялся и ослабевал. Осознав, что постепенно проигрывает, Астарот преобразился. Ревущий великан в рогатом шлеме и непробиваемом доспехе возвысился перед Энмой. В каждой руке гигант держал по три зубчатых копья, нацеленных в грудь противника. Между повелителем Мэйфу и Астаротом появился мощный водопад алого цвета, однако копья уже были брошены, и непреодолимая стена воды распалась на тонкие струи, рассыпавшись каплями, и высохла, не оставив следа. Энма отшатнулся, показывая всем видом, будто обессилен. «Притворяется!» — услышал я голос Асато внутри себя и полностью согласился со своим хранителем. Энма явно проворачивал какой-то хитрый манёвр, подманивая соперника ближе. Распалённый боем герцог не заметил подвоха, с победным кличем ринувшись вперёд. Неожиданно алые капли, снова сгустившись из воздуха, собрались вместе, превратившись в огромную реку с водоворотами, полную острых осколков. Астарот упал, и поток закружил его. Осколки облепили голову, грудь, живот, пронзили кожу, ввинчиваясь вглубь тела со всех сторон, нанося неисцелимые раны. — Ты утратил контроль! — торжествующе засмеялся Энма, наблюдая за тем, как корчится противник, сломить которого, казалось, было невозможно. — Ты перемолол чужие души в облако тьмы, не сохранив ничью индивидуальность, вот твоя ошибка! Слепая мощь неэффективна. Её присвоить легче, чем множество уникальных существ. Я быстро захватил твою энергию, улучив момент, и обратил её против тебя. Отныне все, кого ты некогда поработил — мои. Они слились с Хрустальным Шаром. Признай, что проиграл, или я растерзаю тебя, после чего тебе потребуется много миллиардов лет на восстановление! — Я не сдамся! — яростно рычал Астарот, продолжая испускать последние крохи энергии в попытке выбраться из смертоносного потока. Силы герцога иссякали. Его крики превратились в стоны, и вскоре он мог лишь невнятно бормотать проклятия, однако упрямо не признавал себя проигравшим. Осколки в кровавой реке продолжали его терзать, и в конце концов тело герцога распалось, разлетевшись стаей чёрных бабочек. «Какой бесславный финал для главного демона», — невольно подумалось мне. Барьер, отгораживающий часть пространства, рухнул, и Энма стал виден остальным присутствующим, а я снова обнаружил себя в собственном теле. Слегка знобило. Рядом стоял Асато, его тоже потряхивало. Бросив быстрый взгляд на леди Эшфорд, я убедился, что и она не теряла времени даром. Её напряжённое лицо говорило о том, что благодаря Оку она видела всю схватку от начала и до конца. Следовательно, Лилиан, как и я, теперь знала, что энергия порабощённых душ, некогда принадлежавших Астароту, влилась в Хрустальный Шар, и Энма стал сильнее. — Мы могли бы сразиться сейчас, Мураки-сан, ведь за столько лет ожидания я истомилась, — вдруг промолвила Лилиан, кокетливо подмигивая мне, — но, кажется, кто-то другой жаждет битвы ещё больше, и я уступаю очередь ему, — она указала кивком на Энму. — Мураки-сан, я вызываю вас, — повелитель Мэйфу по-шутовски раскланялся передо мной. — Решим вселенские проблемы по-мужски? Воцарилась поразительная тишина, как перед началом затмения на маяке. — Я принимаю вызов, — спокойно отозвался я. Вот, наконец, и настал момент, которого мы с Асато так долго ждали. *** Внутренний барьер отделил нас от остальных, но за секунду до того, как мы оказались за преградой, Асато успел выхватить из-за пазухи заранее приготовленные офуда с заклятиями, призывающими шикигами. Перед нами материализовался небесный дворец Тенку. На его ступенях расположились плечом к плечу Сорю, Бьякко, Сузаку, Генбу, Тода, Кидзин, Рикуго, Таймо, Кочин и даже малышка Тэнко, державшая в руках загадочный горшок Даиин, заполненный первозданной тьмой. Я заметил, как изменилось лицо Энмы, осознавшего, что Асато успел призвать защитников раньше, чем его обманом лишили такой возможности. А потом лицо повелителя Мэйфу вытянулось ещё сильнее. Из-за спины Сорю вышел тот, кого в Генсокай не должно быть. — Здравствуй, Цузуки-сан. — Здравствуй, — потерянно пролепетал мой хранитель. Было от чего замереть. Мы оба смотрели на красивого мужчину в белых перчатках, в галстуке-бабочке, в отглаженном парадном костюме, который он не сумел заменить удобной одеждой даже ради битвы. Я глядел в лазурно-золотые глаза, направленные на Асато, и мне не требовалось объяснений. Я знал, кто это. — Зачем явился? — грубо окликнул нежданного помощника Энма. — Твоё присутствие не требуется. Здесь свечи гашу я. — Значит, погасишь и мою. Я намерен сражаться против тебя. — У него достаточно помощников, — Энма указал на шикигами, уже выстроившихся полукругом перед Асато. — Вмешиваться незачем. Не желаю тебя убивать! — Тем не менее я останусь, — Граф развязал бабочку и небрежно забросил её в пустоту, наблюдая, как его вещь, коснувшись края барьера растворяется, превратившись в облако пара. — Когда решается судьба двух миров, отсиживаться нелепо. — Твой выбор, — холодно усмехнулся Энма. — Только не проси пощады. Никто из существ, вставших на моём пути, как бы силён он ни был, обычно не остаётся в живых. — Я готов уйти. Из Хрустального Шара вылетел чёрный смерч, за мгновение заполнив всё пространство вокруг. Свиваясь в вихри, он окружил каждого из нас, и вот я уже не видел ни неба, ни земли, оставшись один во мраке ночи. Мысли Асато и сообщения амулета не пробивались ко мне. Я не понимал, что случилось с остальными, живы ли они? Знал только, что надо сражаться. Но как? Чем больше я направлял свою волю в этот вихрь, тем сильнее он закручивался, разрастаясь всё выше. «Он выпустил в тебя силу вселенского разделения, которой овладел, пребывая в Замке Несотворённой Тьмы, — стучало в висках, но я сам не знал, кто подсказывает мне это. — Нахаш — парадоксальная сила. Чем больше ей сопротивляешься, тем крепче вязнешь. Соберись. Покажи, сколько света осталось в тебе!» Асато… Весь мой свет был заключён сейчас в нём. Я сосредоточился на воспоминаниях о Хаконе и Прекестулен, о ночах, когда я видел Асато абсолютно беззащитным и держал его в объятиях, а он горячо отвечал на мои ласки и поцелуи. Теперь я не мог дотянуться даже до его руки, спелёнатый чужеродной тьмой! Ледяные хлопья взвились вокруг, будто лебединые перья. Сначала их было мало, но потом я увидел, что снега становится всё больше, пока пространство вокруг не стало ослепительно белым. Мой личный смерч перестал кружиться, распался и исчез. Я стоял посреди заснеженной равнины, видя, как шикигами борются с тьмой внутри своей собственной ловушки. А ещё я видел смеющегося Энму, загнавшего всех в западню. И тогда что-то произошло. Бушующий вихрь почти вырвался наружу. Я еле удержал его. Тьма тянулась к тьме, но я не пускал её, подсознательно чувствуя, что если выпущу — спасения ни для кого не будет. Разрушитель Звёзд, тот, чья сжатая в бесконечную точку душа досталась мне — ледяной, бесстрастный — рвался на свободу, чтобы убить всех, ведь для него смерть являлась единственно возможным освобождением. Однако где-то там, среди чёрных вихрей боролся за будущее этой планеты мой Асато — носитель крохи Бога Пламени, способный подарить сердце бесчувственному Разрушителю Звёзд. «Я не позволю тебе пробудиться, — упрямо решил я. — Древний бог не будет хозяйничать на этой планете. Только люди могут владеть Землёй». «Ты проиграешь, сопротивляясь, — холодно промолвил тот, кому я всё ещё не давал власти над собой. — Ты лишь человек. Вся сила, которая была и есть в тебе — от меня. Тебе ли диктовать свою волю?» И тогда я увидел его внутренним взором: золотой дракон с чёрными лапами и алой полосой на спине и хвосте незримо кружил внутри меня. Он насмехался, уверяя, будто без него я — ничто. Требовалось срочно доказать обратное, и я бесцеремонно ухватил его за хвост, наплевав на вопли очухавшегося рубина о том, насколько велика сила, с которой я заигрываю. Древний бог, принявший облик дракона, способен сжечь целую галактику, а я пытаюсь подчинить его? Безумец воистину! Хуже нет, чем начать опасную внутреннюю борьбу, когда уже в разгаре внешняя, но у меня не осталось выбора. Полное пробуждение силы Разрушителя Звёзд означало конец доктора Мураки. Больше ни надежд, ни свершений, ни будущего, ни чувств, едва давших ростки! Я боролся за право оставаться собой — человеком, любящим Асато, врачом, вырывающим людей из лап бездушных сил, уводящих к смерти. «Ты пожалеешь, — шипел Древний бог, извиваясь и обнажая клыки. — Я оказал тебе честь, выбрав твоё тело для возрождения, ведь вселенская сила привела к тебе, но ты разочаровал меня. Ты желаешь оставаться слабым человечишкой!» «Я знаю: твоя заветная мечта — объединиться с Богом Пламени, чтобы созидать миры. Ты исполнишь её, оставаясь со мной, ведь Асато всегда будет рядом. Слабый человек сумел бы предложить Древнему богу исполнение его мечты?» «Тогда удержи меня!» — рассмеялся Разрушитель Звёзд. «Кто-то другой тебя удержит, — и я глазами показал ему на Асато, мужественно воюющего чуть поодаль с чёрным вихрем. — Но у нас мало времени. Если мы не придём на помощь, Асато проиграет. Погибнет Земля, и ты тоже». «Я сумею возродиться». «Подходящее тело искать долго. Тебе ли не знать?» «Хорошо. Что интересного ты предложишь, кроме обычного человека, внутри которого спит искра Бога Пламени?» «Стань хранителем Земли. Не уничтожай этот мир. Спаси его вопреки своему стремлению убивать. Возможно, это станет для тебя новым началом?» «Будь кто другой на твоём месте, я бы его сожрал, — признался Разрушитель Звёзд. — Но я слишком привык жить внутри тебя. Ты мне нравишься, потому что чем-то похож на меня, хоть ты всего лишь человек. Говоришь, Земле нужен хранитель? Я подумаю». «Ты разрешишь мне использовать твою силу?» «Не полностью. Частично. Да, разрешу». И тогда я понял, что могу контролировать тот ослепительный свет, похожий на сияние звёзд и живущий во мне. Яркие лучи, вырвавшиеся из моих рук, без труда уничтожили чёрные вихри, пленившие Асато и шикигами. Освободившись, Сузаку взвилась в воздух и обрушилась огненным ураганом на Энму, но, получив ответный удар, потеряла сознание и распласталась, упав к ногам Рикуго. Тот склонился, пытаясь ей помочь. Сорю в облике синего дракона и Бьякко в теле тигра бросились в атаку. Увы, с ними случилось то же, что и с Сузаку. Кочин пыталась усыпить Энму музыкой, но её сямисен был разбит вдребезги лучом, извергшимся из Хрустального Шара. Асато отчаянно пытался взять противника в плен, объединившись с Тодой и посылая вперёд языки пламени, но огонь, которым он желал окружить Энму, постоянно угасал. Тода злился, не понимая, как такое возможно. Прежде его энергию никому и никогда не удавалось нейтрализовать. Он делал всё новые попытки, но ни одна из них не увенчалась успехом. Энма откровенно глумился над ними. — Наивные дети, — смеялся он. — Моя сила значительно возросла с того момента, как мы встречались в последний раз! Вам не выиграть! «Надо напасть одновременно, — послал я мысль Асато. — Мы с тобой сильны. Проигрыш невозможен. Только не сдавайся!» «Я буду биться до конца, Кадзу. Не сомневайся», — услышал я в ответ. Даиин начал усиленно выпускать из себя первозданную тьму, подобную густым чернилам, чтобы затруднить противнику обзор, но его потуги лишь рассмешили Энму. Повелитель Мэйфу мгновенно переместился к Тэнко и ударил девочку по руке, выбив горшок. Кто-то незримый атаковал владыку Мэйфу прежде, чем разъярённый Сорю успел вступиться за дочь. Генбу, превратившись в черепаху, тихо подполз под ноги врага и заставил Энму потерять равновесие. Тёмный повелитель пошатнулся, оказавшись в кольце пламени, созданным Асато и Тодой, однако энергия Хрустального Шара снова уничтожила разгоревшийся огонь. Кидзин обрушивал на Энму нескончаемые молнии, Таймо насылал незримую магию, но всё было бесполезно. Повелитель Мэйфу успешно отражал любые атаки. Неожиданно я увидел светящуюся волну, мчащуюся к нам с ужасающей скоростью. Поток выглядел стократ сильнее самого мощного цунами. Я приготовился защищать Асато, уже понимая, что не успею закрыть остальных. Волна неожиданно остановилась на полпути, не докатившись до шикигами, будто рассеялась сама собой. И в тот же миг Хакушаку-сама, возникнув из пустоты на том месте, где только что исчез светящийся поток, упал, словно подкошенный. Из его живота, груди и шеи хлынула кровь. Я ждал, что он регенерирует, как обычно это случалось с Асато, но Граф только тяжело дышал, а встать не мог. — Я предупреждал! — воскликнул Энма, глядя со злорадством на раненого Графа. — Пытался стать героем ради какого-то синигами и его забавных зверушек? Глупец! Атака Хрустального Шара разобьёт любой щит, как и тело того, кто его ставит. Тебе не повезло. Не знаю, что случилось со мной в тот миг. Я лишь ощутил, как незримый дракон поднимается в небо, и я лечу вместе с ним. Сверкающий луч, исшедший из центра моей груди, соединился с атакой расправившей крылья Сузаку и пламенем, выпущенным Тодой и Асато. Раздался сухой треск. Энма отшатнулся, расширив глаза и с неверием глядя на Хрустальный Шар. На бесценном артефакте появилась длинная извитая трещина. Энма гневно закричал. Густая чернота полилась из Шара наружу. Она продолжала течь омерзительно воняющим потоком, заполняя всё вокруг. Стеная и вздыхая, из черноты поднимались высокие фигуры. Безглазые демоны вылуплялись из жидкой тьмы, словно черви из яиц, представляя собой живую иллюстрацию понятия «бесконечность». — Вот вам ещё одна ловушка! — довольно захохотал Энма. — Мои слуги созданы из энергии демонов и сильных душ, заключённых в Шаре. Времени, существующего во вселенной, вам не хватит, чтобы расправиться с ними. А они вполне способны раздавить вас, — и он скрестил руки на груди, приготовившись любоваться последними минутами нашей жизни. «Выпусти, — снова зашептал изнутри Разрушитель Звёзд. — Позволь мне развернуться в полную мощь. Ты сейчас используешь жалкие крохи энергии, но если я восстану, то раздавлю этого самоуверенного цыплёнка, родившегося на много миллионов лет позже меня! Я сверну его тощую шею в два счёта». «Я бы освободил тебя и отдал своё тело, но точно знаю: ты не сможешь сделать Асато счастливым, — сказал я. — Заранее зная, что он будет несчастлив с тобой, я не смогу позволить тебе заменить меня». «С твоей логикой не поспоришь, — хмыкнул Разрушитель Звёзд. — На самом деле, знаешь, вам не хватает даже не меня, а самой малости, чтобы победить». «А конкретнее?» — постарался уточнить я. «Малость скоро явится, хозяин, — неожиданно перебил рубин, вмешавшись в наш диалог. — Она уже идёт!» Барьер расступился, впуская леди Эшфорд в сопровождении её хранителей. — Решила помочь? — заулыбался Энма. — Или желаешь полюбоваться кончиной врагов? — Ни то, ни другое, — сухо промолвила леди Эшфорд. — Желаю покончить с тобой. Энма остолбенел, не зная, как реагировать на услышанное. — Тебе конец, — хищно усмехнулась эта жуткая женщина. — Ты никогда не считался с другими, так почему я должна считаться с тобой? «Давай одолеем Астарота, ибо он вспыльчив, глуп и самонадеян, а, значит, победить его будет легче прочих. Силу похищенных душ разделим поровну между Оком и Шаром, после чего вместе покончим с Мураки!» Твои слова? Так почему ты забрал себе всю силу герцога, не дав мне ни крохи?! — Но ты же не возражала против нашей схватки с Мураки! Ты сама позволила мне биться с ним! — недоумевал Энма. — Разумеется! — расхохоталась Лилиан. — Поняв, что ты меня предал, я тоже изменила свой план. Я позволила вам сражаться, но при этом наблюдала через Око и ждала удобного момента, когда вы ослабите друг друга, или потеряет силу хотя бы один. Теперь, когда из твоего Хрустального Шара утекла энергия, я пришла за отмщением. Убейте его, — повернувшись к Курикаре, Ятоноками и лорду Артуру, леди Эшфорд указала пальцем на Энму. — А вы шевелитесь! — Лилиан пронзила яростным взглядом меня и Асато. — Давайте, старайтесь, ещё не все демоны сдохли! Прикройте мою спину, но не обольщайтесь: я не помогаю вам, а расчищаю себе путь к победе. «Что я говорил? — просиял рубин. — Вот это и есть малость, которой вам недоставало!» «Не о такой помощи я мечтал», — сухо заметил я. «В вашем положении не приходится выбирать, хозяин, — напомнил амулет. — Если бы первым спохватились вы, вызвав на поединок Энму, он бы давно умер. Но вы расслабились и позволили ему впитать силу герцога Астарота, что, впрочем, всё равно было неизбежно. Теперь не жалуйтесь. И не отвлекайтесь». Я и не отвлекался. Я продолжал истреблять нескончаемых демонов, лезущих из мерзкой жижи, краем глаза наблюдая, как Лилиан, лорд Артур, Ятоноками и Курикара пытаются преодолеть многочисленные препятствия, подбираясь всё ближе к Энме, закрывшему себя сияющим радужным щитом. Кинжал с двухцветным камнем на груди Эшфорд-сан ярко засиял, и рядом с Лилиан возникли ещё две фигуры — Ририки-тян и другого Асато. Отражая нескончаемые атаки Лилиан, Энма вскоре начал выглядеть загнанным и уставшим. Он почти не мог контролировать ход битвы, ведь на него теперь наседали со всех сторон. — Тацуми! Ватари! — вдруг повелительно выкрикнул Энма, сжимая ладонью Хрустальный Шар, а потом заорал так, что внутри барьера разнеслось многократное эхо. — Цузуки!!! Даже мне было не ясно, чего он ждал. Эшфорд-сан, вероятно, поняла намерения Энмы чуть лучше. — Зря стараешься, — с издёвкой произнесла она. — У тебя давно нет с ним контракта. Договор разрушился после того, как распался предыдущий Хрустальный Шар. Ещё тогда, в Замке Несотворённой Тьмы, помнишь? Восстановленный Шар не идентичен первому. Хочешь знать, в чём разница? Контракт, навязанный тобой Цузуки, из него стёрт. О да, делая вид, будто помогаю, я с огромным удовольствием приложила к этому руку, пока ты был слаб, и Око ещё могло влиять на тебя! — Тацуми!!! — снова завопил Энма. — Ватари!!! — но опять ничего не произошло. — И до них не докричишься, не напрягайся, — с деланным сочувствием проворковала Лилиан. — После пробуждения энергии Властителя Судеб Тацуми-сан сам выбирает свой путь. Цузуки и мальчишка Куросаки могли бы позвать его, и к ним Тацуми-сан, несомненно, пришёл бы. Ещё на него может рассчитывать Киёкава-сан. И, вероятно, до него дозвалась бы глупышка, отказавшаяся подчиняться мне, но в итоге всё равно угодившая в мою ловушку. Но ты? — Эшфорд-сан скроила гримасу омерзения. — Нет-нет, забудь. Что касается Ватари, то с ним всё сложно. Да, ему в голову засунули пульт управления Акашей и ключ к памяти Тацуми-сан, однако плох программист, способный взломать чужой компьютер, но не умеющий спрятать от врага собственный код активации, чтобы тот вдруг не сработал, — Лилиан приставила палец к своему виску и рассмеялась. — Ой… Ватари сумел. Он осознал, что в нём сидит «подарок» от тебя, и за полгода до битвы дезактивировал его. И двойнику своему посоветовал поступить так же. У них, кстати, был передатчик, способный транслировать сигнал между мирами, они часто общались. Я от Ририки это узнала, когда она поступила в моё полное распоряжение. Незадача, правда? Энма зарычал, пожалуй, даже громче, чем вопил герцог Астарот, осознав неизбежность смерти. — Сдавайся! — снова сменив тон, потребовала Лилиан, продолжая разрушать защиту Энмы слой за слоем. — Или умри. — Лучше смерть, — упрямо выплюнул Энма, и его Хрустальный Шар вдруг брызнул в разные стороны осколками, подвергшись одновременной атаке пятерых хранителей. Демоны, которых всё это время сдерживали шикигами, Асато и я, мгновенно растворились, расплескавшись жидкой вонью под ногами. От гордости и самодовольства повелителя Мэйфу ничего не осталось. Жалкий согбенный старик, отдавший все силы до капли, стоял на коленях возле бывшей союзницы. Лилиан с отвращением смотрела на него, занеся кинжал над его головой и явно мечтая прикончить, но почему-то медля. В глазах Энмы, обращённых к Эшфорд-сан, пылала лишь бесконечная ненависть, а потом повелитель Мэйфу вдруг схлопнулся в точку и исчез. — Куда он сбежал? — шикигами заоглядывались. — Надо было добить, — сумрачно изрекла Сузаку. — Чего все стояли? — Неважно, куда отправился Энма. Он проиграл, это главное, — Лилиан выпрямилась и снова прикрепила свой кинжал к серебряной цепочке на шее, затем с самой очаровательной улыбкой повернулась ко мне. — Мураки-сан, наконец, все лишние ушли. Остались только мы. Ради этого стоило побороться! Как владелец Демонического Ока и победитель схватки, забравший силу Хрустального Шара, я вызываю вас, — во взгляде её светилось нескрываемое торжество. — Пусть финальный поединок решит, согласно чьей воле мир будет перестроен. Разумеется, я не размышлял ни секунды. Я принял её вызов.