Амулет синигами

— Хакушаку-сама не может регенерировать! Его надо срочно перенести в безопасное место. Я предлагаю отправить его в Тенку, — Асато метнулся между мною и Лилиан, всем своим видом выражая крайнее беспокойство. Всё верно. Почему я сам об этом не подумал? Слишком вовлёкся, что, впрочем, неудивительно. Надо позаботиться о пострадавших, прежде чем начинать новую битву. — Эшфорд-сан, — повернулся я к хозяйке Ока, — надеюсь, вы проявите благородство и соблюдёте правила честного боя? Согласитесь: раненым тут не место. — У вас три минуты, — процедила Лилиан. Внутренний барьер рассеялся, позволяя остальным присутствующим увидеть нас. Глаза Ватари из здешнего мира расширились от ужаса. Доктор побледнел, заметив Графа, лежащего на спине и способного лишь вздрагивать и хрипло дышать. Асато склонился над Хакушаку-сама, пытаясь его поднять, чтобы перенести в замок, но Ватари, неожиданно для всех, бросившись вперёд, отстранил Асато, сам обхватил пострадавшего и исчез с ним из поля зрения. Асато отправил мне мысль о том, что обязательно проследит, чтобы Тенку принял Графа, предоставив ему всё необходимое, и тоже телепортировался. — Есть большое искушение атаковать, — бархатным голосом сообщила Лилиан, обернувшись ко мне, — ведь сейчас без своего духа-хранителя вы значительно слабее, но, так и быть, я подожду. Развлекаться только с вами одним скучно. Заметьте, я во второй раз проявила благородство, — и она продемонстрировала мне два отогнутых пальца на правой руке. — Думаю, я перевыполнила просьбу? Я молчал. Причины, двигавшие этой женщиной, когда она заключала союзы или предавала кого-то, продолжали оставаться для меня тайной за семью печатями. Я знал одно: в любой момент от неё можно ждать подвоха, и никогда нельзя полагаться на данное ею слово. Назад Асато вернулся без Ватари и Графа и молчаливо встал рядом со мной. Внутренний барьер закрыл нас снова от невовлечённых в битву. Я не произнёс ни звука, просто в упор смотрел на ту, с кем предстояло сражаться. На красивых губах Эшфорд-сан играла самоуверенная улыбка, и плохое предчувствие при виде этой злорадной ухмылки зародилось не только внутри меня. Я ощутил, как напрягся Асато, правильно истолковав выражение лица сестры. Она определённо готовила ловушку. Лилиан подняла ладонь, Око вспыхнуло, и шикигами, словно зачарованные, переместились к Эшфорд-сан, закрывая её своими телами. Спрашивать, как она это сделала, не имело смысла, однако интуитивно угадав мой немой вопрос, Лилиан не упустила возможности уязвить Асато: — Притяжение Демонического Ока для шикигами сильнее, чем узы, связывающие с тем, кому они поклялись в верности. Помнишь, в подземном бункере, когда я появилась во время вашей милой беседы с лордом Артуром, Бьякко отказался подчиняться тебе? Стоило хорошенько запомнить тот день и сделать выводы. Большой ошибкой было использовать твоих слуг против меня. Теперь ты их потерял, — и с королевским достоинством она простёрла руку вперёд. Шикигами, будто по команде, повернулись к ней и преклонили колени, как верные рыцари перед дамой сердца. Все, кроме старика Генбу и Даиин. И если живой горшок тьмы был не способен склониться в силу отсутствия необходимых для поклона частей тела, то у Генбу я немедленно заподозрил хронический артрит. — Любопытно, сможешь ли ты их убить? — Лилиан указала по очереди на Тоду, Сузаку и Бьякко. — Советую начать именно с этой троицы, ибо твоя привязанность к ним наиболее крепка. Уничтожь их, и с остальными справишься одним щелчком. А лучше выпусти пламя и сожги всех, иначе от тебя самого вскоре не останется даже пылинки! Моя рука протянулась и ухватила безжизненную ладонь Асато. Я чувствовал его смятение и внутреннюю борьбу. «Прости, Кадзу, — раздалось внутри. — Я не могу напасть первым. Ририка — моя сестра, хоть она об этом напрочь забыла. Я жду атаки. Мой план — вымотать всех, кто сражается на её стороне, и её саму, а когда они обессилеют — забрать Око. Но я не хочу никого убивать!» Это был самый безумный план, который я когда-либо слышал. Однако я слишком хорошо понимал, что чувствует Асато, ибо наши души в последнее время стали едины. «Будь уверен, я прикрою тебя, — сказал мой хранитель. — Встань позади». «Только плечом к плечу, и никак иначе!» — возразил я, не сдвинувшись с места. Долго ждать не пришлось. По беззвучной команде шикигами повернулись к нам. В их глазах я не видел ни проблеска дружелюбия. Око полностью захватило власть над ними. Они опасны и очень сильны, я понимал это. Но придётся сделать, как хочет Асато: вымотать их и начинать атаковать, когда они будут обессилены. Это позволит обездвижить противника, не убивая. Асато не хочет ничьей гибели. Значит, я должен постараться и добиться победы, пощадив и магических существ, и эту ужасную женщину, и всех, кто заточён в Оке. Энергия Разрушителя Звёзд из узкого, концентрированного луча превратилась в шарообразный щит, поверх которого, заполыхав, взметнулись до небес оранжевые протуберанцы Бога Пламени. «Не будь глупцом, атакуй!» — пульсировало в висках, и я даже знал, кто приказывает мне: трёхцветный могучий дракон, каждое мгновение ищущий способ прорваться в сознание и занять моё тело. Он не оставлял попыток возродиться. Сузаку огненной птицей ударилась об энергетический щит, стремясь продырявить его. С яростным остервенением внутрь рвались Бьякко, Сорю, Тода, Кидзин и Ятоноками с Курикарой. Остальные шикигами, соединив ладони, нараспев читали какие-то заклинания. Напрасно старались. Щит не поддавался, а лишь прирастал слой за слоем, расширяясь и отодвигая нападавших всё дальше, потому что я продолжал подпитывать его, и Асато делал то же самое. Я и мысли не допускал, что мы не устоим. Я позволял энергии щедро изливаться из моей груди, прекрасно осознавая: запас её практически бесконечен. Но тут другая мысль посетила меня: а сколько энергии у Ока? Если её так же много, как у меня, тогда всё бесполезно. Богиня Аматерасу даровала нам всего год. А потом, когда петля времени длиной в двенадцать месяцев исчерпает себя, что случится? Обоюдная сила Ока и амулета синигами изольётся вниз и уничтожит Землю? «Да, хозяин», — подтвердил рубин, и я стиснул зубы. Пусть пугает, этому не бывать! Не знаю, сколько времени прошло. По моим ощущениям — вечность. Лилиан начала терять терпение. Похоже, она осознала, что энергии всех её помощников не хватит, чтобы пробить наш с Асато барьер. — Золотой Император, призываю тебя! — закричала Эшфорд-сан, воздевая руки вверх. В первый миг мне подумалось: она обезумела, но тут же я вспомнил, что внутри Ока спят души всех, кого оно поглотило за века, и Золотой Император пребывает среди этих заточённых душ тоже. «Хозяин, не допустите…» — рубин не договорил. Вокруг моего духа-хранителя быстро распространилось сияющее облако. Оно сгустилось и разрослось, превратившись в десятиметровую фигуру мужчины, чьё тело пылало, будто раскалённый солнечный диск. Великан, казалось, полностью отлитый из расплавленного золота, раздробив одним ударом кулака наш барьер, шагнул к Лилиан. От её Ока в тот же миг отделилось такое же сверкающее облако. Оно расширилось, превращаясь в другого человекоподобного монстра. Оба мужчины, бросившись друг другу навстречу, соединились, слились, сплавились и утратили человеческие формы. Чешуекрылый золотой дракон, чей размах крыльев мог бы снести пару сотен Эйфелевых башен, взмыл над нами. Он слепил глаза. На него невозможно было смотреть, не говоря о том, чтобы сражаться. Пространство завибрировало и задрожало. «Я не могу удерживать внешний барьер, — предупредил амулет. — Будет частичный прорыв. Готовьтесь». С шумом, подобным сверканиям молний, грохоту надвигающейся грозы и гулу двигателей взлетающих самолётов, в барьере разверзлись бреши, и из них хлынули в Чёрное море неостановимые потоки оранжевой лавы. Казалось, мир перекосился. Он походил на смятую коробку от печенья, а мы стояли на одной из её поломанных стен. Не знаю, пожалела ли Эшфорд-сан о своём опрометчивом поступке, но мне показалось, она осознала ошибку. — Возвращайся в Око!!! Назад!!! — вопила она, пытаясь загнать существо, обезумевшее от долгих веков одиночества, обратно в амулет, но вырвавшийся на свободу бывший правитель Генсокай не слушал её. Пролетев на бреющем полёте с разверстой пастью, он слизнул раздвоенным языком шикигами, Ятоноками и Курикару. Невредимым остался лишь замок Тенку, мы с Асато и Лилиан, но я был уверен, что и это не продлится долго. — Мои-и!!! — изрыгая пламя, ревел Золотой Император, ввинчиваясь в чёрные небеса, очевидно, чтобы, прицелившись с высоты, избрать новую жертву. — Мои-ии… Лава хлестала из разрывов барьера в реальный мир. Я подозревал, что всем пловцам и морякам, кто оказался по несчастливому стечению обстоятельств сейчас в Чёрном море, настал конец. Лилиан выглядела смертельно бледной. — Мураки-сан!!! — крик её перекрывал шум, издаваемый драконом. — Давайте убьём его, а потом продолжим схватку! Я заключаю временный союз!!! — Согласен!!! — проорал я. Барьер, отделявший нас от остальных участников битвы, давно рухнул. Увидев, как дракон проглотил шикигами и спутников Лилиан, Сейитиро быстро оценил ситуацию и попытался достать Золотого Императора, оплетя его Тенями. Второй Тацуми незамедлительно присоединился к нему, проделав то же самое. Оковы из Теней сдерживали Золотого Императора недолго. Он разорвал путы и помчался в сторону обоих ответственных секретарей Энма-Тё, намереваясь приговорить их к судьбе, постигшей шикигами. Лилиан дотронулась до своего кинжала, и на пути дракона мгновенно вырос её двойник — вторая Ририка, лорд Эшфорд и другой Асато. Ни слова не говоря, я переместился и встал с ними плечом к плечу, создавая барьер между Золотым Императором и двумя Тацуми. Впервые мы действовали, как единое целое. Энергии наших атак смешались, создавая опасный смерч, который мог бы поглотить обе Земли, случись нам промахнуться, но мы попали в цель. Оба Тацуми успели ненадолго зацепить дракона Тенями и всего на мгновение обездвижить его. Вспышка и взрыв потрясли всё вокруг. Нас раскидало по разным сторонам внешнего барьера. Когда я очнулся, Асато лежал, приткнувшись ко мне. Он быстро открыл глаза и вскочил на ноги, как только сумел прийти в себя после оглушающего удара. Разрывы пространства зарастали. Лава перестала течь. Я огляделся. Чуть поодаль стояли ошарашенные шикигами, Ятоноками и Курикара, освободившиеся после уничтожения Золотого Императора. Похоже, они так и не поняли, что с ними случилось. К счастью для них. Выражение лица Эшфорд-сан снова изменилось, став самодовольным, словно победа над обезумевшим драконом являлась полностью её заслугой. В воздухе всё ещё кружились мелкие золотые чешуйки — останки безвременно почившего бога, лишившегося сначала рассудка, а потом и бытия. Я мысленно поставил себе в уме галочку напротив пункта: после Апокалипсиса подумать о том, почему каждое живое существо, наделённое безграничным могуществом, спустя века неизбежно теряет разум. — Продолжим? — обратилась ко мне Лилиан самым нежным и приятным голосом, который только сумела изобразить. Ятоноками, Курикара и лорд Эшфорд встали рядом с ней. Шикигами не двигались. Лилиан ждала, когда они снова подойдут и поклонятся, признавая её власть над собой, но надеялась она напрасно. Тода, Сузаку и Бьякко вдруг приблизились к Асато, явно намереваясь в дальнейшем сражаться на нашей стороне. — Куросаки-сан!!! — яростно выкрикнула Лилиан, мигом определив источник проблемы. Я обернулся и увидел: Хисока и его двойник стояли, сомкнув ладони и прикрыв глаза. Казалось, они оба впали в глубокий транс. «Они пробудили сознание шикигами, мысленно проникнув в каждого из них, — пояснил амулет. — Гипнотическое влияние Ока снято. Шикигами больше не будут подчиняться Эшфорд-сан». «Как двум Хисокам это удалось?!» — удивился я. «Пока вы сражались, они тоже не теряли времени даром. Эти парни восстановили свою способность не только понимать чужие чувства, но и влиять на сознание других», — явно испытывая гордость за обоих Куросаки-сан, пояснил рубин. Наверное, Око только что донесло своей хозяйке те же сведения. Лилиан скрипнула зубами, и без предупреждения в нашу сторону полетел опалово-аметистовый луч. Асато вовремя выставил защиту. Его огненный барьер поддержал я, используя энергию Разрушителя Звёзд. Бьякко, Сузаку и Тода метнулись вперёд, схватившись с лордом Эшфордом, Ятоноками и Курикарой. Завязалась битва. *** Она была хороша. Я знал это ещё тогда, когда мы встретились впервые в Замке Несотворённой Тьмы. Эта женщина кипела от ненависти и гнева, находя в них силу, как некоторые находят опору в любви. Бешенство и ярость заставляли её блистать. Волосы развевались, фигура казалась такой же ослепительно-прекрасной, как у богини Аматерасу. Единственная осечка, малейшая наша неосторожность или нерасторопность, и её Око стёрло бы нас в порошок. И снова, казалось, канула вечность, но никто не мог одолеть противоположную сторону. Мы не думали о гибели, воспринимая происходящее со спокойным равнодушием. Для эмоций уже не осталось места. Мы вкладывали все силы в атаки, предугадывая ответ противника, однако победа не приближалась ни на шаг, пока Асато вдруг не замер на месте. Перед ним, будто из ниоткуда, выросла фигура Кэндзиро. Настоящий отец Ририки и Асато, чью волю подавил амулет, встал впереди собственной дочери, словно безвольная кукла. Судя по его безразличному взгляду, он даже не понимал, что происходит. Его просто выдернули, словно игрушечного солдатика из коробки, и поставили на поле боя. Живой щит. Барьер, который моему духу-хранителю не преодолеть. Всмотревшись в фигуру сына, беспомощно замершего перед ним, Кэндзиро подслеповато прищурился и неуверенно спросил: — Асато? Этого оказалось достаточно. Угасло кольцо пламени, укрывавшее нас, и мой хранитель сделал несколько шагов вперёд, движимый порывом защитить отца. Огромная ошибка! Но за тот промах никто не смог бы его осудить. Я не успел крикнуть, чтобы он остановился… Луч Ока, вырвавшись из-за спины Коноэ-сан, едва не влетел в грудь Асато. Не помню, как я телепортировался на линию атаки и вышиб того, кто был мне дороже двух миров, из-под смертоносного луча, схватив его в охапку и откатившись с ним прочь. Выдох… Всё вокруг стало казаться чересчур медленным и нереальным. Кэндзиро растворился, как призрак. Похоже, он являлся всего лишь иллюзией. Лилиан оказалась рядом с нами, и я увидел её торжествующее лицо, когда она занесла свой кинжал надо мной. Внезапно блистающий обоюдоострый меч, на рукояти которого сверкали россыпи звёзд, вонзился в её амулет, разбивая двухцветный кристалл пополам. Такого пронзительного крика я не слышал за всю жизнь. Так не вопил Энма, утратив силу. Так не кричал Астарот, терзаемый в кровавой реке. Лицо Лилиан помертвело. Глаза распахнулись навстречу небесам, отразившимся в расширенных зрачках. Она хватала ртом воздух, и на каждом выдохе испускала истошные, нечеловеческие крики. Казалось, её устами кричат тысячи невинных жертв, погубленных и отданных проклятому амулету. Сжимая поврежённый атакой кинжал в кулаке, она лихорадочно скребла пальцами левой руки по груди, словно пытаясь отвратить неизбежное, но оно уже свершилось. — Разве я не предупреждала, что умею разрушать даже абсолютные амулеты? — Маленькая Богиня, плавно покачивая бёдрами, приблизилась к Лилиан, и все защитники Эшфорд-сан даже не подумали её остановить, расступившись перед ней. — Пока вы сражались, я создала оружие, но не применяла этот разрушительный талисман, ведь до поры и до времени вы бились, соблюдая правила. Каждая сила имеет право на борьбу, потому я поначалу не мешала вам. Однако ты позволила себе грязную уловку, и тогда я выпустила меч, ибо Маленькая Богиня никому не позволит одолеть Бога Пламени подлостью! Взгляд Лилиан бессмысленно метался по всем, кто окружал её, но мы видели — она не воспринимает ничего из услышанного. Лилиан отчаянно протянула руку к своему фиктивному супругу, словно безмолвно прося помощи, но и это было бесполезно. Разбитый амулет исключал дальнейшую возможность управлять духом-хранителем. Лилиан обмякла и рухнула к ногам лорда Артура. Её кулак разжался, и кинжал выкатился из пальцев, расколовшись на две половины. Внезапно каждая из частей Ока изменила форму, превратившись в самостоятельный артефакт. Кинжал с лунным камнем, вспыхнув ярким пламенем, съёжился, почернел и рассыпался пылью. Второй, украшенный аметистом, замерцал и исчез, но тут же материализовался на груди другой Ририки, оплетя её шею серебряной цепочкой, будто удавкой. В глазах нашей бывшей союзницы возник, разросся, а затем полыхнул знакомый безжалостный огонь, живший прежде в душе её двойника. Шикигами быстро восстановили барьер вокруг нас, предчувствуя продолжение боя. Асато с тревогой глядел на лежащую без чувств сестру. — Кадзу, мне придётся просить другого Ватари присмотреть за Ририкой, отправив еë в Тенку, чтобы, очнувшись, она оказалась в надёжных руках, — негромко сказал он. — Да, — кивнул я, — сделай это. Пусть Ютака не спускает с неё глаз. Стоило нам ненадолго отвлечься, и вторая Эшфорд-сан атаковала Асахину. Киёкава-сан увернулась от несущейся в её сторону пурпурной молнии, но энергия Ока краем зацепила её, и она, вскрикнув, упала навзничь. Ририка пыталась раскидать в стороны окруживших её шикигами. Сквозь живой барьер леди Эшфорд пыталась прорваться ко мне и Асато, но пока ей не удавалось этого сделать. Мой хранитель подхватил на руки бесчувственную Лилиан и ненадолго переместился с поля битвы. Через пару мгновений он вернулся за Асахиной. Оказавшись рядом со мной в третий раз, он сообщил, что всё хорошо: Ватари и Хисока из первого мира согласились приглядывать за Киёкава-сан и Лилиан, находящимися в церемониальном зале Тенку. — Мне кажется, — хладнокровно произнёс вдруг некто за нашими спинами, пока шикигами удерживали Ририку на безопасном расстоянии, — ваша непосредственная обязанность не спасать девиц в беде, а общими силами ликвидировать вон тот камешек в рукояти кинжала, чтобы его владелица перестала бредить. Как нам недавно продемонстрировали, такое уничтожение имеет полезный эффект. Мы с Асато оглянулись и онемели. Позади стоял лорд Артур. — Девица с драконовым огнём разрушила лунный камень, а, следовательно, и мой договор, — продолжала моя преступная копия. — Подчиняться же той, с кем контракт не заключался, я не обязан, — он с презрением указал на вторую Ририку. — Кстати, — лорд Артур перевёл взгляд на замерших неподалёку мрачного Курикару и бесцветного, словно криптофитовая водоросль, Ятоноками, — эти двое со мной. В отсутствие леди Эшфорд будут сражаться за тех, за кого прикажу я. И не спрашивайте, как мне это удалось, ведь внутри меня тоже спит дракон. Итак, Мураки-сан? Объединим наши силы против фальшивой леди? Мне казалось крайне опрометчивым соглашаться с ним. Да и с определением, данным им Ририке, я был категорически не согласен, но Асато всё решил за меня, без лишних колебаний протянув лорду Артуру руку. — Я рад, что лунный камень разбился, и ты освободился, — сказал он, тепло улыбнувшись тому, кого столько долгих лет избегал и ненавидел. — Ведь вы с Кадзу — одно целое. Поймав на себе тяжёлый, давящий взор собственного двойника, полный ревности, я убедился: не такое уж мы и целое… Шикигами всё ещё продолжали удерживать Ририку и второго Цузуки-сан внутри купола, состоящего из нескольких слоёв огня, обжигающего воздуха и вихрящихся столбов раскалённой пыли, только что добавленных в общую массу Генбу. Однако было заметно, что силы шикигами на исходе. Вскоре они ослабеют и отступят, и тогда их место придётся занять нам. — Надо быстро выбить из рукояти аметист, забрать Око и начать процесс изменения мира, пока леди не опомнилась. Оба Тацуми тоже присоединятся, я уже поговорил с ними. Рубину прикажи излучать эмоции, связанные с чувством вины. Такое не прошло бы с Эшфорд-сан, но с этой экзальтированной особой может сработать. Если собьём её с толку, она утратит контроль, а нам это на руку, — консультировал нас лорд Артур, отчего меня передёргивало, ведь никто с раннего детства не смел мне указывать, как поступать, однако противоречить ему не имело смысла. С каждым словом двойника я вынужден был согласиться. — Начали? — он вопросительно посмотрел на меня. — Начали! *** Шикигами отступили, и теперь Ририка оказалась прямо перед нами. Я видел, с какой болью мой Асато смотрит на неё и на другого Цузуки-сан, понимая, что ими владеет Око. «Они — рабы кинжала, — мелькнуло у меня в голове, и я понял, что это голос рубина. — Когда Маленькая Богиня разбила мечом лунный камень, связанный с душами Лилиан и Мураки-сан, аметист чудом уцелел. Око восстановило себя из собственной неразрушенной половины. Однако по договору душа Ририки-сан всё ещё принадлежит Оку. Это не Ририка-сан и Асато-сан вышли против вас. Это сам демонический амулет!» В нашу сторону, взвихрившись, понеслась со скоростью синкансена стена огня, с вершины которой срывались ярко-фиолетовые молнии. Я услышал чей-то разъярённый вопль и бессильное шипение Ятоноками, оглушительный рык Курикары, не успевшего отразить атаку и потерявшего руку вместе с зажатым в ней мечом. Пространство снова изменило границы и качнулось. На сей раз я ощутил, что во внешнем барьере появляются множественные трещины. Судя по всему, очень скоро мы все рухнем вниз, уничтожив и себя, и весь этот мир. Понимание неотвратимой смерти — нелепой и бессмысленной — что-то надломило во мне. Трещины вдруг возникли внутри меня самого, и скорлупа невидимого яйца, о наличии которого я даже не подозревал, лопнула. Я словно объял весь мир. Шагнув за пределы ограничений, превзошёл свет и тьму. Почему я не понимал прежде, какова свобода? Вот же она! И вот кирпичики энергий, из которых сложены миры. Я их вижу, чувствую, могу созидать или разрушать созданное! Но сейчас мне необходим сам источник жизни. Ради двух миров и моего Асато. Трёхцветный дракон улёгся у ног, положив голову на мои стопы, и я с облегчением понял: внутреннее противостояние окончено. Он признал меня равным и отдал свою силу. Этого оказалось достаточно. Выпущенные мной стрелы золотого света, смешавшись с алым пламенем Асато и тёмными Тенями Тацуми прицельно полетели в сторону аметиста, сияющего в рукояти кинжала, и вонзились в него. Тени опутали безумную силу, рвущуюся из Ока, и демонический амулет впервые за всю историю своего существования оказался в плену. Огонь Асато помогал мне и Теням удерживать Око, и тогда древний артефакт внезапно изменил форму и, превратившись в алмаз, тяжело упал к ногам Ририки. Молодая женщина вздохнула и пошатнулась, став похожей на марионетку с обрезанной нитью, изломанно выгнулась и рухнула на бок, невидяще глядя перед собой. — Ририка!!! — второй Цузуки-сан и Сейитиро из моего мира кинулись к ней. Каждый схватил её руку, начав растирать ладони. Другой Асато встряхивал свою сестру, пытаясь привести её в чувство, но ничего не выходило. Я уже собрался подойти и взглянуть, что случилось, но Сейитиро справился без меня. Он склонился над леди Эшфорд, что-то прошептав ей на ухо. Её веки дрогнули, лицо порозовело, и она медленно открыла глаза. Дрожащие пальцы медленно коснулись щеки Тацуми, и сказанное Ририкой услышали все: — Я тоже, — отчётливо произнесла она. — Я тоже, Сейитиро! Если бы можно было пустить время вспять, это стало бы моим самым заветным желанием. «Хозяин, — удивлённо пробормотал рубин, обращаясь ко мне, — не знаю, как вы это устроили. Вы с Асато непостижимым образом никого не убили. Наоборот, спасли всех. Как вам это удалось?» Я ничего не ответил. Я чувствовал, что за одну эту битву стал старше на сотню лет. *** Ятоноками обнаружить после окончания сражения так и не удалось. Он пропал. Курикара, перетянувший обрубок руки оторванным куском собственной одежды, похоже, ждал, когда начнётся процесс регенерации, но я подозревал: он не дождётся. В месте, где мы сейчас находились, никакие прежние законы не действовали. Тацуми и Асато помогли ослабевшей Ририке дойти до ступеней, ведущих в замок Тенку. Граф, Асахина и Лилиан лежали без чувств в церемониальном зале на роскошных кроватях, материализованных магическим дворцом. Ватари из здешнего мира сидел возле Графа, держа того за руку, но по лицу доктора было видно: на благоприятный исход он не рассчитывает. Возле Лилиан дежурил другой Хисока. Ватари из чуждого мне мира пытался привести в чувство Асахину, но и та выглядела так, словно отдала последние крохи силы, чтобы обеспечить нашу победу. Израненные и обожжённые шикигами столпились неподалёку. Кочин всхлипывала и что-то тихо шептала Рикуго, а тот успокаивающе гладил её по волосам. Тода был молчалив и мрачен, как и Сузаку. Даже обычно смешливый Бьякко присмирел, украдкой зализывая раны и ожоги, не желавшие заживать. Асато подошёл к каждому из них и сказал ободряющие слова, которых я, к сожалению, не расслышал, а влезать в мысли моего духа-хранителя в такой момент показалось неправильным. Я чувствовал себя странно, осторожно держа в ладонях одновременно Око и рубин. Два абсолютных амулета, способных создать совершенно новый мир. А я так устал, что даже не чувствовал в полной мере важности момента, лишь хотел поскорее покончить со всем этим. Асато приблизился и обнял меня за плечи. Он тоже выглядел вымотанным. — Давай, Кадзу! — ободрил он меня. — Ты сможешь. «Знать бы, что дальше делать», — пронеслось в мыслях. Амулеты лежали в моих ладонях, снизу мои руки поддерживал Асато, а я понятия не имел, как действовать теперь, когда битва окончена! «Подскажи! — не вытерпел я, напрямую обращаясь к рубину. — Мы с Асато выиграли. Как восстановить миры?» «Но вы пока не выиграли», — вдруг ехидно промолвил талисман. Это уже было слишком. «Объяснись!» — рявкнул я. «Формально победа за вами, — продолжил наглый рубин. — И у вас, господин, достаточно сил, чтобы держать Око в руках и не быть убитым им. Также вы разрушили связь между Оком и духами-хранителями, забрали у него власть над сознанием обеих Эшфорд-сан, но есть проблема. Если владелец абсолютного амулета жив и по доброй воле не отрекался от Ока, то он всё ещё имеет право управлять своим амулетом. Вам придётся изыскать способ пробудить Лилиан Эшфорд и заключить с ней союз, либо заставить её снова сражаться. И пока вы не добьётесь от неё согласия в содействии вам, либо пока она не погибнет или не отречётся от Ока, никакого объединения миров не состоится». Никогда в жизни мне так не хотелось раздробить оба артефакта! Впрочем, от бесполезной вспышки ярости, даже если бы я её себе позволил, ничего не изменилось бы. Выровняв дыхание, я передал присутствующим слово в слово сообщение амулета. — Великолепно, — эта лаконичная реплика принадлежала лорду Артуру. Остальные мрачно молчали. «От года, который вам дала Аматерасу, осталось два месяца, — уведомил вдруг рубин. — Думаю, кроме меня, за временем не следил никто? Так вот, с прискорбием вынужден сообщить: сражаясь, вы так крутили и искажали здешний континуум, что месяцы пролетали пулей, и этот процесс продолжается до сих пор. Снаружи до конца затмения осталось двадцать три секунды плюс-минус пара терций*. Барьер по-прежнему удерживается только мной. Если энергетический щит рухнет раньше, чем вы примете решение, то…» — Хватит!!! — всё-таки мои нервы не выдержали. Надо отдать должное, никто не посмотрел на меня с осуждением. Я шагнул в сторону Лилиан и уселся на край её постели. — Помочь? — деловито осведомился лорд Артур, бросив на меня заинтересованный взгляд, пока я осматривал зрачки леди Эшфорд и считал пульс. — Справлюсь, — в тон ему ответил я и добавил. — По части физиологии проблем не вижу. Её пульс в норме. Зрачки не расширены, значит, это не кома. Причина бессознательного состояния коренится в чём-то ином. — Это и без осмотра было ясно, — отпустил шпильку в мой адрес лорд Артур. — Если бы вы спросили меня, — послышался вдруг голос Куросаки-сан, сидящего по другую сторону кровати, — я бы сказал, что Лилиан Эшфорд заблудилась там, откуда её просто так не достать. Она блуждает в собственных жутких снах и уже давно. Я прикоснулся к её сознанию и понял: всё это время мы имели дело с ложной личностью, созданной амулетом, и эта личность умерла, когда разрушился лунный камень. А настоящая Лилиан потерялась внутри себя самой. Кто-то должен вызволить её оттуда. Вторая Ририка вдруг выступила вперёд, кусая бледные губы. — Я тоже блуждала, провалившись в кошмары, и я знаю, что это такое, но Сейитиро спас меня. Он сказал, — она устремила извиняющийся взор на второго Хисоку, — если бы мы встретились при других обстоятельствах в новом мире, где у него не было бы иного прошлого, и его бы звали Джорджем, он бы никуда не ушёл. В нём есть душа Сейитиро, но в нём живёт и Джордж Эшфорд, и изменить это положение вещей, к сожалению, никому не под силу. Другой Хисока, стоявший рядом с Тацуми, сделал вид, будто ничего не слышал, но я был уверен, он испытал сейчас то же, что и я каждый раз, когда лорд Артур приближался к моему Асато. — Я лишь хочу сказать, — снова заговорила Ририка, — надо найти того, кто согласится войти в её кошмары, — и глаза Эшфорд-сан остановились на моём двойнике. — Только не я, — бесстрастно ответил ей лорд Артур. — Некогда я мог бы вытащить её откуда угодно, но те времена прошли. Она пыталась уничтожить того, кто мне дорог. Я несколько раз предавал её. Любому доверию между нами давно пришёл конец. — Я пойду, — Асато выступил вперёд. — Думаю, только я сумею вернуть сестру в реальный мир. Я желал привести тысячи доводов в пользу того, что он может ошибаться, но не сказал ничего. Хисока соединил их руки и закрыл глаза, чтобы позволить Асато пройти по его сознанию, как по мосту, внутрь души Лилиан. Капли-секунды утекали прочь, но ничего не происходило. И лишь когда рубин сказал, что времени почти не осталось, Лилиан вдруг вздрогнула и пришла в себя. Следом очнулась Киёкава-сан. Граф по-прежнему лежал неподвижно, и я видел, как Ютака-сан беззвучно рыдает, уткнувшись в его холодеющую ладонь. Отвернувшись, я утешил себя мыслью, что ещё немного, и родится мир, где никто не будет страдать. Мы вместе создадим его. *** Ответственный момент наступил. Мы собрались, выстроившись плечом к плечу в центре церемониального зала. Внутри образованного живого круга рядом со мной стояли Асато и Ририка Эшфорд со своим двойником. Обе леди сжимали в ладонях блистающий алмаз. В полушаге от них расположились Цузуки-сан и лорд Артур — два духа-хранителя Ока. Шикигами и остальные отошли немного дальше, образовав широкое кольцо, чтобы не мешать тому, что должно было свершиться. Избавившись от власти Ока, ни одна из двух Лилиан не пожелала сражаться. Мы сошлись на том, что будем строить мир, объединив силу амулетов. Из сердцевины алмаза вырвалось серебряное сияние. Изнутри рубина полился нежный свет, подобный рассветному небу. Прежде чуждые энергии переплелись друг с другом, растворились одна в другой, создавая блистающие лучи. — Вам придётся сделать тройной выбор, — зазвучал голос рубина, и теперь его слышал не только я, а все присутствующие. — В ком-то из вас живёт душа человека и искра древнего бога, и лишь вам выбирать свою судьбу. Вы можете полностью отринуть свою человеческую суть и вырасти до сознания бога или оставить искру в себе и жить с ней. Таков первый выбор, который вы обязаны сделать, прежде чем миры объединятся. Второе решение принять чуть сложнее. Невозможно оставить миры разделёнными, вы это знаете. В новом мире останется лишь одна ипостась каждого из вас, вторая превратится в воспоминание. Вам выбирать, кто из нынешних двойников станет незримой тенью другого, но это не смерть и не жертва. Даже сейчас вы — единое целое. Если поймёте, что разбиение миров — только видимость, выбор не станет сложным. То, что пережил ваш двойник, превратится в ценный опыт для вас, готовых продолжить жизнь в новом мире. И последнее: каждый дух-хранитель и каждый владелец амулета может загадать желание, и оно исполнится. Но не забудьте: кто-то должен загадать желание об объединении миров. Сознание Ватари станет ключом к памяти Тацуми. Сила Хрустального Шара, вошедшая в Око, поможет процессу начаться. Все, кто был ранен, убит, заключён в Оке, освободятся и получат шанс начать другую жизнь. Однако никто, кроме собравшихся здесь, после объединения миров не будет помнить о том, что миры когда-то разделялись. И ещё одно. Боги ушли, ощутив вашу силу. Они не вернутся. Выберет ли каждый из вас стать богом или человеком с искрой божества, но ответственность за мир теперь лежит на вас. И вам придётся нести эту ответственность вечно, ибо все, пережившие битву и ставшие хранителями Земли по договору с абсолютными амулетами, получат бессмертие. Заявление о бессмертии, ожидающем нас, оказалось неожиданным, но после всего пережитого мы начали думать, что вполне заслужили это. Насчёт первого выбора сомнений не возникло ни у кого. Как и я сам, никто не пожелал отдать свою человеческую индивидуальность, чтобы возродить древнего бога. Со вторым выбором дело обстояло труднее. Я не хотел осознавать себя единым целым с лордом Артуром и отдавать ему Асато в новой жизни тоже не желал. — Оставайся, — неожиданно услышал я, и ладонь лорда Эшфорда опустилась на моё плечо. — Я не могу лишить Цузуки-сан лучшей версии себя, — он с едва приметной улыбкой посмотрел на обомлевшего Асато, растерявшего слова. — Если я останусь воспоминанием, для меня этого даже много. Я знаю, что ему нужен ты. — Погоди! — Асато вдруг перехватил руку лорда Эшфорда. — Не делай этого! — Двоим остаться нельзя, ясно сказано, — мой двойник был совершенно спокоен. — И мне в самом деле лучше уйти. Всё зло, причинённое мной, будет стёрто, но у меня есть одно прощальное желание. Можешь счесть его желанием сумасшедшего маньяка. Я прошу тебя — не забывай! То, каким ты меня увидел сегодня, а ещё тогда в бункере, вот это запомни. Сумеешь? — Я и не смогу забыть, — сглатывая ком в горле, с горечью пробормотал Асато. — Спасибо, Цузуки-сан, — он мимолётно прикоснулся кончиками пальцев к его щеке и отошёл в сторону, будто не заметив произведённого им эффекта, а затем снова встал рядом с Лилиан. Я мог бы ему врезать в челюсть за то, что он даже уйти не способен без пафоса, не перебудоражив душу Асато, но вовремя вспомнил, какое бремя мне самому предстоит вскоре нести. Всё, что совершил мой двойник, станет моим воспоминанием. Очень скоро я буду жить, помня все его похождения, мысли и чувства, будто свои собственные. Проклятые амулеты! Решительно за всё взимают плату. Но если рядом будет тот, кто дороже всех на свете для меня, я справлюсь. Цузуки-сан приблизился к нам. — Я не видел настоящей жизни, — заговорил он, мягко улыбаясь и обращаясь к моему Асато, — лишь жалкие её крохи. Но я всё равно был счастлив, именно это я хочу сказать тебе и Тацуми-сан, — я заметил, как вздрогнул ответственный секретарь, услышав, что о нём упомянул другой Цузуки. — Я без сожаления выбираю остаться воспоминанием и жить в тебе, чтобы ты мог быть рядом с тем, кого любишь, — он крепко обнял Асато и, конечно, получил ответные объятия. — Я натворила многое, — промолвила Лилиан, виновато оглядывая собравшихся, и я отметил про себя, что жестокая леди переменилась на глазах. — Здесь нет никого, кто так или иначе не пострадал бы от моих рук. Да, я находилась под влиянием Ока, но это не оправдывает меня. Позволив амулету управлять собой, я пыталась уничтожить свою семью и даже себя в иной ипостаси. Пусть я стану воспоминанием, а живёт другая, не позволившая ненависти поглотить себя. Та, кто сумела полюбить и завести друзей. Я видел, как вторая Ририка едва удерживается от рыданий. Её руки тряслись, но она быстро овладела собой и одними губами прошептала: «Спасибо», взглянув в глаза своему двойнику. Асато не удержался. Приблизившись, обнял сестру, нежно гладя её по волосам. — Как же вышло, что едва обретя тебя, я снова вынужден терять? — одними губами спросил он. — Не переживай. Впервые я поступаю правильно, — Лилиан прижалась к щеке брата, — и знаю об этом. С тобой останется другая. Она тебя не проклинала и не пыталась уничтожить. С такой сестрой, с нашими родителями и с Мураки-сан тебе непременно будет хорошо. Я видел, что Асато не мог слушать её спокойно. Его душили слёзы. — И для меня выбор прост, — Хисока из чуждого мира беспечно подмигнул Асато. — Если позволю себе остаться, то заставлю снова страдать двух отличных парней, которые уже выстрадали своё счастье. Нет, не будет такого! — и он доброжелательно перевёл взгляд с Асато на своего двойника, стоявшего возле Тацуми. — Только одна просьба, — он в упор посмотрел на второго Хисоку, — когда снова встретитесь с Цузуки в новой жизни, — а я в этом даже не сомневаюсь, — не позволяй этому охламону куролесить. А то Цузуки-болван такое делать ох как умеет! Выпустив из объятий Лилиан, Асато метнулся к Хисоке и сжал его рёбра до боли. — Дурачок… Какой ты дурачок, — дрожащим голосом зачастил он. — Я же никогда тебя не забуду. Ни тебя, ни Ририку, ни Мураки-сан, ни другого Асато! Каждый из вас будто отрывает от меня по куску этим прощанием… Ну зачем всё так?! — Чего ревёшь? — строго спросил Хисока. — Глупый Цузуки в своём репертуаре. Никто ж не умрёт! Для меня это будет выглядеть, как трансформация души, — он кивнул на двойника. — Я просто открою глаза и стану им. Моё сознание перетечёт из одного сосуда в другой, и я буду рядом с тобой, как и раньше. Да, я получу чужой внутренний мир, а моя нынешняя жизнь станет будто бы предыдущим существованием. Эй, амулет синигами, ответь, я правильно понял? — Хисока возвёл глаза вверх, откуда чуть раньше слышался голос рубина. — Да, правильно, — ответил мой болтливый кристалл. — Вы сейчас решаете, какую из двух личностей желаете сохранить как актуальную, а какую — как потенциальную, но фактически не умрёт ни одна. — Сурово завернул. Даже я бы такого не намудрил, — Ватари из другого мира, как и Хисока, не собирался никому показывать собственной тревоги, пряча её за шутками. — Мой выбор очевиден, — он повернулся в сторону безутешного Ютаки, всё ещё не отходившего от Графа. — Я люблю только работу, а он полюбил достойную душу, и я желаю им счастья. Они его заслужили. А я могу и воспоминанием остаться. Вот это я и хотел сказать. Когда Ватари умолк, случилось то, чего я ждал: второй Ютака быстро встал, торопливо приблизился к двойнику и порывисто обнял его. Два доктора-синигами стояли, не разжимая объятий, когда вдумчиво и спокойно заговорил Тацуми из здешнего мира. — Я сухарь и зануда, забывший о чувствах. Пусть в новом мире останется Сейитиро, успевший научиться любви, ведь мне подобное незнакомо, — и, обернувшись, он сжал руку двойника. — Живи за нас обоих. Обещай мне это. Наш Сейитиро сначала намеревался просто пожать руку двойнику, но потом, отбросив сдержанность, крепко прижал к сердцу того, кто являлся его частью. — Заканчивайте! — торопил рубин. — Осталось пол-терции до окончания затмения, а по внутреннему времени — всего минута. — Пусть мой дух-хранитель освободится от влияния амулета синигами, — твёрдо произнёс я. — Желаю запечатать Око, чтобы оно никогда более не возродилось, — вымолвил лорд Артур. — Желаю освободить Мураки-сан и Цузуки-сан от связи с Оком, — проговорила Лилиан из первого мира, и в тот миг я подумал, что этим намерением она искупила всё причинённое ею зло. Воспользовавшись тем, что Око снова стало единым амулетом, она оставила своему двойнику возможность загадать собственное желание. — Пусть амулет синигами будет запечатан, а мир избавлен от влияния рубина, — сказал мой Асато. — Желаю объединить миры, начав отсчёт нового мира с 1895 года! — выпалил второй Цузуки-сан. — Пусть Джордж Эшфорд родится на свет и обретёт жизнь, независимую от Тацуми Сейитиро, — кажется, голос Ририки никто, кроме меня, не расслышал, но её желание воистину было самым невозможным. Барьер пал, рассыпавшись брызгами ослепительных вспышек. Лучи смертоносной энергии полетели к земле, но не успели коснуться поверхности. Алый и серебристый свет, изливающийся из амулетов, превратился в прочную спасительную сеть, и плазменные остатки разрушенного барьера увязли в ней. Сияющие тенëта начали стремительно расширяться. Я видел, как маяк, побережье, весь близлежащий посёлок оказались охвачены ими. Мир из плотного стал прозрачным, свернулся гигантской белой спиралью и исчез в единственной точке. И мы растворились с ним.