Видеть сердцем

      Локи понял, что определённо проснулся. Он опять не видел и не слышал. Во сне всё было прекрасно, он видел сады Асгарда, вновь гулял по дорожкам. Он опять был маленьким, проблем не было никаких. Перед ним лежал весь мир, все его знания, и он ещё имел достаточно времени, чтобы всё познать, всё изучить. Он больше не хотел возвращаться в жестокую реальность, где кто-то по жалости подобрал его, где на него больше никто не посмотрит не то что с любовью, но как на равного.

Сквозь волны апатии Локи попытался осознать реальность. Он лежал в кровати, вещи его куда-то подевались, сам он был укрыт толстой шкурой. Осторожно пощупав одеяло, он попытался сесть. С третьей попытки ему это удалось. Потеря самых важных органов восприятия привела к тому, что очень сильно кружилась голова. Кто-то присел рядом и крепко обнял его за плечи, страха уже не было. Хотели бы убить, уже бы убили. Если захотят пытать, то он не сможет противиться, поэтому бояться заранее смысла никакого. Надо попытаться понять, где он находится.       Руки быстро начали ощупывать окружающее пространство, Тор внимательно следил за тем, как пальцы Локи пробежали по краю кровати, по тумбочке. Брат попытался встать, и Тор решился. Помня о том, что Локи теперь пугало всё, он просто положил руку рядом с Локи и стал терпеливо ждать, когда тот на неё наткнётся. Локи замер и дернулся. Рука, кто-то был рядом, возможно опасен, но почему тогда не нападает? Минут десять он не мог решиться действовать дальше, потом начал робко ощупывать руку. Тор легко сжал пальцы брата, показывая, что он не враг.       Локи не мог поверить, что после всего оказался рядом с теми, кто ещё способен сочувствовать. Он решил получить более полное представление о том, кто рядом с ним. Ловкие руки быстро запорхали по плечам Громовержца, потянулись было к лицу, но Тор, опасаясь, что Локи узнает его и откажется от помощи, мягко отвернулся. Всё, что получилось узнать, так только то, что перед Локи мужчина. Возможно воин, высокий, сильный и у него длинные волосы. В смежную комнату вошёл слуга. Поставил на стол поднос с едой и так же тихо удалился. Тор подал руку Локи, тот слепо шаря в воздухе, пошёл туда, куда его повели.       Ещё один советник ушёл из тронного зала. Один вёл свои дела как обычно, ничем не показывая волнения, хотя сердце его было не на месте. Пару раз браслет менял свой цвет, но так же быстро гас. Тор справлялся. Наконец последний докладчик покинул зал, Один поднялся с трона и направился к целителям. — Первое зелье готово, — поклонился лекарь. — К концу недели мы сможем вернуть ему зрение, частично. — Насколько частично? — Он сможет различать яркий свет и силуэты крупных предметов, очертания людей. Возможно, и вещи поменьше, но только если поднесёт их почти к глазам. — Хорошо.       Локи всюду мерещились какие-то твари, он пытался закрыться от них руками, но они подходили и подходили. Ползли к нему, тянули щупальца, а он стоял и ничего не мог сделать, чувство собственной беспомощности его добивало. Впервые в своей бесконечно долгой жизни он согласен был просить защиты, даже, наверное, готов был умолять о ней, но вот кого. Да кого угодно, ему было страшно. Первое существо дотянулось, схватило его за руку и….морок отступил, уступая место облегчению. Лишь холодный пот, катившийся по спине, оставался страшным напоминанием о кошмаре. Локи чувствовал руку. Это был не тот воин, который был рядом. Рука была более мозолистая, да и чувствовалось, что её обладатель был старше. На свой страх и риск Локи тоже ощупал этого воина, но тот тоже не позволил коснуться лица, так что сформировать хоть какое-то представление о том, кто ему помогает, не было возможности. — Как он? — спросил Один у Тора. — Боится, но уже не паникует. — Тор докладывал как солдат, Одину приходилось, чуть ли не клещами тянуть всю информацию. — Отец, он совсем не может себя обслуживать. Без посторонней помощи он не сможет ни поесть, ни найти уборную, ни даже одеться. Что нам делать? — Этим я сам займусь. А ты ступай.       Всю неделю Одину пришлось потратить на то, чтобы научить Локи вновь держать равновесие, не падать и ощупью добираться до купальни и стола. С одеждой пришлось легче. Заказали несколько длинных холщовых рубашек и свободные штаны на завязках.       Один поил его зельями, каждый вечер, с надеждой вглядываясь в глаза Локи, но пока не видел никаких изменений. А Локи теперь постоянно боялся. Он уже понял, что не у Таноса, но теперь в глухой тьме он вспоминал, как всегда презирал слабых. Ему не было их жалко, чужие проблемы не волновали его. Наверное из-за того, что он был приемышем, Один всегда относился к нему мягче, чем к Тору. Локи привык к тому, что он получал всё по первому требованию, и отсюда брала начало его дикая ревность к брату. Брата к друзьям, а друзей брата, которые ему были безразличны, к их обязанностям. Магия давалась ему легко, интеллект он имел за порогом гениальности, поэтому в один прекрасный день решил, что все ему обязаны подчиняться. С его обаянием и умом, он мог заработать себе авторитет, который и не снился грубоватому Тору, но для этого потребовалось бы много времени, и Локи решил идти напролом, не гнушаясь никакими средствами.       Слабость он ненавидел во всех проявлениях, но вряд ли бы добил слабого противника. Незачем руки марать, сам помрёт. Поэтому сейчас он и боялся. Почему с ним возятся? Почему до сих пор не выдали? В том помещении, где он жил было хорошо, комфортно. Вдруг он всем надоест и его прогонят на улицу? Он же там с голоду ноги протянет. Незнакомое теплое чувство поселилось маленьким огоньком в груди. Оно жило робкой надеждой и называлось благодарностью. Один был крайне удивлён, когда однажды вечером, после того как Локи выпил зелье, он схватил его руку и прижал к своей груди, а потом и к губам. — Я не брошу тебя, — тихо сказал Один, зная что Локи его не услышит. Он осторожно погладил Локи по плечу, заставляя его расслабиться. Один был рад, что Локи ещё адекватен. Он надеялся, что всё ещё можно изменить, а Локи пока не знал, какой сюрприз ждёт его утром.