Pain

POV Гарри       Я не знаю сколько прошло недель с тех пор, как Драко начал реагировать на мои слова. Он не говорил, но отвечал кивками, мотанием головой и пожатием плечами, иногда даже пытался сказать что-то жестами, но тут же смущался, заливаясь краской, испуганно смотря на меня. Возможно, это было связано еще и с тем, что ему было больно говорить: все десны, язык, внутренняя сторона щек были изрезаны, словно лезвием, губы разбиты настолько, что кровавую корку нужно было периодически размывать, иначе он просто не мог разомкнуть губ, которые продолжали кровоточить при повреждении корки. Еще больше понадобилось времени, чтобы дать понять, что мне можно смотреть в глаза, не опуская взгляд в пол, как рабу. Это было нелегко. Прошел месяц, а Драко все еще было больно. У него до сих пор болели сломанные ребра, некоторые синяки не прошли, ему постоянно было холодно, я не мог его согреть. Драко все еще боялся прикосновений. У него случались истерики, во время которых он сползал с кровати, забивался в угол, сворачивался там калачиком и плакал. Подойти к нему в такие моменты было нереально, Драко паниковал еще больше. Я всегда говорил с определенной интонацией и громкостью, при которых он относительно спокойно реагировал на мои слова, но стоило немного отклониться от этого, в его серых пустых глазах появлялся такой страх, что мне самому становилось жутко.       Драко был очень худой. Даже самые маленькие мои вещи были ему велики. Я носил еду ему в постель, самым сложным было понять, от каких продуктов у него не болел желудок. Драко сначала отказывался есть, привыкнув, что должен отрабатывать пищу сексом, и искренне не понимал, почему это правило перестало действовать. Более того, он не понимал, почему его никто не бьет и не пытает. Все мои попытки объяснить, что все это позади, вызывали у него лишь вопросительный взгляд и все то же искреннее непонимание. Также пришлось убрать все колющие и режущие предметы, особенно зеркала, чтобы он снова не порезал себе руки. Кровать я передвинул к окну, чтобы Драко мог в него смотреть. Первые несколько дней он не мог оторваться от окна, хотя ему стоило больших усилий находиться в сидячем положении. Периодически Драко снова ложился, когда уставал. Его ягодицы заживали медленно, но он уже мог ненадолго присесть. Я понимал, что у него болит практически везде, поэтому спрашивать "где больно?" было бесполезно. Однако иногда, если его сильно что-то беспокоило, Драко показыл на это место и умоляюще глядел на меня, все еще сомневаясь, что имеет право смотреть мне в глаза.

***

      Когда ему стало чуть легче, я предложил поужинать на кухне. Драко согласно кивнул, но лишь из-за того, что боялся отказать. Я помог ему медленно встать, стараясь сделать свои прикосновения невесомыми, ненавязчивыми и сведенными к минимуму. Поднявшись на ноги, Драко пошатнулся, закрыв глаза и шаря в воздухе рукой в поисках того, на что можно опереться. - Что такое? - спросил я, придерживая его за плечи. Драко схватился за голову, второй рукой практически незаметно описав в воздухе что-то похожее на круг. - Голова закружилась? - предположил я, получив в ответ кивок, - Ничего страшного, это пройдет. Ты просто резко встал. Такое бывает, - пытался успокоить его я, однако он все равно понимал, что это из-за слабости от истощения.       Медленно, с передышками, мы дошли до кухни. Я усадил Драко за стол, накладывая нам в тарелки картофельное пюре и мелко нарезанное куриное филе, садясь напротив. Он вопросительно смотрел на меня, сложив руки на коленях. - Ешь, - мягко сказал я, наблюдая за тем, как его рука неуверенно потянулась к вилке, - Прости, я не знаю, что ты любишь из еды и от чего тебе не будет плохо. В ответ Драко едва заметно и неуверенно кивнул, то ли говоря "ничего", то ли "мне и это нравится". Он ел медленно, по чуть-чуть, нахмурив брови от боли во рту. На десерт я сварганил фруктовый салат из манго, маракуйи, папайи и питахайи. Драко ел очень мало и всегда напрягался, если не мог доесть. - Драко, можешь не доедать, если больше не хочешь, ты же знаешь, - мягко сказал я, жуя манго, видя, как он ковыряет ложкой маракуйю, - Пей чай. Только осторожно, он горячий.       Он потянулся за чашкой, взяв её за стенку, а не за ручку, отчего та выскользнула из его дрогнувшей руки. Драко запаниковал, увидев растекающуюся по столу лужу горячего чая. Судя по взгляду, он подумал, что я убью его за это. - Драко, спокойно, - сказал я, но было поздно. Он попытался вытереть чай рукой. Я ожидал чего угодно, но не этого. Вскочив из-за стола и метнувшись к нему, я рывком поднял Драко со стула, толкая к раковине и засовывая его ошпаренную руку под холодную воду. - Прости, - сказал я, видя, что Драко содрогается в беззвучном плаче, - Мне не следовало так грубо и резко тебя толкать. Я напугался за тебя. Очень больно? - он отрицательно мотнул головой, - Не делай так больше, хорошо? Нет ничего страшного в том, что ты что-то уронил или пролил.       Драко предпринял едва ощутимую попытку убрать руку из-под холодной струи, я расслабил пальцы, удерживающие его запястье, позволяя это сделать и промакивая мокрую кожу полотенцем. К счастью, чай успел немного остыть и ожог был несильным. Драко вытирал слезы пальцами второй, левой, руки, которая была забинтована от локтя до ладони. - Все хорошо, - произнес я, посмотрев на него, - Я люблю тебя. Драко положил забинтованную левую ладонь себе на грудь, поворачиваясь ко мне, и медленно поднес руку ко мне, коснувшись моей груди кончиками пальцев, будто говоря "и я тебя". Малфой хотел хотел сразу же убрать руку, но я осторожно взял его за запястье, поглаживая большим пальцем, не зная, чувствует ли он это через бинт. У меня не получилось сдержать порыв поцеловать его тонкие пальцы, невесомо приникнув к ним губами.       Он слегка напрягся, затаив дыхание, но не пытался отстраниться или отдернуть руку, оказывая необычайное доверие. - Спасибо за то, что веришь мне, - сказал я, осторожно притягивая Драко к себе и обнимая его за плечи. В ответ на это он сделал то, на что я не рассчитывал в своих самых смелых мечтах. Драко приник ко мне, прижимаясь лбом к груди и несмело касаясь моих плечей кончиками пальцев, спустя секунду кладя на них всю ладонь. Я чувствовал, как колотится его сердце, ему все еще было страшно. Драко отстранился первым, показывая, что у него снова кружится голова. Я взял его на руки и понес в комнату, кладя на кровать и ложась рядом. Мне самому теперь было страшно дотрагиваться до него. Казалось, что случившееся на кухне лишь сон и Драко снова перепугается, если его коснуться.