***
Мэтт сидел в своем углу в столовой и поедал свой обед, который не выглядел таким уж аппетитным, но голод брал свое. Он постоянно смотрел на дверь столовой, будто ожидая кого-то. Он высматривал в лицах людей одно, которое не давало ему спать вчера ночью. Он ненавидел то, что кто-то так сильно повлиял на него, что нельзя спокойно поесть. В итоге, Мэтт не выдержал и ушел из столовой, отправившись на свежий воздух. Солнце не светило так ярко, как вчера. Небольшие тучи, раскиданные по всему небу, не давали проходу солнечным лучам, стремившимся вырваться из серого плена и согреть все живое внизу. Найдя свободную лавочку, Мэтт присел и достал книгу, закладка в которой была в самом начале, и начал читать, надеясь, что это поможет ему отвлечься. Но потребность в том, чтобы где-то пересечься с Нилом росла так же быстро, как и прочитанные Мэттом страницы. Через некоторое время к Мэтту подошел Адам и предложил прогуляться, на что Уолст согласился. — Я вот о чем хотел с тобой поговорить, — начал Гонтье, когда они вышли за пределы института и направились вдоль длинной аллеи. Ровно подстриженные кусты и деревья сменяли друг друга на каждом шагу. — Как ты уже, наверно, понял, я состою в группе. — Да. — Вот, я там вокалист, все дела, но скоро я перееду в другой город, а у нас на носу концерт… — К чему ты клонишь? — С подозрением спросил Мэтт, хотя сам уже знал ответ, просто надеялся, что он ошибается. — Ты должен нам помочь и выступить вместо меня. — Закончил Адам. — Что? Нет. — Категорически ответил Мэтт. Это предложение его пугало, и на мгновение в его голове проскользнула мысль, что только так он сможет видеться с Нилом, но Мэтт сразу отверг ее. — Черт, Мэтт, на тебя вся надежда. У тебя есть задатки, просто нужно немного репетиций. Пожалуйста. — А в каком жанре вы поете? — Ну, рок, гранж. — О Боже. Ты меня видел? Ну какой из меня рокер? — Очень даже неплохой, просто в твоем гардеробе не хватает немного черного и кожаного. Мэтт, пожалуйста, — уже умолял Адам. — Давай услугу за услугу? Чего ты хочешь? — Уж точно не этого. Тем более там Нил, а наша последняя встреча была не самым приятным моментом в моей жизни. У меня их вообще мало было. — Просто ты ведешь такой образ жизни. Поверь, сцена тебя поменяет. Ты станешь более уверенным в себе, и у тебя поднимется самооценка. У тебя было мало приятных моментов в жизни — пожалуйста, они появятся, только соглашайся! Мэтт задумался. Что хорошего может выйти из этого? Может Адам и прав, это поможет ему, но то, что он будет находиться с человеком, который вызывает у него сильное сердцебиение, будет немного отвлекать, особенно, когда такой человек тебя ненавидит. — Я попробую. — Наконец сказал Мэтт и посмотрел на Адама. В ту же секунду Адам крепко обнял его, отчего у Мэтта заболели плечи и он невольно охнул. — Отлично, просто огромное тебе спасибо. Значит, смотри, приходишь сегодня около восьми вечера в актовый зал. Подготовь песню, исполнишь ее, чтоб ребята тебя послушали. Можешь под гитару, если хочешь. — Хорошо. — Мэтт вздохнул и парни направились обратно к институту.***
Весь оставшийся день Мэтт был словно на иголках. Он молился о том, чтобы пары наконец закончились, и когда это произошло, он ринулся к себе в комнату, захлопнул дверь и, опершись спиной, постепенно опустился на пол. У него были широко распахнуты глаза, а в груди бешено колотилось сердце. Он снял очки, потер руками глаза и надел их обратно. Просидев так около минуты, Мэтт поднялся и начал ходить туда-сюда по комнате, обдумывая, что ему делать. Нервы его были напряжены, и он додумался только до того, что надо поесть. Уолст достал из сумки только что купленный сэндвич и не заметил, как быстро его съел. «Так, все, соберись» — подумал Мэтт, сел на кровать и взял гитару. До встречи оставалось еще около четырех часов, но этого казалось Мэтту недостаточно. Руки его тряслись очень сильно, он не мог сосредоточиться, поэтому первый звук гитара издала не очень приятный, и Мэтт поджал губы. Он устроил гитару поудобнее у себя на коленях. Немного разыгравшись, Мэтт попытался спеть, но ему казалось, что получается у него ужасно. Что в нем нашел Адам? Уолст искренне не понимал. Его пение, как он считал, было не для посторонних ушей. Паника новой волной накрыла Мэтта, сметая всю его энергию на своем пути, поэтому Мэтт, отчаявшись, завел будильник, рухнул на кровать и попытался уснуть, что с трудом у него получилось.***
Мэтт заходит в большой зал, громко хлопая за собой дверью, что привлекло внимание всех парней: 8 глаз пристально смотрели на Мэтта. Уолст не знал, куда ему деться, поэтому, не отводя глаз от пола, не решился сделать ни шагу, а уж тем более посмотреть на кого-то из участников. — Мэтт? — До боли знакомый голос заставил Уолста тут же поднять голову и найти источник звука, и он наткнулся взглядом на своего старшего брата. Но слова будто застряли у него в горле. Он нервно сглотнул и уже собирался сбежать, как Брэд спрыгнул со сцены и подбежал к нему. Он выглядел удивленным, но на лице его играла легкая улыбка, а глаза светились одобрением и пониманием, и от этого взгляда Мэтту стало лучше. — Братишка, так это ты тот самый голос, который понравился Адаму? — Брэд крепко сжал Мэтта в объятиях, похлопал по спине и снова взглянул ему в глаза. — Впрочем, ничего удивительного. — Какого черта, Брэд? — Только и смог ответить Уолст-младший, явно не ожидавший увидеть здесь своего брата. — Ты… — Да, это та группа, в которой я играю. Видимо, это судьба! Ну все, мы уже заждались тебя, пойдем. — И Мэтт последовал за старшим братом, который повел его на сцену. Проходя мимо парней, которые сидели в первых рядах и тоже не понимали, что происходит, Мэтт почувствовал на себе взгляд серых глаз, которые следили за ним все это время, и лишь когда Мэтт решился взглянуть на Нила, Сандерсон быстро отвел взгляд, делая вид, что он не пялился. Брэд помог Мэтту снять со спины гитару, поставил ему стойку, в нее вдел микрофон и повернулся к Мэтту. — Давай, я верю в тебя. — Брэд всегда поддерживал своего младшего братишку. Казалось, он единственный, кто это делал, поэтому любое хорошее слово от Брэда придавало Мэтту массу уверенности. — Спасибо. — Тихо прошептал Уолст-младший, и пока Брэд спускался, он провожал его взглядом. — Может, начнешь уже? — Грубо выкрикнул Нил. — Заткнись, Нил. — Поставил его на место Брэд и показал большой палец Мэтту. Мэтт стоял посередине сцены и чувствовал, что все внимание привлечено к нему. Он смотрел в дальнюю стену напротив, но не мог ничего разглядеть из-за так ярко и непривычно светивших в него всяких фонарей и софитов, которые сбивали столку и затуманивали его разум. Мэтту даже стало на мгновение плохо: он почувствовал легкую тошноту и покачнулся, пытаясь выровнять дыхание, которое давно сбилось. Ему казалось, что он стоит здесь вечно, поэтому он поднес к струнам трясущуюся руку и начал играть. Волнение сыграло свое, и он осекся, на что послышался смешок от сидящего в зале Нила. Стараясь не обращать на это внимание, Мэтт заиграл снова. Кажется, у него стало получаться. Игра не прерывалась, мелодия заливала весь зал. Если бы Мэтт мог видеть, он заметил бы, как Брэд, Адам и Барри, сидя с широко распахнутыми глазами, улыбаются, явно довольные происходящим. Мэтт начал петь. Он испугался своего голоса, который необычно странно звучал в микрофоне. Но пути назад не было, и Мэтт, чтобы хоть как-то перестать волноваться и видеть этот ужасный ослепляющий свет, закрыл глаза. Он представил, как сидит у себя в комнате, один, и поет в свое удовольствие. Так трудно отпустить, И я все еще слышу звук Твоего голоса, поющего у меня в голове, Я не могу сдаться, Потому что веревка медленно распускается, Но вишу на волоске Это продолжается, Слишком долго, И вот оно. Так взгляни в мои глаза последний раз, Чтобы мы никогда не забыли, Путь, который мы прошли, Когда мы оживали в момент наших встреч, За это все еще стоит бороться, Все еще стоит бороться. Стакан, который на половину пуст, Не смоет ошибок, Он только одурманит, Стоит защищать Крошечный проблеск того, Что сделает нас лучше. Это продолжается, Слишком долго, И вот оно. Так взгляни в мои глаза последний раз, Чтобы мы никогда не забыли, Путь, который мы прошли, Когда мы оживали в момент наших встреч, За это все еще стоит бороться, За любовь, которая хочет жить Я дам тебе все, что я должен дать, Так давай попробуем в последний раз, Чтобы мы никогда не забыли, За это все еще стоит бороться, Все еще стоит бороться. Теперь, когда мы знаем, кто мы, Теперь, когда мы, наконец, зашли так далеко, Я готов к еще одному шраму, Потому что за это все еще стоит бороться. Пока Мэтт пел, Нил не мог не смотреть на него. Его голос был очень нежным и красивым. Нил не мог не признать, что поет Уолст хорошо, и это его бесило. Его бесило то, он не мог смотреть в его ярко-голубые, такие невинные и встревоженные глаза, потому что Мэтт их закрыл. Его бесило то, что он не мог подойти к Мэтту и поддержать его, потому что это было против его принципов. Он ненавидел себя за что, что посмеялся над ним, когда он ошибся, но это произошло не от сердца, а будто на автомате. Он ненавидел Мэтта за то, что он делает с ним. Это чувство… Новое, постепенно зарождающееся в нем с момента их встречи на стадионе, оно росло и не давало Нилу покоя. Когда Мэтт закончил, он не мог открыть глаз. Удушающая тишина пугала его. Он боялся, что когда откроет глаза, то увидит смеющихся над ним парней, и это просто уничтожило бы его. Он вздрогнул оттого, что кто-то положил ему на плечо руку. Когда Мэтт открыл глаза, он увидел перед собой Адама, который широко улыбался. Мэтт перевел взгляд на остальных участников группы: двое из них стоят и хлопают. Кроме Нила. — Ну что, он достоин занять мое место? — Спросил Адам, а в ответ услышал только аплодисменты и одобрительные вопли. У Мэтта отлегло от сердца. Он тоже смущенно улыбнулся, снял свои очки и закрыл лицо руками, прижимаясь к своим ладоням, а потом провел руками по волосам вверх и к затылку. Нил сумел разглядеть Мэтта без этого аксессуара, и отметил, что Уолст был довольно красив, за что Нил еще больше ненавидел его. Сандерсон знал, что с ним происходило, но признавать он это не собирался. Ему легче было зарыть все навсегда в очень глубокую яму, которую никто не сможет откопать.