Благодаря тебе

Казалось бы, что может разрушить непробиваемую стену грубости, сарказма и хамства у Нила Сандерсона? Можно было подумать, что ничего, но смерть любимого человека перевернет жизнь любого с ног на голову. Неделя после ужасной трагедии была самой тяжелой неделей в жизни Нила. Невыносимые ночные кошмары сопровождали его каждую ночь, и спасение от них он находил только в теплых руках Мэтта. Из ночи в ночь, на крики и тихие всхлипы Сандерсона, Уолст просыпался и успокаивал бедного парня, приносил ему стакан воды, а в одну ночь, когда Нил отказался ложиться спать из-за страха снова увидеть эти пугающие сны, Мэтт просидел с ним до самого утра. Говорят, время лечит. Но ничего подобного. Человека лечит человек, ведь очень важно, чтобы в трудный период жизни был рядом тот, кому на тебя не плевать. Хоть кто-нибудь, даже если это очкастый ботаник, отношения с которым сначала складывались неудачно. Нил понял это, когда его «друзья» ни разу не навестили его, не спросили о чего самочувствии и не пытались оказать какую-либо моральную поддержку. В самой глубине души Нил был благодарен Мэтту за то, что не оставил его, ибо, кто знает, что случилось бы с Нилом… Но время шло, шок немного спадал, и Нил понимал, что надо жить дальше. Сидя вечером у себя на кровати, он оглянул комнату и увидел совсем не то, что ожидал. В водовороте страданий и печали он почти не вставал с кровати и не убирался в комнате, да что тут, он просто лежал, уткнувшись в стену. Поэтому чистый, убранный вид комнаты Нила приятно удивил, хотя он понимал, что всю неделю уборкой занимался Мэтт, отчего Сандерсону стало стыдно. Посидев немного, он взял гитару и начал наигрывать несколько аккордов, ведь именно к музыке люди обращаются, когда им плохо. В это время в комнату вошел Мэтт. Он все так же продолжал ходить на репетиции и докладывал Нилу о всех новостях, происходящих в группе. — Я купил тебе твой любимый бургер. — Уолст положил на стол теплый сверток еды и грустно посмотрел на Нила. — Ты как? — Нормально. Спасибо за бургер. — Нил вздохнул и снова уставился в гитару. — А, вообще-то, у меня есть к тебе один вопрос. — Я слушаю. — За все то время, что мы знакомы, я сказал тебе больше оскорблений, чем обычных слов, и нормальный человек не стал бы никогда помогать такому, как я. Так какого черта это делаешь ты? — Но тебе ведь нужна помощь, разве нет? — Мэтт уселся на кровать напротив Нила и внимательно посмотрел в лицо барабанщика. На нем все так же были его огромные очки, и Нил отметил тот факт, что надо купить ему линзы. — Нужна, да, но мы же не друзья. — Это не имеет значения. Я буду рядом, пока ты во мне действительно нуждаешься. — Уверенно сказал Уолст и мягко улыбнулся. — Ты, видимо, никогда не был знаком с добрыми людьми, поэтому это кажется тебе странным. Но, поверь мне, добрые люди именно так и поступают. Да и вообще, мне кажется, мы немного приблизились к тому, чтобы стать друзьями. Как думаешь? Нил ответил не сразу. Он понимал, что Мэтт прав, и ему действительно не приходилось иметь дело с добрыми людьми, поэтому слова, сказанные Мэттом, приятно грели ледяную, но уже начинавшую таять, душу Нила. — Да, возможно… — Лишь смог ответить Нил, смущаясь и избегая зрительного контакта с синими глазами друга. *** А время все идет, и день концерта все ближе и ближе, поэтому Нил понимает: страдания страданиями, но репетиции больше пропускать нельзя. Кстати, мысли о линзах для Мэтта Нил, все-таки, воплотил в жизнь. Удивительно, но с этими штуковинами Мэтт смотрелся не так жалко, не так заумно, так он еще был одет в нормальную одежду, и Нил отметил про себя, что, вообще-то, Мэтт был довольно симпатичным парнем. Парни вместе направляются в актовый зал на репетицию. Да, репетиции не проходят даром, и Мэтт уже добился явного прогресса. Но, к сожалению, только по части вокала, ибо на сцене он стоял, как вкопанный, боясь сделать даже шагу. Нил, да и все участники группы понимали, что надо с этим что-то делать. Жаль, что это приходит только с опытом, а ждать было некогда, поэтому Нил решил пойти на крайние меры… — Я не понимаю, чувак, ты боишься или что? Почему ты даже руку не можешь поднять? — Расспрашивал Нил, когда они поднимались на сцену. — Ну, мне кажется, я буду выглядеть нелепо, если начну что-то делать.— Смиренно ответил он. — Поверь мне, это не так. Глупо ты выглядишь, когда тупо стоишь, а надо работать с залом, со зрителями. Короче, попробуй немного раскрепоститься, окей? У тебя все прекрасно получается. — Нил похлопал Уолста по спине и уселся за барабаны. К его установке был прикреплен микрофон, ведь он является одним из бэк-вокалистов. — Да блин, я не понимаю, как это. — Мэтт вздохнул, взял микрофон и встал посередине сцены. Группа заиграла на своих инструментах песню Time That Remains, и Мэтт запел. Как всегда: одна рука держит микрофон, другая приклеена к телу. Кажется, он забыл о том, что говорил ему Нил. Как же Мэтт вздрогнул, когда из колонок послышался крик Нила: «Уолст, черт тебя побери, двигайся, иначе я сейчас встану!». Мэтт, на самом деле, не понял, что имел ввиду Сандерсон, когда сказал, что встанет. Да, он поднял руку, но это выглядело… В музыке произошли некоторые изменения, а именно пропал тот ритм, который является опорой для песен. Мэтт не сразу осознал, что произошло, но когда чья-то крепкая рука схватила левую руку Мэтта и начала мотать ее во все стороны, изображая глубокие порывы души, Уолст понял, что имел ввиду Нил. На самом деле, это выглядело довольно смешно, поэтому Мэтт не мог сконцентрироваться ни на музыке, ни на словах песни, а лишь громко смеялся, оставшись под властью рук Нила. Слезы показались в уголках глаз вокалиста, и он упал на колени, загибаясь от смеха. Музыка остановилась, Брэд и Бари, широко улыбаясь, пялились на Мэтта, который валялся на полу, и на Нила, который с ухмылкой глядел на Мэтта. Кажется, Мэтт понял, что имел ввиду Нил.