Братик ты что медом намазан?

Что он сказал? Я — не вещь! Я не принадлежу ему! Он не смеет так говорить. Но так приятно, когда он обнимает меня; так хорошо, когда я чувствую его дыхание на своем лице. Его руки такие нежные и теплые, такие приятные и родные. — Тсуна. – Мое имя звучит так нежно. Джотто шепчет что-то мне на ухо и начинает целовать его. Так приятно, словно небольшие разряды тока и тепло распространяются по всему моему телу. Чувствую, как его руки скользнули под мою майку, и мое дыхание сразу же становится более тяжелым и частым. Но нет! Так нельзя: он парень и мой старший брат. Нельзя такое делать, это неправильно. К тому же мама дома. — Джотто, перестань!!! – Кое-как выговариваю я, но он меня даже не слушает. Остается только один выход. Я дал ему коленом по животу и отпрыгнул в изголовье кровати. — Тсуна, это больно. – Кашляя и согнувшись пополам, рваными вдохами говорит мне тот. — Сам виноват. – Стараюсь успокоить до сих пор учащенно бьющееся сердце. — Не надо было делать такое… — Какое такое? – Возмутился Джотто. В его голосе опять слышна злость. — Или ты хочешь сказать, что какому-то человеку ты разрешаешь это с тобой делать, а родному брату нет? — Нет! То есть… — я окончательно запутался и не знал, что говорить. – Ну, понимаешь, я… просто это не по моей воле было. О, нет! Я проговорился! Бли-и-ин, я дурак, неисправимый дурак. — Тсуна, значит… ты этого не хотел. – В интонации брата появились счастливые нотки. – Значит, ты ни в кого не влюблен? — Как не влюблен? – Возмутился я в свою очередь. — Я люблю Киоко-чан, ты же знаешь. — Это не важно. – Улыбаясь, как идиот, тут же прервал меня тот. — Я так рад. Я и опомниться не успел, как брат подскочил ко мне и начал гладить мое тело. — Что значит не важно? – На секунду я буквально выпал из реальности, но тут ж вернулся. — Перестань! Что ты делаешь? Мы ведь братья и мы парни! И мама дома!!! — Тсуна. – О, Боже! Опять этот нежный шепот. Он схватил мое лицо руками и притянул к себе. — Тсуна, не думай ни о чем, все хорошо. – Глядя мне прямо в глаза, тихо начал Джотто. — Не переживай. Я всегда буду с тобой и защищу тебя. Он приблизился вплотную к моим губам. — Тсуна, я тебя так люблю, ты даже не представляешь насколько сильно. – Продолжая пленить меня своим взглядом и держать свои губы в миллиметре от моих, соблазнительно шептал брат. — А ты, Тсуна, любишь меня? — Джотто, я… — Но сказать я уже ничего не смог. Он впился в мои губы, и мы начали плавно сползать на кровать. — Тсуна, я перекрою все засосы этого извращенца своими. – В короткие перерывы между страстными поцелуями, говорил он. — Ведь ты мой, только мой. Он начал облизывать и покусывать мою шею, в это же время лаская руками мой живот и спину. Мое сердце начинает колотиться очень быстро, и я прогибаюсь в спине. — Джо-джотто. – Я сам не осознаю, что с моих губ срывается стон наслаждения. Он отрывается от шеи и, улыбаясь, смотрит на меня. — Тсуна, ты такой милый. – В его голосе нежность и страсть очень заманчиво и красиво переплетаются между собой. — Что? – до меня сначала не доходить смысл сказанной фразы. — Я не милый. Не говори та... Но он снова впивается в мои губы. А руками снимает с меня штаны с бельем. — Тсуна, ты и тут милый. – Чуть ухмыляясь прямо мне в губы, шепчет Джотто, после чего плавно спускаясь к моим бедрам — Джотто, не издевайся. – Я чувствую, что мое лицо все залито краской смущения. — И не смотри туда. — Как я могу не смотреть сюда? – В его голосе слышна легкая насмешка. — Ты ведь так возбужден. Он проводит рукой по моему достоинству, и я прогибаюсь от этой короткой ласки, томно выдыхая. Я так смущен и возбужден, но все равно чувствую какой-то страх. — Джотто, только не суй туда пальцы. – Слова вырываются сами собой. — Что ты сказал? – В его глазах на миг проскальзывает удивление, которое тут же сменяется интересом. – Неужели, мой милый младший брат знает, как это делается? — Нет, я просто… Он снова начинает гладить меня там, и я не могу договорить — Все,что угодно для моего братика. – Следующая фраза меня немного насторожила, но приятные ощущения не давали сосредоточиться на этом. — Я обещаю, что не буду делать это пальцами. Кстати, спасибо, что напомнил про эту миленькую дырочку. Джотто раздвигает мои ноги и проводит рукой вниз. — Что ты хочешь делать? – Все-таки страх в моей голове побеждает наслаждение. — Я ведь тебя просил. — Тсуна, не переживай, я ведь сказал, что не буду делать то, что ты не хочешь. — Успокаивающе заявил мне брат, после чего попросил. – Приподними-ка, пожалуйста, бедра и закинь свои ноги мне на плечи. Не понимаю, что он хочет делать, но все же Джотто пообещал. Поэтому я не задумываясь делаю то, что он просит. — Молодец, Тсуна! – Тихо похвалил меня брат, после чего загадочно добавил. — А теперь постарайся не стонать очень громко, ведь мама внизу. Я сначала даже не понял, что он имел в виду, пока не почувствовал возле кольца своих мышц что-то теплое и мокрое. И правда — это действительно было очень приятно, потому стоны подавлять трудно и сказать ничего не могу. Но все же… — Д-джотто. – Кое-как выговариваю я. — Не надо... Не надо. — Почему? Как он может, делая такое, говорить таким спокойным голосом? Меня это уже начинает бесить и раздражать. — Это грязное место. – Судорожно пытаюсь объяснить причину. – Это… это не правильно. — Но разве это неприятно? – Я даже не вижу, я чувствую, как мой брат ухмыляется. — Да, но… — почему я уверен, что меня сейчас перебьют поцелуем? Предчувствие не подвело: я снова был заткнут нежным касанием губ. Джотто опять повалил меня на кровать, наваливаясь сверху. — Тсуна, я сделаю все для тебя, только скажи. – Его глаза, как и в прошлый раз, утягивают меня в свои глубины. — Если тебе не нравится или не приятно, я перестану, честно. Мне перестать? — Джотто, я… — но меня опять перебили, но на этот раз не поцелуем. — Ку-фу-фу.