Империя. Цинхай.

Простыни поменяли со светлых на лазурно-синие. Когда служанки, с позволения Энди, вошли, чтобы сделать это, он поцеловал молодую жену в щеку, потом взял за руку, которую тоже поцеловал, и вслед за этим вышел, чтобы приняться за дела, оставив Дами одну. Вернее, в окружении горничных, но всё равно это было для неё одиночеством, холодным отчуждением среди множества, где нет друзей. У неё и в Корее подруг не было, из-за надменного и не слишком контактного характера, но там от этого не зависела жизнь и сохранность. Сестра Джиёна хорошо сыграла роль девственницы, только страхи её были не от незнания и невинности. Она представляла, что происходит сейчас в душе Джина, и не могла угадать, простит ли он ей это, примет ли после другого мужчины? Да, он ринулся за ней сюда, в Цинхай, под угрозой смерти, если кто-то разоблачит его истинную роль, но кто мог гарантировать, что он выдержит эти испытания чувств? Дами боялась потерять его, а не очередную честь, но дрожь и пассивность в постели, вызванные этими волнениями, завершили картину. Энди удостоверился в том, что взял в супруги девушку, не знавшую других мужчин. Дами же хотела познать лишь одного мужчину – Джина. Китаянки поднесли новой госпоже длинный шелковый халат, сапфирового цвета, с бирюзово-зелеными хвойными ветвями, вышитыми тонко и мастерски, наверняка в ручную. Пора вставать и начинать свой первый день жены Энди Лау, знакомиться с его владениями, со своими обязанностями, со здешним окружением. Искать возможности тайных встреч с Джином… Служанка поинтересовалась, где ей захочется позавтракать? В этой спальне, в своей собственной или в какой-либо из чайных комнат? Даже чайных комнат несколько! Дами попросила накрыть в одной из них, решив, что подальше от брачного ложа планировать нарушать верность будет более безопасно. По крайней мере, не так святотатственно. Но где, в конце концов, осуществлять задуманное, представить было сложно. Незаметно войти в спальню с кем-то, кроме Энди, пусть даже это телохранитель, не получится. Странная китайская архитектура с множеством ширм, чудное декорирование с занавесями, разделяющими пространство комнат на различные зоны, никогда не давали с точностью сказать, есть кто-то рядом или нет, помещения просматривались не до конца, а ходить и заглядывать в каждый угол – выглядеть, как параноик. Подпоясавшись, Дами направилась на выход, попросив указать ей путь к ближайшей чайной. Горничная пошла впереди, успевая раскрывать двери перед ней. За первыми же, вместо Сандо и Джина, она столкнулась с двумя незнакомыми молодыми людьми. Хотя нет, она вроде бы видела их вчера, но всё для неё было насколько сумбурно и туманно с раннего утра, когда её начали наряжать, и до поздней ночи, когда её принялся раздевать Энди, что она ничего толком не запомнила, и спроси её кто-нибудь о подробностях собственной свадьбы – она вряд ли расскажет что-то связанное. Парни двинулись за ней, но Дами, сделав шагов двадцать, остановилась и обернулась. - Мне вас не представили… - окинула она их взглядом. - Джексон, - назвал себя широкоплечий, можно сказать коренастый, но невысокий, как и второй, азиат. - Марк, - кивнул его напарник, узкий и стройный. Ей не хотелось знакомиться с ними ближе, рассматривать их, ей хотелось на их месте Джина, чтобы иметь возможность видеть его, чувствовать, что он рядом. А вдруг Джиён отправил его обратно, пока она исполняла возложенный на неё долг?! - Вы преданные люди моего мужа? – с властным видом спросила она. Нужно привыкать к тому, что её значимость, всегда ощущавшаяся благодаря тому, что её братом был великий Дракон, увеличилась в два раза, потому что теперь она супруга Энди. - Да, госпожа, я в синеозерных уже много лет, - склонил голову Марк, учтиво опуская глаза, когда говорил с ней. - А я сын Отца Чана, - блестя наглыми зрачками, улыбнулся Джексон ей в лицо. Дами, как и все, кто хоть как-то был связан с мафией Азии, была наслышана о таинственном, никем не виденном уже много лет повелителе Синьцзяня. - Чем обязана такой чести – быть опекаемой одним из славных потомков Дзи-си? - Тем, что отец не знал, куда бы его заслать подальше, - вклинился в их беседу насмешливый женский голос, за которым сразу же появилась невысокая, с высветленными волосами в стильной стрижке, подтянутая, без особых форм девушка. – Не так ли, Джексон? - Тебя забыли спросить, Николь, - с нескрываемым раздражением скорчил он ей гримасу, но тут же убрал её. - Не обращайте на него внимания, если он будет часто в плохом настроении, - игнорируя его предупреждающий яростный взгляд, продолжала говорить о нём Николь. – Он самый последний сын, которому не повезло даже удостоиться лицезреть отца. Бедный мальчик, имеет отношение к нашей семье лишь теоретически. - Исчезни, плоская сучка! – прошипел ей Джексон. – Если я придушу тебя, то скажу, что ты пыталась накинуться на госпожу Дами, и мне ничего за это не будет! Даже похвалят и наградят. - Попробуешь объяснить это Николасу, - самоуверенно хмыкнула она, и обратилась к новобрачной: - Вот видите, каких ненадежных людей к вам приставили? В пору от них самих охранять. – И, поклонившись несильно, Николь уплыла прочь, только и видели её ножки без единой капли жира, сплошь мышцы, да кожа с костями. - Не будь она единоутробной сестрой Николаса, я бы её прикончил, честное слово, но он свернёт мне шею, - посмотрел ей недолго в спину Джексон, после чего заметил, что Дами пошла дальше, и поспешил за ней и Марком. - Это твоя сестра? – поняв, что парень её ровесник, или даже годом-двумя помладше, Дами перешла на «ты». - Одна из них. У отца четыре дочери, но удалась единственная – Эмбер. Три других, как на подбор: стерва, шлюха и пресная монашка, мечтающая закрыться с книгами в высокой башне и умереть старой девой, - проворчал Джексон. - Ты, действительно, не видел отца? – полюбопытствовала Дами между прочим. - Я вижу его. Но редко. Он слишком занят, а я не часто бываю дома. – Девушке не удалось понять, солгал он или сказал правду? Было легкое замятие, прежде чем юноша произнес это всё. Насколько же он близок к Дзи-си? Горничная остановилась, распахнув две дверцы и впустив в коридор солнечный свет из небольшой гостиной, в оливково-салатовых тонах, с рисунками бамбука на стенах, с уютным низким круглым столиком возле окна, у которого лежали подушки для традиционного восточного чаепития – сидя на полу. Джексон и Марк вошли за Дами. - Я сейчас принесу чай и завтрак, - поклонилась прислуга и вышла через другую дверь. День только начинался, но уже обещал утомить церемонностью, официальностью и помпезностью, с которой всё обставлялось. Как среди этого всего найти минуту для себя, без посторонних глаз? Дами становилось всё яснее, что здесь подобное невозможно. Она опустилась на подушку, подобрав под себя ноги. Кому здесь можно доверять? По слухам, погибший сын Энди пострадал не от несчастного случая, а по чьей-то злой воле, но доказать это никто не смог. Джиён предупредил её, что место она займёт опасное, на которое метили другие, и наследник, которого она может принести супругу, многим неугоден. Например, племяннику Энди – Генри, с которым муж её познакомил за свадебным столом. Открытый и улыбчивый юноша, никогда не подумать, что может что-то злоумышлять, но если у неё не будет детей, то Цинхай перейдёт именно в его руки. В Китае не совсем так, как в Сингапуре, где захватил власть её брат, тут кланами правят семьи, образуются династии, и правление наследуется, как при монархии. В дверях появилась другая служанка. - Госпожа, с вами хочет позавтракать Сон Цянь. Пригласить её, или вы хотите поесть одна? - Кто она такая? – видя растерянность служанки, Дами обернулась к Джексону, который за несколько фраз успел себя зарекомендовать как ходячую подсказку. - Моя самая старшая сестра, - заметив, чего от него ждут, уточнил он. - Пресная монашка? - Шлюха, - улыбнулся широко Джексон. – Она должна была выйти замуж за Энди, если бы её не застали с очередным любовником. Брак расстроился, и она тоже, поскольку очень хотела быть госпожой Цинхая. Так что вы с ней поосторожнее, мало ли… - Пригласите, - велела Дами служанке, и спустя полминуты в комнату вошла девушка, ослепившая красотой сестру Джиёна. Таких красивых азиаток она не видела очень давно. Китаянка была восхитительна, и Дами почувствовала себя сконфужено без причин. Собственные волосы показались недостаточно густыми и блестящими, глаза не слишком выразительными, а губы неправильно очерченными. Цянь, с улыбкой, подобающей настоящей королеве, и с ворохом черных волос и в красном ципао* опустилась напротив. Насколько же нужно быть непорядочной, чтобы от тебя, при такой внешности, отказался мужчина? Или насколько нужно быть щепетильным мужчиной? Дами поерзала слегка на подушке. Если Энди когда-нибудь узнает, что не был первым – придушит её? - Доброе утро, Дами, - прощебетала она поставленным голосом, ласкающим слух. Ей было под тридцать, но свежесть и юность оставались нетронутыми, будто подобная орхидея завянуть не могла никогда. – Не против такого простого обращения? Мы, всё-таки, теперь почти семья. Мой отец и твой муж – как братья. Энди единственный близкий друг отца, - её глаза посмотрели за спину Дами. – Не так ли, Джексон? - Конечно, Вики. - Это моё европейское имя, - сразу же объяснила девушка Дами. – Но ты можешь называть меня, как тебе удобнее, хоть Вики, хоть Цянь. – «Я смотрю, тебя вообще можно, как кому угодно, судя по твоей репутации. Если Джексон не солгал. Надо будет спросить у Энди, - подумалось Дами, - или невежливо будет говорить о той, что предназначалась ему в невесты, но была отвергнута? Если она в числе гостей, обиду на неё не затаили». - Я рада знакомству, - ответила любезностью Дами. – И не откажусь от сестринской дружбы, но… я думала, что все уедут после свадьбы, и я останусь здесь в тоске будней, приходящей за всяким праздником. - Гости начнут разъезжаться завтра, - пожала плечами Виктория, она же Цянь. – Но некоторые задержатся погостить. С твоего позволения, я бы тоже хотела побыть в Цинхае подольше. Я люблю здесь бывать, ездить к озеру… Энди ещё не возил тебя к нему? – Фамильярное упоминание супруга, хоть и нелюбимого, не понравилось Дами. Не исключено, что пока тот был помолвлен с Цянь, они проводили время вместе. Кто знает, может, у них был роман, ведь девушка уже вполне зрелая. И кто знает, может, именно после её измены Энди выставил обязательным условием девственность очередной невесты? - Я была занята подготовкой к свадьбе, и не успела посмотреть Цинхай, - вежливо ответила Дами. - Что ж, тогда нам обязательно нужно будет выбраться на прогулку! – оживленно и доверительно заявила дочь Отца Чана. Сын Энди погиб в автокатастрофе, поехав на прогулку в горы. Интересно всё же, случайность это была или нет? От мрачных раздумий, скрытых под улыбающейся маской, Дами отвлекла прислуга, принесшая чай и еду, но ещё сильнее её отвлекли вошедшие Сандо и Джин, явившиеся, чтобы сменить Джексона и Марка. Пока она не определится, кому можно доверять, а кому нет, пока не удостоверится, в какие моменты её не нужно будет охранять, ей нельзя отпускать от себя телохранителей вовсе, и они так и будут неотступно бродить за ней, то одни, то другие. Дами постаралась не следить за Джином, вставшим за её спиной. Она проводила глазами двух китайцев, сдавших пост, и заметила, что Вики разглядывает её корейскую стражу. Кровь забурлила, нагреваясь. Это она – Дами, замужняя и обязанная хранить верность и приличия, а Джин совершенно свободен, он здесь ничейный мужчина, и вокруг полно девиц, вот таких красивых и доступных, как Цянь. А если она понравится ему? А если Джин посчитает, что тоже вправе спать с кем-нибудь? Никогда ещё ревность не рождалась в Дами, но этим утром она готова была её затопить, всё её сознание. Ей хотелось прогнать каждую девицу, расцарапать лицо Цянь, чтобы она не была такой красивой и соблазнительной. Почему они не могут поменяться местами? Пусть та будет госпожой Цинхая, а ей дайте свободу и возможность любить Джина без зазрения совести. Прежде чем сменить Джексона и Марка, Джин и Сандо позавтракали и привели себя в порядок. Джин спал из рук вон плохо, но по нему не было заметно, что он обессилен душевными терзаниями. Эта ночь для него была адом. Едва охватывала дремота, как ему слышался крик или стон Дами, выгибающей спину под Энди. Его мутило и подташнивало, и будь он более юн или мягкотел, наверняка бы разрыдался. Вместо этого на лице его запечатлелась суровость, уступавшая разве что грозному выражению Сандо, которое подчеркивалось природными острыми чертами, выдубленной хмуростью и дерзостью. Наёмнику много раз говорили, что он точит свои ножи взглядом, такой он производил эффект. Но ножи, всё-таки, он точил вручную, чем занялся с утра, прежде чем подкрепиться. В первую очередь в порядке должно быть оружие – одна из заповедей вольных убийц. Оно может выйти из строя, а наёмник – нет. Сандо привык спать по три-четыре часа, мокнуть под дождём, жариться под палящим солнцем, не есть по двое суток, столько же обходиться без воды, и после этого метко стрелять, сильно бить, незаметно подкрадываться и быстро исчезать. Поэтому сегодня, поспав часов шесть, молодой человек был бодр, как никогда. На пути к чайной, куда им указали служанки, телохранители госпожи Цинхая осторожно переговаривались, тихо, чтобы не услышали ни одни уши, какие могли таиться повсюду. - Не забывай, что даже Дами не должна знать, что мы с тобой заодно, - напомнил Сандо. – Если она доложит Джиёну, головы полетят у всех. - Я помню, не сомневайся. - При мне ты не должен проявлять чувств. Это вызовет у неё подозрение. – Джин кивнул, понимая, что присутствие друга ничем не облегчает его участь, разве что тем, что иногда можно выговориться. Да разве выговорить боль? В коридорах им постоянно встречались какие-то люди, в основном девушки, носящие подносы, инвентарь для уборки, одежду, постельное бельё. Послепраздничная суматоха никогда не нравилась Сандо, как и сами праздники, поэтому он недовольно сталкивался с прохожими, иногда задевая их плечами, желая, чтобы шумиха поскорее улеглась, и дворец Энди стал более спокойным и безопасным. – Не люблю я все эти людные собрания… - едва прокомментировал он, как из-за угла вышла, идя куда-то, невысокая блондинка, будто обтесанная спереди и сзади – ни груди, ни задницы. Закоулок, в котором они пересеклись, был узким, и они с Сандо невольно перегородили друг другу дорогу. Джин успел пройти до появления девушки. Та подождала, когда наёмник подвинется, но, не встретив понимания, скрестила руки на плоской груди, обтянутой черной спортивной майкой. Сдвигаться она не собиралась. Сандо посмотрел над её головой, куда, собственно, и смотрел, пока шёл. - Может, отойдёшь? – напомнила о себе она. Смуглый воин нехотя опустил взор. - Это просьба или приказ? - А что ты с большей скоростью выполняешь? – хмыкнула она. - Я наёмник. За деньги я выполняю любые приказы с максимальной скоростью, а просьбы привык игнорировать. - Мне заплатить, чтобы ты отошёл? – удивленно открыла она рот, презрительно взмахнув ресницами. - Для начала тебе придётся перекупить меня у Джиёна, на которого я сейчас работаю. А это стоит дорого, - без ухмылки и каких-либо эмоций заметил Сандо. - Пропусти её, идём, - позвал его Джин, торопящийся поскорее увидеть Дами. Сандо повел плечом, собираясь сделать это, но девушка язвительно протянула: - Разве это не просьба прозвучала, которые ты игнорируешь? - Николь, прекрати, - выросла позади тень её старшего брата. Сандо сразу догадался об их родственной связи, увидев два лица рядом и вслушавшись в имена. Родная сестра Николаса Тсе, ну надо же… - Пропусти его. Девушка, стиснув зубы и отвернувшись, послушно отступила, шмыгнув за плечо брата, единственного человека, который мог её облагоразумить и повлиять на её поведение. - Не обращай на неё внимания, вольный брат, - обратился он к Сандо. Тот проглотил это обращение, хотя Николас больше не имел права так называть его. Изгнанных из братства обходят стороной и всячески принижают, но ему ли, тайному золотому, работающему на свою банду, осуждать Николаса? Он был почти единственным, кто не чернил имя опального кондотьера, что в целом вписывалось в привычную манеру Сандо говорить мало, или не говорить ничего вообще. Особенно несвойственно ему было обсуждать кого-либо. – Женщины не умеют держать себя в руках, и создают проблему из самой последней мелочи. – Сандо с Джином уже почти прошли мимо них, когда Николас произнес: - Я слышал, что ты теперь первый в братстве? - Да, - «Но это не значит, что нет людей, которые не могут меня победить» - вспомнил Сандо своего учителя среди золотых. Ему никогда не превзойти его, сколько бы лет он не стремился к совершенству. - Что насчёт размяться как-нибудь, пока я не уехал? Если у тебя будет время, - наёмник пронзительно впился глазами в бывшего наёмника. – Безобидно. На палках. Хочется встряхнуть кости и посмотреть, насколько я сдал. - Если будет время, - повторил Сандо, кивнув. Они разошлись. Ему и самому было интересно, победил бы он Николаса или нет? Неужели мечта сбудется? Как и с кем тот тренировался последние пять лет? В школе боевых искусств вольных наёмников, что пряталась на далеких высотах Тибета, применяли жесточайшие методики и закаляли воинов постепенно, доводя их организм до непобедимых конструкций, употребляя древние тайны мастеров, живших в прошлых веках, раскрывая секреты поэтапно. С этой школой могло сравниться не так уж много других, но одна из них была Тигриным логом, где начал свой путь непобедимого Сандо. А где же закреплял свои навыки Николас? После завтрака, сопровождаемая только двумя молодыми людьми, Дами шла к себе в спальню. Её руки тряслись от напряжения, но она прятала их в широких и длинных рукавах халата, чтобы этого никто не заметил, если вдруг попадётся навстречу. Шансов для свиданий тут никто предоставлять не собирался, поэтому приходилось вырывать их самостоятельно. - Сандо, - остановилась она и обернулась. – Кажется, я забыла свой телефон на столике. Пожалуйста, не сходишь ли ты за ним? - Ваш брат велел не отходить от вас, пока не станет точно ясно, что опасности в определенные моменты нет. Я ещё недостаточно узнал людей, населяющих дом, чтобы покинуть вас. – Дами сжала пальцы, держа на губах улыбку. - За пять минут ничего не случится. Уверена, ты обернёшься быстрее, чем я сама бы это сделала. – Видя настойчивый взгляд девушки, Сандо поклонился и, развернувшись обратно, пошёл назад. Дами и Джин посмотрели друг другу в глаза, стоя возле большого окна, выходящего на тенистую террасу, увитую зеленью. Но солнце сквозь неё всё равно падало на стену между ними. - Это опасно, Дами, - произнес Джин, усилием всей своей воли не срываясь с места, чтобы схватить её в свои объятья. Шелковая ткань лилась по её стройному телу, скрывая его, и одновременно с тем показывая, что сверху под ним ничего нет, только упругая грудь, неровно дышащая и взволнованная. У мужчины зашевелилось то, что не должно было, потому что грозило разоблачением. - Один раз можно. - Обещай, что не будешь делать этого часто. Сохраняй благоразумие. – Кто-то же из них должен его сохранять! Джину самому хотелось найти тысячу предлогов и сделать так, чтобы они оказались наедине, но нельзя, нельзя так откровенно. Слишком всё пока шатко и неопределенно. - Не могу обещать. Я стараюсь, но не могу. – Дами подняла руку, протягивая её, и тень от неё легла на золотой квадрат солнца на стене. – Я люблю тебя. – Джин не шелохнулся, покачав головой и указав глазами на окно. В пышной зелени мог находиться, кто угодно. Дами опустила руку, поджав губы. – Я сойду с ума… - Потерпи, нужно немного освоиться. - Когда я зачну от Энди ребенка, надзор только увеличится… - Пальцы Джина сомкнулись в кулаки, и девушка увидела в его глазах редкую для него неистовую ярость. - Не произноси при мне таких слов, слышишь? Это должен быть мой ребенок! Ты отдала Энди то, что должна была, и теперь я сделаю всё, чтобы не дать занять своё место. - Не сходи с ума! Ему нужен сын… - Замолчи! Дами, я готов убить его, только представляя, как его руки касаются тебя… - послышались шаги, и он замолчал. Сандо быстро вернулся, протянув телефон сестре Джиёна. Та приняла его с улыбкой. - Спасибо. Какая сегодня изумительная погода, не находите? – Никто из них ей не ответил, и госпожа Цинхая продолжила двигаться к своей спальне. Помимо общей с Энди, ей выделили и отдельную, куда можно удалиться, если она будет себя плохо чувствовать, или ему захочется отдохнуть от неё. Захочется ли ему? Дами была бы рада, если бы он не звал её больше вообще, но если всё-таки придётся, то пусть не чаще, чем раз в месяц. Главарь синеозерных, хоть и был обходителен и ласков этой ночью, оставался ей чужим и непонятным человеком. В его глазах было почти отеческое тепло, но она знала цену такому расположению. Один неверный шаг – и ты ничто, тебя ненавидят и выбрасывают. Все люди, достигнувшие власти, таковы, они не прощают ошибок. Ей ли не знать, вырастя подле Квон Джиёна, для которого любая оплошность была поводом поставить минус в воображаемом черном списке предателей и недостойных. Так что и перед Энди ни в коем случае нельзя подмочить себе репутацию. Она должна не просто терпеть его, но очаровать. Джиён просил разузнать всё, что можно, о криминальном правителе Синьцзяна, а это исполнимо только с помощью её супруга. Никто, кроме него, даже его собственные дети, что она начинала понимать, не в состоянии пробиться в недра тайн Великого Китайца. Войдя в опочивальню, Дами закрыла двери, оставив за ними Джина и Сандо. Прислонившись к разделившей их преграде, она положила на неё ладони, а на них лоб. Закрыв глаза, она не слышала ничего, кроме своего гулко ухающего сердца, выбивающегося из груди, чтобы соединиться с сердцем, бьющимся совсем рядом, за вот этой створкой. Хотелось броситься на кровать и залить её слезами, Дами так тяжело было держать в себе эту печаль! Но служанки потом поведают Энди о том, что она была расстроена, он начнёт спрашивать или искать причину, и ей станет сложнее играть постепенно очаровывающуюся им юную жену. Нельзя выдавать чувств, нельзя показывать их. Эмоции – главный враг женщин, но они же их союзник, когда фальшивы и продуманны. Дами взяла небольшой колокольчик и позвонила в него, чтобы пришли девушки и принесли ей одежду. Некогда плакать, слёзы не соединят её с Джином, а вот умелое ведение интриг и исполнение планов брата – да.