Империя. Цинхай.

Николь разложила на покрывале майки, не зная, какую надеть, и, стоя в лифчике, почёсывала лоб под чёлкой перед сложной дилеммой. Поэтому когда позади неё щёлкнула ручка, она вздрогнула, разве что не подпрыгнув, в резком рывке развернувшись на сто восемьдесят градусов. Заперев дверь, у неё стоял Сандо. До сих пор тревожившаяся, что он не вернётся, и очередная попытка классно выглядеть ни к чему не приведёт, Николь забыла о том, что не оделась до конца, поэтому замерла, чувствуя разливающееся по телу счастье. Его не только не пришлось долго ждать сегодня, но он пришёл раньше, чем она могла мечтать. - Бешу, значит, да? – приподнял бровь Сандо, подкрадываясь беззвучными шагами к девушке. Она смущенно улыбнулась, сделав вид, что трёт плечи, но на деле пытаясь запоздало закрыть грудь в лифчике. Почти незаметную и не сильно бросающуюся в глаза, но всё-таки наличествующую. - Я пыталась поддерживать видимость нашей неприязни друг к другу… - А, по-моему, кто-то захотел по попе, - преодолев последний метр быстрым манёвром, Сандо подхватил Николь под бёдра и, оторвав от пола, завалил на кровать, прямо на не потребовавшиеся майки. – Да? – поцеловал он её, взвизгнувшую, покалывая щетиной, от которой не соизволил избавиться за весь день. – Да? – требовательно повторил он, сжимая её бока щекочущими движениями. Николь выгнулась, пытаясь избавиться от детской пытки. Смеясь и вертясь, она пихала Сандо, стукала по плечам, билась и пиналась, но всё было бесполезно. Пока она не закивала ему, он не остановился. Лёжа на ней, он посмотрел ей в глаза: - Чем будем наказывать, ладонью или ремнём? - Ты шутишь? Посмотри на себя, ты пришибёшь меня одним ударом, - оценивающе оглядела его руки Николь, проведя пальцем по взбугрившемуся бицепсу. Сандо смиренно вздохнул. - Согласен, придётся в наказание щекотать дальше. - Нет! – испугано схватила его за запястья Николь. – Нет, не надо, только не это! Я ненавижу щекотку! - Что ж с тобой делать? Я обиделся, между прочим. - Простить, - невинно сложились бровки и заморгали глаза китаянки. – Ну, и… грубо взять меня можешь. - Опять за своё? Нет, я же предупреждал, что сначала ты научишься по-человечески с мужчинами себя вести. – Сандо скатился с неё, успев вытащить что-то из заднего кармана. Девушка, к своему удивлению, надеявшаяся как минимум на презерватив, в суматохе забыв, что контрацепция этому мужчине без надобности, обнаружила колоду хватху*. – Сегодня рубанёмся в картишки. - Ты сумасшедший? – приподнялась она на локтях. – Какие карты? Я хочу тебя! Можно с этого начать? - Не-а, - начал тасовать карты Сандо умелыми и быстрыми движениями, не поднимая от них глаз. - Ты издеваешься? - Немного. Но я действительно давно не играл, и хочу сыграть с кем-нибудь. - На раздевание? – прищурилась Николь. - Давай сразу разденемся и будем голые это делать, чтобы тебя эта мысль не отвлекала? - Да ну тебя! – капризно лягнулась пяткой в ногу Сандо девушка, после чего опять упала на спину и, сомкнув пальцы на животе, закрыла глаза, будто Джульетта, приготовившаяся проспать в склепе до возвращения Ромео. - Выиграешь у меня – переспим, - предложил темпераментный голос брюнета. Веки разомкнулись. Николь села. - Честно? - Абсолютно. Я раздаю? – Посомневавшись, младшая дочь Дзи-си коротко кивнула и подтянулась поближе, любуясь ловкими руками наёмника, которые стали раздавать карты. Но после шести проигрышей подряд она поняла, что что-то идёт не так. Либо удача покинула её каким-то жестоким и роковым образом, либо наёмник мухлевал и дурил её, чьё зрение не успевало за скоростью его обученных для разных фокусов пальцев. Опустив свой веер карт, Николь раздражёно произнесла: - Лучше бы ты свои шустрые пальцы применил по достойному назначению! - Помогал бы на кухне ощипывать кур? - Я не хочу больше играть! – насупилась Николь. - Признаёшь себя побеждённой? – подтрунивая, спросил Сандо. - Ты жульничаешь. - Я?! Как ты могла подумать? Три из шести раз ты сама сдавала. Просто ты глупенькая, - нежно произнёс наёмник, разбудив и без того не дремлющий вулкан. Подхватив опущенный веер карт, Николь встала на колени, возвысившись над Сандо, сидевшим в позе лотоса, и занесла угрожающе руку. - Это я глупая?! - Ну не я же, - закрылся блоком мужчина, начиная сдержано похохатывать. Николь стеганула его картами по предплечью. Потом ещё и ещё. Сандо смеялся, вжав голову в плечи. - Я тебе покажу глупую! Аферист! Не надо карты подтасовывать и… и они краплёные у тебя наверняка! - Я сказал глупенькая, а не глупая – это разные вещи! – Буйствующую и неистовую, он поймал девушку за руку и сжал, чтобы карты выпали из ладони той, что они и сделали, осыпавшись на кровать. Подхватив Николь второй рукой вокруг талии, Сандо усадил её на себя, скручивая и усмиряя. Пыхтящая Николь поняла, что силы снова не равны, и она в ловушке, с заведенными за спину руками, которые наёмник спокойно держал одной своей. – Ну, не злись, неумение играть в карты ещё не приговор. - Я тебя закусаю до смерти, отпусти меня только! - Лучше скажи мне, на кого ты училась? Ты сказала, что университет закончила. - Да, - стала успокаиваться китаянка, сбитая с толку вопросом. – Ты будешь смеяться. - Ты училась в цирковом? – Николь улыбнулась, затряся головой. - Нет, но ты не поверишь. - Удиви уже. - Нефтегазовая промышленность. – Сандо округлил глаза, не представляя, что это субтильное тельце инженер-технолог, предполагающий знания по бурению огроменных скважин. Он-то думал, что в проделывании дыр он тут специалист более опытный, насчёт чего его и призывали. - Вот теперь я себя почувствовал глупым, справедливость восторжествовала, радуйся. – Подумав немного и до конца осознавая открывшееся, Сандо уточнил: - И ты понимаешь во всём этом? Или папа диплом купил? - Иди ты знаешь куда?! Я практику в CNPC** проходила, по сооружению и ремонту объектов систем трубопроводного транспорта, разработке и эксплуатации углеводородных месторождений шельфа. - Час от часу не легче, ты ещё и специалист… с кем я связался? - С дочерью Дзи-си, - гордо задрала нос Николь и добавила себе титул: - И сестрой Николаса, лучшего воина в мире! - Всё это в совокупности сулит одни неприятности, хорошего-то лично в тебе чего? - Мы же только что выяснили – я умная! – стукнула его, высвободив одну руку, девушка. – Ты не ценишь женский ум? Если это так, то ты сам просто глупое и грубое животное! - Именно. Я не только грубое, но и инстинктивное животное, я мало рассуждаю и думаю, я наёмник, за меня всё придумывают и решают, а мне отдают приказы – и я их выполняю. Мне незачем быть человеком разумным. Достаточно природных позывов. – Снова завалив Николь и придавив её, Сандо хищно улыбнулся. – Есть, спать и совокупляться, что ещё? Тебе же и самой от мужчин других функций не надо. - С каких пор у тебя заработала функция совокупления? Ты тут уже которую неделю ходишь, как деревянный. И сам признал, что секса у тебя не было очень давно. - Скажи мне, как специалист нефтегазовой промышленности, разве нефть и газ бьют фонтанами из-под земли? Или всё-таки нужно пробурить скважину, чтобы добыть их? – Николь усмехнулась его сравнению. – Ведь если мы не видим их на поверхности, это не значит, что их нет, верно? - И кто-то тут, умея приводить тонкие примеры, называл себя неразумным? – Девушка обхватила коленями поясницу мужчины, наслаждаясь тяжестью его тела. Он обжигающе поцеловал её, не щадя уста. Колючая щетина тёрла кожу над верхней и под нижней губой девушки, и хотя ей это вполне нравилось, когда поцелуй закончился, она пожаловалась: - Ты небритый, у меня от тебя раздражение будет по всему лицу. - Наконец-то внутреннее состояние и внешний вид придут в гармонию, вся раздражительная, ты покроешься раздражением и снаружи, - засмеялся Сандо, белоснежно обнажая зубы. Николь ударила его, как можно больнее, в своей привычке не следить за руками. Раньше она бы ещё попыталась с собой бороться, но видя абсолютное несопротивление мужчины, распоясаться ей ничего не стоило. Самое страшное, что он делал, так это перехватывал её агрессивные руки и притягивал за них к себе. Но разве такими методиками возможно было отучить Николь бросаться на него? - Животное! – Отпустив её и начав собирать карты, он произнёс: - Кстати, не принесёшь с кухни чего-нибудь поесть? Я проголодался. - Я тебе не служанка! - А я тебе тогда не ёбарь, - вздохнул Сандо, поднимаясь с кровати. Николь поймала его за руку. - Эй! Это что ещё за поведение? - Ты же отказалась принести, значит, я пойду, поищу еды самостоятельно. Я думал, что тебе опять не понравится мой уход, и ты разволнуешься, что я сматываюсь, поэтому предложил это сделать тебе, но раз ты не хочешь… - Девушка скорчила такую гримасу, что к ней можно было цеплять детонатор и убегать. - Ты что, не ужинал? - Нет, я же сменившись сразу к тебе пошёл. А если бы и ужинал, то я ем много, потому что расходую много сил на тренировках, - наёмник погладил твёрдый пресс сквозь майку. – Мышцы не из ом мани падмэ хум*** качаются, мне нужно мясо. Не только трахать, но и есть. – Стиснув зубы, Николь встала, подняла одну из маек и дёргано, рваными движениями натянула её. Обойдя мужчину и направляясь к выходу, она сжала кулаки, считая вынужденную меру неким позором на свою обесцвеченную голову. Да, если он уйдёт и задержится, она успеет закипеть, перенервничать и довести себя почти до истерики, а так, несмотря на то, что гнев в ней забурлил не меньше, она хотя бы пройдётся и не будет угнетаема бездействием. - Хорошо, подожди меня тут, я схожу на кухню сама. – Пока она не видела, за её спиной Сандо широко расплылся. Оздоровление проходит нормально, приручение бесноватой девицы удаётся. И это так мило, наблюдать, как гордая «дочь Дзи-си» покорно тащится за ужином. «Честное слово, смотрел бы на это вечно» - подумал вольный брат. - А ты сама готовить умеешь? – спросил он её вслед. - Нет, - тихо призналась Николь, посомневавшись перед этим, отвечать ли на компрометирующий вопрос? - У-у-у! Да ты и впрямь не женщина ни разу. - А ты не мужик! – огрызнулась девушка. - Как скажешь. – Дверь открылась. – И хлеба, если можно, не забудь. - Животное! – прошипела Николь, и дверь закрылась. На кухне уже почти никого не было, последняя посудомойка домывала от кого-то принесённые горничной тарелки. Попытавшись сделать всё вообще незаметно, Николь передумала. Да мало ли почему она решила поесть? Наложив на большой поднос всё, что смогла найти, она опомнилась, и кое-что попросила у прислуги разогреть. Она же не спросила Сандо, насколько он привередлив в еде. Мясо-то она нашла, но какое и в каком виде он любит есть? Уж точно не остывшее. Дождавшись, когда блюда привели в наилучший вид, Николь заново всё расставила и поволоклась по коридору, к лестнице. На втором этаже ей встретилась Цянь, с удивлением увидевшая, какое количество всевозможной пищи несёт её младшая сестра. - Поздний перекус? – улыбнулась старшая. - Да, захотелось заточить что-нибудь на сон грядущий, - не поднимая глаз от шестидесятисантиметрового в длину, прямоугольного подноса, уместившего семь тарелок, Николь размышляла, какой логический довод может оправдать подобное ночное обжорство? - Не смогла определиться, чего именно хочется? – явно будучи в добром настроении, пошутила Вики. - Да нет… все так критикуют мою плоскую задницу, что я решила, была не была, попробую её отъесть. Буду, как Джей Ло, Ким Кардашьян… Ники Минаж! У меня и имя подходящее… - Кто это «все»? – скрестила руки на груди с любопытством Цянь. – Тебя всё цепляет невнимание твоего любимого наёмника? Николь, пойми, дело не в тебе, это такой тип людей. Ты красивая, правда, и тебя ничего не портит. Просто… твой мужчина, по-настоящему тот, который будет твоим, он полюбит тебя любой. - А пока мне такой не встретился, попытаться стоит, - отболталась Николь и, обогнув сестру, пошагала к себе. – Спокойной ночи, Цянь! Поняв, что не может повернуть ручку, поскольку одной рукой тяжёлый поднос не удержит, дочь Дзи-си постучала носом ботиночка, шепнув: - Открой! Это я. – Сандо растворил перед ней дверь и сразу же взял из её рук ношу, с которой поспешил к постели, устраиваясь там на пиршество. – А где спасибо? - Потом под одеялом дам, а сейчас я голоден, не отвлекай. – Николь осторожно, чтобы не расплескалось ничего на кровати, села напротив него, отделённая тарелками от объекта своего вожделения. - Ты вздумал меня бесить за то, что я тебя бесила до этого? - Ничуть, я же понимаю, что ты не со зла, а просто не умеешь иначе выражать свои чувства. И я сейчас ничего плохого не сказал, я предельно вежлив. Для наёмника, - уточнил он, хитро прищурившись, пока палочками уплетал горячую лапшу из бульона, заедая её кусочками говядины, которую вылавливал оттуда же. Николь замолчала, пытаясь научиться быть довольной тем, что имеет, не терзаясь постоянным страхом, что это всё ненадолго, скоро кончится, и вот-вот уплывёт из рук. Мужчина, которого она так хотела, и которого час от часу любит всё сильнее, напрочь теряя голову, погружаясь в него целиком, отдавая ему всю свою душу, сидит перед ней, в её спальне, этой ночью будет с ней. Никакие язвительные слова больше не вырвались из её дерзкого рта. Когда Сандо откусил от эскалопа в соусе, и соус потёк по его подбородку, Николь только нагнулась вперёд и, протянув руку, осторожно вытерла его, после чего облизнула палец. Их глаза встретились. Сандо, тщательно разжёвывая мясо, соблазнительно ухмыльнулся, так что девушке показалось, что она согласилась бы пойти в мясорубку, если знать, что котлету из неё потом съест именно он. – Сама не хочешь ничего? – задал вопрос Сандо, и поспешил уточнить: - Покушать. - Пока на тебя не посмотрела – не хотела. Ты аппетитно ешь. – Наёмник протянул ей свои палочки, поскольку девушка принесла только одну пару. Она покачала головой. – Нет, покорми меня. - Серьёзно? - Да. – Подавшись вперёд и открыв рот, она просительно на него уставилась. Мужчина остановил все свои движения, разглядывая эти влюблённые и доверчивые глаза. Никогда в жизни у него не было романтики, не было отношений, не было постоянных любовниц, вообще не было ни одной женщины, с которой бы он более-менее нормально общался. Но каким-то чутьём, врождённой природной мужественностью он знал, как надо себя вести, что нужно делать, каковым должно быть поведение мужчины рядом с такой девушкой. И, что странно, он понимал, что ему не надо играть в это поведение, ей нужна именно его естественность, его простота, его твердолобость и его упорство, его умения приструнить или промолчать. Он был вот таким, самим собой, и вот такой подходил Николь. Слишком это как-то… странно и ненужно. Сандо не успел порадоваться этому открытию, как понял, что оно вызывает в нём лишние домыслы и основания. Это очень хреново, что они подходят друг другу, настолько подходят, что вряд ли кто-либо подойдёт Николь лучше, чем он. Вряд ли ему вообще кто-либо подойдёт. Да, ему никто не подойдёт, он же наёмник! «Но, блядь, она подходит!» - выстрелило в голове Сандо. Думая, что с этим делать, он незаметно вздохнул и принялся кормить свою неугомонную, взбалмошную и невыносимую блондинку. Сытая, удовлетворённая и голая, Николь час спустя обнимала такого же Сандо. Нет, не совсем такого же, сытый и голый, он не был удовлетворён, предпочитая пока что сексуальную практику без проникновения. Ему не хотелось окончательно убедиться в том, что эта девушка должна принадлежать ему, ведь он не только вольный брат, но и золотой, воин-монах, и оба этих статуса предписывают не иметь ничего своего, не иметь привязанностей, кроме как к долгу, ничего для себя лично не хотеть. Да как же теперь не хотеть? Её, эту самую, прилипчивую и визжащую. И как приятно плотно смыкать ладонью её визг в постели, вызванный не яростью или негодованием, а оргазмом. Хотя, когда она попыталась перед этим опять возмущаться на какую-то тему (а возмущалась она почти постоянно, был бы повод), Сандо тоже просто закрыл ей рот ладонью, и это сработало. Николь притихла и заговорила спокойнее и о другом. - Тебе очень трудно меня терпеть? – шёпотом спросила в темноте китаянка, пока он смотрел в потолок. - Сначала было немного, а теперь я бы даже не сказал, что я что-то терплю. Я понял, что ты такая, и смотрю на все твои эмоциональные всплески без напряжения. Кто-то весёлый, кто-то тихий, кто-то любопытный, кто-то безразличный, ты излишне нервная, почему меня должно это бесить? - А меня постоянно всё бесит, буквально всё! - Особенно я, я в курсе. - Когда ты не уделяешь мне внимания, то да. Когда я не знаю, где ты и что делаешь, когда тебя нет, или когда тебя слишком мало. Когда я думаю о том, что тебе на меня плевать, когда ты отказываешь мне в том, о чём я тебя прошу… - Да почти всегда, короче, - сократил перечисление Сандо. - Но ты меня бесишь не так, как всё вокруг. Другое бесит так, что от него хочется избавиться, а ты бесишь так, что тебя не хочется отпускать. И я знаю, что это невозможно, потому что ты нанят Джиёном, и наёмникам нельзя иметь семью, и мы всё равно останемся никем друг другу, и рано или поздно разойдёмся. Но именно это и раздражает. – Она замолчала, пристроившись поудобнее на груди Сандо и заводив по ней ноготками, опуская руку ниже, ниже, пока не дошла до паха. – А если бы ты женился, то куда бы поехал на медовый месяц? - Ты с ума сошла? Что за вопрос? - Обычный вопрос, прошу назвать идеальное для тебя место в данной ситуации. - Николь, я не женюсь, не собираюсь, не хочу, и мне нельзя, все факты говорят о том, что этот вопрос ни к чему. - Да знаю я, что ты не женишься! Ну, я же прошу пофантазировать, тебе трудно? У тебя нет воображения? - Ох, Будда! Николь, спи давай! – Девушка опустила руку до конца, и взяла член в ладонь. Сандо был возбуждён, и она стала плавно водить рукой по боеспособному оружию. – Это тебе не поможет, - прокомментировал наёмник, - я не буду рассуждать обо всяких глупостях. - Если я не могу рассчитывать в реальности разделить с тобой свою судьбу, почему я не могу помечтать об этом? - Мама родная, мечтай, кто запрещает? - Хочу с тобой вдвоём. - Ты слишком много всего хочешь со мной вдвоём, притом, что изначально договорились только на секс. - Которого до сих пор нет! - Почему нет? В какой-то степени есть, может не совсем тот, которого тебе хочется… - Ему пришлось прервать свою речь, потому что действия Николь внизу, под одеялом, начали туманить рассудок. Пришлось подключить всю свою закалку и выдержку, чтобы не простонать. Но женская рука, ласкающая член – это даже для наёмника наслаждение, пусть он и отрекшийся от обычной жизни. Как давно у него не было ничего подобного! - Я продолжу? – украдкой спросила Николь, среагировав на возникшее молчание. – Я никогда не видела кончающего мужчину. - Не могу сказать, что это захватывающее зрелище неописуемой красоты, - хохотнул Сандо сквозь зубы, принимая решение, сдерживаться или расслабиться, и получить разрядку тоже? Как быть? В этом же ничего такого? Николь остановилась, не получив одобрения. Наёмник дёрнул бёдрами. – Продолжай… - Раз уж ты дал мне «спасибо», - вернула движение своей руки Николь, - то разреши дать тебе «пожалуйста». Сандо не понадобилось много времени, чтобы достигнуть экстаза. Откинув с себя одеяло, он прорычал в кулак, чтобы не огласить всё крыло особняка этим диким звуком. На долю секунды он улетел куда-то ввысь, оторвавшись от происходящего, а когда приземлился обратно, то механически нащупал Николь, прижав к своему боку. В его памяти возникла другая, единственная, с которой когда-либо он испытывал что-то подобное. Из-за выключенного света, хотя у золотого и было развито ночное зрение, если не присматриваться, можно было представить рядом с собой именно ту, и на мгновение Сандо почудилось, что так и было, и календарь отмотал около двенадцати лет назад, и на его плече чёрные длинные волосы его возлюбленной, которая не дождалась его из армии, а ушла к другому, богачу, вышла за него замуж, в чём после горько раскаялась, но было поздно. И они провели с ней всего две ночи вместе. Резко поднявшись, Сандо быстро оказался в ванной, включив воду, умывшись, смыв с живота сперму, после чего уставился в зеркало над раковиной. Он не имеет права лишать невинности Николь, пока жив призрак другой, а он никогда не оставит его. Он слишком сильно любил. Он слишком однолюб, чтобы смириться и жить дальше, как ни в чём не бывало, с новой. Что ж это за сердце у него такое, если смерть прервёт любовь, которую он испытывал? Пусть даже это сердце едва не рассекли напополам. Вода из крана продолжала течь, к ней присоединялись капли, капающие с мокрого лица Сандо. Ему хотелось бы, чтобы этот поток унёс воспоминания, чувства, чёрную печаль, его самого, всё, что мешало ему безропотно служить долгу золотого и не реагировать на мешающиеся побочные явления. Одно из них возникло рядом, сунув руку под струю воды. Взгляд его опустился на отражение Николь в зеркале. Понявшая, что что-то случилось в душе воина, она молчала, поджав губы, и смотрела на свои пальцы под прозрачной водой. Сандо глядел на неё минуту, две, пять. Они не меняли положений, голые, немые, среди белизны и яркого света ванной комнаты. Губы Николь дрогнули, но она, в отличие от обычного своего поведения, не сорвалась, а всё так же без слов стояла, пока по её щеке не потекла одинокая слеза. Не зная, что именно стряслось внутри Сандо, она ощутила, как далёк от неё он стал, каким до сих пор не её он продолжает быть. Раскаиваясь, что невольно причинил боль своим ностальгическим рывком, мужчина выключил воду, повернув рычажок и, отвернувшись от зеркала, обнял Николь, прижав к себе. - Прости, - не уточняя, в чём его вина, сказал Сандо. - Если тебе не хорошо со мной, - на грани выдержки промолвила девушка, - то уходи и больше не возвращайся. Я уеду в Синьцзян, потому что не вынесу быть рядом, но не с тобой. Я вообще без тебя больше ничего не вынесу. Ни есть, ни спать, ни дышать. - Я никуда не уйду, Николь, - поцеловал её сверху в макушку Сандо, погладив подрагивающее от прохлады плечико. Босые ноги стояли на кафеле и подмерзали. – Я обещал, поэтому буду с тобой, пока тебе самой не станет достаточно. Я уйду, когда ты мне укажешь на дверь, не раньше. - Так, тебе было нехорошо? - Мне было слишком хорошо, Ники, - назвал он её так, как называли её в семье, те, кто её любил и относился к ней с заботой и нежностью. Девушка даже подняла удивленные глаза. Он улыбнулся. – Иногда, когда очень хорошо, бывает плохо, как от лишнего алкоголя бывает похмелье, так и после оргазма иногда бывает отходняк… И вообще, чего ты тут стоишь на холодном полу, а? Что хочешь себе отморозить, почки или яичники? - На что мне яичники, ты всё равно бесплодный, - вытерла она влажные глаза, успокаиваясь. - Дура ты китайская, - устало выдохнул Сандо и, подняв её на руки, понёс в постель.

***

Эдисон Чен отбыл в неизвестном направлении, что напрягло многих. С другой стороны, без него с его ордой телохранителей стало тише и просторнее. Во дворце, можно было так сказать, остались одни свои. Дни потекли размеренно, без происшествий. Где-то через неделю после Эдисона уехал и Хангён, попрощавшись со всеми и в коем-то веке поставив в известность хозяев о своём перемещении. Из-за отсутствия этих двух братьев погрустнели Виктория и Джессика. Фэй, хотя и была близка с Эдисоном, не отличалась способностью унывать, как истинная христианка принимающая уныние за смертный грех, а потому всегда доброжелательная, улыбчивая и на подъёме. Дами пыталась приглядываться к своей китайской подруге, но не находила, к чему придраться. Ничего подозрительного. О седьмом сыне и матери Джексона по-прежнему никакой информации не имелось, и рассказывать Дракону было не о чем. К счастью для его сестры, он и не звонил ей, будто забыв о её существовании. Близился август, вскоре должен был быть его день рождения, неужели он ждёт, что Дами первая позвонит по этому случаю? А позвонить-то в любом случае придётся, нельзя же не поздравить единственного брата? Будет ли он как-либо отмечать этот день? Дами помнила последний день рождения Джиёна, который он отметил вместе с семьёй, лет восемь назад, до того, как стал главой сингапурской мафии. С тех пор он оттуда почти не высовывается, и как проходят его «нерабочие» будни, сестре неведомо. Наверняка рядом будет этот омерзительный Дэсон, давний товарищ брата Сынхён, излишне увлёкшийся наркотиками и алкоголем. Наверняка снимут десяток стриптизёрш и проституток. Чем ещё себя развлекать наркобаронам, торговцам людьми, убийцам и коррупционерам? Не в филармонию же идти. Энди дал очередной, третий больше чем за месяц выходной стражам жены, оставив её под собственным присмотром. Ему сегодня никуда не нужно было ехать, окруженный синеозёрными, он с удовольствием проводил свободные часы в уединении с молодой супругой. Не обладая излишними прыткостью и пылом юности, Энди не тащил Дами в постель при каждом подворачивающемся моменте, а наслаждался её очаровательным обществом в любом виде, будь то беседы, прогулки, совместный просмотр фильма или игра в настольный теннис. Стол для последнего был неподалёку от спортивного зала, где занимались бойцы и наёмники, и Дами не отказывалась размяться за этой подвижной и развивающей ловкость игрой. В особняке так же был и кинотеатр на десять человек, с удобными креслами и огромным экраном, но им почти не пользовались. Энди предпочитал смотреть телевизор в спальне, и не любил совмещать фильмы с едой, к чему приходилось приспосабливаться Дами. Она не видела ничего зазорного в том, чтобы смотреть шоу или кино, при этом жуя что-нибудь, но её взрослый муж считал, что это плохо влияет на пищеварение, поэтому не приветствовал ничего съедобного в процессе визуального просвещения. День выдался очень расслабленным, и обитатели особняка поделились на две категории: одни ползали, словно сонные мухи, а другие динамично и активно использовали незанятое делами время. Не сиделось и Джексону, который непременно надумал наведаться в какой-нибудь клуб Синина, потанцевать, выпить, заклеить себе девчонку. Но без компании туда соваться не хотелось. - Марк, ну чего тут сидеть? Погода – улёт, ночь будет – улёт! Давай со мной, - увещевал он товарища, пока они шли из бассейна к себе в комнату. - Джекс, ты же знаешь, я не люблю все эти тусовки, скопление людей. Я лучше съезжу домой, повидаю родителей. Энди сказал, что можно вернуться к завтрашней ночи. - А я-то испугался, что ты хочешь остаться, чтобы поволочиться за Фэй, но нет, всё не так плохо. - Я не волочусь за госпожой Ван Фэй, - нахмурился Марк. Да, он был поклонником этой девушки, когда-то тайным, но чувств не скроешь, поэтому для многих уже явным, но никаких попыток ухаживать за ней, обаять её или привлечь к себе внимание Марк не совершал. Он почти всё время здесь был на посту, служил Энди, и принадлежность к синеозёрным не давала ему отвлекаться. К тому же, молодой человек был скромен, ненапорист, крайне обходителен со всеми девушками, что мешало ему как-то проявлять себя. Обычно, если они с Джексоном попадали на дискотеку или в бар, то младший сын Дзи-си находил двух подружек, и знакомился для себя и друга. Иначе бы Марк вовсе остался без опыта общения с женщинами. - И правильно, она старая дева, чего за ней волочиться? – засмеялся Джексон – Надо найти помоложе, посочнее, порезвее. Я прав? – Марк закатил и отвёл глаза, не поддерживая вечных пикаперских заморочек друга. Стоило тому выходить из делового режима, как он превращался в бездельника, повесу, мнящего из себя короля вечеринок, что не соответствовало истине, и неусидчивого парня, не знающего, в чём себя найти. Но как только возвращался график телохранителя и Джексон натягивал шкуру восьмого сына обратно, он терял уверенность в себе, опять вспоминал о крутости Николаса, о своём номерном порядке в семье и всё, жизнь выцветала, утрачивая краски. Не найдя отклика, Джексон приметил идущую Джа, молоденькую горничную, вызывающую в нём интерес. Она уже знала, что стоит попасться на глаза этому индивиду, как он не давал ей пройти мимо. Но ей нужно было пройти вперёд, поэтому отступать не приходилось. - Джа, что ты делаешь сегодня вечером? - Работаю, - вынужденная остановиться, ответила она. - Хорошо, тогда ночью? - Как и все – сплю. - Не все. Я вот не намерен спать сегодня, хочешь со мной? – выпятив грудь, приосанился Джексон. Поправив стопку свежего и отглаженного постельного белья, которое несла, чтобы перестелить постель в чьей-то спальне, Джа поморщила нос, качнув головой: - Мне хватает проблем, господин Джексон, которые не дают спать, зачем мне ещё кто-то, кто будет мешать? - Ну, так то ж в удовольствие… - Это ещё надо доказать. - Так я готов. Давай проверим после полуночи? - Вы на ком-нибудь проверьте, а я потом спрошу о впечатлениях, - настойчиво шагнула она, упершись в него наволочками, простынями и одеялом, и парню пришлось отступить и пропустить её. Позлиться он не успел, потому что его отвлёк звонок мобильного. Увидев имя отца, Джексон спешно поднял, невольно испытывая волнение и чувствуя, как учащается дыхание. Великий Китаец всегда подобным образом влиял на него. - Добрый день, отец… - Как у тебя дела? Всё в порядке? – Привычно, по-деловому, без капли заинтересованности и озабоченности, спросил Дзи-си у своего последнего ребёнка. - Да, всё хорошо, как ты, отец? - Как обычно. С тобой хочет мать поговорить. – И так было всегда. Не успел Джексон что-нибудь сказать, пожаловаться, похвалиться, попроситься домой, трубка уже переходила дальше, или разговор заканчивался. Когда раздался голос матери, Джексон ощутил облегчение. С ней у него было взаимопонимание, и по её тону слышались и тоска, и тревога, и искренняя любовь к своему чаду. Но подолгу у них говорить редко выходило. Чаще всего при их разговорах присутствовал отец, или кто-нибудь ещё, кто угодно, но остаться с матерью наедине Джексону не приходилось уже года два или три, не меньше. Он вообще редко видел, чтобы отец разлучался с матерью, что было вдвойне странно, ведь отношения их друг с другом нельзя назвать проникнутыми любовью. Но зачем бы всегда быть вместе людям, которые друг друга не любят? Когда-то, в детстве, одна из присматривающих за ним нянек сказала мальчику, что мать даже пыталась однажды убить отца. Джексон в это не поверил и не верил до сих пор, особенно на фоне того, что все упорно утверждали, будто бы Дзи-си жить не может без этой женщины и души в ней не чает, правда, и няню ту он больше никогда не увидел. Как и всякому ребёнку, любящему родителей, ему не хотелось и думать, что между ними нет никакой теплоты, и только став достаточно взрослым, Джексон стал понимать, что, пожалуй, это действительно так, да только рассуждать об этом всё равно было неприятно. Поговорив с мамой, Джексон убрал телефон и, с осадком грусти, некоторое время шёл рядом с Марком, молча. - Какие-то проблемы? - Да нет, всё нормально. Просто… по дому соскучился. А чтобы не скучать, надо развеяться! – нарисовал на губах улыбку молодой человек, стараясь сам себя взбодрить. Из своей спальни вышла Эмбер. – Сестра! – радостно окликнул её Джексон. – Этот тип, что со мной рядом, не хочет ехать в Синин, зажечь в каком-нибудь клубе. Поехали со мной? - А я не буду мешать тебе цеплять девочек? – хмыкнула Эмбер. - Ты? С твоей стрижкой и одеждой, ты сойдёшь за второго пилота, так что погнали. - А, ну раз так, то конечно, я загорелась желанием с тобой поехать, - с иронией заверила девушка. - Ну, правда, составь компанию? Я не хочу ехать один. К тому же, у тебя есть машина. - Тебе нужен личный водитель, или компания? - И то, и другое. – Эмбер подняла взгляд вверх, вспоминая, нет ли чего-нибудь более занимательного на этот вечер, но, видимо, не найдя никаких препятствий или более привлекательных предложений, сдалась. - Хорошо, я не против. А…если я возьму кого-нибудь ещё? – Джексон пожал плечами. - Больше народу – веселее, бери. Эмбер покивала и, оставив молодых людей, направилась в зал для тренировок с Сандо. Ей хотелось надеяться, что он не откажется провести свободный вечер в её обществе.