Небо и Земля/Aoi & Tochi

*** - Аой означает «небо», - Точи рассказывал малышу про значения имен. - Здорово… То есть, каждое имя что-то значит? - Да. - А тогда что означает Точи? - Точи переводится как «земля»… *** Середина сентября. Один из тех дней, когда небо не в настроении: оно стального цвета, так что облака на нем совершенно неразличимы. Дует неприветливый холодный ветер, нагоняя дрожь под самую кожу. И земля, будто отражая в себе небо, черствеет, совершенно теряя свой аромат. Дом Рокумо с самого утра напоминал муравейник: к приходу гостей в лице сестры госпожи Рокумо и её мужа велись активные приготовления. Чтобы не ударить в грязь лицом перед стервятником-сестрой Евой, госпожа Рокумо заблаговременно навела в доме порядок и пригласила одного из известных поваров Фукуоки для приготовления трапезы. Весь этот день Точи пробыл в доме Рокумо, присматривая за Аоем. Мальчик выглядел грустным с самого утра, что не могло не обеспокоить студента. - Что случилось, Аой-кун? Мальчик не отвечал совершенно ничего – лишь отрицательно мотал головой. Да и нужны ли слова? За уже пять месяцев своей работы Точи научился понимать ребенка. Он знал Аоя лучше, чем кого-либо другого, даже намного лучше себя самого. Для него было совершенно ясно сейчас, что Аой опять грустит из-за родителей. У них снова нет на него времени. А ведь он пошел в этом году уже в третий класс! Так-то мальчик уже привык, что мама с папой целые дни пропадают на работе. Хотя это и рисовалось ему чем-то вроде огромной пещеры, откуда его родители не могут найти дорогу. Ведь как можно оставить свое единственное чадо одно без каких-то серьезных причин? Но в этот день Аою было особенно грустно. Пропал такой бесценный выходной, единственный день, когда можно отвоевать родителей у монитора или бумажек. Он встал с утра с предчувствием замечательного семейного дня. Шлепая голыми пяточками по пушистому ковру, он хотел поскорее рассказать родителям про школу, про его первую в этом году отличную оценку, показать, какую красивую личику он слепил на уроке труда… Но родители только ругались и носились с серьезными лицами по дому. - Аой, - мать уже почти никогда не называла мальчика «сыночком» или ещё как-то ласково, - сегодня к нам придет тетя Ева с дядей Шоичи. Ты же помнишь тетю Еву с дядей Шоичи? Не дожидаясь реакции ребенка, госпожа Рокумо потрепала небрежно его по волосам: - Конечно, помнишь. Ты же умница. Так что иди умываться. Скоро придет Точи и поможет тебе нарядиться к приходу гостей. Точи ласково погладил Аоя по волосам, как котенка. Он не умел говорить каких-то убедительных слов утешения. Но этого и не было нужно: мальчик итак понимал, что «братик» любит его больше всех. Как, наверное, и все дети, Аой не умел разделять разные виды любви и симпатии. Он просто понимал, что Точи любит его, по-настоящему. И хотя он никогда не говорил об этом мальчику, да и вообще не особо часто что-либо говорил, студент определенно относился к Аою особенно. Тетя Ева со своим мужем приехали немного раньше намеченного времени. Но, зная коварство сестры, госпожа Рокумо предусмотрела это и приняла гостей. Единственное, Аой ещё не был одет в «парадное». Поэтому госпожа Рокумо быстро поднялась на второй этаж, в комнату сына, и велела Точи привести Аоя в «нужный вид». Ребенку пришлось надеть неудобные брюки из какой-то грубой ткани противно-коричневого цвета. Затем была кремовая легкая рубашка с длинными рукавами. Точи заботливо одел её на Аоя и стал помогать ему застегивать тугие пуговки. Заправив рубашку в штаны и поправив воротничок да рукава, Точи стал возиться с подтяжками. Госпожа Рокумо сочла их необходимой частью выходного наряда сына и немало времени убила на размышления «В клетку или с продольной полосой». Тем временем, подтяжки не поддавались. Как Точи не старался, они лишь щелкали и слетали, не желая прикрепляться к штанишкам. Ах, как же было неосмотрительно со стороны госпожи и господина Рокумо отойти на кухню, проверяя успехи повара! Ева отправилась бродить по их дому, глядя своими во все впивающимися, как у змеи, глазами на обстановку. В ней била зависть счастью более состоятельной сестры. Это чувство подбивало Еву найти хоть какой-то изъян. Хотя бы маленькую пылинку! Это бы уже помогло ей восторжествовать. Услышав возню на втором этаже, Ева поднялась по лестнице. Дверь в комнату Аоя была открыта, и оттуда как раз послышался голос ребенка: - Ты просто не так всовываешь… Ах, Точи, осторожнее! А ты уверен, что нужно именно так это делать? Ева заглянула в комнату и увидела, как незнакомый, довольно рослый и крепкий юноша склонился к её племяннику и возился с его штанами. Он пыхтел и что-то нервно делал там. Женщина не стала разбираться в увиденном и тихо спустилась вниз, где её уже искала госпожа Рокумо. - Дорогуша, - протянула Ева своим противным голосом, - а что за парнишка с Аоем возится? Госпожа Рокумо рассказала сестре про трудности с няней и все их с мужем поиски. - Они очень хорошо ладят, - подытожила она. Разговор о необычной няне ребенка продолжился лишь после ужина, когда Точи ушел домой, а Аоя уложили спать. Взрослые были под воздействием выпитого в немалых количествах сакэ, поэтому они кричали, спорили о чем-то. Внезапно Ева вспомнила начатый днем разговор: - Знаешь, сестрица, - от алкоголя её голос стал ещё более противным и тянущимся, - этот ваш студент как-то нездорово смотрит на Аоя. - Глупости, - госпожа Рокумо лишь рассмеялась, и тема разговора быстро сменилась, как это и всегда бывает от хорошо сакэ. Гостей проводили, дома наспех убрались. Господин Рокумо уже лежал в кровати с ноутбуком, проверяя рабочую почту по нерабочим делам. К нему подсела наполовину протрезвевшая жена, у которой болела голова. Они немногословно поговорили о Еве, о её муже и о том, почему у них нет детей. Удовлетворив свое злословие, они помолчали. Первым заговорила госпожа Рокумо: - Дорогой. А знаешь…Все-таки Ева права в чем-то. Этот Точи несколько странный юноша, правильно ли мы сделали, что доверили ему Аоя? Господин Рокумо прикрыл ноутбук, вздохнув и взглянув на жену: - Честно говоря, я тоже заметил… Однажды я краем глаза видел, как Точи облизывает свои губы, глядя на Аоя. Черт ведь разберет эти неблагополучные семьи! И вообще… Он как-то вечно подолгу засиживается в комнате нашего сына, не заметила? Да он даже поселился там! Я этого парнишку вижу в нашем доме чаще, чем тебя. Госпожа Рокумо глубоко задумалась над словами мужа. Действительно, их дом стал для Точи чуть ли не родным. И от Аоя он почти не отходит. Разве это нормально, что у взрослого юноши нет какой-то явной личной жизни, друзей-ровесников, в конце концов, девушки? А если у него какой-то нездоровый интерес к их сыну? Хоть сама госпожа Рокумо не особо усердно занималась воспитанием сына, в ней все же был инстинкт матери, и сейчас он бил тревогу. Ей на ум сразу шли самые дурные мысли, воспоминания. В её сознании почти все действия Точи окрасились в темные тона. Его заботливое обхождение с ребенком казалось ей теперь влечением молодого извращенца, ласковое обращение и сказки на ночь – способом приблизиться к малышу. Приблизиться, чтобы… Нет, нужно срочно оградить Аоя от этого растущего преступника! Мало даже просто уволить Точи – он ведь все равно будет околачиваться по соседству. Переезжать, срочно переезжать подальше от таких опасных соседей, пока с ребенком ничего не случилось. Тем более, и она, и её муж уже заслужили повышение. Наверняка, в главном офисе в Токио им найдутся места. *** - Вы меня увольняете? – Точи говорил это без особого удивления, хотя в душе он был совершенно растерян. - Да, - коротко бросила госпожа Рокумо, - мы планируем переехать в Токио. Остались последние мелочи, уже через три дня у вас будут новые соседи. Она поспешила удалиться. Звук её каблуков по асфальту отдавался в мозгу Точи тиканьем таймера бомбы. Как они могут? Отнять его, только его, Аоя? Увезти его куда-то… Зачем? Чтобы Точи с Аоем медленно разлагались вдали друг от друга? Гиены. Как же он их ненавидел. Точи презирал многих людей, да и чету Рокумо не исключал из числа ненавистных гиен. Но близость Аоя, этого крохотного лучика солнца, спасала его от дурных мыслей. А что же будет теперь… Точи прошел мимо своих ссорящихся родителей, мимо визжащей сестры. Он улегся на диван в зале, поскольку своей комнаты у него никогда не было. Ворочался с боку на бок. Затем он встал, все так же молча проходя мимо лающей семейной своры, прошел в кухню и выпил стакан воды. Его глаза остановились на печальном небе за окном: уже третий день оно грустило, сгущая свои серые тона. Мысль не ушла. Она повисла тяжелым камнем над его сознанием и не отпускала, даже не давала отвлечься. Точи с малолетства отличался изворотливым умом. Эдакий молчаливый гений, который не любит привлекать к себе внимание. Ему не нужны были похвалы родителей или восхищения учителей – он уже давно понял, что это все глупая фальшь. Стекляшка, а не драгоценный камень. И, тем не менее, он был очень развит и умен. К тому же юноша до появления в его жизни Аоя отвлекался чтением книг. Классиков, детективов, исторических романов. Ужасная мысль очень быстро породила идеальный план в его пылком мозгу. Он убьет их. Убьет этих ненасытных гиен. Они все равно ничего не значат сами по себе. Он милосердно дарил им жизнь, пока между ним и Аоем ничего не стояло, но теперь он просто не мог пощадить этих жалких людишек. Теперь они больше не будут вынуждены спешить на работу. Они наконец искупят всю свою вину перед Аоем. Точи прекрасно представлял себе дальнейшее развитие событий и с холодной рассудительностью оттачивал детали этого сложного механизма. Ещё пара шестеренок его мести и машина смерти начнет свою работу. После смерти госпожи и господина Рокумо, ребенка заберет Ева. Аой, малыш, потерпи её немного. Твоему братику нужно немного времени, чтобы обосноваться, и тогда он заберет тебя. Обязательно заберет и уже больше никуда не отпустит. У вас будет свой дом, большой дом. У вас будет достаточно денег. Но Точи не погрязнет в болоте работы, как твои родители, нет. Он будет всегда рядом. Три дня…