Бессмертный

    Марк хладнокровно, одним точным движением перерезал мне глотку, как какой-то профессиональный убийца, который всю жизнь только и оттачивал свое смертоносное мастерство. Его лицо не выражало никаких эмоций, кроме одной. Решимости. Твердой решимости довести задуманное до конца.     Именно это я увидел на записи нашей первой попытки много часов спустя, а до этого...     — Твою мать, ты охерел? — гневно завопил я, вскакивая с дивана. — Что за гребаная импровизация?     Мой друг задумчиво вышагивал по комнате с самой серьезной гримасой на лице. При виде живого меня он радостно улыбнулся и хотел что-то сказать, но, увидев мою реакцию, осекся.     — Что за хрень, а? — злобно прорычал я, наступая на друга с кулаками.     — Расскажи о своих ощущениях, — неожиданно прошептал Марк и виновато опустил глаза. — Было сильно больно?     Может быть, я немного поспешил с выводами. В ту же секунду мне казалось, что мой друг — тот еще ублюдок и хладнокровная скотина, которая с легкостью отнимет чью-то жизнь.     — Нет.     — Точно? — с надеждой спросил Марк.     Его напускная серьезность в ту же секунду улетучилась. Передо мной стоял совершенно обычный парень, всем своим видом пытавшийся доказать, что не раскаивается в содеянном. Но, на самом деле, это далеко не так. Тяжелый и холодный взгляд Марка, которым он сейчас сверлил меня, выражал не твердость и решимость, как могло показаться, а возникшую внутри него пустоту. На уставшем лице отчетливо виднелся грубый отпечаток вины и сожалений. Возможно, мой друг сейчас порицал себя за свой поступок, а надежда, что пылала ярким пламенем в его глазах, была не более чем сигнальным огнем. Он ждал... Нет, он надеялся, что я стану его спасителем, что Я одобрю его поступок, что собственными руками вручу ему долгожданную индульгенцию.     — Было больно. Очень больно. Я ожидал, что все будет еще хуже, чем в прошлый раз, но по сравнению с застрявшим между костями ножом это так, щекотка.     Мне, подобно канатоходцу, пришлось балансировать над правдой и ложью, над добром и злом. Я постарался дать самый честный ответ, на который был способен, чтобы остаться чистеньким хотя бы перед своей совестью. А еще пытался избежать любых двусмысленных слов. Не хватало, чтобы он меня неверно понял. В подобном состоянии Марк обязательно попробует ухватиться даже за тонкую и ненадежную ниточку, только бы оправдаться перед собой. Никому не хочется быть виновным. А я не собирался облегчать его страдания.     — Это хорошо, — облегченно выдохнул Марк. — Я боялся, что сделал свою работу очень плохо.     Думаю, мои слова подействовали на него, но не так, как ожидалось. Определенно, он что-то вынес для себя из моего ответа, вот только я сомневаюсь, что это было понято правильно.     Небольшое лирическое отступление. Знаю, вам крайне интересно, что же будет дальше и т.д., но я хочу свидетельствовать в защиту своего друга (да, я хвастаюсь своим словарным запасом, люди будущего). В преклонном возрасте, когда Марку исполнилось почти семьдесят лет (эта скотина прожила довольно долгую жизнь), он издал книгу, которую назвал «Раскаяние, или как я убивал своего бессмертного друга». В ней он действительно раскаивался, — там этому посвящена не одна страница! — но этот сукин сын умудрился заработать на мне миллионы долларов. Даже после трехсот лет я не перестаю удивляться хитрожопости (ая-яй, какое грубое слово) людей.     Теперь можно продолжать, ведь моя совесть чиста, Марк. Ты был хорошим другом и отличным человеком.     А дальше моя жизнь очень скоро превратилась в кошмарную рутину. Я завтракал, ходил на работу, с которой меня очень скоро уволили (слишком много прогулов и много чего еще), приходил домой, ждал Марка, а потом мы занимались тем, чем вообще не занимаются нормальные и адекватные люди. Я — убивал себя, Марк — режиссировал, снимая все мои веселые попытки суицида на камеру. Иногда, когда мне надоедало самому вскрывать себе горло или не оставалось никаких сил издеваться над собой, приходилось просить друга это сделать. В общем, мы действительно веселились, как могли.     Прошу заметить, что именно мы стояли у истоков такого жанра, как «кино с элементами реализма». Если бы я объяснял это человеку своего времени, то использовал бы как яркий пример артхаус. Это чаще всего не то, что стали бы показывать всем и вся, не для широкой аудитории. А человеку, который возьмётся читать меня в будущем, будет достаточно загуглить (одна из немногих компаний, оставшаяся живой на протяжении трёхсот лет). Ни для кого не секрет, что во всех фильмах подобного жанра снимался только я. В основном во второстепенных ролях, изредка — в главных, но ни одному актеру за все время существования кинематографа не платили столько денег за жалкую роль героя, который обязательно умрет. Либо в середине, либо в конце фильма. Я был новым Шоном Бином в жанре «кино с элементами реализма».     Еще я случайно заметил одну странную закономерность: в первые дни для полной регенерации мне требовалось от четырех до шести часов, через неделю — от трех до четырех, а спустя месяц — всего час. И с каждой новой попыткой время уменьшалось на две-три минуты, а в день их было не меньше шести-семи. Но это не все. Мой болевой порог — он стал намного выше. Если раньше моя «смерть» сопровождалась очень неприятными ощущениями, которые порой отбивали всякое желание продолжать репетиции, то сейчас я мог спокойно перерезать себе глотку и до определенного момента безразлично взирать в объектив камеры. А потом срабатывали инстинкты: руки сами начинали тянуться к горлу, чтобы зажать рану. И противиться этому зову было невозможно. Все-таки бессмертие — это неестественное, аномальное состояние организма. Оно не просто противоречит привычным и непоколебимым законам природы, но и самой логике. И моя предсмертная реакция — тому доказательство.     Через месяц мне позвонила девушка с нежным бархатистым голоском. Она сообщила, что мою кандидатуру одобрили и завтра ждут на кастинге. Что же, первый этап моего грандиозного плана был осуществлен. Наступило время для второй фазы: надо было любым способом обойти кастинг, чтобы раньше времени не раскрыть свои способности. Марк посоветовал либо сразу направиться к самому Киму Аллену и показать то, что мы приготовили для шоу, либо напрямую обратиться к директору канала. Второй вариант был предпочтительней.     Перед этим мною и моим другом было принято дурацкое решение: стереть всю информацию обо мне из интернета. Это оказалось не так-то просто, ведь ни я, ни Марк не обладали нужными для этого навыками. Зато среди наших общих знакомых оказался один скромный парень-программист. За нескромную сумму он согласился помочь нам с нашей проблемой. Через восемь часов не осталось никаких следов моего существования в интернете. Все-таки хакеры бывают очень полезными.     Почему мы решили так сделать? Марк подумал, что безопаснее всего будет создать новую личность, дабы оградить мою семью, знакомых и друзей от лишнего внимания прессы и проблем. Хотя бы на первое время. В этом нам снова помог хакер и кое-кто еще. За кругленькую сумму. Их расценки очень сильно били по нашим наполовину опустевшим карманам, но с этим фактом пришлось смириться.     Наверняка вы помните, что ранее я рассказывал об анкете, которую отправил на шоу? Так вот, можете не волноваться, в ней требовалось указать имя и фамилию, город проживания, а также коротко рассказать о себе и своей необычной способности. Больше ничего не надо было писать. Удобно, да? Правда, нам пришлось врать, очень много врать, но, как видите, это сработало.     Тем же вечером мы в последний раз все отрепетировали. На тот случай, если придется на следующий же день сниматься в шоу. Марк в этот раз выступал в качестве оператора и режиссера. Я же был главным действующим лицом нашей сегодняшней мини-постановки. Не буду вдаваться в подробности. Все прошло гладко. За месяц тренировок моя рука перестала дергаться, и я чуть ли не с каменным лицом перерезал себе глотку. Это выглядело довольно жутко, когда просматривал запись.     И скорость моей регенерации стала просто феноменальной. Мне теперь требовалось всего лишь пятнадцать-двадцать минут, чтобы полностью восстановиться. Наши репетиции не только помогли мне привыкнуть к боли и перебороть свой страх перед ней, но и, как это сказали бы геймеры, «прокачать» мою способность. Я вообще привык к самоубийству благодаря тренировкам. Это стало вроде утренней разминки: проснулся, перерезал себе глотку, повалялся с пару часиков (берем среднее время, чтобы звучало красивее) в луже собственной мочи и крови, воскрес, убрался, сходил в душ, поел — и снова по кругу.     А вообще я скучаю по тем дням. Ни забот, ни проблем, ни ответственности. Я мечтал о том, чтобы оставить след в истории, веселился вместе с настоящим другом и строил грандиозные планы. И ведь ничего не предвещало беды. Ладно, хватит ностальгировать, а то столько всего напишу о тех славных и прекрасных временах, что забуду об истинной цели.     Что же, дорогие читатели из настоящего или из будущего, теперь вы знаете, как все началось. Несмотря на то, что прошло довольно много времени, в интернете до сих пор не утихают споры об одной вещи: правильно ли я поступил, вмешиваясь в жизнь всего человечества. Ух, чего там только не почитаешь. Одни настойчиво твердят, что мне стоило залечь на дно, другие — просто наслаждаться жизнью, переезжая из одного места в другое, третьи — найти способ обратить бессмертие и наконец-то уйти на покой и т.д. Этот список можно продолжать до бесконечности.     Пора продолжить свой рассказ, а то вы скоро начнете меня проклинать за то, что частенько позволяю себе делать лирические отступления.     Не думаю, что вам интересно знать, как я своим ходом добрался до офисного здания рядом с центром города, где разместилась штаб-квартира канала. В холле мне устроили радушный прием. Молодая секретарша, совсем недавно устроившаяся на эту работу, перепутала меня с какой-то важной персоной и попросила поднять на четырнадцатый этаж. Она еще долго извинялась за свою невнимательность, просто, по ее словам, я ужасно походил на человека, которого так сильно ждало начальство.     Да, вы правильно подумали: в тот день я выглядел просто безупречно (я и до сих пор хорошо сохранился). Дорогой костюм, сшитый на заказ, напуская серьезность, часы Rolex (конечно, подделка, но какая), чистые и сверкающие туфли, галстук и черные очки. Весь мой внешний вид говорил, что я человек значимый и играю далеко не последнюю роль в расстановке сил. Вы спросите, где безработный студент достал деньги на дорогие вещи? Я должен сказать большое спасибо Марку. Он был из простой семьи, но благодаря своим знакомствам и обширным связям с легкостью мог достать все необходимое. Это был его последний подарок. И официальные извинения за тот случай в первый день.     Одна из работниц услужливо согласилась проводить меня до нужного кабинета. Кастинг проходил на четвертом этаже, поэтому несколько секунд, что мы провели в лифте, были для нас серьезным испытанием. Не поверите, дорогие читатели, но даже в те времена красивые девушки с вожделением поглядывали на меня, а сейчас... Ну, все немного сложно.     Не забыв взять номер телефона работницы, я вышел на четвертом этаже. Немного побродив по коридорам, взглядом нашел нужный кабинет — точнее, кишащую возле него разномастную толпу людей. Они галдели, кричали, спорили, ругались, возмущались — в общем, ничего необычного. Одни с виду были обычными офисными работниками, другие — похожими на фриков. Я такие диковинные наряды видел только по телевизору. А ведь мне предстояло каким-то чудом пробиться сквозь них и добиться встречи с директором канала. Проще было прилюдно зарезаться посреди улицы.     Ну, все, докатился — теперь я вижу в суициде выход. Моя жизнь никогда больше не будет прежней. Шучу.     Опущу нелицеприятные подробности и мои нецензурные (сейчас вообще процветает свобода слова, можно хоть что говорить, даже сплошные маты в прямом эфире — веяния новой эры) комментарии, напрямую связанные с попыткой протиснуться через оживленную толпу к дверям кабинета. Это было крайне нелегко, никто поначалу не собирался пропускать вперед, но когда на меня наконец-то обратили внимание, то кто-то из этих даровитых личностей вслух заметил, что я очень похож на работника канала. Как говорил один мой хороший друг (это не Марк): «Встречают по одежде — провожают по уму!» Не зря мой внешний вид был настолько заботливо отполирован Марком (когда перечитываю это предложение снова, в голове почему-то всплывают совсем не те ассоциации).     Одну проблему я смог решить: попасть в кабинет. А вот дальше начались серьезные проблемы. Я ворвался в самый разгар кастинга кандидата, который показывал невероятные чудеса ловкости рук (так я называю фокусы). Его способности действительно выходили за грань моего понимания, ведь то, что ему удавалось проворачивать, можно было без натяжки назвать магией. Но судьи, которых было аж пять, сказали, что это слишком мелко для их шоу, слишком обычно, такого навалом хватает в интернете. И потребовали показать особенный трюк. Или что-то настолько выдающееся, что мозг взорвется от попытки осознать увиденное. Чтобы хотелось встать и крикнуть: «Это невозможно!» Вот только фокусник, как бы ни старался, ничего такого и в помине не показывал. Его тут же прогнали на моих глазах.     Не буду детально описывать, что же именно произошло дальше, зато могу точно сказать одно: это был самый тяжелый разговор в моей жизни. Вы когда-нибудь спорили? Я да. Не раз. Наверняка в детстве каждый играл в «войнушку» (так это называл мой хороший друг). Были времена, когда мы представляли себя бравыми солдатами или ковбоями. Мы сражались с террористами, с дикими индейцами. Эх, беззаботное детство. Никаких проблем, никаких трудных решений, зато драки и споры, когда кто-то пытался доказать тебе, что подстрелил или вообще убил тебя. Было очень весело.     Помните, как это было трудно, да? Теперь представьте, что вам приходится доказывать нечто подобное сразу пятерым вашим взрослым знакомым, которые, к слову, обладают своим мнением, абсолютно не верят вам и относятся к каждому вашему слову со скепсисом. На мою просьбу о встрече с владельцем канала судьи отреагировали однозначно: я был послан на все четыре стороны пятью различными способами. Признаться, это было очень впечатляюще. Ни один из них не повторился. Мне бы так владеть своим языком.     Я всеми правдами и неправдами пытался доказать необходимость этой встречи, а судьи требовали внятных и весомых аргументов. Они были правы, я был прав — и никто не хотел отступать. Прямо затяжная война, когда борьба за одну важную точку превращается в перетягивание каната. В дело опять вмешался случай. Во-первых, мой спор с представителями шоу сильно затянулся — люди в коридоре принялись очень громко возмущаться и требовать объяснений. Во-вторых, кто-то из сотрудников настучал начальству, что на четвертом этаже, где проводят кастинги, возникла серьезная проблема в виде одного упертого и непрошибаемого парня. Ну и в-третьих, моя решимость сыграла далеко не последнюю роль. Помощница, что наблюдала за процессом нашей «милой» беседы, втихаря отправила сообщение директору канала, похвастав моим упрямством и настойчивостью.     Результат, как вы поняли, вышел предсказуемым: сам директор канала через помощницу пригласил меня в свой кабинет. А вы говорите, что бюрократическую систему невозможно победить. Я победил. Еще как. Правда, голос сорвал и исчерпал весь свой словарный запас. Отличное окончание рабочего дня!     Как бы там ни было, грех теперь жаловаться: я-то своей цели добился. Помощница, вежливо послав судей, попросила проследовать за ней. Мы вышли из кабинета, оба радостные и довольные, потому что наконец-то все закончилось, а то порядком надоело бороться с тупым упрямством некоторых представителей человеческого рода. Люди посмотрели на нас с недоумением и замешательством. Все прекрасно слышали, как мы там ругались. Этого просто нельзя было не услышать. Наверное, по этой причине они ожидали, что я покину кастинг в сопровождении могучих охранников, а не красивой девушки.     Мелисса, так звали помощницу, проводила меня до самых дверей кабинета директора. Его огромный офис располагался на последнем этаже здания. Жизнь в этом месте особенно била ключом: работники постоянно сновали туда-сюда, что-то кричали, умудряясь одновременно жарко спорить и ругаться, некоторые оживленно болтали по телефону и на ходу обменивались новостями.     Перед тем как попрощаться, Мелисса пожелала мне удачи и пошла по своим делам. Я поправил свой пиджак, галстук и прилизал волосы. Мне предстоял серьезный разговор с серьезным человеком. Глубоко вдохнув, я осторожно постучал в дверь, а затем медленно выдохнул. В ответ услышал чуть не утонувшее в какофонии звуков, грубое «Войдите!»     Пора.     Я крепко схватил дверную ручку и потянул на себя. Отбросив все сомнения, что оживленно толпились в моей голове, перешагнул через порог. В кабинете было светло и очень просторно — помещение поражало своими размерами. Оно спокойно вместит мою спальню и гостиную, которую часто восхищенно называли огромной, когда в очередной раз хвастался перед какой-нибудь девушкой собственной квартирой. И даже после этого здесь останется еще достаточно свободного места. Теперь я понимаю, насколько же сильно ошибался в своих расчетах.     За Т-образным столом сидел мужчина и просматривал бумаги. Его пиджак висел на спинке мягкого стула, галстук был наполовину ослаблен, а рукава рубашки — закатаны до локтей. Директор канала, мягко говоря, обладал довольно обычной, можно сказать, непримечательной внешностью: круглое мясистое лицо, крупный нос с горбинкой и плешь на голове. У него было грузное тело, кожа лоснилась, а в редкие волосы, последний остаток роскоши, закралась седина. Несмотря на неприметную внешность, я всеми фибрами души ощущал, что передо мной сидит уверенный в себе человек, который знает, чего хочет от жизни.     — Не стесняйся, заходи, — проговорил директор канала, не отрывая взгляда от бумаг.     Подойдя к столу, я понял, что отсюда открывается прекрасный вид на южную часть мегаполиса. Вся стена была сплошным окном: от потолка до пола, от одного угла до другого. По этой причине в кабинете было очень светло.     — А теперь можно и поговорить, парень, — довольно сказал мужчина, складывая бумаги в аккуратную стопку. — Присаживайся.     Я выдвинул стул и мягко приземлился на него своей задницей. Что же, могу сказать, ей было очень уютно.     Владелец канала сложил руки на столе, сплетя пальцы, окинул меня тяжелым придирчивым взглядом, а потом твердым голосом произнес:     — Рассказывай, парень, зачем ты пришел сюда и устроил шумиху на кастинге.     Моя рука инстинктивно потянулась к внутреннему карману пиджака, который специально для меня сделали довольно глубоким. Я осторожно нащупал рукоять охотничьего ножа — он хорошо зарекомендовал себя во время наших репетиций. Это помогло мне успокоиться, привести мысли в порядок и уверенно начать нелёгкий разговор.     — Мой друг, — уверенно заговорил я, смотря директору канала прямо в глаза, — советовал мне начать разговор издалека, чтобы прощупать и подготовить почву, но, откровенно говоря, я не слишком талантливый оратор. Поэтому скажу прямо. Я пришел к вам с одной целью: попасть на шоу, где покажу всему миру то, что навсегда изменит человечество.     — И что же это? — скептично поинтересовался собеседник. В его глазах читалось сплошное разочарование и недовольство.     — Я — бессмертный.     Лицо директора канала перекосилось от недоумения, а взгляд выражал полную растерянность. Я уже было решил, что мне не потребуется доказывать свои слова делом, как мужчина нервно рассмеялся. Он смотрел на меня как на сумасшедшего. Выражение его мясистого лица стало насмешливым и высокомерным. Эх, а ведь так хотелось обойтись без кровопролития.     — Вы не оставили мне выбора, — печально произнес я, вставая из-за стола.     — Не могу поверить, парень, — похрюкивая от смеха, проговорил мужчина. — Ты бессмертный? Господи, это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал!     Я вытащил из внутреннего кармана охотничий нож, спрятанный в ножны, и бросил его на стол. Выражение лица директора в ту же секунду изменилось: он перестал смеяться и стал нервно ослаблять галстук.     — Ты чего, парень? — взволнованно прошептал мужчина. Его голос больше не был таким твердым, как раньше, а сам он весь вспотел от страха и волнения.     — Не хочу пачкать одежду, — отстраненно проговорил я, снимая и аккуратно вешая на спинку стула пиджак. — Не бойся, тебя трогать не стану.     — Зачем тогда нож? — осторожно полюбопытствовал собеседник, быстро взяв себя в руки.     — Не задавай глупых вопросов, — возмутился я. — И так все ясно.     — Ты хочешь сказать...     — Да, нож для меня, — грубо перебил мужчину, закатывая рукава рубашки. — Я собираюсь доказать, что являюсь бессмертным. Поэтому, прошу, обещай, что подождешь ровно десять минут после моей смерти. Хорошо? Ты сам все поймешь.     Я взял со стола охотничий нож, вытащил из ножен, глубоко вдохнул и медленно выдохнул.     — Кстати, в комнате будет очень вонять, — заранее пришлось предупредить директора канала. — Я хоть и сходил в туалет, но ничего не обещаю.     Теперь было намного легче поднести нож к горлу. Я больше не ощущал леденящего страха, не боялся безжизненного куска металла, который своим холодным прикосновением обжигал кожу на шее. Все, что надо было сделать — опустить подбородок чуть ниже и заученным до автоматизма сильным движением перерезать себе горло, задевая сонную артерию. И я это сделал. Уверенно, хладнокровно, аккуратно. Из раны обильно потекла кровь. Инстинктивно я зажал свободной рукой огромный порез. Здесь не надо было себя сдерживать или пытаться перебороть инстинкты. Что-что, а глубоко в нас прячется заложенный природой механизм самосохранения. Его невозможно побороть никаким образом, если ты находишься в трезвом уме. И я — не исключение.     На бледном лице директора канала читалось замешательство. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, не в силах моргнуть. Ужас и шок парализовали его тело, а мне только это и надо было. Думаю, вы бы сами не смогли пошевелиться, ведь в тот момент я выглядел крайне жутко. Я до последнего взирал на мужчину, зажимая рану. У меня свело судорогой мышцы на лице: мои губы непроизвольно растянулись в нелепой улыбке. Или жуткой. Это как посмотреть.     Последнее, что удалось запомнить — это как лежу на полу и смотрю на свою окровавленную руку.     В себя я пришел через девятнадцать минут. У меня появилась привычка внимательно следить за скоростью своей регенерации, не зря же купил поддельный «роликс». В нос ударил едкий и резкий запах дешевых сигар. По закону логики после большой кровопотери я должен чувствовать невероятную слабость, головокружение и много чего еще. Но такого со мной ни разу не было. Каким-то непонятным мне образом организм сам восполнял потерянную кровь из загадочных бездонных запасов. В момент пробуждения я всегда ощущал себя так, словно заново родился.     — Ты очухался, — сухо подвел итог директор канала, сидящий за столом напротив меня.     — А вы сдержали свое обещание, — радостно заметил я, поднимаясь с пола. Надо заметить, крови действительно было много.     — Я обычно не курю, — сказал мужчина, показывая сигару. — Но сегодня особенный случай. К тому же надо было как-то перебить эту вонищу. И я не давал никаких обещаний, не обольщайся.     Мой внешний вид оставлял желать лучшего. Я подошел к окну и посмотрел на залитый солнечным светом город. Раньше всегда казалось, что моя главная цель — влиться в бурлящий поток жизни, стать частью всего этого. А теперь я неумолимо двигался в совершенно другом направлении, собираясь изменить все человечество. Судьба — непредсказуемая штука: вчера ты крупно проигрался, сегодня сорвал джекпот, а завтра — расплачиваешься за свои грехи. Никогда не знаешь, когда дерьмо польется тебе на голову.     — У меня только один вопрос, — медленно проговорил я, наслаждаясь видом.     — Во мне взыграло любопытство... — неохотно ответил директор канала. — И тщеславие. Не жадность, как можно было бы подумать. На тебе я легко смогу поднять миллиарды. Но есть одна вещь, которая намного дороже любых денег. Гай Юлий Цезарь жил две тысячи лет назад, а о подвигах его и достижениях говорят до сих пор. Христофор Колумб, Линкольн и многие другие — их все еще помнят. Их наследие живо. О них никто не забыл. Я хочу того же. Я хочу оставить великое наследие, значимый след в истории, чтобы потом мои будущие потомки могли гордиться мною. И мне надоело показывать клоунов, фриков и просто мудаков, мнящих себя чуть ли не высшей расой.     — Я разделяю ваши взгляды.     — Что же, парень, — взбодрился мужчина. — Я помогу тебе, а ты можешь мне, идет?     — Лучше и быть не может.     Мы обменялись крепким рукопожатием.     — Том Симпсон, — представился директор канала.     — Джонатан Янг, — в свою очередь сказал я.     Дальше вам известно, что произошло. Я как раз рассказывал об этом в начале. Конечно, мое выступление на шоу прошло не очень гладко, возникла куча проблем, но благодаря Тому и его доверенным лицам никто не смог нам помешать. Ни военные, ни правительственные агенты, ни кто-то другой. Директор со своими людьми заранее подготовился к событиям, последовавшим сразу же после моей смерти в прямом эфире. Они по-тихому переместили все нужное оборудование в другое помещение и сделали так, чтобы никто извне не смог остановить вещание. Это помогло выиграть еще немного времени, которого нам так не хватало.     На протяжении шестнадцати минут все камеры были наведены на меня. Каждый зритель собственными глазами наблюдал за процессом регенерации. Когда я очухался, то всем известный позер Ким Аллен тут же грохнулся в обморок. Кто бы знал, что он отреагирует так резко.     Настоящие проблемы начались чуть позже. Через несколько минут после моего чудесного воскрешения в студию неожиданно ворвался вооруженный до зубов спецназ и куча правительственных агентов. Они силой заставили всех операторов выключить камеры, а самого меня арестовали, накинув на голову черный мешок. Им каким-то невообразимым образом удалось незаметно вывезти меня из здания.     Вот только было поздно. Мое выступление равнялось эффекту разорвавшейся бомбы: на всех информационных сайтах, неофициальных и официальных, появились видео-вырезки шоу. Это надо сказать спасибо хакерам, которых Марк попросил помочь. Они же взломали несколько влиятельных интернет-сообществ, где по-быстрому протолкнули тему с моим «откровением». Потом к «форсу» присоединилась парочка авторитетных блоггеров (скажу честно, их лояльности мы добились нечестным образом — шантажом), а затем в нашу игру включились те, кто всячески пытался заработать деньги или славу на обсуждаемых темах. Все это помогло создать искусственный ажиотаж, вскоре охвативший умы не только «ботов», но и настоящих людей.     Через день все газеты мира (именно так: хакеры справились со своей задачей на двести процентов) пестрили заголовками о чуде, которое произошло на сцене вполне обычного и непримечательного шоу. На всех новостных порталах стали появляться статьи, посвященные мне и моему жуткому выступлению. Я в одночасье из простого смертного превратился в самую обсуждаемую персону мира. Журналисты прозвали меня первым «Бессмертным», ученые — «сверхчеловеком», а особо религиозные — «Мессией». А те чудики, которые были помешаны на алхимии, говорили обо мне как о «живом философском камне» и о недостающем «пятом элементе».     Том Симпсон, обычный директор канала, в мгновение превратился в человека, совершившего революцию и не побоявшегося пойти против устоявшейся системы, сделав то, чего никто и никогда еще не делал. Ведущему шоу Киму Аллену тоже досталась частичка славы: он вошел в число звезд мирового масштаба, его имя появлялось на страницах различных авторитетных изданий, куда не каждому было суждено попасть. Они оба постоянно давали интервью, рассказывая о встрече со мной и делясь впечатлениями от моего представления.     Я выполнил свою часть сделки, как и обещал.     Моя судьба могла стать куда печальней, если бы не бурная реакция, как это называют политики, общественности. Правительство почти неделю призывало людей не верить тому, что показали на шоу Кима Аллена, именуя нашу троицу великими шарлатанами. В некоторых газетах и на многих новостных сайтах потихоньку стали появляться статьи, в которых «ведущие специалисты чего-то там» доказывали, что все это — постановка, умелый монтаж и немного компьютерной графики. На каком-то второсортном телешоу засветился видный ученый, приводивший различные логические доводы в пользу невозможности моего существования. А чего стоят видео разоблачения…     Но все призывы правительства не верить провокационному шоу Кима Аллена благополучно потонули в необъятном океане голосов миллионов людей. Они требовали освободить меня, так как по интернету гуляли кадры с моим задержанием (не все операторы до конца послушались спецназовцев и правительственных агентов), а когда чиновники просто проигнорировали их, нашелся смельчак, который доходчиво объяснил, почему так не стоит делать. Он же пообещал, что разожжёт костер самой настоящей революции по всей стране, если в скором времени я публично не выступлю. Это подхватили и другие.     Конечно, я немного приукрашиваю. Но примерно так все и было. Я не могу сказать точнее, так как несколько дней провел в полной изоляции от общества. Ни интернета, ни мобильного телефона, ни телевидения. Ничего. Но точно могу сказать одно: реакция людей оказалась настолько бурной и однозначной, что скоро их просто невозможно было игнорировать.     Поэтому правительству пришлось пойти на необходимый шаг: сам президент на специальной пресс-конференции сообщил, что через несколько дней состоится мое официальное выступление с каким-то там заявлением. Я не особо вникал в подробности, так как меня в тот день перевозили в какой-то центр. Зато от сопровождающих агентов случайно узнал, что некоторым этого оказалось слишком мало. Особо религиозные люди и просто мои преданные фанаты стали требовать раскрытия моего местоположения. И знаете что? Кто-то слил эту информацию. Не в прямом эфире, как многим бы хотелось, а по-тихому, незаметно, чтобы невозможно было отследить. Об этом сразу же рассказали все сайты, газеты, журналы и пара каналов, державших руку на пульсе и старавшихся быть в теме.     Примерно так началась моя новая жизнь. Так появился на свет бессмертный, которого все знали под именем Джонатан Янг. Из простого и обычного человека я превратился в символ, идол, Мессию и знамение. На самом деле, это не важно. Как бы тебя ни называли, ты всегда остаешься собой. Важнее то, что с того дня я больше не принадлежал себе.