«Жить — значит не только меняться, но и оставаться собой». Пьер Леру
— Ада… — Оз недоверчиво смотрел на опустевшее крыльцо милого двухэтажного домика. Мысли хаотично вертелись в голове, беспардонно наталкивая на определенные действия. Наконец, отбросив здравый смысл и все сомненья в сторону, юноша полностью доверился своим чувствам и помчался к особняку. — Стой! — Ворон поспешил остановить своего господина, но разве удержишь его одной рукой? — Оз, не надо! Оз, казалось, и не слышал зовущего голоса. Сообразив, что просто так затормозить Хоггарта ему не удастся, Гилберт окликнул Алису, все еще безмолвно стоявшую в стороне: — Крольчиха, держи его! Как и Оз, девушка все еще продолжала зачарованно созерцать крыльцо, но мчаться к нему со всех ног, в отличие от того же Оза, пока не спешила. «Она что, оглохла?» — недовольно подумал Баскервилль. Однако в следующий миг Оз промчался мимо Литтл, и это заставило мужчину повторить свою просьбу: — Алиса! Девушка как будто ожила. Рывком сорвавшись с места, она бросилась следом за Озом и, поспешно схватив его за руку, с силой потянула на себя. — Стоять, дубина! — Алиса схватила его за грудки и хорошенько тряхнула. — Они нас не помнят! Мы им не нужны! Не будь домашней шавкой, что бежит по первому зову! — неожиданно голос сорвался, девушка стихла, опустив голову. — Али… — Хоггарт с удивлением уставился на дрожавшую Литтл. Она плакала. Плакала по-настоящему горько. — Н-не плачь… пожалуйста… — Тогда не ходи… Нам… нам не место здесь… — фиалковые глаза грустно сверкнули и с надеждой заглянули в лицо собеседника: — Давай уйдем отсюда? — У… уйдем? — парень как будто разучился понимать с первого раза. — Заче… — Давайте так, — в разговор вклинился подоспевший Гилберт, — вы двое возвращаетесь по домам, а я останусь проверить, все ли в порядке с Адой. Оз, которому подобное решение было явно не по нраву, хотел было возмутиться, но тут вдруг совершенно случайно обнаружил, что находится в объятьях Алисы и уже достаточно далеко от особняка. — Отпусти, Алиса. Я хочу увидеть сестру, — тихо, с долей неуверенности и сомнения попросил он. Как будто где-то в глубине души желая, чтобы его не отпускали, чтобы его остановили, отговорили от этой взбалмошной идеи. Что ж, то ли там у Литтл зарождаются какие-то способности к телепатии, то ли желание Хоггарта было столь велико, но просьба была услышана. — Заткнись. Мы идем в кондитерскую. — А домой? — непонимающе переспросил Оз, машинально вспоминая важное лицо Гила и лидерские нотки в его обычно мягком голосе. — Обойдутся. Мне тут на днях тетя Аннет тортик обещала…***
Гилберт осторожно, словно первоклассный ниндзя, прокрадывался к поместью. «Хоть бы все были заняты и не обратили на меня внимания, — мысленно молился он, в который раз цепляясь плащом за какие-то кусты и при этом величественно придерживая шляпу. — А то что они подумают, когда увидят у своего дома подозрительного типа, одетого, как Зорро? Если я сейчас попадусь, то точно проблем не оберемся…» Где-то совсем рядом послышались голоса. Прислушавшись, несчастный «Зорро» понял, что они доносились из приоткрытой форточки. Упомянув что-то про отличный шанс, он шустро юркнул к стене дома, плюхнувшись под подоконником, и тотчас приник спиной к прохладной кирпичной глади. — Эве уже лучше? — мужской бас осторожно прорезал тишину палисадника. — Да, но Джеймсу все равно нужно сообщить, — второй голос, более мягкий, явно принадлежал женщине. — В конце концов, он, как отец, будет волноваться, если мы умолчим о подобном. — Ты, как всегда, права, дорогая. Хоть я и брат ему, но ты всегда лучше знаешь, что он чувствует. — Это все потому, что мы с детства вместе и провели рядом слишком много времени, — в ответ звучит звонкий смех, и после все затихает. Похоже, говорившие удалились в соседнюю комнату. «С ней все в порядке», — облегченно вздохнул Ворон. Легко вскочив на ноги, он бесшумно покинул новый дом их любимого дядюшки Оскара.***
— Мне довелось найти кое-что в архивах о новой личности Оскара Безариуса, — Лави властно восседал на диване, перекинув ногу за ногу и разместив одну из рук вдоль мягкой спинки. В другой же руке он гордо держал несколько листов формата А4. — В прошлый раз вы не стали меня слушать, потому что я ушел грызть гранит науки, так что теперь не надейтесь на скорое возвращение домой. Терпеливо выслушав недовольные стоны, мальчуган продолжил: — Итак, в этой жизни он двадцатилетний интерн Джордж Уотани. Год назад женился на своей однокурснице Джессике Таллон, спустя месяц после чего у них родился сын Николь. — Какие душещипательные подробности, — не посчитала лишним фыркнуть Литтл. — Спасибо. Что же касается Ады Безариус, то теперь она Эва Уотани, племянница Джорджа, дочь его старшего брата, — Лунетт, даже не удостоив девушку вниманием, продолжил свой доклад. Внезапно Оза как громом поразило. — Старший… брат? «Возможно ли, что это… — паренек поспешно отогнал от себя все дурные мысли. — Да быть того не может. Ни за что в жизни не поверю, что столь сильные кровные узы могут сохраняться даже в следующей жизни». — Это действительно господин Зай? — спросил Гилберт, когда от Оза такового вопроса все же не последовало. В его голосе отчетливо слышалась неприязнь. — Зай Безариус не может быть Джеймсом Уотани, — ответил на заданный вопрос Лиам. — Но Джеймс Уотани вполне может оказаться Заем Безариусом. — Ты хоть сам сейчас понял, что вякнул? — шире прежнего заулыбалась Алиса. — Как они могут одновременно и являться одним человеком, и не являться? Кингсли задумчиво приложил документы к лицу, подбирая нужные слова. — Скажем так. По характеру они абсолютно различимы между собой. Два разных человека. Но вот душа у них одна. — По характеру… — как завороженный, повторил Оз. — Эй, — Гил с опаской положил ладонь на плечо своему господину, — ты же не собираешься его искать? С минуту Хоггарт смотрел в никуда, впившись кончиками пальцев в тонкую кожу лба. Он как будто взвешивал все «за» и «против» дальнейших действий. Наконец определившись, юноша молча встал с кресла и, ничего не объясняя, направился к дверям. Уже стоя на пороге, он обернулся с мягкой улыбкой на лице. — Мне это ни к чему. «И слава Богу», — облегченно вздохнул Ворон, тут же возвращая лицу раздраженную гримасу и разворачиваясь ко вновь о чем-то вещавшему Лиаму. Двери чуть слышно скрипнули, выпуская бывшего Безариуса наружу. Оз сделал еще один шаг и замер. Пустой взгляд равнодушно скользил по мебели и полу. Тяжело вздохнув, юноша прислонился боком к стене, у которой стоял все это время, и медленно сполз по ней, закрывая лицо руками. Только в своей комнате он мог чувствовать себя полностью защищенным и абсолютно недосягаемым. Только здесь ему было так хорошо и так одиноко одновременно. Остальные наверняка все еще сидели в гостиной и, попивая приготовленный его матерью чай, обсуждали политику или еще какую-нибудь важную гадость. Оз же сейчас не мог думать ни о чем другом, кроме… отца. Хоть он и сказал Гилберту, что не будет искать встречи с ним, сердце шептало совсем другое. Ему безумно хотелось увидеть Зая, хоть краем глаза, хоть на секундочку. Но увидеть. Убедиться, что он счастлив в новой жизни и ни в чем не нуждается. Увидеть его улыбку, искреннюю, настоящую… — Почему это мы должны убирать твою квартиру?! — неожиданный крик Ворона привел Хоггарта в чувства. — Потому что вы не дождались меня и ушли одни, — непроницаемое спокойствие в тихом голосе Лави. — Я хотел увидеть господина Оскара не меньше вашего. «Вот как», — лицо Оза растянулось в печальной ухмылке, отражающей всю боль своего хозяина. Хоггарт мысленно дал себе последний шанс все хорошенько обдумать и, наконец прийдя к какому-то единому решению, уверенным шагом покинул комнату.***
«Ну и что я здесь делаю? — бывший Безариус недовольно убрал в сторону ветку куста шиповника, неприятно царапавшую кожу. — Сижу у ворот особняка и, как какой-то маньяк-недоросль, прячусь в кустах. С чего я вообще взял, что он появится в этом месте?» Оз просидел в своем укрытии еще какое-то время в ожидании не пойми чего и, по всей видимости, так и не дождавшись, уже засобирался было уходить, как к особняку вдруг подъехало… такси. Из ярко-желтой машины, едва остановившейся, поспешно выскочил высокий светловолосый мужчина и, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, бросился к поместью. «Оте…» — Оз? — мужчина резко притормозил у ягодных кустов. — Что ты здесь делаешь?***
Гилберт сердито топал по захламленной комнатушке, подбирая с пола очередную рубашку. Свинарник. Иначе это место и не назовешь. Лави, хоть и был самым обычным подростком, свою комнату умудрился запустить так, будто являлся заядлым холостяком, даже не слышавшим о слове «порядок». Только что они вернулись в обитель семьи Кингсли и, из-за того, что были притащены сюда насильно, не сразу заметили, что их ряды сократились ровно на одного человека. Но если Ворон предпочитал злиться на этого «потеряшку» молча, то Алисе куда больше нравилось непрестанно возмущаться и вымещать все свое недовольство на несчастной мебели. Быть может, именно поэтому из соседней комнаты сейчас доносились характерные звуки пинков по дереву и биения посуды. Кажется, кухне не хило досталось… — Оз, чтоб его! — Литтл раздраженно распахнула двери, руководствуясь лишь ногой. — Так нас подставить… Мы тут, значит, корпачиться должны, а эта ленивая задница там себе преспокойно отдыхает! — Попросил бы больше не рушить мой дом, неуважаемая. Потому что все поломки чинить придется тоже вам, — следом за Литтл в помещение вошел хозяин квартиры. Оба были до жути вымотаны и теперь с жадностью хватали воздух. Только что очередная попытка девушки сбежать от навязанных обязательств в который раз развеялась прахом отчаянья на ветру безысходности. Разве ж от Лунетта так просто убежишь? Тем более, от нынешнего Кингсли… После некоторых наблюдений за ним Гилберт заметил, что в этой жизни Лиам изменился не только внешне. Характер. Его характер стал просто невыносимым. Уважение к окружающим — вот, что утратил Лави Кингсли из того, что было у Лиама Лунетта. Казалось, никто и ничто больше не способно пробудить в нем восхищение. Его волновали лишь его бесполезная писанина и собственное прошлое. При этом сами люди из этого прошлого его интересовали не больше, чем ржавчина на железной банке. Так, он хоть и обрадовался встрече с ними, радость эта была больше научной, чем человеческой. А все дело в том, что, когда к нему вдруг начали возвращаться воспоминания о прошлой жизни, Лави поставил перед собой четкую задачу разобраться в этом странном феномене. Однако изучать самого себя оказалось весьма проблематично, поэтому он и додумался создать свой собственный журнал, который точно бы заинтересовал таких же «запутавшихся в памяти», как и он сам. Он свято верил, что не один такой на этой земле, и до последнего надеялся обнаружить хоть кого-нибудь из своих «собратьев». И вот теперь, когда таковые наконец объявились, он не знает, что с ними делать. Не знает, как быть с теми, кого в той жизни называл друзьями. Слишком уж неожиданно все случилось. Слишком уж сильно он был привязан к ним раньше. Хотя и были люди, куда более важные для него, чем эти… Но ведь неизвестно, помнят ли эти самые важные его теперь, такими ли они остались или же изменились до неузнаваемости. Совсем как… Кингсли поспешно помотал головой, словно выгоняя из нее все дурные мысли. Сейчас не время думать об этом. Не время… — Может, хоть поможешь нам, что ли? — Алиса недовольно покосилась в сторону Лави, но особо настаивать не стала. Ибо знала из личного и уже достаточно богатого опыта: спорить с новым Лиамом смерти подобно. Парень поднял на девушку чуть затуманенные от напряженных раздумий глаза и рассеянно кивнул. Да, сейчас не время думать о таких сложных вещах, как эти. Еще не время.***
— «Не бойся вспомнить — бойся потерять», да? — тонкие пальцы задумчиво стукнули по обложке недавно купленного журнала. Изящные губы растянулись в насмешливой ухмылке, а темно-синие глаза таинственно сверкнули из-под длинной светлой челки. — Какой бред… Зачем гнаться за тем, что было когда-то? Поиски прошлого… К чему они могут привести? К чему-то хорошему? Или же лишь к разрушению? Так или иначе, теперь поздно жалеть о содеянном. Игру не остановить, не изменить правил, когда игроки уже начали действовать. И поэтому время этой истории снова начинает свой ход…