«Без настоящего прошлому грош цена». Гр. Та сторона (Гудки)
В тот вечер было ужасно холодно. Они возвращались из особняка герцога Бармы, куда Лиам каждый год приезжал убедиться, что построение не рухнуло без хозяина. После кончины Руфуса Шерил добровольно забрала к себе тех слуг, которым было некуда податься. Остальные же вернулись к своим семьям или просто на родину, иные и вовсе отправились путешествовать по миру. Лиам частенько сюда наведывался, чтобы посмотреть на родные сердцу места, в которых он провел большую часть своей жизни. Но сейчас, когда он приехал сюда в последний раз, ему довелось лицезреть лишь останки после недавнего пожара, устроенного местными пьяницами с целью поживиться строительным материалом. Это просто настоящее чудо, что никто не пострадал. — Лиам? — Лунетт почувствовал легкое прикосновение к своему плечу и обернулся. Шерон обеспокоенно смотрела на него, внимательно вглядываясь в каждую черточку родного лица. На руках девушки безмятежно посапывала их полугодовалая дочурка. — Ты в порядке? — Да, — мужчина постарался улыбнуться, но разве скроешься от этого пронзительного взгляда фиалковых глаз, видевших тебя насквозь? — Я знаю, это место было для тебя родным домом, — тихо заговорила юная герцогиня, — и не осуждаю тебя, но… Мог бы ты хоть иногда открывать свое сердце? Хотя бы мне… — сказав это, девушка отвернулась к окну и добавила совсем осевшим голосом: — Порой я не знаю, что творится у тебя в голове. Все время молчишь, держишь все в себе… Как будто никому не доверяешь… Совсем, как он… — Прости, я опять задумался, — Лиам в ответ лишь грустно улыбнулся. Шерон же, прекрасно видевшая его печальное отражение в оконном стекле, внезапно сжалась в крохотный комочек и непроизвольно прижала к себе дочь, будто пряча за ней свое израненное сердце. — Мне… страшно, Лиам… — аристократка коснулась лбом холодного стекла и крепко зажмурилась. — Он снова мне снился… Снова смотрел с этой загадочной улыбкой… Но в этот раз с ним был ты… И мне страшно… Страшно, что ты тоже можешь… Лунетт не дал ей договорить. Положив свою сильную широкую ладонь поверх ее, маленькой и хрупкой, он надежно сжал холодные тонкие пальцы. Он не знал, что должен был сказать. Не знал, как должен вести себя в подобной ситуации. Возможно, именно поэтому он не нашел ничего лучше, чем просто обнять это хрупкое создание и прижать к себе. Сейчас, когда Зарксиса не было рядом, ответственность за жизнь Шерон — а также за жизнь их малышки — полностью легла на его плечи. Как муж и отец, он должен защищать свою семью. Он не может умереть так просто, лишь потому, что он был рядом с покойником в каком-то дурацком сне. Ну разве может он оставить эту нежную и ранимую девушку совсем одну, с маленьким ребенком на руках? Внезапно внимание семьи привлек встревоженный голос кучера. — Господин Лиам, госпожа Шерон! Немедленно покиньте карету! — было видно, что мужчина из последних сил удерживал поводья. — Дорога испортилась! Мы сейчас… Неожиданный грохот лавины заглушил голос слуги, но Лиам понял, что именно хотел донести до них кучер, и тут же рывком распахнул двери. Там, снаружи, зияла снежная, леденящая сердце пропасть. Мгновенно сообразив, что они находятся на краю обрыва, Лунетт сию же секунду выбил двери со стороны жены и дочери и буквально вытолкал их из повозки. А в следующий миг он почувствовал, что падает вниз, в вечную темноту. «Успел ли я их спасти?» — эта мысль была последней в жизни Лиама Лунетта. Последняя мысль, которую он не в силах забыть до сих пор. Лави вздрогнул. Как же давно он не видел этого воспоминания… Или не хотел видеть? Где-то в глубине души он до сих пор винил себя за то, что не послушался в тот день госпожу Шерил и поехал в особняк своего господина. Да еще и Шерон с ребенком зачем-то взял. Они ведь тогда впервые поехали все вместе… Ах, если бы он только мог предотвратить ту поездку, если бы только в тот день не было такой сильной пурги… — Синоптики утверждают, что в этом году зима выдастся без снега, — в голове эхом отозвался чей-то голос, и парень не сразу понял, что это радио. — Тоже мне, зима. Снега им жалко, — фыркнула разочарованная Алиса. Она очень любила снег. По крайней мере, в этой жизни. О вкусах прошлой себя она совершенно не помнила. — Какая же это зима? Сплошное недоразумение! Кингсли горько усмехнулся. Как раз сейчас он против снега ничего не имеет. Взгляд юноши пал на сидевшую подле Алисы Лили. Может, все же стоит спросить? Узнать, что было в доме Рейнсворт после его смерти? Задумался, дернулся. Страшно. А вдруг там, дальше, было лишь плохое? Вдруг Шерон и Шена, их крохотная дочурка, не выжили после той аварии? Так или иначе, но желание знать правду пересилило страх перед неизвестностью. Он хочет знать. Он должен знать. Даже если ничего хорошего в ответ не ожидалось. — Лили, — юноша слегка подался к Баскервилль, — скажи… что было после… моей смерти? Как вы жили? «И жили ли?» — невольно добавил он про себя. Та страшная картина вновь всплыла перед глазами. Шерон… Выбралась ли она из-под того снежного обвала? Такая маленькая и хрупкая… Навряд ли. Ведь кучер, скорее всего, тогда погиб вместе с ним. А значит, помочь ей выбраться никто не мог. Год. Всего год они провели вместе, одной семьей. А потом… — На рассвете полуживой Эш* притащил на себе Шерон и Шену, — Лили отозвалась очень тихо и неожиданно. Настолько неожиданно, что бывший Лунетт даже вздрогнул от удивления. — Когда они приблизились к городу, им помогли жители. К нам, в особняк, они попали лишь ближе к обеду. Все были напуганы, потому что все трое были в жутком состоянии, и за суетой госпоже Шерил о произошедшем доложили не сразу. — Они… выжили? — Лави робко задал самый важный для него вопрос. Вопрос, который мучил и преследовал его все эти долгие два года. Лили молча кивнула. Было видно, что она не хотела говорить об этом. Еще бы… Те мучительные дни без Лиама… Те ужасно долгие и серые дни, когда Шерон, едва отошедшая от гибели того противного Шляпника, окончательно замкнулась в себе… Лили всем сердцем ненавидела то время. И ненавидит его до сих пор. — Шерон погибла через два года после тебя, — даже не стараясь подбирать слова, выдала Лили. Она искренне считала, что это Лиам виноват в смерти ее любимой маленькой аристократки. А раз так, то пусть знает. Пусть все знает — она ничего не утаит. Она выскажет ему все, как бы тяжело ей это ни давалось. — Я не знаю, почему это случилось, но госпожа Шерил с грустной улыбкой говорила что-то про тяжелую долю женщин дома Рейнсворт. Лили смолкла. Она сидела без единого движения, с низко опущенной головой. Лави тоже молчал. — Никогда бы не подумала, что сестренка окажется такой же слабой, как этот клоун, — голос Алисы легким звоном отозвался в тихой комнате. За неприятными разговорами и Лави, и Лили совершенно позабыли о ее присутствии. Кингсли искоса глянул на Алису. Какая-то его часть не преминула удивиться: неужто к этой шумной сладкоежке вновь вернулись воспоминания? Оз и Гилберт предупреждали его, что у Литтл бывают потери памяти… Но в основном все его внимание было сосредоточено на услышанной истории. К слову, довольно неприятной истории. — Кстати говоря, где этот водоросль? — вновь встрепенула воздух Алиса. — Нам Оза пора искать. Эй, журналюга, тащи этого зазнайку сюда! Лави рассеянно кивнул и молча направился к выходу. Он все еще был в своих мыслях, с головой погрузившись в то прошлое, что было уже без него. Даже трудно поверить, что когда-то это было не на словах, а по-настоящему, с живыми людьми… — Я двадцать лет искала тебя, мальчик, — приглушенный голос Шарлотты заставил Кингсли вернуться в настоящее. Она стояла за дверью, на кухне, и с кем-то говорила. Не понимая, что именно делает, Лави прислонился спиной к стене подле дверного проема и медленно сполз по ней. Закрыв глаза, он полностью отдался чужому разговору, не страшась в любой момент быть обнаруженным. — Может, хоть ты понимаешь, что тут творится? С Бездной происходит что-то странное. Господин Глен нас к Вратам ни на шаг не подпускает, а после смерти Винсента вообще раздобыл где-то красные линзы и регулярно наведывается к Ядру, один, без сопровождения. Еще сто лет назад в Пандоре начали разбиваться зеркала. Цепи исчезают одна за другой, контракты рушатся… Из последних контракторов остались лишь господин Глен, ты и Лили, но и у нее печать уже начинает стираться. — Плюс ко всему, мы до сих пор живы, — в беседу вклинился хрипловатый бас. Где-то в уголке сознания Лави отметил, что это наверняка был Даг. — Мое тело, как и тела Лотти и Лили, начало рушиться еще сто двадцать лет назад, а потом вдруг трещины замерли! Я не понимаю, в чем дело… Но Лотти сказала, что ты можешь нам помочь. На какое-то время в кухне установилась тишина. Очевидно, «мальчик» переваривал полученную информацию. — От меня-то что требуется? — Кингсли с удивлением узнал голос Гилберта, охрипший от волнения и серьезности разговора. — Поговори с господином Гленом. Тебя, как старого приятеля, он послушает, — сказав это, Шарлотта направилась к дверям, и Кингсли поспешил ретироваться куда подальше, чтобы не схлопотать по макушке за подслушивание. «Я и не знал, что в Бездне творится такое… — думал Лави, поспешно скрываясь в своей комнате. — Так вот почему Шерон тогда начала расти… Ее контракт был разрушен… Значит ли это, что Эквейса больше не существует? А Шляпник, Мартовский заяц? Что стало с ними? Исчезли ли они после нашей смерти?» Устроившись на своей кровати поудобнее, парнишка отдался размышлениям. Он думал абсолютно обо всем: от прошлого Лиама Лунетта до будущего Лави Кингсли. Он понимал: вечно жить прошлым нельзя, но противиться собственным желаниям был не в силах. Наука всегда стояла для него превыше всего. Для него, для Лави Кингсли, не для Лиама Лунетта. И это казалось ему очень важным. «В конце концов, все равно, если я не разберусь во всем этом, то точно никогда не отпущу Лиама. А раз так, то прошлое гораздо важнее настоящего, — решил Лави, сонно моргая. — Поэтому я не отпущу его, пока не найду все ответы на свои вопросы. Я буду пытаться понять, почему воспоминания о прошлом сохраняются у одних и утрачиваются у других. И плевать на настоящее. Главное — найти ответ поскорее. Даже если это "поскорее" продлится всю мою жизнь…»***
«Почему у них разные фамилии? Почему Одли, а не Уотани?» — Оз был решительно намерен разобраться со всеми загадками. Именно поэтому он сию же секунду отправился к черному ходу, через который они попали на территорию особняка в прошлый раз. Однако там его ждал один неприятный конфуз в лице охранника. Высокого, большого и определенно сильного. И приспичило же этому мужлану явиться на пост в такой неподходящий момент… — Стоять! — бугай вытянул вперед упитанную ногу, тем самым преграждая путь нашему несчастному Кролику. — Кто такой? Оз, как и подобает ему в подобных ситуациях, не растерялся и тут же уверенно выдал: — Я сын Джейсона Одли, который только что вошел в этот особняк. Он забыл один ну о-очень важный документ! С минуту мужлан молча сверлил надоедливого посетителя грозным взглядом, как будто обдумывая его слова, а затем вынес-таки суровый вердикт: — Не верю. У Одли, этого противного докторишки, не может быть такого взрослого ребенка. «Значит, отец — доктор, да еще и, к тому же, очень молод, — незамедлительно сделал для себя все необходимые выводы бывший Безариус, с сожалением размышляя над своим обманом, раскрытым так скоро. —Точно, ему же тоже двадцать! Ох и попал же я…» Но Оз был бы не Оз, если бы его посмела остановить такая мелочь. А потому он продолжил врать, да еще и с завидным мастерством. — Так Вы не знали обо мне? — Хоггарт театрально прихлопнул ладонями и сию же секунду выпустил на свет божий притворные слезы отчаянья и бескрайней печали. — Неужели он никому не говорил о своем приемном сыне? Он меня стыдится? Охранник так и замер, не зная, как ему реагировать и стоит ли утешать это весьма странное существо. В конце концов, щенячьи глазки и симпатичная, по-детски расстроенная мордашка взяли свое. — Ладно, иди, но только быстро, — мужчина как бы невзначай отодвинулся от прохода. — И это, на Джейсона не серчай. Человек-то он неплохой… Скрытный малость… Но неплохой… — Большое спасибо! Вы даже не представляете, как сильно меня выручили! — от всей души отблагодарил его Оз, но, завидев разом нахмурившееся лицо, мгновенно добавил: — И моего отца тоже, конечно же! Едва охранник оказался далеко позади, Хоггарт опрометью бросился к особняку. Окинув двор внимательным взглядом, он стал карабкаться на дерево, ближе всего стоявшее к окну второго этажа. «Окно открыто? — удивленно подумал Оз, обхватывая древесный ствол, чтобы не свалиться. — Так-с, о чем они там говорят?..» И он стал внимательно вникать в звучание голосов и черты лиц, изо всех сил напрягая слух и зрение. — Джей, как она? — какой-то незнакомый рыжий мужчина грузно навис над Заем. Оз невольно отметил, что этот незнакомец гораздо шире и больше его отца. Напротив, бывший глава семейства Безариусов рядом с ним казался совсем маленьким и неприметным. Будто гора и Магомед все же встретились, и теперь эта ленивая кучка земли озадаченно созерцала своего долгожданного гостя. — Джей? — Оскар также нервно окликнул мужчину. — Что-то не так с Эвой? Одли молча вскинул голову на однокурсника, а после протянул, тихо рассмеявшись: — Я всего лишь студент, такой же, как и ты, хоть и лучший на факультете. Поэтому хватит уже вызывать меня по каждому пустяку. Я уж думал, что-то серьезное… У нее обычная температура. — Слава небесам, — рыжий облегченно плюхнулся в близстоящее кресло. — Ты наш спаситель, Джейсон! Не то, что один блондинистый охламон… — Джеймс, а твой чай, часом, не выкипит? — с милой улыбочкой на губах парировал Джордж. — Какой ча… Чай! Я не выключил чайник! Едва этот весьма рассеянный человек покинул помещение, Зай задумчиво уставился в окно. И тут же конкретно изменился в лице. «Меня заметили!» — в панике Оз даже чуть не скатился со своей позиции наблюдения. Не зная, как поступить, он не нашел ничего лучше, чем показать отцу огромный крест руками: мол, не выдавай. В ответ тот немногозначительно махнул на него рукой, призывая немедленно покинуть столь высокую точку опоры. На что Хоггарт лишь упрямо замахал головой и тут же получил ответное сердитое жестикулирование. Неизвестно, сколько бы еще продолжался этот бессмысленный немой спор на руках, если бы в «разговор» не вмешался младший брат. — Джей? — Джордж с легко читаемым удивлением в глазах наблюдал за подозрительно махающим кулаком и грозящим пальцем. — Что это ты там делаешь? — тут же добавил мужчина и, проследив за взглядом однокурсника, устремил свой взор к окну. В этот же миг Оз, не на шутку размахавшийся руками и до смерти перепугавшийся второго обнаружения подряд, все же сорвался с ветки, стремительно улетая спиной вниз и не очень мягко приземляясь в местные кусты. — Кролика прогонял, — ответил Зай, поспешно пряча кулак в карман. — А то еще Эву разбудит. Уотани, которому подобный ответ нисколько не понравился, лишь сильнее нахмурился. — Ты о ней слишком сильно заботишься, не находишь? — неодобрительно покачал головой он. Одли нервно дернулся, но тут же, взяв себя в руки, растянулся в грустной улыбке: — Просто она слишком сильно похожа на одну мою покойную родственницу. — О… прости… — несвязно забормотал Оскар, но стоило Заю исчезнуть в дверях, как он поспешил за ним с недоуменным: — Стой! Какие, к черту, кролики на деревьях?! — Черные. — Я не об этом… Да стой же ты! Оз взглянул на окна особняка с легкой улыбкой на лице. Теперь он уверен: отец в полном порядке. Как и дядя Оскар, и Ада…***
— …Какого Джека, Лунетт?! — Гилберт, только что уверенно снесший с петель нагло разделявшую их дверь, решительным движением руки сгреб сонного приятеля в охапку и хорошенько встряхнул. — Сколько можно дрыхнуть?! Эти бестолочи тебе сейчас весь дом разнесут! Хорошая взбучка — и Лави снова в этом мире. — Какого хрена?! — возмущенно воскликнул он, когда перед самым его носом пронеслась прикроватная тумбочка. — Лили, Алиса, немедленно прекратите драться! — О, охухалса, — произнесла с набитым ртом Шарлотта, женственно поглощавшая очередной кусок яблочного пирога. Что ж, похоже, холодильник Кингсли пустел с завидным успехом, пока сам счастливый обладатель сего вида техники блуждал по закоулкам царства Морфея. Гилберт удивленно лицезрел, как их старый приятель отважно бросился в самую гущу событий, наивно надеясь разнять этих двух сцепившихся бестий, не поделивших последний кусочек тортика. Но, в конце концов, Лави досталось от двух девушек сразу, а потому, избитый и напуганный, он из последних сил сорвал с головы Ворона шляпу и, используя ее в качестве щита, умотал на кухню, не забыв прикрыть за собой двери поплотнее. — Какого Джека, Лунетт?! — двери кухни также вылетели в окно, печально скрипнув напоследок. — Отдай сейчас же! — Мальчик! — где-то с треском вылетела еще одна дверь, и Лави болезненно скривился, невольно задумываясь, во сколько ему обойдется возмещение ущерба, нанесенного его квартире. — Тебя к телефону! Эй! Да где же эта паршивая задница? — Да здесь он! — отозвался Гилберт, все еще дуясь за шляпу, которая, впрочем, вполне успешно перекочевала к своему истинному обладателю. Но ведь это еще вовсе не означает, что обладатель теперь должен перестать обижаться… — Держи, — ничего не объясняя, Шарлотта вложила в руку старого приятеля трубку. Лави неохотно приложил телефон к уху и, подав признак своего присутствия и немного послушав говорившего, ошарашенно выронил его обратно. — Что там? — рядом тут же возникла встревоженная Лили. — Мама… в больнице… авария… — одними губами прошептал Кингсли и, внезапно побелев еще больше, рванул к выходу. — Сто… — Ворон уже хотел было остановить его, но случайно снес рукой что-то со стола. Повернувшись на шелест, Гилберт с ужасом заметил, что скинул какие-то документы. — Только этого мне еще не хвата… Стоп, а это что? — Гил задумчиво поднял уже знакомый нам журнальчик, что во время падения раскрылся ровно посередине. Именно из него высыпались вышеупомянутые бумаги. На глянцевой страничке мило улыбалась девочка лет четырнадцати. — Шерон?..***
«Как я только мог подумать о таком?! — Лави что есть силы несся по городу, даже не глядя себе под ноги. — Как я только мог подумать, что прошлое важнее настоящего?! Ведь это моя жизнь… Эта жизнь принадлежит мне, а не Лиаму! И если мама… если она умрет… то больно будет тоже мне!» Пронзительный визг колес все же заставил Лави отвлечься от невеселых мыслей, и он, в последний момент увернувшись от удара и пробороздив носом холодную жесткую землю, решил для себя одну очень важную вещь. Ему не нужно прошлое, если это затрагивает его настоящее. Жить двумя жизнями одновременно невозможно, поэтому нужно выбрать только одну. Да, этот выбор очень сложен, но он уже его сделал. И теперь он от него ни за что не отступится. Даже если на этот самый выбор его подтолкнули так поздно и так болезненно. После этого еще многое случилось. Оправдались самые страшные диагнозы врачей, и Лави пришлось покинуть страну вместе с матерью, чтобы за границей ее прооперировали лучшие хирурги. Воспользовавшись случаем, в редакции снова закрыли его издательство. Остальные же продолжали искать Шерон и Лео — последний внезапно как в Лету канул. Две недели пролетели совсем незаметно. Снег так и не выпал, и даже Новый год не смог подарить зимнего настроения. Но случилось на днях кое-что необычное, кое-что, из-за чего водоворот прошлого снова захватил ребят в свои омуты. Было это в среду. Оз и Алиса как раз направлялись в кондитерскую. — Ух, сейчас как поем! — мечтательно протянута Литтл, запрокидывая руки за голову. Посмотрев на пасмурное мутное небо, девушка чуть сбавила ход и обеспокоенно повернулась к своему спутнику: — Эй, Оз, журналюга не звонил? Как там его мама? — Операция на позвоночник прошла успешно, — растянулся в довольной улыбке Хоггарт, — так что месяца через два-три она уже сможет ходить. — Ну, вот и хорошо. Кстати, нужно будет съесть за ее здоровье тортик… — Алиса, мы идем работать, а не есть… — Ну и что? Нужно уметь совмещать приятное с полезным. На такой исчерпывающий ответ Озу и возразить было нечего, поэтому он решил сдаться и позволить Алисе делать то, что она будет делать, даже если он еще раз десять наложит на это запрет. Вдруг внимание юноши привлек необычный прохожий с пепельными волосами, одетый в длинный темно-серый плащ, забавную шапочку с бубенчиком и по самый нос укутанный в мягкий красный шарф. Полностью отдавшись эмоциям, Хоггарт позволил себе вцепиться в рукав несчастного. — Брейк?.. Но незнакомец развернулся, и тоненькая ниточка надежды лопнула с буквально оглушающим треском. Из-под длинной светлой челки на златовласого растерянно смотрели пронзительно-синие глаза. Настолько холодные и незнакомые, что бедного Кролика этот взгляд пробрал до самого сердца. «Не он, — с досадой подумал Хоггарт, разжимая пальцы и выпуская мужчину на свободу. — Не он…» — Кто такой Брейк? — тихо спросила Алиса, когда прохожий удалился в нужном ему направлении, растворяясь в пестрящей различными красками толпе. Похоже, воспоминания о прошлом снова оставили ее. — Кто-то из нашего прошлого? — Ты его еще вспомнишь, и не раз, — заверил подругу Оз. — Обязательно. Литтл задумчиво выдохнула облачко пара, не сводя своих фиалковых глаз с личика приятеля. Почему-то она ему верила. Девушка даже обратно воспрянула духом. А вот Оз, напротив, совсем раскис. Воспоминания о прошлом снова нахлынули на него и повисли на плечах тяжким грузом. Зарксис, Шерон, Лиам… Все так тесно переплетается между собой… Интересно, скучает ли Лави по ним в этой жизни? Хочет ли увидеть? — Смотри, смотри, Оз! — в плечо Хоггарта отчаянно вцепились тоненькие пальчики. — Снег пошел! Не поверив словам подруги, парень рывком вскинул голову к небу. Совсем крохотные, но от этого не менее прекрасные пушистые снежинки плавно опускались на землю красивыми кругами. «А ведь синоптики говорили совсем другое, — хмыкнул Оз, с улыбкой вспоминая разобиженное на весь мир личико Алисы, когда она рассказывала ему об этой ужасной несправедливости. — Выходит, иногда ошибаться могут даже ученые…» — светлая улыбка озарила усталое лицо юноши, позволяя ему наконец почувствовать себя хоть чуточку счастливым. И плевать, что в их сложной жизни сейчас, как обычно, одни сплошные проблемы. Это вовсе не значит, что они не могут радоваться снегу, как будто бы ничего не случилось. Тем более, что снег действительно настолько прекрасен, что дух захватывает… Тогда еще никто из них и не догадывался, что совсем скоро их жизнь кардинально изменится. И изменится далеко не в лучшую сторону… С тех пор прошел год. _______________________ *Эш — в переводе с какого-то языка означает «пепел». Так зовут кучера, и раз Лили назвала его по имени, то, возможно, она была с ним знакома.