Глава изменена буквально с середины, будьте внимательны.
«Все, что прошло, — прошлое». Квинт Гораций Флакк
Кап. Кап. Кап. Равномерное шептание влаги изнуренно сочилось с пыльного потолка. Полуживой, избитый, он пластом висел на чьем-то плече, несомый этим неизвестным куда-то в непроглядную тьму. И эта тьма была слева, справа, впереди, позади — всюду. Единственный глаз уже не мог что-либо разобрать в ней, и от этого приближение смерти казалось только ближе. Что-то жидкое и горячее текло по губам, оставляя после себя неприятный привкус железа. Сердце, уставшее от жизни, уже было готово сдаться в любой момент. Но он не хотел умирать. Только не сейчас, когда он наконец в полной мере осознал всю радость жизни, только не сейчас, когда он наконец решил перестать молчать о своих чувствах. А они, эти чувства, как бы они ни были порочны, преследовали его вот уже несколько лет и безжалостно терзали нестареющее тело состарившейся души. Тогда он поклялся себе, что никогда никому о них не скажет. Но то было когда-то. А сейчас он умирает… Но он не может этого сделать, не может оставить ее одну. Только не сейчас, только не здесь… «Госпожа Шелли… простите… — то ли думал, то ли бормотал он, тщетно пытаясь удержать медленно уплывающие остатки сознания. Еще каких-то несчастных несколько мгновений — и его измученное Бездной сердце навсегда застынет в холодной груди. — Простите… я не смогу… выполнить Вашу просьбу… Я не смогу… всегда быть с Шерон… И не смогу… сделать ее счастливой… Ведь мне осталось не так уж много…» Он представлял свою смерть тысячу раз, и каждый из этой тысячи — по-разному. Но никак не здесь, в этой глуши, где не было даже солнечных лучей, которых он бы все равно не увидел. Чья-то сильная рука крепче обхватила за пояс, очевидно, почувствовав, как он начал медленно съезжать набок. Боль незатянувшихся ран тут же отозвалась на резкое движение, из груди вырвался свистящий хрип. С трудом сдавив его, он крепко стиснул зубы. Отчаянье… Еще никогда в своей жизни он не испытывал его так остро, как сейчас. Ведь сейчас каждая секунда для него может оказаться последней… «Пожалуйста, простите меня…» — …Госпожа… Ше…ли… Брайан ошеломленно моргнул, когда с грохотом свалился с кровати. Синие глаза, широко распахнутые и ничего не понимающие, смотрели прямо перед собой, пытаясь сфокусировать зрение. Парень медленно поднялся с пола и, пошатываясь и придерживаясь рукой за голову, осторожно зашагал к дверям. Заметив на стене зеркало, тут же остановился напротив, уловив что-то странное в своем отражении. Молча рассмотрел свое лицо, неуверенно ощупал левый глаз и челку, чуть прикрывающую его. Затем тишину прервали недовольные возгласы, доносившиеся этажом ниже. И в этих недовольных нотках отчетливо слышался до боли знакомый голос. — Шерон?.. — Рейночка, ну пожалуйста, — лицо папы-мэра сейчас отдаленно напоминало мордочку знаменитого кота из «Шрека». Отдаленно, потому что у этого самого кота навряд ли нашлись бы рыжая бородка и чуточку раскосые золотистые глаза. — Ты не ходишь в школу уже вторую неделю! — принялся сокрушаться отец. — Я, конечно, понимаю, что после той драки тебя отправили на пару-тройку дней «заживлять раны и обдумывать свое поведение», но тебе не кажется, что эта «пара-тройка» уже затянулась? — Вот если они мне лично позвонят — а лучше приползут на коленях — и с мольбами попросят вернуться, тогда я, быть может, подумаю над этим, — отозвалась Сворт-младшая, демонстративно отворачиваясь к окну. — Ну, хочешь, Брайан отвезет тебя лично, без водителя? Ты ведь всегда мечтала ездить без водителя… — видимо, нервы этого несчастного уже сдали окончательно, раз он стал соглашаться даже на такие провокационные вещи. Ведь в семье Сворт превосходно знали, чем может кончиться подобная поездка. Интересно, сколько болтиков уцелеет от машины после встречи с первым же деревом? Три? Два? — Нет, — моментально отказалась от своей давней мечты детства Рейна. — Мои кости мне еще дороги. — Ну… Тогда я выкину твои диски и продлю… нет, закончу твой домашний арест! — Валяй. Только следом за дисками полетят твои папки. И в этот раз я за ними не пойду. Папа-мэр так и подавился нарастающим возмущением. — Брайанчик! — заметив спускающегося по лестнице Уолтнера, обрадовался Грааль. — Ну хоть ты ей скажи! — Даже не вздумай соглашаться с этим старым огрызком: в два счета уложу и закопа… — Рейна, немедля развернувшаяся к Брайану, оборвалась на полуслове. Во-первых, Брайан оказался слишком близко, настолько слишком, что Рейна даже перепугалась за его самочувствие: этот бесчувственный чурбан никогда не позволял себе подходить к девушкам — да даже парням — на такое опасное расстояние. Во-вторых, он смотрел на нее какими-то не своими, чужими глазами, смотрел одновременно и со страхом, и с радостью, и с удивлением. — Брайан, что с тобо… Стоило Рейне заговорить, как Брайан подался вперед и, ничего не говоря, прижал ее к себе. Да так крепко, что бедная даже услышала хруст собственных костей, что еще минуту назад с пристрастием оберегала от возможной неудачной поездки на авто. — Нашел… — прошептал Брейк, с каждой секундой только усиливая объятия. — Я нашел Вас, госпожа…***
Гилберт нервно крутил баранку, поспешно сворачивая в соседний переулок. Только что Оз и Алиса бесследно исчезли, даже не удосужившись предупредить, куда именно повлекло их пятые точки. — Ну зрасранцы ж, разве нет? — укоризненно ворчал он, из-за охватившего его волнения фактически не справляясь с управлением. — О, еще и Шерон звонит… Слушаю, — буркнул он в трубку, даже и не подумав о том, что только что нарушил одно из правил дорожного движения. Куда уж ему было замечать, что он в очередной раз назвал Рейну чужим для нее именем? Внезапно машина остановилась сама собой, с визгом шин и возмущенным бибиканьем ехавших следом автомобилей. — Как стал Брейком?.. В каком смысле?! В ответ лишь послышался удивленный возглас господина Сворта, очевидно, стоявшего неподалеку, так что Ворону не оставалось ничего иного, кроме как возобновить свой путь, предварительно свернув на шоссе, ведущее на улицу Лесничую, известную тем, что в ее пределах проживает мэр города.***
Тем временем наши «пропавшие» уже вовсю исследовали квартиру Кингсли. Обоих жителей сей уютной квартирки дома не наблюдалось: Лави, в отличие от Рейны, давно был в школе, а уважаемая Инесса Савельевна — у местного врача: для выяснения, насколько же улучшилось ее здоровье после целого года за границей. — Кошмар, а не весна, — чуть приглушенно бубнела Алиса, без особого энтузиазма выворачивая все папки и даже целые шкафы, что попадались ей на глаза. — Ну почему февраль прошел так незаметно? Хочу снега… — Ты права: погода — ужас, — кивнул Оз и изнуренно протер лоб, чтобы в следующую секунду взяться за еще одну полку письменного стола. — Ты уверен, что здесь есть то, что мы ищем? — неожиданно спросила Литтл. — Мы тут уже битый час сидим, а результата — ноль. — Не-ет, Алиса, — с заговорщицкой лыбой на губах произнес Оз, слегка качая головой, — у Лави точно что-то есть. Просто мы недостаточно хорошо ищем. Алиса грузно плюхнулась на пол, поднимая в воздух кипу абсолютно ненужных ей бумаг, и грустно уставилась на носки своих ботинок. — Все так отчаянно гонятся за своим прошлым… — тихонько выдохнула она. — А зачем? Рейна вот ничего не помнит и живет прекрасно. Может, было бы лучше и нам все забыть? Как думаешь, Оз? Оз медленно провел ладонью по найденной толстой кожаной папке-книге с ремешками, с которой тут же поднялось облачко пыли. — Наверное, ты права, — чуть ли не шепотом проговорил он, а после добавил уже с чуть заметной улыбкой: — Но раз мы помним, значит, для чего-то это нужно? Алиса не ответила. А Оз решил поддержать эту изящную тишину и, вместо того, чтобы терзать тяжелый воздух чужой квартиры бессмысленными словами, медленно открыл папку. В ней оказалось не так уж и много: всего лишь старый потертый ежедневник и сложенный вдвое лист, совсем новый, в отличие от своего потрепанного жизнью соседа. С замиранием сердца юноша коснулся затхлой обложки кончиками пальцев. Он знал, что читать чужие дневники непристойно, но интерес упорно твердил позабыть обо всех правилах приличия. Хотя бы на несколько мгновений. Распахнув книгу, Оз пробежался глазами по первой странице. Так и есть. Ежедневник. — Иди сюда, Алиса. Я кое-что нашел.«Привет, дорогой дневник. Прости, что не писал тебе так долго. Сам знаешь: жизнь — такая штука, что если уж закрутит тебя, то закрутит всерьез. За эти два года не случилось ничего хорошего. Родители развелись, мы снова переехали. Надеюсь, теперь, когда отец больше не с нами, мы наконец перестанем ездить по миру. Надоело ни к чему не привязываться… За окном опять осень, и в эту пору года я, как обычно, болею. Теперь сижу дома и медленно умираю от скуки, сутки напролет смотря в мокрые окна. В такой атмосфере просто нельзя не задуматься о жизни. Знал бы ты, сколько всего я успел обдумать за эти дни! Но я поделюсь с тобой лишь самым важным своим достижением, потому как если бы я начал описывать их все, то мне на это никаких дневников не хватило бы. В последнее время мне в голову все чаще приходила мысль о том, как было бы хорошо вернуться в прошлое, вновь стать маленьким, еще ничего незнающим мальчиком. Я смог бы заново прожить свою жизнь, начать ее с чистого листа, смог бы заново узнавать этот мир, еще раз встретил бы тех, кого знаю сейчас… Но больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы, вернувшись, я помнил все свои ошибки, чтобы на этот раз избежать их. Я каждый вечер садился за стол, брал в руки карандаш и бумагу и пытался представить себе, что именно хотел бы изменить. Я рисовал это, записывал, даже пробовал писать стихами, хоть и не очень получалось… Каждый вечер я думал об этом: как было бы здорово вернуться в прошлое! Каждый вечер пытался коснуться маленького себя, совсем юного и несмышленого. И однажды моя мечта осуществилась… Это случилось месяц назад. Я и сам не понял, как именно все произошло. Но я действительно нашел прошлое. Вернее, это оно меня нашло, ворвавшись в жизнь непонятными снами и крепко засев в голове. Да, я добился желаемого, но получил вовсе не то прошлое, о котором мечтал. Я заглянул не в свое детство. Я заглянул гораздо глубже. Вместо десяти лет я перенесся на сто, а то и больше, совершенно в другую эпоху. И это показалось мне странным… Я не знал, что такое бывает: просто взять и вспомнить свою предыдущую жизнь. Это неудобно и первые часы даже болезненно. Как будто тебя бросили в костер живьем. Все горит, голова идет кругом, безумно хочется спать… А стоит закрыть глаза и провалиться в сон, как перед тобой возникают призраки той жизни: вещи, люди, даже целые города… В твою голову вливается так много, что охватить все сразу просто невозможно. И даже сегодня я не помню всего. Но, быть может, это даже к лучшему?»
— Совсем, как мы с тобой и клоун, — тихо заметила Алиса. Но Оз ничего не ответил. Бледная рука дрожащими пальцами перевернула страницу, изумрудные и аметистовые глаза с безумной жадностью принялись вчитываться в чужие мысли.«Привет, дневник. И снова ничего хорошего. Как и все эти полгода, она меня не помнит. Досадно, правда? Чувствую, если подойду к ней еще раз, то обязательно схлопочу по голове чем-нибудь тяжелым. Знаешь, а она изменилась… Совсем не такая, какой я ее себе представлял. Хотя я ведь только-только вспомнил ее образ до конца… Не передать словами, насколько это странное чувство: вроде как передо мной стоит человек, которого нет роднее, а вроде как и кто-то совершенно посторонний и незнакомый. Во всяком случае, я был безумно рад ее видеть. Даже если для нее самой я теперь не больше, чем просто прохожий…»
Оз нервно сглотнул. Неужели все это время их маленький журналист страдал настолько сильно? Неужели он держал все в себе, никому не раскрываясь? Пытался справиться со всем в одиночку? Даже когда они оказались рядом, он все равно им не доверился… Вдруг Оза накрыла новая волна смятения. Там, дальше, была еще одна запись. Совершенно новая, оставленная не так давно.«Кажется, я наконец уловил истину этого мира. И теперь я понимаю, что до этого все мои идеи были абсурдны. Помнить свою прошлую жизнь… Это как-то ненормально. А надо ли это человечеству? Если да, то для чего? Быть может, прошлое возвращается, потому что в нем осталось какое-нибудь незаконченное дело? В таком случае, разве мы не должны как можно скорее его завершить, чтобы прошлое нас отпустило? Жить двумя жизнями одновременно невозможно, мы можем выбрать лишь одну из предложенных. И лишь от нас зависит, каким будет этот выбор, лишь мы можем определить, что действительно для нас важно: "сейчас" или "когда-то". Безусловно, прошлое тоже нужно, и оно возвращается к нам как испытание на прочность, дает шанс исправить все ошибки, сделанные "когда-то". Но лично я выбираю "сейчас", даже если Лиама такой исход событий не устраивает. Из всей этой истории, случившейся со мной, я сделал один логичный вывод: нагрешив в одной жизни, нам приходится расплачиваться в другой. Так разве не лучше ли сразу же жить по совести, чтобы потом не мучиться? Не знаю, как там и кто считает, а лично мое мнение таково: в нашей жизни нет ничего ненужного. Бог дает человеку лишь то, что может сделать его человеком».
— Всего лишь журналюга, а такие слова обалденные пишет, — неожиданно близкий голос Алисы заставил Оза встрепенуться и выронить дневник из рук. Книга сию же секунду гулко стукнула о ламинат, неприятно царапая слух своими острыми краями. — Расплата за грехи прошлого… — рассеянно протянул бывший Безариус, все еще пребывая в каких-то своих мыслях. Затем он резко закрыл глаза, будто его ослепили яркой вспышкой, и, тут же раскрыв их, поспешно развернул листок бумаги, лежавший на дне папки. На нем была довольно простая, но от этого еще более запутанная схема.«Прошлое → настоящее → головные боли → потеря сознания → ложные воспоминания → ответ (?) → Ядро Бездны».
Так много и так мало… Но Хоггарта это нисколько не огорчило. Ведь он уже знал, что нужно делать. — Эй, Алиса. Не хочешь наведаться к старику Лео?***
Ворон трусливо вжался в двери, когда мимо него на всей скорости промчалось бешеное торнадо. — Да стой же ты! — за ним, не теряя ни секунды, пронеслось еще одно. — Как у вас сегодня ветрено, господин Грааль, — осторожно заметил мужчина, поправляя ворот рубашки. — И не говори, — утвердительно кивнул Сворт-старший, подходя к гостю и с недовольством изучая практически выбитые двери, держащиеся на петлях еще, разве что, силой мысли и не без помощи Гилберта. — Чего это они такие активные с утра пораньше? — Баскервилль решил действовать разумно и выведать всю обстановку через посредника. Лицо папы-мэра сей же момент вытянулось и обрело слегка бледноватый оттенок. — Хорошо, что тебя здесь не было, — искренне заявил он, от всей души хлопнув Гила по плечу. — Этот идиот Брайан снова чем-то обидел Рейну? — в последний момент удержавшись от прошлых имен, высказал свое предположение Гилберт. И тем самым попал в самую точку. Что ж, видимо, некоторые вещи действительно не изменяются. Даже в следующей жизни. — Да этот изверг ее так «обидел», что даже я обиделся! — заявил Грааль, насупившись. — Что он сделал? — разом севшим голосом спросил Гил, мысленно уже готовясь к самому худшему. Ответ пришелся по ушам горячим утюгом. — Назвал ее госпожой и принялся тискать, — с явно преувеличенным ужасом выдохнул Сворт, от возмущения дрожа каждой клеточкой своего затравленного вчерашним алкоголем тела. — Что? — подозрительно спокойно переспросил Гилберт. Миг — и по городу понеслось уже третье торнадо. — Все же хорошо, что его здесь не было, — все еще пребывая в некой прострации, сказал Грааль. — Иначе на убийство Брайанчика претендовало бы сразу трое.***
— Рейна! Стой! — он пытался догнать ее или хотя бы затормозить, но тщетно: девочка упрямо бежала вперед, даже не смотря под ноги. Горожане испуганно шарахались по краям улочек, поспешно освобождая дорогу двум новоявленным активистам. — Да остановись же ты, глупая женщина! Еще один отчаянный рывок — и вот сильная, чуть грубоватая рука надежно обвила тонкое хрупкое запястье. Рейна неуверенно подняла на него глаза, готовясь спрятать их в любой момент. — Не бойся, — мягко проговорил Брайан. — Я ничего тебе не сделаю. — Я не боюсь. Но Брайан никогда так не делал… — пробормотала Рейна. — Скажи… Сейчас ведь ты… Брейк? Ты действительно вспомнил свое прошлое? Казалось, Уолтнер слегка опешил от такой осведомленности. В его сапфировых глазах тут же заиграла легкая обида. — Если Вы меня помните, госпожа, то зачем тогда убегаете? — Я… я не Шерон… — осторожно делает шаг назад, боязливо сжимая ладонь плененной руки в кулачок. Больше всего на свете она боялась именно этого. Быть принятой за прошлую себя. — Уходи… Уходи, Брейк… Я не Шерон… Уходи… — Не Шерон?.. — его удивленный вопрос почти исчез в шумной суете города. С темного неба начинало тихо накрапывать. Вконец растерявшись, Брейк разжал пальцы, выпуская чужое запястье. — Не помнишь, да? — в его слегка охрипшем голосе едва различимо проскользнули боль и досада, хотя лицо в этот момент исказилось кривоватой усмешкой. — Прости… — Рейна опустила голову как можно ниже. Она не знала, что делать в подобной ситуации. «Выходит, в прошлом я действительно была Шерон? — больно закусив губу, подумала она. И эта мысль ее совершенно не обрадовала. — Какая же глупая ситуация…» — Прости, но я не Шерон. Ты ошибся… После этих слов повисла угнетающая тишина, буквально давящая своим присутствием. Брайан молчал, а она не решалась даже отнять глаз от асфальта. — Все верно. Ведь ты Рейна, — наконец отозвался он. Его голос звучал сдавленно, будто слова выходили из него силой. — Так и должно быть… — Эй, Сворт! Посторонний возглас оказался неожиданностью для обоих. Рывком обернувшись, Рейна увидела приближающуюся компанию парней. «Только не сейчас, — вихрем пронеслось в ее рыжей голове, когда в этих мужланах Сворт узнала недавних хулиганов, из-за драки с которыми ее и попросили из школы на «пару-тройку дней». Уолтнер сейчас пребывал явно не в том состоянии, чтобы вести «светские» беседы с местным шпаньем. — Нужно увести отсюда Брайана. Если ему достанется, я себе этого не прощу…» — Привет, рада видеть, как жаль, мы уходим, — скороговоркой бросила им Сворт-младшая и, подхватив Брайана под руку, что есть силы дала деру. Вернее, попыталась, так как сам Брайан решил остаться на месте. — Ты что, не слышал? Мы уходим, — нервно повторила Рейна, делая неоднозначный акцент на последнем слове, и потянула его за рукав. Уолтнер упорно не шевелился. Вместо этого он быстрым движением руки убрал с себя ее ладонь, подался вперед и… одним страстным пинком под зад заставил всю троицу поспешно ретироваться в ближайшие кусты. Причем явно не добровольным полетом. — Бра… — А вот теперь мы уходим! — подозрительно весело заявил он и, подхватив совсем уже растерявшуюся Рейну на руки, бросился наутек. — Ты… ты не должен был так поступать… — совсем тихо, опустив голову как можно ниже и нервно вцепившись пальцами в чужую рубашку, пробормотала Рейна, когда несчастные кусты уже давно исчезли за ближайшим поворотом. — Ты не должен был влезать в драку из-за меня… Ведь я не Шерон… — Но ведь и я не Брейк. Услышав это, девушка вздрогнула и посмотрела на него с недоверием. — Но… как же… — Если ты не помнишь, то и я забуду, — со странной улыбкой на губах произнес Брайан. И эта улыбка не была болезненной или жалкой, хотя счастливой ее тоже не назовешь. Скорее, это была улыбка смирившаяся и обреченная. — Догнал,— прямо позади этих двоих возникла страшная мрачная тень. — Колись, извращуга, что ты сотворил на сей раз? — Оу, да этого Водоросля кто-то умудрился взбесить не на шутку, — нахмурился Уолтнер и незаметно для всех отодвинул Рейну в сторону, заслоняя ее своим телом, когда Гилберт навис над ними каменной глыбой. — О! Брайан, Рейна! — из-за ближайшего поворота неожиданно появились Оз и Алиса. — И Водоросль тут, — мгновенно сникла Литтл, вспоминая об их недавнем побеге. Как и ожидалось, весь гнев Ворона тут же перешел на них. — Брайан, уведи его, — устало вздохнула Рейна, до этого молча наблюдавшая блуждания Гилберта по миру злобы и ругательств. Уолтнер послушно подскочил к Баскервиллю, подхватил его под руку, и потащил куда глаза глядят, на ходу великодушно рассказывая ему какую-то очередную наверняка интересную историю. За ними тут же увязалась Алиса, которая, до глубины души оскорбившаяся обиженной руганью в свой адрес, теперь жаждала возмездия во всех положенных ему смыслах. «Это мой шанс!» — неожиданно сообразила Сворт, когда поняла, что они с Озом остались совершенно одни. — Скажи, Оз… Хоггарт-младший сию же секунду обратил к ней свой взор, в котором задорными огоньками горела радость, что им не особо-то и досталось за утреннюю выходку с побегом. Однако стоило Рейне задать мучивший ее вопрос, как эти огоньки тут же потухли. — Это правда, что я… что я и есть та самая Шерон? — девочка посмотрела на него с надеждой получить ответ, но парень молчал. Чуть наклонившись вперед, он медленно коснулся ладонью своего лица, впившись ногтями в тонкую кожу скул и переносицы. Словно закрываясь от Рейны, пряча от нее что-то важное. Зеленые глаза сверкнули каким-то непонятным, слегка аловатым светом, виднеющимся даже сквозь линзы, и скрылись под золотистой челкой. — Шерон уже давно умерла. Ты не можешь ею быть, Рейна. Он вовсе не хотел как-то задеть ее или обидеть. Просто он понял, что Рейна действительно ничего не помнит. Нет вероятности, что память вообще к ней вернется, ведь рядом столько людей из прошлого, что просто грешно не вспомнить хоть что-то. А она не помнила. Так стоит ли давать ей ложную информацию, стоит ли ее обнадеживать? Если однажды прошлое вернется к ней, то необходимость в подобных вопросах отпадет. Ведь тогда Рейна сама сможет ответить, кем она является. — Ну, чего вы там копаетесь?! — недовольный возглас Алисы побудил обоих оторваться от этого неприятного разговора. — Мы сейчас без вас уйдем! — Мы… Мы сейчас! — крикнул в ответ Оз. Схватив Рейну за руку, он бросился за остальными. Весна устало стучалась в стекла домов и машин, барабанила по крышам, блуждая по уставшему за день городу и путаясь в его цветных нитях вывесок и афиш, плавно разгоняя дождливый сумрак по пустынным затемненным улочкам. С медных труб жалобно сербала мутная влага, сопровождаемая очередным мартовским бунтом. Медленно стекая вниз, она грустно разбивалась о мокрый асфальт, разбавляя собой медленно расползающиеся лужи. Кап. Кап. Кап… Так начинается мелодия дождя. Так начинаются первые слезы. Так начинаются воспоминания…