Войти в минувшее… — нелепые мечты… Благослови их и навеки отпусти. Елизавета Резникова
Рейна села и сонно потерла глаза. Голова была странно пустой и непривычно легкой. Вокруг тихо, но кажется, что недавно у нее были гости. Об этом говорили и чашки с остывшим чаем, и зачем-то раскрытый альбом, видневшиеся из распахнутых дверей гостиной. А судя по не спрятанным любимым журналам, гости пришли неожиданно. Слабые лучики солнца голодно прорывались сквозь плохо закрытые шторы, только разбавляя эту мирно-сонную атмосферу. Рейна моргнула пару раз, пытаясь скрыться от этих лучей или хотя бы проснуться. Интересно, почему она вообще уснула в коридоре? — Рейна, — рядом возникла чья-то тень, и девочка не сразу поняла, что перед ней кто-то находился. Немного пощурившись от света, она все же смогла разглядеть женщину с малиновыми волосами, сидевшую перед ней на корточках. — Я пришла за Лили. К сожалению, нам уже пора уходить. Спасибо, что присмотрела за ней. — Пожалуйста, — все еще пребывая в прострации, ответила Рейна. Смысл слов смутно знакомой незнакомки дошел до нее лишь с щелчком закрывшейся двери. Но догонять ее Сворт не стала: одна только попытка встать на ноги обернулась сильным головокружением. — Черт… — пробормотала она, хватаясь за спинку дивана. Непонятное чувство дискомфорта взвыло глубоко в груди вместе с взрывом боли в висках от снова стукнувших дверей и гулких шагов по прихожей. Та женщина вернулась? Она что-то забыла? Почему Лили, кстати, не попрощалась с ней лично? Что-то… случилось? — Рейночка, я дома! — бодрый голос отца приятной волной прокатился по разуму, согревая как нечто реальное, стабильное, из ее жизни, а не кого-то еще. Нечто, во что у нее остались силы верить. Если честно, она так устала гоняться за призрачным прошлым. — Я приготовлю тебе что-нибудь, пап, — сказала Рейна, поднимаясь с дивана, и пошла на кухню. Через пару минут дом охватили уютные звуки готовки. «Прости за это, малышка Рейна», — попросила в мыслях Шарлотта, обернувшаяся на оживший привычной повседневностью особняк. Грустно улыбнувшись, она посмотрела на Лили, молча идущую вперед, затем перевела взгляд на побрякушку в своих руках. Стиратель воспоминаний… Этот артефакт Бездны — воистину жуткая штука. Когда-то господин Глен и Ядро совместно создали его для чего-то. Возможно, Глен уже тогда собирался стереть память перерожденному Элиоту. Просто так, на всякий случай. Что ж, тут Шарлотта его даже понимала. Привязанность к своему господину — довольно сильная вещь. И губительная. Взять того же Гила, что должен был рассыпаться еще лет восемь или девять назад, когда только встретил этих новых Безариуса и крольчиху. Совсем, как Винсент. И как каждый из них сейчас. — Все в порядке? — осторожно спросило Ядро. Лотти глянула на прятавшуюся под капюшоном Лили, лицо которой в этой жизни уже не восстановится, на свои руки, укрытые перчатками из-за точно такой же росссыпи до локтей. Отвернулась к асфальту, как назло целому, ведь возле дома мэра не бывает плохих дорог. — Да, — сказала она. — Пойдем к господину.***
А в это же время семья Хоггарт была охвачена совсем другими проблемами. Вернее, их исчезновением: Уил наконец-то помирился с невестой и теперь стремился как можно скорее упорхнуть обратно в свою далекую от родины обитель. Встрепанная госпожа Аннет пчелой вокруг цветка кружила по дому в поисках смертельно необходимых сыну вещей, а то «знаю я вашу заграницу»; господин Ларри же просто продолжал читать свою газету. В их семье он всегда оставался самым спокойным человеком. Оз однажды шутил, что, случись на Земле апокалипсис, отец бы все равно не шевельнулся. Впрочем, проверять это на личном опыте желания не возникало. — Лавичка, подержи это, — попросила госпожа Аннет стоявшего у шкафа Лави и улизнула на кухню. Оз и Лави с одинаковым удивлением распахнули глаза. Лави — от всунутой в руки кастрюли с супом, Оз — от Лави, которого тут и в помине быть не должно было. Во всяком случае, сейчас. — А… — Я зайду позже, — произнес Лави с непроницаемым лицом и… Он что это, только что поправил несуществующие очки? Оз хотел было остановить его, но Кингсли испарился так же внезапно, как пришел. Точно иллюзия какая, ей-бездну. От шизофрении спасала только кастрюля у шкафа. — Кто приходил? — спросил высунувшийся из ванной Уил, когда двери за Лави закрылись. — Так… Сосед. — Зачем? — За солью. Оз и сам не знал, почему соврал. Наверно, просто не хотел грузить брата своими проблемами, тем более сейчас, когда он наконец-то решил свои. — А-а-а, — чуть расстроенно протянул Уил. — Я уж думал, Алиса вернулась. Выходит, так и не попрощаемся… Даже жаль как-то. Оз ничего не ответил. Впрочем, брат и не нуждался в ответе, ведь понимал: у Алисы сейчас важное дело. Закрыв глаза, Оз мыслями вернулся к их последнему с Алисой разговору, к вчерашнему вечеру. Литтл в тот день была сама не своя, но после всего пережитого Оз решил не придавать этому особого значения. Обычно она всегда была жизнерадостной, а любую печаль заедала тортиками. Но тогда был явно не тот случай. Потому что Литтл сидела непривычно тихо и разглядывала горстку тетрадей Уила в своих руках. После всех пережитых приключений они снова вернулись к нему домой. Родители Алисы давно смирились, что дочь жила в доме Хоггартов больше, чем в собственном, так что Ларри и Аннет изо всех сил старались создать их дочке самые лучшие условия. — Знаешь, Оз, — произнесла вдруг Алиса, открыв первую же тетрадь. — Да? — Оз, в тот момент занятый сортировкой кучей вещей для стирки в надежде найти шмотки брата и швырнуть их ему в лицо (на самом деле по просьбе мамы), отозвался мгновенно, искоса глянув на то, как Алиса листала конспекты Уила. Ее вопрос, последовавший далее, заставил парня невольно впиться ногтями в толстовку брата в своих руках. — Почему мы помним наше прошлое? — Ну… — Оз запоздало разжал пальцы, отпуская явно грязную вещь обратно в корзину. — Мы ведь уже говорили об этом, верно? — добавил он, улыбнувшись. Слишком натянуто для настоящей улыбки. Литтл знала это. — Ядро сказало, это из-за того, что мы цепи. Но разве мы виноваты, что родились такими? — опечаленно продолжила Алиса. — Разве это наша вина, что мы были орудием для убийства? Губы Алисы дрожали. Впившись в них зубами побольнее, она упала на диван, на котором сидела. Черные волосы, что некогда, лет сотню с лишним назад, были каштановыми, рассыпались по ткани в разные стороны. — Я уже не понимаю, кто я, — проговорила она, уставившись в пустоту. — Кем я была все эти двадцать лет? Почему я должна все помнить? Почему я должна помнить, как убила себя, как стерла себе память, как стала цепью и жила в темноте и полном одиночестве? — Алиса… — Ты когда-нибудь задумывался, что чувствует сестренка Рейна из-за того, что все мы помним что-то, что забыла она? — Литтл уткнулась лицом в подушку, но Хоггарт все равно слышал: ее голос дрожал. Она сама вся дрожала. Она… боялась? — Да, — ответил Оз на ее вопрос и отложил одежду в сторону. Трудно продолжать делать что-то по дому, когда рядом твой друг, расстроенный до невозможного. — И знаешь, глядя на нее, на Брайана, на Эндрю, я задавался одним вопросом… Не допустили ли мы ошибку, начав все это? — Ошибку? — Литтл все же повернулась к нему грустным личиком. — Что именно? — Поиск всех этих людей. — То есть? — Возможно, именно из-за нашего вмешательства Брайан вспомнил о Брейке и Шерон, — Оз разлегся на полу, поближе к Алисе, и подложил руки под голову для удобства. — И вот, Шерон сейчас с ним рядом, но не помнит ничего. И никогда не вспомнит, ведь она Баскервилль. А Лео и Элиот? А Лиам? Гил, в конце концов? Они страдают. Мы все страдаем. Литтл согласно перевернулась на спину, чтоб, как и Оз, смотреть в потолок. — Было бы здорово не помнить прошлую жизнь, — сказала она. — Было бы здорово, — усмехнулся Оз. Алиса повернулась к нему в тот же момент, как и он поднял взгляд на нее. — Давай попробуем жить заново, Оз? Как Алиса Литтл и Оз Хоггарт, которые знают Лави Кингсли, Рейну Сворт, Брайана Уолтнера, Эндрю Харпера… — Давай. — Тогда я завтра же подам документы в универ! — К Эндрю, что ли? — Да хоть на Луну! — А что, давай на Луну! — А давай! Вчерашний их смех отозвался чем-то теплым где-то в груди. Оз сам не заметил, что уже как минут десять улыбался в пустоту. Их кроха Литтл все же решилась подать документы на учебу еще раз. И Хоггарты искренне надеялись, что теперь-то у нее все получится. И Оз понимал: если Алису примут, то это станет ее билетом в новую жизнь. Жизнь, в которой не место прошлому. И, может, если ее примут, это будет знак. Знак, что им пора расстаться с Озом Безариусом и Алисой Баскервилль. …Уведомление о полученном сообщении будто заставило очнуться от сна. Оз молча глянул на имя отправителя. Алиса… Собравшись с мыслями, Оз открыл сообщение. Что бы там ни было, он примет это.«Озззз! Можешь меня поздравить~ Теперь я Ее Величество СТУДЕНТКА!!! Пока что, правда, только на заочном, нооооооо! В следующем году смогу перевестись!»
…Да. Может, если ее примут, это будет знак.***
Лави стремительно покидал дом Хоггартов, пытаясь разобрать собственные мысли. Чуть ли не впервые его решение явиться без предупреждения, ибо «так больше шансов застать врасплох и узнать нечто секретное», обернулось клишированным «кажется, я не вовремя». Ему хватило ума понять, что там не до него и что Оз точно не станет отвечать на его вопросы. Во всяком случае, сейчас. А вопросов было много, о-о-очень много. Тут явно замешано что-то любопытное, а судя по его личному дневнику, многочисленной информации и выпущенным давним журналам, сам Лави тоже как-то связан с этим любопытным. Недолго думая, он набрал номер соседа и коллеги в одном лице — старого доброго Джаса. — У аппарата, — Джастин ответил мгновенно, как всегда хрипло от сигарет и недосыпа. — Очередная сенсация, Кингсли? — мертвенно уставшим голосом поинтересовался он. — Если бы, — фыркнул Лави. — Лучше расскажи мне поподробнее про то, куда дел мое старинное фото. — А, об этом, — кроме усталости, в голосе прозвучало понимание с тонкой примесью интереса. — Ну, говорил же. Эмилия попросила найти инфу по одной древней герцогине. Вроде, для своей подружки, что ли… Ну, и я вышел на этот снимок. Соре, что спер. И блин, малой, что за снимок вообще? Там точно был ты и некоторые из твоих знакомых. Одна из них чем-то похожа на Эмилию, но это, наверн, потому что она из Безариусов. Но остальные-то… Что тут, блин, происходит? — недовольно закончил Джас. «Хотелось бы и мне знать», — подумал Лави. А вслух сказал: — Так где сейчас, говоришь, это фото? По деловитому и весьма журналюгскому тону Джастин понял: вопрос важный. Если не для судьбы всего мира, то хотя бы для аферы одного мелкого поганца. Приключения и интриги Джас немного любил. Наверно, потому и ответил честно: — У мэрской дочки. — Спасибо, друг. — Иди лесом. Джастин сбросил, а Лави крепко сжал телефон. По крайней мере, теперь он знает, куда идти.***
— Лотти Вам уже звонила? — Даг взволнованно поглядывал на Глена, пока тот задумчиво ходил по Бездне взад-вперед. — Да, — спохватившись, ответил тот. — Как прошла их миссия? Цепь уничтожили? — Даг знал, что Лотти и Лили, скорее всего, смогли избавиться только от одной цепи за раз. Слишком напряжно уж и опасно для контрактора расторгать два контракта сразу. — Да, но… Тело Лили начало разрушаться. Ей осталось не так уж много, — Лео остановился и задрал рукав, вперившись взглядом в свое запястье. Трещин прибавилось, определенно. — Если подумать, с недавних пор тела всех старых Баскервиллей снова продолжили рушиться. — Вас это беспокоит? — Даг посмотрел на господина с пониманием. То, что творилось с их телами последнюю сотню лет, беспокоило всех старых Баскервиллей в целом. — Это значит, что с Ядром дела действительно плохи, — сказал вдруг Лео. Даг озадаченно моргнул. Ядро-то тут каким боком замешано? По сути ведь, чем ближе Баскервилли к Бездне, тем сильнее их регенерация, верно? Тогда рядом с Ядром они вообще должны быть в безопасности, разве нет? Они же, чтоб их, «избранники Бездны», чертовы Баскервилли, единственные в своем роде, кому дозволено заключать с цепями контракты законно и ничего отрицательного (кроме долгожительства) за это не получать. Единственные (кроме «проклятых» красноглазых-проводников, по слухам, имеющих связь с Ядром), кто могут перемещаться по Бездне свободно и выжить в ней, не обратившись в цепь. Всех остальных-то Ядро и Бездна считают инородными и превращают в себе подобных. Превращают в цепей. Разве не такова логика их подземного мира? — Когда я впервые увидел ваши трещины, — голос Глена заставил мужчину обратить все внимание на него, — то совершил нечто глупое. Знаешь, Даг, я тогда ведь впервые всерьез испугался. Испугался, что попросту не доживу до рождения Эндрю. И знаешь, что я тогда сделал? Глен повернулся к Дагу, и на какой-то момент их взгляды встретились. Лео давно не смотрел так серьезно, когда говорил о своем прошлом. — Я попросил Ядро «заморозить» время всех живых на тот момент Баскервиллей, пока не встречусь со своим господином. Но когда я увидел Эндрю, то понял… Я хочу жить еще. Хочу с ним общаться и дальше. И я попросил Ядро снова… Лео отвернулся, укутавшись в свой плащ. Отчего-то его немного потерянный вид поражал Дага больше, чем все слова, что Лео сказал ему только что. — Оз был прав, — вздохнул Лео, осторожно шагая в никуда, — я использовал Ядро. Всегда. И знаешь, на самом деле я его ненавижу. Но он был заменой Элиота до нашей встречи с Эндрю. И мне нужны его силы, чтобы существовать дальше. Я ужасен, верно? Даг вытянул перед собой свою руку, усеянную паутиной из трещин. На кисти уже как два года не хватает двух пальцев. На ногах уже как пять лет не хватает их всех. — Вы продлили и наши жизни, потому что нас тоже использовали? — равнодушно спросил он, разглядывая уродливые рубцы вместо фаланг. — Да, — Лео кивнул. Затем криво усмехнулся. — Вы мне были нужны, потому что без вас было бы одиноко. — Но ведь мы все равно умрем первее, мы старше. В этот раз Лео промолчал. Он действительно не знал, что ответить, да и надо ли здесь отвечать? — Знаешь, о чем я подумал? — почти что шепотом обратился он к Дагу после недолгого молчания. — Эндрю был в Бездне, но с его телом ничего не случилось. Я думал об этом все время, но так и не смог понять, в чем тут дело. Я наблюдал за ним, но в цепь он, вроде как, не превращается… Да и Бездна же не сразу обращает людей в цепи, да? Даг согласно кивнул, сонно потирая переносицу. Последние дни он совершенно не высыпался. — А еще Эндрю видел свою цепь, — вспомнил Лео, устремляя взор куда-то вверх, к несуществующему потолку. — В тот момент я боялся, что он все вспомнит. И Шалтай… тогда отреагировал на его присутствие. Это странно. Я не думал, что цепи помнят своих контракторов. — Может, он Баскервилль? Вопрос Дага застал Лео врасплох и сбил с нового шага. Эндрю Харпер — и вдруг Баскервилль? Очень даже возможно. Особенно учитывая, какие именно воспоминания у него были в прошлой жизни. При перерождении он вполне мог захотеть от них отказаться. — Да нет, — отмел эту мысль Глен, — он же был незаконным контрактором, он не мог отказаться от памяти. — Но он умер не как контрактор, — осторожно заметил Даг. — Он умер как человек. Бездна могла принять его отрицание цепи за искупление, а значит, в новой жизни ему не за чем помнить свои грехи. Лео задумчиво закусил губу. Для Бездны плата за грехи в виде собственной жизни — такой пустяк. Но одно дело, когда она забирала жизни незаконных контракторов силой, и другое, когда тот отказался от жизни сам. — Думаешь? — Это всего лишь предположение, господин. — Но довольно интересное… — остановившись, Лео сложил руки на груди и уверенно развернулся к своему подчиненному. — Я приглашу его сегодня к себе и подтолкну к воспоминаниям. И посмотрим, что получится. Даг молча спрятал свою руку и пошевелил уцелевшими пальцами. Судя по ощущениям, скоро отвалятся и они.***
Рейна сидела за столом, за которым любил работать Брайан, и смотрела сквозь поцарапанную столешницу. В их доме этот стол — единственный, что оставался в таком «не ухоженном состоянии», также это единственный стол, который Грааль Валерианович сотни раз порывался выбросить и сотни раз терпел неудачу. Даже с журналами с яркой надписью «Яой» ему везло больше, чем с этой несчастной рухлядью — журналы хотя бы можно «случайно потерять». С ухода Брайна прошло несколько часов, самолет наверняка уже покинул пределы их страны, но Рейна продолжала не выходить на улицу, игнорировать все звонки и просто… думать. И, как ни странно, думать не о Брайане, а о фотографии. К тому, что Уолтнер приезжает и уезжает, она давно привыкла, но в этот раз его отъезд как будто подразумевал что-то важное. Ведь он уехал, а вопросы о прошлом остались. Брайан уехал и увез часть ответов с собой. И что теперь делать, куда идти, где искать, к кому обращаться и обращаться ли вообще, искать ли — Рейна не знала. Оз и Алиса вряд ли что-то расскажут, а Лави Кингсли, кажется, больше ничего не помнит. Зато теперь ясно, отчего пару лет назад он подходил к ней чуть ли не каждый месяц и спрашивал о Шерон. И отчего ей мерещилась боль в его глазах каждую их встречу. Рейне впервые стало интересно, что именно его связывало с ней сотню лет назад. — Рейночка, — голос отца отвлек Сворт в тот самый момент, когда она потянулась за фотографией, — к тебе там Эндрю пришел. Говорит, что-то срочное… Я его впускаю, ладно? Сворт снова посмотрела на снимок. В глаза бросились знакомые черты юного, почему-то хмурого когда-то герцога, подписанного как Элиот Найтрей. — Хорошо, пусть заходит. С появлением Харпера атмосфера вокруг значительно потеплела, прибавляя ярких красок. Там, где Эндрю, всегда так было, в отличие от его противной младшей сестры. — Привет, как ты? — спросил он с порога, на всякий случай вглядываясь в ее черты, чтобы понять все без слов. Словам Эндрю не всегда доверял, к сожалению. Опять же, из-за сестры. — Привет, замечательно, — улыбнулась Рейна. Наконец-то искренне, а не как последнее время. — Какими судьбами? — Да Луи забыла у тебя свой фотик, — вмиг стушевавшись, признался он. — Она сначала подумала, что потеряла его, так знала бы ты, сколько шуму было из-за этого… — Могу представить, — кивнула Рейна, в голове которой реально появилась перекошенная от ужаса мина треклятой Луи. Когда несчастный фотоаппарат нашелся, Эндрю засобирался домой. Он не спросил о «похищении» и Шалтае, которого видел тогда. А она не сказала, что он есть на том фото из прошлого. Потому что не стоит. Не стоит говорить то, последствия чего могут оказаться непоправимыми. А может, Рейне просто хотелось, чтоб в ее жизни хоть кто-то остался из настоящего, а не из прошлого. Эндрю ушел, и вместе с ним испарилась та атмосфера, возвращая тишину и сожаление. Сожаление Рейны о том, что вляпалась во все это, сама того не желая. — Дейм, почему жить так сложно? — пробормотала она, падая на кровать. Брат не ответил, вместо него над потолком появился Безумный Шляпник. — Давно не виделись, — усмехнулась Рейна, протянув к нему руки. — Как твои дела? Комнату заполнили тихое тиканье часов и бодрый шелест Шляпника.***
Покинув особняк Сворт, Эндрю честно направился домой, но неожиданное сообщение от Лео решило, что ему стоит сменить свои планы. «Ого, он впервые пригласил меня к себе», — заметил Эндрю, убирая телефон в карман. Он был знаком с Лео почти всю жизнь, хоть и не знал о нем практически ничего. Но если честно, то всегда хотелось. И потому он не мог проигнорировать такое предложение и не пойти. А ведь и правда, где живет этот загадочный Лео? Если взять во внимание его стиль одежды… Поместье викторианского стиля? Увы, дом Лео оказался вполне обычным. Из «викторианского» тут разве что было старое фортепиано, одинокое и покрытое десятью слоями пыли. — Ты умеешь играть? — полюбопытствовал Эндрю, с интересом рассматривая этот крупный музыкальный инструмент. Лео кивнул, продолжая спокойно разливать чай по чашкам. — А я вот не умею, — немного с досадой произнес Харпер. — Это сложно? — А ты попробуй, — неожиданно даже для себя самого сказал Глен. Эндрю внимательно посмотрел на фортепиано, затем на Лео, затем снова на фортепиано… И со звонким «Эх, была ни была!» сел на стул. Пальцы неуверенно коснулись клавиш, застыв над ними в незнании, что делать дальше. — Просто жать? — уточнил он, поворачиваясь к Лео. Тот кивнул. Эндрю снова коснулся клавиш и, для храбрости, закрыл глаза. Помещение дрогнуло от неумелой игры, через пару минут ставшей чем-то отдаленно похожей на… — Эта мелодия, — прошептал Лео, уставившись на Харпера во все глаза, но не смея прервать его неумелую, чуть фальшивую мелодию. — А? Какая? — Эндрю в недоумении повернулся к нему, прерывая чуть корявую музыку. — Я играл первое, что пришло в голову. Наверно, слышал где-то когда-то. «Когда-то...» — Ее нужно играть не так, — опомнился Лео, когда Харпер снова рискнул терзать клавиши. И, не придумав ничего лучше, он присоединился к чужой игре. — Ого, не думал, что можно играть вдвоем, — озадаченно, но больше весело сообщил Харпер. И, под умелым руководством, стал играть куда оживленнее. Как и сто двадцать один год назад, в воздух взлетела мелодия «Лейси».***
Когда Брайан приехал домой, окончательно стемнело. Он был в пути почти сутки и смертельно устал, но сообщение брата упорно не давало покоя. Пока его не было, у отца снова случился приступ… За всем этим прошлым совсем забываешь реальную жизнь и своих родных. — Я вернулся! Стив, ты дома? Оглядев полупустую квартиру, Брайан сел на диван и утомленно растекся по спинке. Как же он, блин, устал… — С возвращением, — где-то из спальни послышался голос брата, а после показался и он сам. Лохматый и совершенно заспанный. — Я думал, ты прилетишь позже. — Что с отцом? Стив сонно заморгал, силясь не уснуть обратно прямо здесь и сейчас, и опустился на диван рядом с Брайаном. — Он в больнице, сейчас ему уже легче. Так сказать, кризис миновал. — О. Вот как. Внезапно до Брайана дошло. Этот голос. Он его знает. Черт возьми, еще как знает… Брайан не верящими глазами пялился на брата, пытаясь осмыслить все это. — Ты… — Что ж… Рад, что ты меня вспомнил, Кевин.