Этот свет никогда не погаснет

Юнги отпускает руку Гука и идет сзади, курит. Чону не нравится, что их дорога резко обрывается у дома. Он так мало держал Мина. Младшему становится даже как-то обидно. - Юнги-а? - не поворачиваясь зовет Чон. - Что это еще за "Юнги-а"? - в голосе хена совсем нет протеста, нет ничего отрицательного. Чон улыбается. - А куда ты ходил? - Просто. - Ну скажи куда? - Ерунда. Гук поворачивается как раз на том моменте, когда Юнги тушит бычок о край урны и выбрасывает его. Взгляды встречаются. Свободный и открытый взгляд Гука и настороженный, исподлобья, Юнги, выпускающего последние остатки дыма изо рта. - За презервативами ходил, - говорит Мин, в ответ на что младший качает головой. Ну никак не вытянуть из Юнги правды, хоть ты застарайся. Если Мин не хочет, то не скажет. Любопытство устает существовать и растворяется. Чонгуку уже надоели все эти неразгаданные загадки. Но с другой стороны - это и есть Мин Юнги. Неразгаданная загадка. Так что остается только смириться. Мин идет первый по лестнице, а Чон специально отстает на приличное расстояние, чтобы задница Юнги была на уровне его лица, чтобы как можно лучше рассмотреть. Интересно, ему ничего не будет, если он сделает точно так же, как и Мин несколько часов назад? Мину-то можно, а ему, Чонгуку, можно ему? Только он решает, что сам себе дает на это разрешение, как лестница заканчивается и они уже на нужном этаже, хен открывает дверь, а младшему не остается ничего кроме как беззвучно вздохнуть. - Как ты себя чувствуешь? - неожиданно спрашивает старший, разувшись. - Хорошо. Почему ты спрашиваешь? - ответа нет, да и он сам находит Гука. Гуку неловко и приятно, что хена заботит его внутреннее состояние после этих тяжелых дней. Он улыбается и проходит домой вслед за старшим. Старший, не включая света, скидывает с себя футболку на кровать. - Ты спать хочешь? - спрашивает младший, думая, что на сегодня их день закончен. Мин сейчас уляжется спать, а он будет долго-долго еще смотреть на него, смотреть, поглаживать и сам не заметит как уснет. Чон хочет начать раздеваться, как его тут же останавливают руки Юнги. Это немного странное прикосновение. Чонгук встречается со взглядом хена. - Нет, - отвечает он. - А что тогда? - спрашивает Гук, у которого где-то на подсознании уже имеется ответ. У младшего начинают потеть ладони, а в голове голос хена разлетается эхом, его короткое "нет". Короткое, которое не перестает существовать, становится длинным и бесконечным. "Нет" Мина Юнги всегда частое. Но в этом случае заставляет поволноваться. - Не снимай, я сам сниму, - говорит Мин, а у Гука на какой-то момент внутри закрадывается такое ощущение, что старший попросту дурит его, играется или шутит, что сейчас он улыбнется глазами, зажмет сигарету краем губ и уйдет курить. Но этого не происходит. Это молчание неловкое, оно напряженное. Почему именно сейчас младший начинает так нервничать? Почему так волнительно снова посмотреть в глаза хена? У Юнги действительно волнующий взгляд. Опять он смотрит вовнутрь, а не на оболочку, опять он слегка прищурил глаза. Руки старшего тянут запястья Гука на себя, тем самым стирая расстояние между ними. Мин снова тянет Чона на себя и они оба падают на кровать. Довольный растерянностью младшего, старший улыбается своей белоснежной улыбкой. - Что? Испугался? - Гук на автомате и слишком быстро качает головой, мол, "конечно, нет, ты что". Ловко перевернувшись на другой бок, Мин подминает под себя младшего. И, черт возьми, как же сейчас прекрасна улыбка Юнги. Старший наклоняется к Чону и утягивает в долгий поцелуй, тщательно исследует рот младшего своим языком, не упуская возможности то углубляться, то отстраняться. Чон отвечает, плавно поддаваясь всем ласкам Юнги. Мин забирается руками под футболку Гука, водя кончиками пальцев вдоль ребер и боков, касается прохладными ладонями пресса. Эти еле ощутимые прикосновения становятся более чувственными для Чонгука, когда Юнги подцепляет кончиками пальцев затвердевшие соски младшего. Он слегка оттягивает, мнет их в то время, как язык сплетается с языком Гука. Чон поддается телом ближе на эти ласки и нежность. Ему никак не может повериться, что всегда ленивый, брезгливый и черствый Мин Юнги сейчас так нежен, так аккуратен. Это идет вразрез с первым впечатлением. Но у них отношения явно зашли дальше "первого впечатления", верно? Гук знал, что Юнги не такой, каким кажется, но чувствовал на себе это слишком редко, оттуда и острота непривычных ощущений. Губы Юнги отстраняются и плавно переходят к шее, там оставляют несильные поцелуи-укусы, непрерывно переходящие к ключицам. Губы Чонгука приоткрываются, а глаза закрываются, дыхание сбивается, сердцебиение учащается. Чон даже забывает, что хотел пошутить над хеном, мол "хен, ты уже спишь"?, но никак не вписывается. Слова пойдут вразрез с собственным телом. Ведь ему сейчас так... так. Мин, заставляя Гука чуть приподняться, стягивает с младшего футболку, тут же мимолетно подцепляя мягкими губами сосок Чонгука. Он спускается ниже и трется щекой о пресс младшего, ласково облизывая впадинку пупка, забираясь туда языком. Пальцы Чонгука забираются в волосы Мина, несильно сжимая светлые пряди. - Хен, ты хочешь мне отсосать? - все-таки задает вопрос младший. Однако в вопросе нет нот язвы или усмешки, все раскрыто и этого не скрыть. Возможно, расплавившись, Гук сам не заметил, как смешно выглядел его вопрос. Он-то сам думал, что держит себя в руках и все под контролем. Но Мина это изрядно позабавило, поэтому он, поднявшись к лицу Чона, прошептал в самое ухо: - А ты продержишься дольше пяти секунд? - горячо, жарко и как-то тесно. Младший шумно сглатывает слюну, не решаясь открыть глаз, не решаясь ответить хену. Гук сейчас ничего не знает, он, если честно, не уверен, продержится ли он дольше секунды, что уж там. Это его желание продолжить и эта его боязнь узнать - все смешалось в Чоне, когда он впился в губы старшего. Когда его руки принялись исследовать спину старшего, прощупывая каждый позвонок. Колено само просовывается между ног старшего, ладони сами спускаются и ложатся на упругую задницу, прижимая к себе. Тела сливаются в одно, когда Мин укладывается на Чона. Гук снова сглатывает, крепко схватив Юнги, трется о него бедрами, не выдержав, пару раз срывается на гортанное мычание. Тяжелое и глубокое. - Надо же, - усмехается Мин, расстегивая пряжку на ремне, но не успевает он добраться до молнии, как младший тянет его к своим губам, пальцы забираются под ткань джинсов и трусов и сжимают задницу, притягивают к себе и заставляют Мина продлить эти безнадежные трения бедрами друг о друга. Дыша через раз, младший сминает губы старшего, двигаясь все чувственнее и быстрее. Он чувствует, что хочет нисколько не меньше, чем Мин, да только вот у второго контролировать себя получается намного лучше. Возможно, в силу своей опытности? Опять в сознании всплывает лицо Чимина. Почему сейчас? Ведь сейчас его здесь нет. Сейчас здесь Юнги и он, так почему? Ведь неважно, плевать на то, что было раньше. Раньше - это раньше, сейчас - это сейчас. - Ты чего? - задает вопрос Мин в перерыве между поцелуев. Гук снова втягивает Юнги в поцелуй, заставляя старшего отвечать, отвечать с удвоенной силой и рвением. Как-то слишком резко успокоившись, Гук заставляет Мина уткнуться в его плечо, замедляя темп трений, переводя их в более плавные и непрерывные. Хочется пить, хочется выпить Юнги. Выесть его, выжать, вжать, прижать, зажать, сделать с ним что-то очень сильное, очень... не описать. Обрывистое гортанное мычание становится тихими стонами. Чон запрокидывает голову, Юнги нежно выцеловывает подрагивающий кадык младшего, двигаясь бедрами. У младшего уходит все, что находится под ним, он чувствует себя намного легче, чувствует, что осталось совсем немного. Поэтому, когда рука Мина сжимает член сквозь ткань, Гук кончает, испустив протяжный полу-вздох полу-стон. Он тяжело дышит, грудь его вздымается, видно, как бешено в ней колошматит сердце. - Надо же, - повторяет, усмехаясь, Юнги. На этот раз у него вырывается даже смех. - Заткнись, - просит Гук, не открывая глаз. - Это все? - по-прежнему лучезарно улыбается Мин. У Гука покраснели щеки, он снова сглатывает, руки сжимают простынь. Он открывает глаза и смотрит в сторону. Он не чувствует себя виноватым, но почему-то перед Юнги как-то даже дико стыдно. - Гук, посмотри на меня, - уже серьезным голосом просит Юнги. - Посмотри на меня, говорю, - как-то нехотя, но младший все-таки обращает взгляд на Мина. - Это ничего, - его ладонь ложится на сжатую руку Чона, а губы мягко целуют уголок губ. Кулак разжимается и пальцы переплетаются между собой. - Переворачивайся на живот, - полу-шепотом произносит Мин. Гук не понимает зачем, но переворачивается. Пальцы старшего слегка приподнимают бедра Чона, расстегивая на нем штаны и стягивая их вместе с трусами. - Что ты собираешься делать? - не понимает Гук. - То, что собирался сделать изначально. Я же не думал, что ты так быстро... - он не договаривает, за него это делает смех. - Юнги-а, - тянет Гук, интонацией прося прекратить насмешки над собой. - Ну что мне теперь, прощение еще у тебя просить? - Мин снова заходится смехом. - Не надо пока, - и, похлопав того по приподнятой голой заднице, произносит уже более серьезно: - Этого я не делаю, понятно? Только один раз, все последующие разы будешь заниматься этим сам, понял? - Что делать? - не понимает Гук. Он поворачивает голову, чтобы увидеть лицо старшего. У него очень красивое лицо - в очередной раз замечает младший, хотя это уже и не новость для него. Он видит, как Юнги выдавливает на пальцы какую-то вязкую жидкость. - Уж прости, что без аромата клубнички или какого-нибудь банан-персика. У меня от резких запахов кишки сворачивает и я блюю. Расставь ноги пошире, - просит Мин. Гук опять слишком громко сглатывает, он не спрашивает "зачем", потому что все понятно. Понятно и что за жидкость это, все понятно. Блять, а это пиздец как больно, да? Чон неуверенно выполняет просьбу Юнги. - Блять, расставь ноги, говорю. Так будет лучше, уж поверь, - вздохнув, Мин понимает, что лучше чем он, Гук не сделает, поэтому сухой и влажной руками он раздвигает ноги Чонгука. - Да не ссы ты, нормально все. - Я и не ссу, - младший думает, что голос у него самый спокойный и равнодушный, самый стойкий, самый твердый и вообще он сейчас на пике своей самоуверенности. Но Юнги знает правду. Он мягко целует Чона под лопаткой и, снова выдавив жидкости на руку, вводит в младшего два пальца. Вводит медленно и аккуратно, не причиняя боли, лишь только легкий дискомфорт из-за новизны ощущений. Постепенно ощущения перестали быть новыми и Гук к ним уже привык. Тогда Мин начал шевелить кончиками пальцев внутри и добавил еще один. - Еще немного расслабься, - просит Мин, целуя Чона в спину. - Хен, поцелуй меня, - просит Гук, расслабляясь по просьбе старшего. - Немного позже. - Нет, давай сейчас, - он смотрит на старшего таким взглядом, что тот не может не выполнить просьбы. Наклонившись к Чонгуку, Мин целует уже приоткрывшиеся губы. - Мне не удобно так. - Привыкнешь, станет удобно, - напоследок поцеловав, Мин возвращается к своему занятию. Пока одна рука растягивает Чона, другая поглаживает внутреннюю сторону влажных из-за спермы и смазки бедер, то приподнимаясь, то приспускаясь. Поглаживает его грудь, напряженный торс. - Хен? - М? - У тебя такие руки... - но он резко обрывается, решая, что хочет сморозить глупость исправляется: - Неважно. Юнги улыбается и смеется беззвучно, чтобы не расстроить и без того поникшего Чонгука. Чонгук чувствовал себя униженным Юнги, чувствовал, что старший в нем разочарован и что он, Чон, и в этот раз налажает. Он ведь не знает, как это, он ведь с Юнги еще ни разу. Он вообще еще ни разу так. Ладно, на выпускном ему было нормально, та девчонка сама была на порядок пьянее его и его мало волновало, понравилось ли ей или нет. Но тут же совсем другое дело. Тут же Юнги. Что чувствует Мин? Гук понимал, что не в том положении, чтобы спрашивать. Мин опять посмеется над ним, Чону станет только хуже, только больше захочется исчезнуть и он долго не сможет смотреть в глаза старшего. Но руки Мина такие действительно умелые, такие плавные и аккуратные, они все знают о Чонгуке. Чонгук сам о себе столько не знает. Он просто хочет, чтобы хен продолжал ему надрачивать, потому что ощущения совершенно другие, не то что сам себе. Гуку даже уже нравятся эти пальцы, двигающиеся в нем, нравится и дыхание и поцелуи, оставленные на его спине. Однако пальцы вынимаются, дрочка приостанавливается и Гук даже чуть приподнимается на локтях. - Подожди, сейчас, - спокойно говорит Мин. Младший слышит шуршание одеждой, звон пряжки ремня. Он глубоко и бесшумно вздыхает, еще не хватало, чтобы это услышал старший. Тогда он вообще от смеха передумает его трахать. Горячий и сочащийся смазкою член пару раз трется о проход Гука, заставляя того задержать дыхание и сжать губы в тонкую линию из-за ожидания. - Да все хорошо будет. Я тебя хорошо растянул, - Чон кивнул, сам себе кивнул. Он верил словам Мина. - Слышишь меня? Говорю, все хорошо будет, - наклонившись к младшему, Мин коротко целует того в губы. Юнги медленно начинает входить в Чонгука, слегка растягивая анус в разные стороны пальцами свободной руки. Направляя член, Юнги входит за первый раз до середины. Приложив еще немного усилий, входит до конца. Гук сжимает свои руки в кулаки и наконец выдыхает. - Ну вот, я же говорил, - у Мина как-то и дыхание сразу сбивается, и голос подрагивает. Гуку приходит в голову абсолютно бредовая мысль, которая заставляет чувствовать прилив возбуждения во всем теле. Неужели, Юнги тоже очень сильно хочет? Хочет Чонгука? Он терпел и был аккуратен потому что Чон нервничал? Он заметил, что Гук нервничает? И Юнги ведь сейчас наверняка хочет начать двигаться, верно? Чон, сглотнув, перехватывает инициативу на себя. Закусив губу, он самостоятельно насаживается на член, игнорируя легкие, но очень неприятные уколы боли в заднице. - Ну не торопись ты так, мелкий, - говорит Мин, поглаживая спину Чона своими влажными руками. У него покраснели кончики ушей, на лбу появилась испарина. - Не торопись, говорю. Привыкни, - Гук останавливается. Он, конечно, рад, но осадок на душе есть. - Хен, я хочу, чтобы и тебе... - но он опять не договаривает. Это на самом деле смущает намного больше, чем как себе представлял младший. Он-то думал, что все будет намного проще, что он не смутится и что все будет... не так. По факту же у него тянет внизу живота, в заднице неприятная ноющая боль, а тут еще и Юнги перед которым он спустил прямо в трусы несколько минут назад. Конечно, ему стыдно и хочется сделать приятно старшему. Однако уверенность в этом у младшего пропадает с каждой проходящей минутой. - Мне и так, - говорит Юнги, обхватывая пальцами член Гука. Он резко сжимается, вырывая из губ Мина громкий вздох. - Не сжимайся. - Прости, - выдыхает Гук, зарываясь лицом в подушку. Его руки заламывает в локтях Мин и сжимает запястья. Начинает медленно двигаться и надрачивать младшему, который выстанывает имя старшего в подушку. Это практически не слышно, но Мину этого достаточно, чтобы услышать. - Все хорошо? - спрашивает старший, слегка наклонившись к Чонгуку. - Угу, - мямлит в подушку Гук. Мин постепенно начинает набирать темп, не вызывая у младшего никакого протеста, скорее наоборот, так как он сам поддается заданному темпу хена. Ему по-прежнему тесно, жарко и душно. Он выныривает лицом из подушки и хватает воздух ртом. - Подушку мою не заслюнявь, - выдыхает Мин. - Поздно, уже заслюнявил, когда ты моего члена коснулся, - Чонгук чувствует, как член Юнги в нем дергается, у младшего перехватывает дыхание, у него сердце подскакивает к горлу. Ему хочется сейчас говорить, говорить, много говорить и не затыкаться. Сказать Юнги все, что он знает о нем, все, что думает, сказать, что он чувствует, расспросить о том, что чувствует Мин. Так много всего накатывает на Чона из-за такой казалось бы мелочи. Но. Эта мелочь особенная, потому что вызвана им, Гуком. Потому что это реакция Мин Юнги на слова Чонгука. Чувствуя мурашки во всем теле, младший осознает, что теперь приятное чувство легкими волнами накрывает его, и он невольно прогибается в спине. Юнги крепче сжал запястья парня, закусил губу и ускорил темп проникновения. Тело под ним так красиво выгибалось, так хотелось увидеть лицо этого парня. Увидеть, как он зажмуривает глаза, услышать еще громче свое имя на его губах. В этом вся красота, в этом вся эстетика, в этом все желание. Все в Чонгуке. В Чонгуке, который: - Хен, ах, кажется, ах!.. немного левее, - Юнги меняет угол проникновения. - Д-да, хен!.. - в Гуке, который, когда ищет защиты в Юнги, называет его "хеном". Не потому что уважает, не потому что вежливая форма, потому что знает, что Мин намного надежнее его самого. За Мином защита. А это "хен" - сигнал, что Гук ищет защиту, сам не зная, что ищет. Мину нравится, что Гук хочет сам смотреть на него, нравится, что у него слюна стекает на его подушку. Нравится, что его темп соблюдается покорно и доверчиво. Нравится, что Гук периодически невольно сжимается. Нравятся эти стоны-вздохи и периодически проскальзывающее между ними его собственное имя. Ему хорошо внутри Гука, взгляд которого с доверчивого сменяется хищным взглядом. У Мина предчувствие нехорошее, нехорошее касательно этого взгляда, но сейчас на него плевать. Так вот, забегая вперед, можно подтвердить, что это предчувствие - правда чистой воды, что интуиция Мина Юнги его еще никогда не подводила, хотя лучше бы это было неправдой. Во взгляде младшего проскальзывает "хорошо ли тебе, хен?". Оно читается достаточно четко и понятно, чтобы Юнги понял это. Он так же понял позицию младшего, понял, почему тот не озвучивает ни один из вопросов, что во взгляде проносятся бегущей строкой. Поэтому Юнги прибегает к маленькой хитрости, к которой прибегал лишь в тех случаях, когда хотелось подразнить или раззадорить. В этом же случае это дело применялось, чтобы приободрить и вселить больше уверенности в младшего. Мин наклоняется чуть ближе к уху Чонгука и начинает гортанно стонать, наращивая темп до максимального и вместе с этим увеличивая громкость. Он шипит, приукрашая действительность, гортанно мычит. У Гука в это время внутренний переворот ощущений. Там и сладкие стоны его хена, там и его рука, дрочащая младшему, там и эти чертовы толчки, после которых остается какое-то тягучее чувство, что все большими и большими волнами накрывает голову Чонгука. И наконец Гук стонет в голос, потеряв оставшиеся капли стыда, неуверенности, робости. Ему сейчас о-ху-ен-но, потому что он сейчас в руках Юнги, а он с Гуком ничего не сделает плохого. В этом Чонгук уверен на сто процентов. Чувствуя приближающуюся волну, что накроет Гука с головой, младший произносит имя Юнги громко, это имя лишь наполовину произнесено, на другую половину это полноценный стон, это полноценное выгибание спины, это крик, это выплеск на живот и чужую белоснежную сморщенную от влажности руку. Это все чувства одновременно, это и доля стыда и неудобства, это и раскрепощенность, это и любовь, это и желание. У Чонгука кружится голова, у него звенит в ушах, в груди рьяно колошматит сердце, в глотке ком, который сглотнуть никак не удается. Насладиться остатками оргазма у него не получается, так как Юнги все еще вдалбливается в его наполовину размякшее тело. Поэтому Гук берет себя в руки и продолжает движения. Старается, это видно, это слишком очевидно для Мина, у него не может не появиться улыбки на лице. Он отпускает руки Гука и крепко сжимает теперь уже его талию, жестче дергая того на себя, так, что будь тот хорошенько не подготовлен, то старший его наверняка бы порвал. И теперь уже Юнги кончает, толкнувшись последние два раза в Гука. Но Гук почему-то не чувствует в себе выплеснувшуюся из Юнги сперму. Юнги выходит из него и снимает презерватив, завязывая его в узел, аккуратно бросает резинку на пол. Устроившись рядом с Гуком, Мин наблюдает на спине младшего сверкающие дорожки пота. Он стирает их рукой, младший не поворачивается, но его разгоряченное тело слегка вздрагивает. - Повернись, - просит Мин, мягко водя ладонью по спине. - Гукки, - у младшего из-за этого чертового "Гукки" сердце в очередной раз подскакивает, хотя до сих пор еще не пришло в норму. Он поворачивается к Юнги. - Что? - спрашивает он, словно ожидая наказания. Куда делась вся уверенность с этого лица? Юнги мягко целует Гука, а тот охотно углубляет и обсасывает язык старшего, подаваясь телом к нему навстречу. После поцелуя Гук очень хочет устроиться поудобнее на плече старшего, как тот встает со словами: - Я покурить. - Покури здесь. Не уходи, - Юнги остается, вздыхая, но не закуривает. Просто гладит младшего по волосам. - Юнги? - М? - А давай теперь я тебя? - Что "меня"? - Ну, поимею. - Мозги сначала поимей. Только войдешь - сразу кончишь, - усмехается старший. - Да блять, нет, - возмущенно выдает Гук. - Я смотрю, у кое кого тут сил поприбавилось, - Юнги чуть привстает, снова укладываясь на младшего. Гук уже ничего не отвечает, это за него делают руки, крепко прижимающие к себе тело хена, губы, впивающиеся в шею Мина.