Гладиатор

      Милий Скарлетт расстарался на славу — всего за пару месяцев, под его пристальным руководством, на побережье Фуцинского озера выросли трибуны, казармы и раздевалки для гладиаторов и даже небольшая пристань. На самой водной глади уже красовались двадцать четыре корабля: десять больших галер и четырнадцать более маленьких и маневренных трирем, которые для удобства зрителей были выкрашены в красный и синий цвета. Прекрасное и впечатляющее зрелище, хотя если бы у эдитора и его дочери было больше времени на подготовку, то можно было бы и увеличить масштаб мероприятия. На этом озере вполне может поместиться больше пятидесяти судов. Кто знает, быть может, однажды они смогут организовать и подобное.       Сейчас смотря на все это великолепие, Эльза гордилась своим отцом и собой, ведь она принимала в организации непосредственное участие. Безусловно, это самое масштабное и яркое представление из всех, что устраивались в Римской Империи. К наумахии все готово, остались последние штрихи и тренировки — уже через два дня здесь состоится кровавое представление, что поразит воображение граждан Рима. Вот только помимо радости и предвкушения девушка ощущала еще и беспокойство.       — Волнуешься? — Милий бесшумно подошел к задумчивой дочери, которая выглядела уставшей и измотанной, казалось, что её что-то тревожит и мужчина догадывался что, а точнее кто. Он и сам волновался за судьбу триерарха, к которому проникся уважением, да и к малышке Венди мужчина уже привык и не хотел её расстраивать. Жаль, что ничего не изменить, только выжив в сражении, Жерар сможет вернуть себе не только свободу, но и честное имя и права гражданина.       — Да, это самое масштабное празднество из всех, что мы организовывали, к тому же о нем просил сам цезарь… Если что-то пойдет не так, нам конец! На кону наше благосостояние, честь семьи и возможно, даже жизни. Всего одна ошибка и наши конкуренты уничтожат нас, сотрут в порошок, да так, что через месяц никто и не вспомнит об эдиторе Милии Скарлетт.       — Не волнуйся, все пройдет безупречно, — мужчина обнял дочь, чтобы успокоить её. Он и сам волновался по этому поводу, но не мог показать этого Эльзе. Его малышка должна быть уверенной в своем отце и том, что все пройдет, как по маслу. — Кстати, ты уже распределила гладиаторов и заключенным по «армиям»?       — Да, у всех будет равное количество «солдат» и кораблей. Думаю, нам не обязательно слепо следовать исторической достоверности. Каждая наша маленькая армия имеет право на победу и греки, и персы. Это создаст особую интригу и подогреет интерес к наумахии.       — Ты совершенно права, чем неожиданней будет исход, чем яростней и кровавее битва, тем лучше.       — Это будет настоящее пиршество крови, — печально вздохнула Эльза, вновь устремляя взгляд на озеро, где на кораблях тренировались гладиаторы. Среди этих сильных мужчин был и Жерар, который уже примерил форму греческого полководца. Девушка улыбнулась — ему идет… Сердце забилось немного быстрее от волнения. Возможно, это последние дни, что они смогут увидится в этой жизни. От этой мысли становилось нестерпимо больно, Эльза не желала смерти Фернандесу… Больше не желала. *** Вечером того же дня       Эльза, кутаясь в теплый шерстяной плащ, шла темному коридору казарм, в которых жили гладиаторы и заключенные, в ожидании, возможно, последнего дня своей жизни. Она понимала, что ведет себя опрометчиво и глупо, но она женщина и может позволить себе иногда подобное. Вот только на душе неспокойно, да и сердце бьется, как сумасшедшее.       Скарлетт замерла у нужной двери, не решаясь войти — всех участников наумахии держали в комнатах по десять человек, но для Жерара сделали исключение. Отчасти от того, что он обучал всех гладиаторов, а отчасти из-за особого отношения к нему семейства Скарлетт, так что мужчина был один в небольшой комнатушке, два на два пассуса.       — У меня нет времени на сомнения, — девушка отодвинула засов и открыла скрипучую дверь. Эльза скривилась, наверняка, этот звук был слышен далеко за пределами казарм, но отступать было поздно, а потому Скарлетт решительно вошла в темное помещение.       Жерар не спал, он сидел на лежанке, что служила ему кроватью, и смотрел в маленькое окошко, в котором виднелся кусочек ночного неба, напоминающий о свободе. Мужчина перевел задумчивый взгляд на свою позднюю гостью и ухмыльнулся.       — Неужели ты по мне соскучилась, настолько сильно, что позабыв о приличиях, пришла посреди ночи? — карие глаза опасно сверкнули в темноте. — Учти, я могу и не сдержаться, особенно если учитывать, что в скором времени могу расстаться с жизнью.       — Прекрати нести чушь! — раздраженно фыркнула девушка, радуясь тому, что в темноте не видно то, как пылают её щеки от смеси гнева и смущения. — Я пришла… пришла…       — Неужели я прав? — Ферннадес поднялся с узкой лежанки и тут же оказался рядом с девушкой, что последнее время занимала у него все больше мыслей.       — Идиот! Тебе нужно бежать, причем уже сегодня! Так ты сможешь избежать бойни, — быстро проговорила Эльза. Она понимала, что если Жерар согласится они больше не увидятся и это причиняло боль, но она готова была пойти на это, лишь бы быть уверенной в том, что этот мужчина выживет. — Ты сможешь забрать Венди, я даже денег вам…       — Хватит! — триерарх притянул Скарлетт к себе, заглядывая в её глаза. Взгляд мужчины был полон силы, недовольства, решительности и раздражения. — Я не сбегу!       — Но почему? — Эльза обвила шею Жерара своими руками, теснее прижимаясь к нему. Это было похоже на безумие, но она была не в силах противостоять своим желаниям.       — Это не выход. Я хочу оправдать свое имя, хочу, чтобы у моей сестры было достойное будущее, хочу иметь возможность быть рядом с тобой, но для этого мне нужно быть свободным человеком, а не беглецом.       — Но ты можешь погибнуть, — девушка поджала губы, пытаясь таким образом успокоиться.       — Это цена за свободу и возможность осуществить свои мечты и желания, а потому я останусь и выживу, — Фернандес впился в манящие губы девушки страстным поцелуем, наслаждаясь сладостью и остротой ощущений. Жерар понимал, что не достоин этой девушки, но готов был бороться за нее и доказать Милию, что он может доверить ему свою обожаемую дочь. Вот только, чтобы осуществить это, ему придется сражаться и выжить в той бойне, что скоро состоится.       — Обещай, что выживешь, — прошептала Эльза, когда поцелуй прервался.       — Обещаю, — ухмыльнулся триерарх. — А теперь иди, тебе нужно отдохнуть, да и мне тоже.