Валлийский девственник

Последнее, что Тэрон успел заметить, когда Колин уводил его, что к Мэтту пришли слуги, чтобы прибраться в комнате. Где они были раньше, спрашивается. У дверей встала новая охрана, тела предыдущих стражников успели куда-то оттащить. Омега содрогнулся, понимая, наверно впервые, насколько сильно альфы могут сходить с ума. В его родном ярлстве альфы знали, что такое честь, а омеги умели защищаться, да и на справедливый суд всегда можно было рассчитывать. Колин почувствовал, как вздрогнула чужая рука в его захвате, притормозил и пристально взглянул в глаза Тэрона. Но тот слишком устал, чтобы иметь возможность изобразить на лице хоть какие-нибудь эмоции. Они спустились вниз и прошли сквозь большой зал под гробовое молчание ошарашенных слуг и рыцарей. Тэрон, залитый кровью, с топором в руке, своим видом заставил с визгом отскочить повара, не заметившего их сперва. Внутренний двор все еще был полон людей и лошадей, никуда уже не торопящихся. Они тоже недоуменно проводили взглядом милорда с пленным викингом, уходящих все дальше, пока они не скрылись за воротами конюшни. Здесь было темно и прохладно, хотелось упасть в стог сена и заснуть прямо так. Что, что этот сакс от него хочет? Он убьет своего пленника за то, что тот убил рыцаря? Тэрон слишком плохо знает английские законы, может, и так. — Забирайся. Перед Тэроном знакомая бадья, здесь мылся он и все слуги. Только раньше он всегда попадал в воду последний, когда она была уже серая от грязи, а сейчас она почти прозрачная. Омега трясет головой, он хочет спать, он устал, даже сил нет спорить с саксом никаких. — Залазь, говорю, — голос Колина не такой, как обычно, мягкий, хотя он уже начинает злиться. Этот викинг помог ему, и он в свою очередь ведет себя очень снисходительно. — О, Господь Всемогущий, сакс, можно хоть один день будет не по-твоему? Один раз? Что же с вами, альфами, не так?! Тэрон взрывается, всаживает топор глубоко в дерево бадьи, складывает руки на ее край и опускает на них голову. Пусть сакс делает все, что захочет. Нет сил все это терпеть, никаких вообще сил. Он никак не ожидает, что Колин подхватит его за ноги и поднимет, переваливая тело омеги через край и бросая его в воду. Волна окатила ноги Ферта, забрызгала его одежду, но он удовлетворенно скрестил руки на груди и прикрыл глаза. Он и так слишком много думал о Тэроне эти дни, о том, что тот может сбежать, пока не будет хозяина в доме, о том, что ни в коем случае не должен позволить ему этого сделать. Колин потер ладонями лицо. Он тоже устал, ехал без остановки несколько часов, а первым делом спросил, не как шли дела без него, а где Тэрон. Он ведь серьезно испугался, когда увидел, что обычное место викинга пустует. Его холодом проняло, и, кажется, он не уверен, что не кричал, когда требовал сказать, где пленник. Из мыслей альфу вытаскивает осознание того, что Тэрон не вынырнул. Он перегнулся через край и увидел, что омега лежал на дне, словно потеряв сознание. У Колина опять сдавило в груди; он схватился за края бадьи, подтянулся и сам оказался в воде, одним движением ныряя и с силой вытаскивая омегу со дна, ухватив его за одежду. Ферт думал, что тот наглотался воды, притянул его спиной к себе и хотел уже было вытащить, прижав поплотнее. Но сиплый голос остановил его. — Даже спокойно умереть не дашь? — Зачем?! — Колин не осознает, что кричит это Тэрону в ухо, не отпуская ни на дюйм, зло встряхивая в руках. — Зачем? — А зачем жить? Сакс, к чему все это? Ходить в кандалах много лет, очень много. Ничего больше нет в моей жизни, я буду падать все глубже, гораздо глубже, чем дно этого корыта. Не лучше ли уйти сейчас. Смерть для моего народа — это не то же, что для вас. Пусть меня и не ждет Валгалла, но… — Тебе нужно поспать. Отдохнешь, и твои мрачные мысли уйдут. Тэрон качает головой, усмехаясь. Его лица не видно, но Колин знает, что это усмешка, грустная усмешка. Альфа никогда не смотрел на все происходящее со стороны своего пленника. Ему всегда было все равно, а теперь он противоречиво хочет одновременно и снова заковать омегу в кандалы, чтобы не видеть его целыми днями, и никуда не отпускать, убивая любого, кто на него хоть посмотрит. — Постой смирно еще немного. Колин набрал горсть воды и начал отмывать лицо Тэрона от остатков запекшейся крови, оставлявшей на воде розовые разводы. Омега дышал ровно, слабо дрожал от холодной воды. Прошло немного времени, и Ферт закончил, выбрался из бадьи, помогая вылезти Тэрону. — Иди в дом. В свою комнату. Омега посмотрел на него долгим взглядом, а потом пожал плечами. У него все равно не было ни сил, ни желания бежать. Он мог бы выдернуть топор, все еще торчащий из деревянной стенки, и вогнать его Колину промеж глаз. Колин знал, что он этого не сделает. Колин знал, что он пойдет куда велено. Тэрон вышел, все еще мокрый, не оглядываясь назад. Вокруг уже никого не было, солнце садилось, и его не было видно из-за дома, по небу расплылись оранжевые всполохи. Омега осмотрелся впервые с тех пор, как он попал сюда. Часовые у ворот и по периметру стены. Безнадежная затея — сбежать отсюда. Тэрон смотрит и смотрит, пока его взгляд не натыкается на цепочку людей, идущих короткими шажками в окружении рыцарей. Это были его друзья. Великий Один, они так похудели, плелись, связанные одной цепью под присмотром стражи. Сердце Тэрона сжалось, он сморщил нос, чувствуя, как слезы подступают, вот-вот грозя покатиться по щекам. Легче не стало, когда один из пленников заметил его и окликнул остальных. Те замерли и уставились на омегу, игнорируя ругань стражи, опасно схватившейся за мечи. И вдруг Тэрону поверилось. Вот сейчас они могут справиться, перебить всех, сбежать; их воинственного духа хватит, чтобы уничтожить здесь всех, как их предки когда-то, плывшие на единственном снеккаре, вслепую, не ведая, что ждет их — смерть или вечная слава. В лучах закатного солнца Тэрон высоко поднял голову, сжал руки со все еще незажившими следами кандалов в кулаки и сделал шаг вперед. И натолкнулся на протянутую поперек его груди руку. Колин не смотрел на него, мрачно буравя глазами застопорившихся викингов. Осаживал их взглядов, понимая, что если они сорвутся, то без жертв не обойдется. Но тут, неожиданно для него, Тэрон сделал шаг назад, а затем и вовсе отвернулся и пошел в дом. Колин замер как стоял — с протянутой рукой, глядя ему вслед и не замечая, что колонна викингов опять двинулась. Он не понимал, что произошло, кто вообще для них этот омега? Почему они его слушаются? Как он попал на этот корабль? Кто он такой? Зачем язычникам в путешествии омега? Под ребрами Колина неприятно кольнуло. Может, он нужен был, чтобы ублажать отряд? Но тогда как с ним мог плыть его брат, их командир, и разрешать это? Может, у этих варваров другие представления о том, что допускается, а что нет? Колин бьет о землю ногой, чертыхается негромко, а потом, совершенно потеряв терпение, идет в дом, поднимается наверх, с намерением выяснить все раз и навсегда. Но его отвлекает слуга, передавший, что Мэтт хочет его видеть. Колину приходится взяться за дела, которые накопились за его отсутствие. Все уже улеглись спать, когда он вспомнил о Тэроне. Что бы там ни было, ничего не поменялось. Колин благодарен за его помощь Мэтту, но в остальном они все еще враги, а Тэрон поклялся убить его за смерть своего брата. С холодной головой принимать решения гораздо легче. Альфа отдает приказ, чтобы завтра на омегу снова надели кандалы. Достаточно тот проходил на свободе. Той ночью Ферт спал плохо. Он видел драккары, далеко на горизонте, плывущие к его берегам.