Фредди Лаундс: Восхождение

Город на берегу Чесапикского залива встретил Фредди нескончаемыми дождями. Промаявшись месяц, она неожиданно для себя нашла место в «Дэйли Рекорд». Дело было так. Однажды вечером она меланхолично протирала стаканы за стойкой бара в более-менее респектабельной части города. Яркая девица автоматически вызывала у посетителей желание пропустить стаканчик-другой и поболтать о чём-то приятном. Справившись наконец со стаканами, она вышла на тёмную улицу и наткнулась на что-то, что сначала приняла за груду мусора. В каком-то смысле это так и было — мёртвый белый мужчина средних лет лежал, раскинувшись прямо на мокром асфальте, облачённый в потрёпанный карнавальный костюм Пьеро. В тусклом свете фонарей было видно, что на его бледной щеке тщательно нарисована слеза, а глаза аккуратно вырезаны. Фредди достала из сумки фотоаппарат и сделала несколько кадров. Через пятнадцать минут она уже стучала в дверь редакторского отдела «Дэйли Рекорд», а на следующее утро в газете вышла её эксклюзивная статья с огромными фотографиями на первом развороте — правда, на обложку поместили лишь отцензуренные их варианты. А ещё через два часа Фредди стала официальной сотрудницей издания. Впоследствии Фредди жалела только об одной вещи: что не она, первой встретившись с жертвой этого убийцы, придумала ему хлёсткое прозвище «Чесапикский Потрошитель». То, что она преспокойно перешагнула через труп и помчалась в редакцию ближайшей газеты, никогда не беспокоило её совесть. Призраки прошлого были надёжно заперты в дальних комнатах её разума, и они не могли воспрепятствовать ей ухватиться за так вовремя подвернувшийся шанс. Фредди изменялась, черствела, кора на её душе утолщалась, скрывая нежную подрагивающую плоть и тонкую сетку сверхчувствительных нервов. Получив место в такой солидной фирме, Фредди поняла, что вытащила золотой билет, и бросила все силы на штурм карьерных вершин. Благодарение Господу, Балтимор уже тогда был городом мрачным и пропитанным преступлениями не хуже какого-нибудь Готэма, так что не приходилось далеко ходить за новостями. Но, к сожалению, далеко не все преступления были такими же впечатляющими, и чаще дело ограничивалось какой-нибудь скучной банальной поножовщиной. Так что Фредди приходилось оттачивать своё мастерство на статьях о лечении рака, писать которые она научилась в совершенстве. Такие статьи всегда увеличивали продажи газеты, потому что отчаявшиеся родственники готовы были поверить в любую чушь, лишь бы оттянуть конец или облегчить страдания близких. Так продолжалось семь лет, пока Фредди не почувствовала, что дальше в «Дэйли Рекорд» ей не взлететь. Она была слишком язвительна, чтобы ладить с начальством, и слишком независима, чтобы терпеть унижения. И вот когда начальник отдела зазвал её после совещания к себе в кабинет и начал хватать за коленки, Фредди с размаху влепила ему пощёчину и тут же написала заявление об увольнении. Казалось, что для неё вновь настали прежние времена, когда она только что приехала в Балтимор и скиталась без работы, но это было не так. Фредди прекрасно освоила ремесло журналиста, и даже больше — она научилась тому, что даже самые отчаянные журналисты не рискуют пускать в ход. И поэтому она избрала своим поприщем самую скандальную и самую рискованную арену — жёлтую прессу. Понимая, что на собственное издание у неё не хватит капитала, Фредди зарегистрировала собственное интернет-издание TattleCrime.com. И уж тут она развернулась на полную! Природное нахальство в сочетании с недюжинной смекалкой сделало Фредди настоящей головной болью для полиции и ФБР всего Восточного побережья. Она рыскала, как лисичка, вынюхивая и выискивая сенсации, не гнушалась подкупом, обманом или даже прямым нарушением закона, чтобы добыть нужную информацию, и за год добилась того, что её издание стало одним из самых популярных в Мэриленде. Особое внимание она уделяла Чесапикскому Потрошителю, помня, что именно он когда-то дал ей шанс пробиться в этой жизни. То, что она испытывала к нему, было сложной смесью невольного восхищения и отвращения — где-то в глубине души Фредди никогда не забывала того, что такой, как Потрошитель, сделал с её семьёй. Но это никогда не мешало ей писать свои статьи. После громкой поимки доктора Абеля Гидеона, которого признали этим самым Чесапикским Потрошителем, Фредди пришлось переключиться на других маньяков. Так она впервые столкнулась с Уиллом Грэмом — и впервые за много лет вынуждена была лицом к лицу увидеть всё то, о чём она так старательно забывала всё это время. Зрелище полуразложившихся трупов, на которых выращивали грибы, могло вызвать тошноту даже у привычных к таким картинам федералов. Но Фредди, проникнувшая к месту захоронения под видом мамы одного из обнаруживших его мальчиков, смотрела не на них, а на спецагента и любимую лошадку Джека Кроуфорда, о котором уже успела так много услышать. Она смотрела и чувствовала, как скручиваются её внутренности в тугой комок, как панический ужас расползается по венам, как ноги прирастают к земле — она вновь видела перед собой того самого ублюдка, его шевелюру, его очки и холодное мерцание в глубине глаз.