***
— Тэра, ты уволена, — равнодушно говорит мужчина, перебирая папки на своем столе. — Почему? — как бы делая вид, что не в курсе, интересуется девушка. — Вчера, в одиннадцать ночи, ты волшебным образом исчезла из универмага, никому ничего не сказав. Сегодня ты заявляешься на работу, выглядя так, будто бы не ночевала дома. А еще за тобой три косяка, которые нужно было исправить, а не добавлять к ним новые, — с улыбкой отзывается бывшее начальство, постучав по столу стопкой бумаг. — Ты свободна. Нахмурившись, шатенка вышла из кабинета ненавистного мужчины и направилась к выходу, уже предвкушая, как будет орать на свою младшую сестренку, потому что больше не на кого. Родителей она и в помине не знала, а пятнадцатилетней девчонке вовсе плевать на все. Жизнь у Тэры не задалась с самого начала. С момента, когда она сделала свой первый вздох. — Ненавижу. Шел дождь. Девушка наступала на лужи своими старыми балетками, от и до промокнув. Ее прическа испортилась еще вчера ночью, макияж поплыл от слез и капель дождя, блузка приняла розовый цвет из-за крови, а юбка карандаш разошлась сзади по шву. Как проститутка, честное слово. — Ока Мадока. Пятнадцать лет. Живет со старшей сестрой. Родителей нет. Вчера была в ночном клубе, где, судя по видео, ее спас Чонгук, — слышит она неподалеку. Девушка подошла к своему старому домику и увидела, как какие-то двое мужчин усаживают её заспанную и разбитую сестру в машину, озвучивая информацию о ней. — Идеально. Директор будет доволен, — засмеялся один из них, как только запихал измученное тело девушки в салон машины. — Эй! — опомнилась шатенка и начала подбегать к машине, как вдруг та тронулась, а потом вовсе скрылась за поворотом. Отлично, теперь еще и сестру украли. Просто не день, а сказка! Тэра забежала в дом и проверила, есть ли у нее хотя бы немного денег для того, чтобы оплатить такси. Ведь кто захочет везти за бесплатно девушку с видом проститутки? Разве что она отплатит натурой. Не иначе. Найдя в шкафу несколько вон, Тэра выбежала из дома.Выйдя на улицу, она поймала первое попавшееся такси, за рулем которого сидел пожилой мужчина. По радио играла старинная музыка. Указав направление, девушка начала паниковать из-за того, что ее жизнь на грани полного разрушения.***
— Подъем, Гукки, — пинает кровать директор, отпрыгивая немного назад, когда видит проснувшееся лицо парня. Гук продирает глаза и смотрит на часы: он проспал всего четыре часа. Боль в мышцах сводила все тело, а раны от игл покрылись корочкой, точнее сказать, легкой пленкой, которая при малейшей попытки пошевелиться тут же рвалась, и из раны сочилась свежая алая кровь. — Если испачкаешь форму, стирать ее будешь сам, — съязвил директор, наблюдая за дырами в теле парня. Гук лишь озлобленно посмотрел на мужчину и встал с кровати. — Во сколько мне подойти? — сонным голосом спрашивает Гук, смотря в наглые глаза мужчины, что стоит в двух метрах от него. — Через двадцать минут жду тебя в зале. Люди уже почти собрались. Сегодня у тебя пять мишеней. Если хоть один раз промахнешься, — пригрозил директор, на что Гук лишь ухмыльнулся. — Ясно, — сопит Чон и направляется в сторону директора, а тот, в свою очередь, трусливо пятится назад. — Ну, я пойду, — дрожащим голосом говорит директор и буквально вылетает из комнаты, когда Гук подходит чуть ближе метра. Чонгука забавляет такая реакция директора. Он боится Гука буквально всем телом и душой, но продолжает делать вид, будто бы его вовсе не пугает взгляд брюнета и его сила воли, а также умение и готовность в любой момент пустить человеку пулю посередине его лба. После того, как Гук налепил пластыри на кровоточащие раны, он натянул белоснежную рубашку на накаченное тело, затем кожаную куртку. Штаны он не снимал, он практически живет в них. Изредка лишь, когда посещает душ, Чон снимает их. И дурацкая его привычка никогда не расчесываться, хотя волосы отрасли достаточно. По крайне мере, челка расположилась на половину лица. Ну и пусть, так он выглядит более коварным. Хотя, его и так остерегаются многие. Обнаружив, что Чимина в комнате не было уже давно, так как его подушка не была достаточно теплой, Гук решил найти своего друга и извиниться за вчерашнее. Переборщил, с кем не бывает. К тому же, эта черта - вспыльчивость – придает Чонгуку ещё большее влияние. Еще благодаря этой черте его обходят стороной даже сеульские кошки. — Добрый день, уважаемые гости, — слышит парень за дверью скользкий голос директора. — Я готов представить вам своего лучшего ученика, мастера и настоящего бесстрашного героя – Чон Чонгука! Благодаря ему, наша школа зарабатыват себе статус и звание, благодаря ему мы видим, что нет предела всему. Берегитесь, ведь Чонгук может все! Поняв, что Гук оставил пистолет в комнате, он тут же рванул обратно, встретив по пути пятерых человек, чьи лица были закрыты карнавальными масками. Лицо Гука слегка скривилось, чего только не придумает этот сумасшедший, чтобы вылизать задницу начальству и добиться повышения! Но сейчас это не имело значение, ему нужно было вернуться в комнату. — Чонгук, подожди! — окликает его дежурный, ведущий пятерых на «казнь». Гук послушно останавливается и оборачивается, сверля парня взглядом. — Выбери мишень… С кого начнешь? — с трясущимися руками мямлит дежурный. На лице брюнета проскальзывает ухмылка, после чего он медленно направляется в сторону парня. Пройдя мимо предлагаемый мишеней, брюнет становится против дежурного и шепчет: — Может, мне начать с тебя? — у паренька аж штаны намокли от одного только взгляда, поэтому он шумно сглотнул. — Шучу. Начну с этого, — выбрав случайного подопечного, Гук молнией удаляется в комнату и находит оружие, после чего открывает магазин и ссыпает несколько патронов. Убедившись, что оружие готово к применению, Чонгук молниеносно оказывается напротив зала, где сейчас он вновь лишит нескольких людей жизни. — А вот и он, — представляет опоздавшего директор, пытаясь успокоить свой нервный тик. Чонгук кланится, сохраняя спокойное лицо и проходит вглубь зала. Его не интересуют заевшиеся чиновники или люди из администрации, проседавшие свои толстые задницы на скрипучих стульях. Ему уже было интересно посмотреть, кого в этот раз придется расстреливать. У него было что-то вроде фетиша, когда приводили новеньких. Гук всегда мечтал, чтобы среди случайных мишеней вдруг оказался его отец. И пусть это невозможно, но Чонгук сводил зубы от мысли, что за маской человека с крупной массой тела стоит его биологический папаша. — Чонгук выбрал первую мишень, — громко объявляет директор, толкнув человека в центр. Сегодня не было никаких столбов, обычный бесчеловечный расстрел. Молодой человек в маске клоуна еле прошел вперед. Гук видел его безразличные глаза, полные когда-то пережитого горя и страха. Страха жить. Этот человек вовсе не боялся умереть. Он умер морально уже очень давно, и это видно. — Юн Мин Сок, бывший владелец тату-салона, — представляет публике директор. Те внимательно следят за Чонгуком. Он сконцентрирован. За дверью стоял Чимин и вслушивался в каждое слово, пытаясь не то что услышать, но и увидеть происходящее. Его любопытство всегда брало над ним вверх. — Итак, приготовились, поехали! — рявкает директор. Чонгук, ни секунды не медля, решительно взводит курок напротив сердца юноши. Мгновение — и труп лежит под ногами брюнета. В глазах людей паника, ведь Чонгук не выражает никаких эмоций. Сплошное безразличие и усталость, желание покончить со всем этим быстрее. — Следующий! — одержимо тараторит краткую биографию директор и дает сигнал. Еще минус одна мишень. — Браво! Также, совершенно легко и без малейших затруднений, Гук справляется с оставшимися двумя. Остается последний. В маске золушки. — Но, а это мой личный подарок, — с сумасшедшим видом, директор лично подводит последнего человека в центр, поставив лицом к лицу напротив Гука. Чонгук едва ли успевает понять, что напротив него стоит девушка. Молодая, невинная и потрепанная. Она еще не понимает, где находится и что ее ждет. Она не кричит и не просит остановиться, как предыдущие. Она молча смотрит на Чонгука, а у того мурашки по затылку бегут, когда директор озвучивает ее мини-биографию. — Ока Мадока. Подросток. Вчера была найдена около клуба. Сирота, — заглянув в глаза Чонгуку, директор заливается диким смехом, а публика настороженно что-то обсуждает. У Гука глаза навыкате. Девушка. Напротив него. Всего в метре от него. Девушка. Настоящая. С грудью, с длинными волосами и тонкими ногами. Самая настоящая девушка. Та самая, которую он спас буквально пару часов назад. — Ну, Гукки, давай контрольный! — командует мужчина, угомонив свой истерический смех. Но Чонгук не торопится поднять ствол напротив тела молодой особи. — Чонгук? Он ничего не слышал. Он ничего не чувствовал. Гук словно погрузился в транс, в астрал, где только он и эта девушка. Он давно не стоял вот так близко к представительнице женского пола, давно не ощущал запах женских духов, давно не видел такие изящные черты. Его трясло, не по-детски трясло. — Чонгук? — снова переспрашивает директор, а у Чонгука руки уже еле держат ствол в руках. — Чонгук, черт возьми! Тот словно пробуждается. Что-то щелкнуло в голове, из-за чего у Гука машинально сработал рефлекс и он зажал спусковой крючок. Он не промахивается, и на удивление попадает девушке не в сердце, а в голову. Моментальная смерть. Пятый труп в центре. У Чонгука выпадает пистолет из рук. Комиссия, состоявшая из четырех-пяти человек поднимается на ноги и аплодирует юноше, который только что уложил пятерых. Но Чон никого не видит. Он видит только красную дыру на лбу ни в чем не повинной девушки. Сейчас его до жути воротило. Его трясло, как никогда. Как не трясло при первом его убийстве. Как не трясло даже во время ранения или употребления антистрессовых препаратов. Его не трясло так сильно даже в универмагах или бутиках, где много девушек. Его тело просто кричало «убийца!».