School Killers

      Всю ночь Чонгуку снились кошмары. Он трижды просыпался и трижды засыпал, но видел один и тот же сон. Чон крепко держит ствол пистолета и убивает сначала одну, затем другую девушку, прошедшую мимо него. А в конце, когда он доходит до самого края, до бесконечной пропасти — он стреляет в свою мать. Прямо в сердце, преодолев все слои кожи маленькой пулей.       Брюнет просыпается в холодном поту и тяжело дышит, после чего встает с кровати и трет переносицу. На часах мигает 05:20, но заснуть в четвертый раз он не мог. Тяжело.       Чимин сладко сопел на верхнем ярусе кровати, изредка переворачиваясь с одного бока на другой. Его брови иногда содрогались, наверное, тоже кошмар видит. Но Чонгуку было все равно. Ему было так же все равно, что вся школа еще спит, и никому нет до него дела.       Парень привык быть один. Он всю жизнь один. Когда отец избивал мать – Чонгук появлялся на виду и тут же исчезал, отлетая в угол комнаты без сознания. Изо дня в день. Гука раздражала его слабость перед этим великаном, перед этим насильником и жестоким человеком. Парень сам мечтал стать жестоким. И он стал. По крайней мере, до того момента, как он спас эту девушку в клубе – он был всегда жесток. Он страшен. «— Чонгук… ты же вроде девушек боишься?» — откликаются в его голове эхом недавние слова Чимина. Блеф. Чонгук ничего не боится, разве что боится никогда не встретить своего папашу и истерзать его, разгромить и уделать. Тогда, почему Чимин об этом подумал? Рыжий и сам прекрасно знает, что Чон не боится ровным счетом ничего. Это странно для обычного подростка, странно для обычного парня из необеспеченной семьи. Было странным. Но сейчас все иначе. Чонгук не чувствовал себя убийцей, гадом и жестоким, пока не выстрелил в ту пятнадцатилетнюю девчонку с третьим размером груди. Почему именно тогда, почему именно ее смерть помогла понять ему, кем он стал и что он делает? Почему предыдущие три тысячи шестьсот сорок жертв не дали ему понять, что он монстр? Ответ простой. Чонгук никогда не убивал девушек. Это пустые, но ни в чем не повинные создания. Они не бьют, они лишь боятся быть избитыми. Избитыми мужчинами до внутреннего кровотечения. До головокружительной одури. И именно поэтому Гук ненавидит мужчин. Всех, кто однажды решился поднять руку и замахнуться на женщину. Как однажды отец насмерть замахнулся на мать…       Чонгук вновь пытается уснуть, но в его сознании всплывает лицо, то самое лицо, принадлежавшее Оке Мадоке. Оно все также не выражает никаких эмоций. Девушка не плачет, не кричит, не винит брюнета в содеянном. Она просто смотрит на парня, прожигая дыру в его молодом теле. — Чонгук, Чонгук, проснись! — треплет его за больную правую руку Чимин, от чего парень быстро приходит в сознание. — Чего? — рычит он, продирая глаза. — Через пять минут завтрак, следующего смертника объявлять будут. Мне сказали, что сегодня стрелять буду я, — гордо отозвался парень. — Не промахнись, — равнодушно, но при этом желая удачи, говорит Гук. — Что сегодня будешь делать? — спрашивает рыжий, натягивая рубашку на свое, не менее накаченное чем у друга, тело. — Не знаю, — тихо отвечает Гук и принимается обрабатывать свои недавние раны, потому что боль от них только отвлекает. — Чимин, какого хера? Сейчас только шесть утра! — злится брюнет, когда тянется за зеленкой к тумбочке и видит время на часах. — Ты бредил, Чонгук. Тебя трясло. Что тебе снилось? — словно оправдываясь за раннее пробуждение, обеспокоенно смотрит рыжий. — Айщ, — шипит Гук, и вовсе не от боли, а от злости. Хотя, на самом деле, Гук благодарен за то, что Чимин отвлек его от собственных мыслей.       Проигнорировав вопрос приятеля, Гук закручивает банку с зеленкой и зубами отрывает бинт. Он решил обмотать правое плечо, да потуже, чтобы больше не болело. Ну, по крайней мере,чтобы не отвлекало его, когда он должен крепко держать ствол одной рукой. Чимин наблюдает за безуспешными попытками брюнета перевязать руку, после чего садится рядом и пытается помочь, но Чонгук, по своей обыденной вредности, не дает даже прикоснуться к себе. — Мы тут одни, не церемонься, — с серьезным лицом произносит Мин и выхватывает из рук парня бинт, туго наматывая его вокруг плеча друга. Чонгук больше не злится. Он сдался.       Все же, кто бы устоял от очарования этого рыжеволосого? Вот именно - никто. Даже свирепый Чон Чонгук не может. И не хочет. Он вообще благодарит Чимина, за то, что он всегда рядом. Порой Чонгук думает, что Мин единственный, кому он не хочет всадить пулю, даже когда зол. Пак ему возможно даже сроднился. — Все, — подлатав плечо парня, улыбается Пак и продолжает застегивать рубашку, а затем и ее белоснежные рукава. — Спасибо, — тихо отзывается Чонгук.       За завтраком было тихо. Из углов столовой доносились разные голоса, шепот, страх. Аромат ужаса Чонгук чувствовал издалека, поэтому иногда озирался по сторонам. Рядом с ним никто никогда не садился, да и вокруг него в радиусе метра тоже было пусто. Всем почему-то казалось, что когда Чонгук завтракает в школьной столовой со всеми, то он в любую минуту готов выстрелить в того, кто хоть приблизится к нему. Даже муху убьет, один раз стукнув по металлическому столу.       Это распространялось не на всех. Некоторые парни мечтали сидеть с Чонгуком, вникнуть в его мир крутости, но парень, при малейшей попытке его «односмертников» приблизиться, тут же приподнимал край кожаной куртки, делая вид, что лезет в кобуру. Удивительно, но это моментально отталкивало всех. Всех, кроме Чимина. — Твою мать, — ругается тот, ставя поднос с тарелкой и стаканом перед лицом Ганчоля. Брюнет выжидающе смотрит, когда тот пояснит причину своей раздражительности. — Ты это слышал? — яростно вскрикивает рыжий. Конечно, не слышал. Чонгук никогда не слушает, кого объявляют следующим на смерть. Ему как-то все равно, кого будут закапывать сегодня. Это как кому сегодня поменяют постельное белье – все равно. А вот Чимину не все равно. У него даже появились друзья или же люди, с кем приятно поговорить. И учителя, видимо, это заметили. — Гилберт! — наконец хлопает по столу кулаком Чимин, когда его брови сходятся в центре лба. — Старший объявил Гилберта. — И? — лениво глотая холодный чай, смотрит Чон. — Айщ, — поняв, что Чонгуку как всегда все равно, Чимин засунул палочки с кашей в рот, подперев голову.       Гуку вспомнилось детство. Когда в свои шесть мальчишка бегал по полю, выкрикивая всякие глупости. Он был там один, поначалу. Потом пришла какая-то девчонка и помешала ему. Перебила все его мысли и крики одним своим присутствием. «Как тебя зовут?» — ее звонкий голос бил по ушам, а улыбка притягивала. Милое создание стояло прямо напротив Чона. Близко. Почти лоб в лоб. «А я Сара» — смеялась она, так звонко, словно тысячи колокольчиков заиграли в унисон. Смеялась так каждый день, пока они виделись. Но смеялась не долго. Отец и ее прихлопнул, как только Чонгук привел девчонку к себе домой. Ни капли совести, сожаления и рассудка не было в его глазах. Одна только цель «ударить и убить».       Брюнет крепко зажал палочки между пальцами. Снова детские и никчемные воспоминания. Снова боль и одна горечь. Ничего хорошего из всей жизни. Одна разруха и печаль. — Я пошел, — отчитывается Чимин, снова отвлекая Гука от собственных мыслей. — Мхм, — что-то цедит Чонгук и уносит поднос, после чего отправляется к себе в комнату за рюкзаком. Давно он не ходил на уроки…

***

— Директор, на территории школы была замечена молодая девушка, — отчитывается дежурный в кроваво-красном кабинете. — Девушка?! — содрогается мужчина, едва ли не перевернувшись на стуле, - Что она тут делает?! — дежурный лишь отчаянно пожимает плечами. — Убрать. — Есть, — отзывается юноша и уходит, оставив мужчину в недоумении.       Тэра уже сутки ничего не ела и не спала. Какие сутки! Уже двое! Ее желудок кричал, молил о еде, жажда тоже царапала горло, отвлекала от поисков сестры. Одежда, в которой раньше девушка ходила на работу, полностью потемнела и испачкалась. Вид девушки окончательно походил на вид сумасшедшего. Но ей нужно было найти сестру.       Тэра едва ли добрела до каких-то темных ворот, скатившись по ним спиной. Сегодня дождь не прекращался. Она промокла и продрогла до костей. Не мудрено, если она умрет. Но едва ли сама, а не от руки лучшего ученика школы. — Помогите, — шепчет она и теряет сознание.       Вокруг никого, ни единой живой души. Лишь двое дежурных стоят на своих постах и ждут, когда третий придет к ним с указаниями. Перед этим, они не упускают девушку из виду. — Убрать, — докладывает только что прибежавший дежурный, указывающий пальцем на ворота. Но никто как-то не торопился. Не каждый же день, все-таки, встретишь беспомощную девушку, которая никому не нужна. А жить, годами не видя женского пола, – тяжело, особенно, когда ты парень. И тебе восемнадцать. И ты уже далеко не девственник. И ты не один. С тобой еще двое таких же.

***

— Сегодня мы будем тренироваться на улице, — голосит во всю учитель по обороне. — Там же дождь! — крикнул кто-то из аудитории. — Боишься трусишки обмочить? — язвит учитель и продолжает. — Вы никогда не знаете, в какой момент вам придется стрелять. В дождь, в снег, в жару — никогда. Поэтому вы должны быть готовы ко всему. Сейчас я разобью вас по парам. Чонгук, —обратился он к парню, развалившемуся на стуле, — ты не участвуешь. — С чего это? — возмущенно подает тот голос. — Директор запретил. Просто будешь наблюдать. — Тогда я не вижу смысла посещать ваши уроки, — собрав все свои предметы с парты в рюкзак, хмыкает Чонгук. — Погоди, — тормозит его учитель. — Будешь прикрытием. Если заметишь, что кто-то нарушает дисциплину — твой выстрел. Идет?       Чонгук задумчиво смотрит в глаза учителю, после чего смотрит по сторонам, ухмыляясь. — Идет, — усаживается он обратно.       Обычная игра на выживание. Пара разбегается по всей территории школы, даже по кладбищу. Кто первым заметит своего напарника — стреляет. Правила просты. Но если вдруг кто-то промахнется или убьет не своего напарника — тут уже в игру вступает Чонгук и выстреливает в нарушителя. Все просто. Игра кончается, когда выживают только пять человек. Ну, или меньше. В любом случае, когда кто-то один из пары погибает.       Выйдя на улицу, учитель подал сигнал к началу, использовав свисток. Парни разбежались по разным местам, держа в руках различное оружие. Чонгуку всегда хватало простого пистолета. Главное — это прицел. Запомнив все пять пар, Гук начинает медленно ходить по местности. Его не тревожит, что в любую минуту кто-то может перепутать его с другим и выстрелить в голову — это невозможно. В таком случае, Чонгук почует запах страха и выстрелит первым. У него есть все полномочия, поэтому не возникнет возражений.       Прислушиваясь к каждому шороху, Гук спокойно идет по грязи уверенным шагом, так ни разу и не поскользнувшись. Его челка уже промокла, поэтому капли дождя скатывались с волос парня прямо на лицо, затем по шее и так далее. «Слишком тихо» — думает Гук, как вдруг слышит какой-то писк. Взяв из кобуры пистолет, он тут же зарядил его и направился на звук, после чего увидел, как двое держат за волосы девушку, а третий снимает с нее блузку, медленно расстегивая пуговицы. — Ну же, детка, не дергайся, — скользким голосом говорит тот, что расстегивает блузку, попутно поглаживая ее грудь. Девушка была без сил, поэтому лишь слегка попискивала при каждом прикосновении дежурного.       Чонгук скривил лицо от этой картины и не стал бы вмешиваться, пока не услышал удар по лицу. «Стерва!» — выдает дежурный, когда девушка кусает его за палец.       У Чонгука словно переключатель сработал. Тот. Ударил. Девушку. Если бы не правила, брюнет бы прямо сейчас избил его до потери памяти, а потом бы добил пулей, — но нельзя. Поэтому Чонгук молча подходит со спины и подставляет дуло пистолета к затылку. — Руки убрал, — сквозь зубы шепчет Чонгук,. — Быстро!!!       Парень незамедлительно убирает руки и взглядом приказывает своим дружкам отпустить девушку, отчего та обессиленно падает в грязь. Ганчоль медленно, аккуратно выводит стволом корейские символы на затылке парня и ставит точку после дописанного слова «убью». Дежурный с дрожью в коленках хватает своих приятелей и убегает на пост, ничего не сказав. Он уже понял, спиной почуял, когда мурашки забегали, что это был Чонгук. — Вставай, — приказывает он девушке, наведя на нее пистолет.       Тэра его не слушает. Ей плохо. Ей холодно. Ей тяжело. — Я сказал, поднимайся! — рычит Чон, но не подходит ближе, чем на два метра. Девушка по-прежнему лежит без движения, затем с усилием смотрит на брюнета и тут же отключается.       Чонгук нервно цыкает и озирается, после чего подходит к девушке и садится на корточки, тыкая в ее голову пистолетом. — Очнись, — снова приказывает он ей, но это не работает. Она в отключке.       У Гука мурашки по жопе забегали, как только он соображает, что очень близко к ней подошел. С чего бы это такая реакция? Боится? Пфф, не-е-ет. Это что-то другое… Или же правда боится? Неужели так себя чувствуют его жертвы, стоя рядом с ним?       Так или иначе, Чонгук фыркает, отходит от тела девушки и набирает номер друга, попросив о помощи. Чимин никогда не видел, чтобы брюнет звонил ему, да еще и просил о помощи. Поэтому, любопытство парня взяло верх, и он уже через десять минут был рядом. — Ну, нихуяшечки! — вскрикивает Мин, после чего Чонгук затыкает ему рот и злобно хмурится. — Прости. И кто она? — улыбается парень, разглядывая белоснежную кожу девушки, блестящую на груди. Чон не отвечает, а лишь просит перенести ее за ворота, что фактически невозможно. Кто зашел на территорию школы — тот больше никогда не выйдет. Живым, естественно. — Что думаешь делать? — присаживается на корточки Чимин и тыкает пальцем в мягкую щеку девушки. — Это я у тебя хотел спросить… — отчаянно чешет затылок Чонгук, озираясь по сторонам. Хорошо хоть камер поблизости нет. — Убей, — с улыбкой на лице произносит рыжий, после чего поднимает на парня глаза. — Чего медлишь? — Дебил что ли? — крутит стволом у виска Чонгук. — Я тебя бы не звал, если бы понадобилось убить. Ее нужно как-нибудь убрать. — Не думаю, что это получится. Даже если мы выведем ее за ворота, она все равно умрет. Ее состояние говорит само за себя. Да и пульс замедлился, — зажимая пальцами кисть девушки, говорит Чим. — Предлагаешь забрать ее в школу?! — нервно ухмыляется Гук этой безумной идеи. Но его ухмылка сходит с лица, как только Чимин одобрительно кивает. — С ума сошел? Ее пристрелят, а нас накажут, если не пристрелят вместе с ней. — Ты что, испугался? — удивленно смотрит Мин, после чего падает лицом в грязь от пинка, полученного от Чона. — Айгу! — Черт, учитель идет! — матерится сквозь зубы Чонгук и оставляет парня одного с девушкой, отправившись отвлекать мужчину. Чимин понятия не имел, что теперь делать.