Точка невозврата

      «Отдайте мне Гарри Поттера, — прошипел голос Волан-де-Морта, — и никто не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумья время до полуночи».       Слова Тёмного Лорда эхом отдавались в голове, мешали сосредоточиться, медленно сводили с ума. Зловещий шёпот, казалось, перманентно звучал где-то внутри, следуя по пятам, куда бы Гарри ни направлялся. Он держался из последних сил, но те стремительно иссякали, оставляя за собой опустошающее изнеможение. Многие сдались, не успев начать. В напряжённой тишине Большого Зала Пэнси Паркинсон первая предложила осуществить просьбу Волдеморта. Большинство студентов самоотверженно закрыли Поттера своими спинами, и это решение неумолимо привело к сотням невинных жертв. Никто не обязан был вступаться за виновника кровопролитной войны, но в их глазах Гарри видел твердую решимость и готовность идти до конца. Все они добровольно подписали договор со смертью, по дешёвке продали молодые, подающие надежды души. Ради чего? Ради позорного поражения…       Держа волшебную палочку в чуть подрагивающей руке, Гарри неспешно брёл по полуразрушенным коридорам Хогвартса. Запах гари раздражал горло, глаза слезились от пыли и дыма. Чистые залы превратились в дымящиеся пожарища, мраморные статуи знаменитых и выдающихся магов рассыпались на множество каменных осколков. Ступени лестниц покрывали глубокие трещины, кое-где перекрытия обвалились, обнажая манящую вниз тёмную пропасть. Гарри удручённо шёл, оглядывая знакомые места взглядом, полным боли и сожаления. Иногда на своём пути он встречал застывшие холодные тела студентов. Десятки, сотни напрасных жертв. Слёзы катились по щекам, смывая копоть и грязь, застилая глаза.       «Отдайте мне Гарри Поттера»       Память вновь и вновь возвращала его в Большой Зал, когда у каждого ещё был шанс выжить. Когда у него был шанс сдаться сразу. Единственная смерть могла остановить войну. Иногда приходится делать тяжёлый выбор, но правильное решение посетило голову слишком поздно. Столько ошибок совершено из-за эгоизма и самонадеянности…       Гарри устало остановился возле безвольно раскинувшейся на полу девушки. Её длинные волнистые волосы разметались по грязному мрамору, расслабленная рука накрывала волшебную палочку, но пальцы уже не сжимали рукоятку в готовности сражаться. Присев рядом с телом, он аккуратно перевернул его и взглянул в застывшее лицо. Осознание незамедлительно ударило по лёгким, со сдавленным звуком выбивая воздух из груди. Он узнал в мёртвой девушке ту, что с наивным упрямством бегала за Роном, ту, что терпела его отчуждённость и даже иногда грубость, ту, что теперь отдала жизнь за призрачную надежду. Лаванда Браун. Горячая слеза сорвалась вниз, прокатилась по чужой безжизненной щеке и впиталась в испачканную рубашку.       — Будь ты проклят, — возглас прозвучал зажато и хрипло, горло сжималось, делая дыхание прерывистым и судорожным.       Гарри легко провёл рукой по векам Лаванды, закрывая смотрящие в пустоту глаза, поднялся и, хромая, направился дальше по коридору. Он не помнил, когда успел повредить ногу, слабо чувствовал боль, только непривычное онемение и небольшую преграду при движении. Кулак крепко сжимал палочку, но внимание отказывалось фокусироваться на возможной опасности. Гарри испуганно отскочил от стены, когда совсем рядом сверху сорвался металлический подсвечник и со звонким стуком рухнул на пол. Под его тяжестью каменная плитка треснула и откололась. Продолжив путь, он вскоре вышел в просторный зал. Лежащие в центре тела вновь и вновь напоминали о чудовищных потерях.       — Гарри! — знакомый женский голос окликнул его, заставляя отвести взгляд от жуткого зрелища.       В последнюю секунду он заметил яркие рыжие волосы, контрастным пятном выделяющиеся на фоне светлого мрамора.       — Нет, не смотри, — Гермиона схватила его за плечо в попытке остановить, но Гарри упрямо направился в центр зала.       — Кто это? — напряжённый голос выдавал тревогу, оттенок волос слишком сильно походил на огненно-рыжих Уизли.       — Гарри, — Гермиона с сожалением сжала его предплечье и перестала препятствовать. Красное от слёз лицо сейчас ничего не выражало, выглядело совершенно непроницаемым и отречённым.       Подойдя вплотную, он склонился, вглядываясь в знакомые черты. Фред.       — Нет! — громко вскрикнул Гарри, рухнув на колени рядом с другом. — Нет! Где Джордж?       — Он ещё не знает, — выдавила из себя Гермиона. — Рон не смог этого вынести и ушёл. Не видел его?       Гарри отрицательно покачал головой, не отрывая взгляд от Фреда. Ещё вчера восторженный Уизли был полон надежд и планов на будущее, а сегодня Тёмный Лорд жестоко оборвал его жизнь. Эпизоды прошлого быстро пролетали перед глазами, память хранила веселый заливистый смех близнецов, звучавший подобно мелодии знакомой песни. «Фред умер из-за меня», — подумал Гарри, в бессильной злобе сжимая палочку. Отчаяние сквозило в каждой мысли, проникало глубоко под кожу, въедалось в сознание. «Все они умерли из-за меня», — новая мысль, будто острый нож, полоснула по плоти. Он окинул взглядом другие тела, несколько знакомых образов вызвали новые грустные воспоминания о далёких мирных временах. «Пришло время положить конец страданиям».       Гарри медленно поднялся с колен. Повреждённая лодыжка неловко подвернулась, но Гермиона вовремя успела подхватить его под руку.       — Осторожнее, — она заботливо подставила плечо, позволяя опереться.       — Найди Рона. Будь с ним.       — Ты куда?       — Всё будет хорошо, — он улыбнулся и, не оборачиваясь, направился обратно в разрушенные коридоры здания.       Усилием воли заставил себя не смотреть назад и не встречаться глазами с лучшей подругой, за семь лет обучения успевшей стать частью его жизни, частью души. Не смог произнести горькое «прощай», но мысленно запечатлел момент их последней встречи. Тёмный Лорд не остановится, пока не добьётся своего, и Гарри твёрдо решил прекратить череду бессмысленных смертей, поставив точку в своей собственной истории. Осталось отдать дань месту, ставшему его домом, подарившему верных друзей, научившему ценить добро и по-настоящему любить.       В первую очередь он направился в гостиную Гриффиндора. Разрушения в меньшей степени затронули отдалённую часть замка и башню, где находилась спальня мальчиков. Несколько картин упало со стен, жутко перепугав их обитателей, через разбитое окно внутрь проникал свежий ночной воздух. Осколки стекла с неприятным скрежетом рассыпались под подошвами ботинок, но Гарри всё равно взглянул на полюбившийся с первого курса вид на Запретный лес. Непривычная тишина не позволяла утонуть в воспоминаниях, поддерживая разум в напряжении. Он устало опустился на кровать и выпустил палочку из рук, а затем вытащил ящик тумбочки и высыпал содержимое на покрывало. Ностальгия всё-таки взяла своё. Дорогие сердцу предметы создавали радостные и печальные образы, на мгновение перенося в связанные с ними времена. Тёплый оранжевый блеск золотого снитча и его прохладное прикосновение к пальцам напомнили о первом матче по Квиддичу. Шум ликующих трибун, лёгкое волнение и дух соперничества. Гарри улыбнулся и крепко сжал снитч в ладонях. Зуб Василиска лежал рядом с дневником Тома Реддла, мантия-невидимка из аккуратного свертка превратилась в скомканный кусок материи, закрывающей собой половину предметов. Гарри отодвинул невесомую ткань, обнажая вторую часть маленькой коллекции сокровищ. Взгляд сразу зацепился за фигурный фиолетовый флакон с полупрозрачной жидкостью внутри. Тот самый флакон, который ему удалось украсть у профессора Слизнорта.       «Это особое зелье, осторожнее с ним. Оно способно перенести человека в любой отрезок прошлого, стоит только подумать, куда хочешь попасть».       Слова Горация отчётливо прозвучали в голове. Гарри завороженно смотрел на неожиданную находку, перекладывая стеклянный сосуд из руки в руку. Тем вечером он поспешил подальше спрятать зелье, укрыл складками мантии и вскоре забыл о нём. Гермиона отрицала возможность использования любых способов, позволяющих искажать время. Кажется, уже на подсознательном уровне Гарри отвергал подобный вариант развития событий, но что теперь терять? Волдеморт обратил привычную жизнь в хаос, уничтожил всё, чем они дорожили и на что надеялись. Разрушил их дом. Решившись отправиться на верную гибель, Гарри желал покончить с войной.       — Что, если есть другой выход? — задумчиво сказал в пустоту, поспешно собирая разбросанные предметы обратно в ящик. «Стоит ли игра свеч?» — спросил уже про себя.       Он ведь всегда стремился опробовать все возможные варианты на пути к далёкой цели. Ошибаясь и падая, Гарри упорно вставал с колен и продолжал бороться. Снова и снова. Сегодня сдался впервые, удручённо понурил плечи в беспросветной безысходности. Крошечный фиолетовый флакончик в руках излучал слабый свет надежды. Начав внутреннюю войну с самим собой, Гарри аккуратно положил его в карман и вышел из спальни.       Больная нога не позволяла передвигаться слишком быстро, по дороге Гарри успевал изучить изменившиеся детали обстановки. Решив пройтись по наиболее значимым местам Хогвартса, он всё больше окунался в светлые и родные воспоминания.       «Многие волшебники просто погибали при переходе, сходили с ума или бесследно растворялись за гранью реальности».       Воображаемая Гермиона скрестила руки на груди, укоризненный взгляд просил отказаться от безумной идеи. Слишком опасно.       — Нечего терять, — ответил ей вслух, прогоняя назойливый образ.       Сам того не заметив, он забрёл в коридор, оканчивающийся винтовой лестницей. Горгулья на входе, немыслимым образом чувствуя важность момента, отодвинулась, не спросив пароль. Гарри по привычке осторожно заглянул внутрь и только потом зашёл, хотя здесь царило непроницаемое безмолвие. Ни души. Разбитые стёкла окон и прозрачных шкафчиков усыпали деревянный пол, сквозняк заставил поёжиться от холода.       — Люмос, — взмахнул палочкой, освещая дорогу.       Кабинет утопал во мраке, дальние углы выглядели совершенно чёрными и несколько увеличивали пространство. Гарри снова почувствовал себя наивным первокурсником, впервые вошедшим к директору, многие волнительные моменты ассоциировались с этой просторной комнатой. Здесь он впервые застал смерть и возрождение огненного феникса, окунулся в Омут Памяти. Лёгкая улыбка тронула губы, когда мерцающий холодный свет палочки озарил потёртое кресло Дамблдора. Гарри кожей ощущал его призрачное присутствие, будто профессор никогда не покидал кабинет, и частичка его души так и не ушла из полюбившегося земного места после финального падения.       Поттер прошёл по старинному круглому ковру и остановился возле окна. Ночной ветер освежал, очищал голову от лишних мыслей и дарил спокойствие. Задумавшись, он достал из кармана флакончик с зельем. Мир сузился до двух вариантов будущего. Гарри колебался между добровольной жертвой собственной жизнью и попыткой исправить прошлые события. Опасность не справиться с задачей, затеряться во времени и пространстве или внезапно погибнуть больше не беспокоила напряжённый разум. Игривый блеск фиолетовой субстанции поглощал внимание без остатка, манил открыть пробку и проглотить содержимое. Гарри всё больше и больше склонялся ко второму варианту, но никак не мог придумать, что именно нужно изменить.       — В чём главная сила Волдеморта? — произнёс вслух, растягивая слова. Во время обучения Гарри сделал всё возможное, чтобы предотвратить возвращение Тёмного Лорда. Троица друзей в неравном сопротивлении боролась против армии по-настоящему искусных волшебников. Возвращаясь в любой отрезок времени в течение последних семи лет, он рисковал впустую потратить единственное в своём роде зелье.       «Его мощь кроется в крестражах».       Гарри вспомнил, как летом перед последним курсом Гермиона отчаянно перебирала научную литературу в поисках информации о предметах, хранивших частички души Волдеморта. Дневник Тома Реддла, медальон Салазара Слизерина, кольцо Марволо Мракса, диадему Ровены Рейвенкло — всё это не без труда удалось отыскать и разрушить. Но никто до сих пор не знал, где находились оставшиеся предметы. Время вышло. План не сработал.       Тёмный Лорд обрёл силу в день, когда впервые поместил осколок своей души внутрь предмета. Именно тогда он возвысился над другими волшебниками, превзойдя их по умениям. Миртл Уоррен стала первой жертвой, её трагическая смерть послужила образованию всплеска энергии и созданию первого крестража. Но как изменилась бы жизнь, если крестражи никогда не были созданы?       Гарри вскинул голову вверх, отрывая взгляд от флакона и встречая порыв прохладного ветра, трепавшего полупрозрачные занавески. Возможно, Волдеморт не обрёл чудовищную разрушающую силу, не создал армию Пожирателей Смерти, не охотился за его жизнью, если бы не смог разбить свою душу.       — Плакса Миртл, — тихо сказал Гарри в пустоту.       — Да, — ответ последовал практически незамедлительно.       Испугавшись, он дёрнул плечами и резко обернулся на звук голоса. Сияние палочки мерцающими лучами осветило призрак, проникая сквозь него, отбрасывая блики на стол директора.       — Ты звал меня? — Миртл медленно двигалась навстречу, пролетая сквозь стулья и низкую тумбочку. — Гарри Поттер позвал меня? — она поправила очки и кокетливо хихикнула.       Он молчал, обдумывая неожиданно пришедшую в голову идею. Нечего терять, некуда идти: или смиренная смерть в запретном лесу от руки злейшего врага, или последний шанс исправить судьбу, переписав книгу прошлого. Крестражи не должны появиться в этом мире. Любой ценой.       — Когда ты умерла? — решительно проигнорировал её вопросы, желая поскорее получить ответы на собственные.       — Неужели ты забыл? — обидчиво протянула Миртл, бросая на него игривый взгляд. — Это случилось в туалете для девочек между занятиями. Знаешь, я даже не поняла, что случилось…       — Нет, — коротко оборвал Гарри, — в каком году ты умерла?       Кажется, она задумалась, прежде чем уверенно ответить.       — В тысяча девятьсот сорок третьем, — сказала после небольшой паузы.       Внезапно призрак взлетел к потолку и завис в воздухе. Поттер проследил за ним взглядом, а затем снова посмотрел на флакон в руке. Страх перед неизвестностью затягивал тугую петлю вокруг шеи, сжимал сердце, заставляя дыхание участиться и стать более поверхностным. В нерешительности он снова посмотрел в потолок, где только что парила Плакса Миртл, но ничего не обнаружил. Призраки здесь жили своей жизнью, то появляясь, то исчезая, когда им вздумается.       Корень проблемы уходил глубоко в прошлое. Два поколения отделяло Гарри от событий, приведших к войне и хаосу. Пальцы невольно потянулись к пробке флакона, пришлось постараться, чтобы вытащить её из стеклянного горлышка. Разлившийся сладковатый фруктовый запах, чем-то напоминающий яблочный, непреодолимо притягивал, и Гарри не находил в себе сил сопротивляться.       — Нокс, — заклинание вырвалось едва различимым выдохом, и темнота поглотила стоявшую у окна в кабинете директора фигуру.       Гарри нетерпеливо облизнул губы и попытался сконцентрироваться на цифрах. Представил раннюю осень — начало учебного года, когда листья деревьев ещё зелены и свежи, а солнце по-летнему пригревает землю. Хогвартс-экспресс совсем недавно высадил на перроне станции восторженных первокурсников, радостно озирающихся по сторонам в надежде запечатлеть в памяти по-настоящему исторический момент первого соприкосновения с магическим миром. Поттер прикрыл глаза в попытке сильнее погрузиться в картину, нарисованную воображением, поднёс флакон к губам, вдыхая приятный аромат содержимого, и выпил зелье. Оно оказалось вязким, обжигающим, сладко-яблочным, даже с ноткой корицы.       Голова закружилась, звенящий шум в ушах начал усиливаться и вскоре перерос в нестерпимый вой. Гарри не решался открыть глаза, яркая вспышка света по ту сторону век заставила их рефлекторно сжаться. Вдруг зелье оказалось испорченным или сваренным не по рецепту? Слизнорт мог в чём-то ошибиться. Тревожные мысли испуганными птицами одна за другой пролетали мимо, нагоняли страх и панику. Гарри всё ещё опирался на подоконник, чувствуя рукой его прохладную поверхность, но проникающий через разбитое окно ветер больше не трепал волосы на затылке. Яркий свет никуда не исчезал, и Гарри решился немного приоткрыть глаза.       Он всё ещё стоял в кабинете директора. Лучи солнца косо падали на круглый ковер, лежавший по центру комнаты, сейчас он казался ярким и не таким потрёпанным. Острые осколки больше не скрежетали под ботинками. Сердце резко усилило темп, Гарри с жадностью шумно втянул воздух в лёгкие, будто боялся задохнуться от нехватки кислорода, сделал шаг в сторону и неловко оступился, подворачивая и без того больную ногу. Неподалёку послышался шорох чьей-то одежды, скрипнула половица. Гарри вскинул голову и встретился взглядом с человеком, которого не раз видел на страницах учебников истории, на коллекционной карточке, найденной Роном в упаковке из-под шоколадной жабы, на живых картинах, украшающих стены кабинетов. Перед ним стоял Армандо Диппет. Директор Хогвартса.