* * *
Необыкновенно светлая и тихая ночь нависла над Хогвартсом. Яркий диск полной луны выглядывал из-за тонких перистых облаков и отражённым от солнца светом озарял тянущиеся к влажной земле молодые побеги недавно посаженных кустиков недалеко от учебных теплиц. Гарри предполагал, что к тысяча девятьсот девяносто первому году они вымахают до исполинских размеров и превратятся в живую непроходимую изгородь, отделяющую запрещённую территорию от безопасной. Сейчас же можно было перешагнуть через растения и беспрепятственно пройти до Запретного Леса. Разумеется, ночные прогулки студентов вовсе не поощрялись, но Гарри отметил про себя, что сбежать из спальни мальчиков вместе с неповоротливым и неуклюжим Хагридом сегодня оказалось намного проще, чем сделать то же самое с внимательным Роном в будущем. Так или иначе, они с Рубеусом уже бежали в направлении леса, и тьма поглотила их чёрные силуэты, едва они успели на несколько ярдов отойти от стены замка. Воздух был свежим и по-осеннему прохладным, Гарри пожалел, что не надел свитер, а тонкая рубашка и такая же негреющая мантия не спасали от холода. К тому же недавно закончился дождь, лёгкие ботинки быстро промокли, и вскоре зубы стали стучать сами по себе, без всякого контроля. Размокшая почва под ногами походила на болото, хлюпала при каждом шаге и грозилась затянуть ботинки, словно какой-нибудь зыбучий песок в египетской пустыне. Запах зелёной трясины усиливался по мере приближения к первому ряду деревьев, но Гарри не находил его неприятным, наоборот, ему даже нравилось. В лесу, казалось, было ещё холоднее, чем на равнинной пустоши, захотелось повернуть обратно и забыть про затею, но он не мог выбросить из головы взгляд старого друга, полный светлой надежды, ищущий поддержки в сложившейся непростой ситуации. Хагрид понимал, что держит при себе опасное запрещённое для студентов существо и, скорее всего, знал, чем поступок мог обернуться для него. Но он проникся нежнейшей любовью к своему питомцу и шёл наперекор уставу. Даже сейчас он старался бежать как можно мягче, насколько это ему позволяла конституция тела, укрывая деревянную коробочку с пауком в складках мантии. Гарри не мог сказать Хагриду о возможной глупости его действий, поэтому лишь грустно улыбался и закрывал глаза на нездоровое увлечение Рубеуса. Ветер рвал раскидистые кроны где-то очень высоко над головой, они всё глубже пробирались сквозь заросли Запретного Леса. Из-за плотно сплетённых ветвей под деревьями было практически сухо, но крупные капли, успевшие собраться в углублениях на поверхности листьев, часто падали сверху и неприятно холодили кожу. Одна такая капля упала Гарри за воротник, заставляя поёжиться и чуть ли не выругаться от неожиданности. Свет тоже не проникал сюда, поэтому уже через пару минут бега с препятствиями пришлось достать палочку и воспользоваться привычным «люмосом». — Тропинки нет, — проговорил Хагрид и снизил скорость. Его тяжёлое дыхание вырывалось из груди с усталыми стонами, только после этого Гарри понял, что тоже задыхается. До этого они бежали бок о бок, но теперь Хагрид стал заметно отставать, и они остановились, чтобы перевести дыхание. — Их здесь вообще не бывает, — ответил Гарри, но потом поспешно добавил: — Так мне кажется. — А я уж было подумал, что ты здесь был, — Хагрид улыбнулся. Преподаватели не водили студентов в Запретный Лес во время занятий, по крайней мере, не в этом времени. — Как я найду дорогу к Арагогу, если не будет ориентиров? — Хагрид тут же сделался серьёзным и нахмурил брови. — Мы будем идти строго по прямой, нужно просто запомнить, в каком месте входить в лес, — Гарри тут же нашёл ответ. Но на самом деле он помнил, что в чаще есть небольшая опушка, где через много лет они с Роном встретятся с уже выросшим пауком, а место, откуда они стартовали, находится в паре шагов от огорода у домика лесничего. На мгновение он отключился от реальности, мысленно погружаясь в события давно минувших лет, машинально продолжая размеренно шагать. Вспомнил, как на втором курсе открылась Тайная Комната, и пауки начали немедленно мигрировать из замка в страхе перед Василиском. Рон тогда жутко боялся, он вообще терпеть не мог пауков, и скопление даже самой небольшой группки этих мелких тварей вызвало у него панику. «Почему пауки? Почему нельзя следовать за бабочками?» — прозвучало в голове так же отчётливо, как если бы Рон стоял сейчас рядом. — Хорошо, — Хагрид снова беспрекословно согласился. — Жить на воле в своём собственном доме лучше, чем ютиться в шкатулке, которая больше похожа на место заключения, — Гарри пожал плечами, покосившись на выглядывавшую из-под мантии Хагрида коробочку с ценной ношей. — Может, остановимся здесь? — устало прохрипел Хагрид, но всё равно согласно закивал после очередной убедительной фразы Поттера. Дыхание ещё не восстановилось, но стало заметно мягче, Гарри отметил, что и у него отпала потребность жадно хватать воздух, будто в страхе за собственную жизнь. — Нет, давай пройдём ещё немного, здесь слишком близко от замка. Вдруг его кто-нибудь найдёт? Тревога промелькнула в глазах Хагрида, исходящий от волшебной палочки синий свет озарил его полное переживания лицо. Больше по пути они не говорили, лишь пробирались сквозь сгущающиеся влажные заросли до тех пор, пока не вышли на ту самую опушку. Мантия насквозь пропиталась сыростью леса и теперь пахла дождём и мокрой землёй, ботинки были безнадёжно запачканы, а кисти и запястья покрывали тонкие неглубокие царапины от колючек. Придётся снова находить объяснения случайным травмам. Эта мысль заставила Гарри закатить глаза и раздосадовано вздохнуть. — Ну что, здесь? — нетерпеливо спросил Хагрид, выходя на середину поляны. — Да, отличное место, — кивнул Гарри и облегчённо привалился к стволу ближайшего дерева, попутно вспоминая подходящие для их затеи заклинания. Маленький домик для Арагога — всего лишь крошечный шаг к глобальной цели, очередная победа над несправедливостью, которую так легко было избежать, приложи хоть кто-нибудь в прошлом достаточно усилий. Из таких, казалось бы, незначительных дел и складывалось предназначение путешествия. Причина отчисления Хагрида теперь была устранена, пусть Гарри не знал, к чему это могло привести. Далёким вечером в Большом Зале Гермиона говорила что-то о континууме и прочей научной терминологии, но подробностей Гарри уже не помнил, слишком много событий сменилось с тех пор. Будет ли время стремиться вернуть всё на свои законные места? Никто не знает. Но в любом случае Гарри не оставит попыток исправить то, что поддаётся изменению, как сделал сегодняшней лунной ночью. Теперь он был благодарен своей рассеянности, позволившей оставить учебник в комнате. Можно делать всё, что угодно и на что хватит сил, как можно больше. Тогда магия редкого зелья Горация Слизнорта не будет потрачена впустую. Возможно, ему удастся уберечь Плаксу Миртл, и она никогда не станет надоедливым призраком, обретя, как и Хагрид, долгую и счастливую жизнь. Другую жизнь.Следуй за пауками
29 июля 2016 г. в 19:21
В узком коридоре перед дверьми в кабинет трансфигурации яблоку негде было упасть. К толкавшимся, наступавшим друг другу на ноги, без конца поправлявшим мантии с тёмно-красной оторочкой студентам Гриффиндора присоединились хаффлпаффцы. Минерва, неустанно держащая руку на пульсе событий, с утра узнала, что впервые с начала семестра предмет будет вести основной преподаватель, а не поток его заместителей. В порыве очередного мандража отличника она умудрилась переполошить весь свой курс и заставить подпирать стены добрые полчаса перед началом занятия. Недовольство студентов росло по спирали, грозясь с минуты на минуту обрушиться на Минерву. Единственным, кто мог составить ей конкуренцию в бледности, был Гарри. Он знал преподавателя так близко, как никто из окружавших его студентов. Решения профессора во многом определили его судьбу, сделав героем. Он был наставником Гарри, путеводной звездой в бушующем шторме жизни. Свет этой звезды погас слишком внезапно. Гибель директора стала страшным ударом для шестикурсников будущего, боль потери не переставала терзать Гарри, и жуткий момент падения Дамблдора с башни снова и снова повторялся в его кошмарах. Затем последовал целый год блужданий в темноте, а вышедшая книга Риты Скитер оставила поток вопросов, дымкой повисших в воздухе. Для Гарри смерть Дамблдора была мучительным, ужасным, печальным, но всё же свершившимся и неизменным фактом. Но с минуты на минуту шум толпы утихнет, она расступится в немом почтении, пропуская преподавателя. Что делать? Как отреагировать? Как не выдать себя? В то же время, как удержаться от невольных слёз? Гарри в нерешительности замер, сжимая огромную стопку учебников, которую по просьбе Минервы аккуратно нёс в кабинет. Это были новейшие, совсем недавно закупленные книги по предмету, но в воспоминаниях Гарри они отпечатались потрёпанными и ветхими. Читать такие — сущий ад, страницы тонкие, словно сухие осенние полупрозрачные листья или какой-нибудь гербарий между страниц журнала заядлого ботаника. Они готовы рассыпаться в пыль при любом неловком прикосновении. Руки Гарри всё крепче сжимались, а сердце билось с такой силой, что он слышал биение пульса сквозь суету вокруг.
В итоге все волнения оказались напрасны, Уизли спасли ситуацию, дав ему время на моральную подготовку. Они ураганом пронеслись мимо, что-то весело крича на бегу, и сбили пару верхних учебников. Что ж, вот мы и начали путь к вашему старению, томики. Гарри пришлось присесть на корточки вместе со стопкой, одной рукой он придерживал остальные книги, а другой тянулся к упавшим. Достать палочку и применить заклинание он как-то не догадался. Выходивший из кабинета напротив Дамблдор сбил Гарри дверью. Обрушившийся на него шквал извинений утонул во взрыве смеха, но Гарри настолько опешил от встречи с Альбусом, что не смог выдавить из себя даже банального «ничего страшного». Сердце бешено зашлось в груди, дыхание перехватило, а теперь, уже сидя на занятии, он не мог вспомнить ни слова, что сказал ему профессор. Слишком сильной получилась вспышка эмоций. Пусть и моложе привычного, Дамблдор всё равно выглядел пожилым седовласым мужчиной, но полным сил и энергии. Длинная борода ниспадала на грудь и прикрывала тёмную ткань мантии, белым пятном выделяясь на общем фоне. Он увлечённо рассказывал о содержании темы, активно жестикулируя и выдерживая паузы между фразами, придавая тем самым загадочность своему повествованию. Гарри завороженно наблюдал за Дамблдором, прослеживая внимательным взглядом каждое движение, каждое изменение его мимики, улавливал малейшую перемену в интонации. Будто не мог насытиться его присутствием и осознать наконец, что это не призрак, что он на самом деле жив и стоит сейчас у доски. Сосредоточив всё внимание на нём, Гарри не заметил, как подошло время обеденного перерыва. Остальные студенты образовали пробку у дверей, пытаясь как можно скорее попасть в Большой Зал. Он так и сидел бы за партой, гипнотизируя пространство перед собой, если бы не ткнувший его локтём в бок Флимонт.
— Эй, зависший! На перерыв не собираешься? — звонкий голос вырвал его из водоворота воспоминаний.
— А что, уже пора? — Гарри несколько раз моргнул и тут же засуетился, собирая вещи со стола. Уже закрывая сумку, он заметил, что кое-чего не хватает.
— Нас, вообще-то, на десять минут задержали! — перейдя на шёпот, Флимонт добавил: — Мы, конечно, все очень любим старичка, но ради трансфигурации не стоит жертвовать обедом. Погоди, ты куда? Большой Зал в другой стороне.
— Я забыл учебник по зельеварению, не получится забрать его после обеда, слишком мало времени, — Гарри с досадой повёл плечами. — Я мигом, — сказал он и стал пробираться против основного течения, то и дело задевая кого-то, постоянно извиняясь и проклиная свою рассеянность. Гермионы действительно не хватало рядом, она была спасением от патологической забывчивости, распространявшейся на учебные моменты. Гарри шёл всё быстрее, а когда пространство впереди опустело, он побежал, рассекая грудью прохладный воздух. Обитатели картин лениво провожали его любопытными взглядами, но не приставали с расспросами. Гарри успел запыхаться к моменту приближения к огромной винтовой лестнице, всегда олицетворявшей половину пути до башни, и немного притормозил, переходя на шаг. Единственным звуком, прерывавшим каменное безмолвие этой части замка, было его шумное дыхание, пульсирующая в артериях кровь создавала впечатление жуткого грохота в ушах.
— Эй, — Гарри услышал незнакомый голос и обернулся, но за спиной никого не было. Эхо играло с восприятием, разнося слова по всему пространству так, что невозможно было определить, где именно находится источник.
Гарри остановился и притих, прислушиваясь изо всех сил. Едва различимый шорох чьей-то мантии, тяжёлый глухой топот ботинок и раздосадованные вздохи — всё, что получилось уловить в почти полной тишине. Но теперь Гарри с точностью до сантиметра определил место, откуда доносились звуки. Нужно лишь немного пройти вперёд по небольшой лестнице, и он рисковал наткнуться на кого-то, кто в эту минуту тоже не спешил на обед. На носочках, ступенька за ступенькой, он подкрался к углу стены и аккуратно выглянул на другую сторону. Тут же возникло чувство дежавю, будто он уже был здесь, в похожих обстоятельствах. Видел узкий лестничный проход, тёмный из-за отсутствия окон и освещаемый лишь несколькими факелами, скачущие по холодным стенам причудливые тени и сгорбленную фигуру не по годам выросшего студента. Рубеуса Хагрида. И будто он, Гарри, уже стоял на этом месте и точно также смотрел из-за угла, но в тот раз, позволив дневнику Тома Реддла утянуть его в глубины памяти, он не боялся быть замеченным. Путешествие по чужим воспоминаниям позволяло оставаться в тени, быть невидимкой, но сейчас Гарри был здесь наяву.
Хагрид с небольшой деревянной коробочкой в руках неуклюже перебирал ногами в попытке обогнать паука, всё время оказывающегося на шаг впереди от преследователя. Уже сейчас он отличался необъятными размерами по сравнению с ровесниками, копна вьющихся волос растрепалась по плечам, но выглядела заметно короче привычного. На лбу проступали капельки пота, и лицо блестело в оранжевом тёплом свете факела. Хагрид изо всех сил старался поймать питомца, но тот прытко избегал неповоротливого хозяина, прыгая то в одну, то в другую сторону. Гарри застыл в своём укрытии и не смел даже шелохнуться. Если Том сумел запечатлеть этот отрывок прошлого в своём дневнике, значит, сейчас он тоже находится где-то поблизости. Нельзя допустить, чтобы он увидел паука, иначе Хагрид по сценарию рискует оказаться отчисленным.
— Да чтоб тебя, — послышались громкий стук и напряжённый шёпот. Это коробочка выскользнула из рук и ударилась о мраморные ступеньки. Едва не падая, Хагрид подхватил её и продолжил отчаянную погоню. Благодаря своему росту и ширине, ему удалось загнать паука в угол, а затем накрыть сверху.
Гарри переживал каждый маневр и каждую неудачу, будто он сам находился на месте старого друга и чувствовал непреодолимое желание поймать паука. Как только в окончательной победе сомневаться не приходилось, Гарри решил выдать своё присутствие и перейти к решительным действиям. Отступив на несколько шагов назад, он снова проделал путь наверх, но теперь старался шуметь как можно громче. Несколько раз шаркнул ботинком по мрамору порожка и покашлял для большей убедительности, а потом как ни в чём не бывало вышел из-за угла. Хагрид скорчился на полу рядом с тем местом, где находился паук в его деревянной ловушке, и закрывал её всем телом.
— Привет, — его голос слегка подрагивал, что вызвало в Гарри бурю эмоций, начиная с сожаления и заканчивая чувством вины. Взгляд Хагрида скользнул по красному галстуку Гарри, и в глазах промелькнула тень облегчения, однако расслабляться он пока не собирался.
— Не бойся, — начал Поттер, понимая, что действовать надо быстро. Слух уловил шорох шагов в начале лестницы. — Рубеус, правильно? — спросил он, так как в новом они ещё не успели познакомиться.
— Да, — коротко ответил он, немного придвигаясь к стене.
— Гарри Эванс. Я видел тебя. Не прячься, просто возьми коробку и закрой её мантией. Скорее! Поговорим потом, — скрыть волнение не получалось, шаги стремительно приближались.
Хагрид непонимающе моргнул, но совету последовал, и через мгновение паук был надёжно спрятан в складках его чёрной безразмерной мантии-балахона. Едва Хагрид поднялся с пола, как из-за угла показался Том Реддл. Он снова выглядел безупречно — начищенные ботинки, идеально уложенные волосы, белоснежный воротник рубашки под выглаженной мантией. Неторопливые вальяжные движения создавали впечатление его господства над каждой душой в округе, но Гарри знал, что это не так. Он нацепил на лицо самое безобидное и отвлечённое выражение и без раздумий вступил в разговор.
— Привет, — начал с нотками жизнерадостности в голосе. Главное не переиграть. — Ты уже с обеда? — когда Том подошёл совсем вплотную, они пожали друг другу руки. Хагрид стоял позади, и Гарри мысленно благодарил Мерлина за его молчание.
— Да, там сегодня опять какая-то дрянь, — Том скривился и окинул Хагрида любопытным взглядом. — Чем занимаетесь?
— Нам пришлось задержаться в гостиной, мой сокурсник неудачно применил заклинание, и Минерва попросила разобраться с последствиями, — он недовольно закатил глаза при упоминании старосты. Лучше немного поиграть по чужим правилам. Сейчас был его ход, и по выражению лица соперника Гарри видел, что всё сделал правильно.
— Приятного аппетита, — ухмыльнулся Том, — хотя не думаю, что мои пожелания сделают жуткое варево пригодным для еды, — ехидно улыбнулся, затем посмотрел на Хагрида скучающим взглядом и продолжил свой путь вверх по ступеням.
Когда звук шагов утих вдали, Гарри устало привалился к стене, позволяя теням поглотить его фигуру полностью. Хагрид по-прежнему стоял поодаль, непонимающе хлопая глазами.
— Что произошло? — спросил он, вставая напротив.
— Что в твоей коробке? — вопросом на вопрос ответил Гарри.
Похоже, это немного смутило собеседника, и тот с особой бережностью сжал ношу в руках. Он тщательно подбирал слова, и Гарри послушно выжидал, чтобы не спугнуть Хагрида. Прошлое уже изменено, но ничто не мешает ему встать на круги своя при первой же ошибке.
— Это мой друг, — в голосе звучала неподдельная нежность. Та, что сквозила в интонации, когда он говорил о Клювокрыле или о любом другом опасном питомце спустя несколько десятков лет с этого момента. Гарри отчетливо узнал её и еле сдержал ностальгическую улыбку. — Его зовут Арагог.
Брови Гарри дёрнулись, между ними пролегла задумчивая морщинка. Он никогда бы не подумал, что этот небольшой паучок превратится в ужасное чудовище, живущее в Запретном Лесу. Наверное, Хагрид всё же был справедливо отчислен, никто в его времени не смог уберечь его от опасного увлечения.
— Ты понимаешь, что содержание необычных животных против правил? — Гарри чувствовал себя Гермионой, отчитывающей молодого человека за несоблюдение уставов. Фраза, которую он только что произнёс, ещё несколько раз прозвучала в мыслях, но теперь уже голосом подруги, и её негодующий образ со скрещенными на груди руками предстал перед глазами в ярких красках.
— Да, но… — похоже, Хагрид не знал, что ответить. Понурившись, он прятал глаза и постоянно шумно вздыхал.
— Ты же не хочешь быть отчисленным? — снова надавил Гарри.
— Нет! — тут же вскрикнул Хагрид и рефлекторно сделал шаг назад, ударяясь спиной в стену. — Пожалуйста, не говори никому! — взмолился он, обнимая коробочку под мантией. С еле слышным шуршанием паук возился внутри.
— Я и не собирался, не сказал ничего Реддлу, не скажу и кому-либо другому, — кивнул Гарри со всей серьёзностью, которую только мог показать. — Но паука нужно немедленно убрать за пределы замка.
Условие явно не понравилось Хагриду, он как-то болезненно сморщился и заметно погрустнел.
— И где он будет жить? Он же совсем крошечный, — забота в интонации Хагрида по-настоящему поражала и удивляла так, будто Гарри не был раньше знаком с ним и не знал о мягкости его характера.
— Мы можем построить ему домик в лесу, — начал Поттер. Идея пришла слишком неожиданно, он даже не успел подумать, прежде чем озвучивать. — И ты сможешь навещать Арагога, когда пожелаешь, в любую свободную минуту.
Гарри видел, как надежда окрыляет старого друга, как грусть медленно сходит с его лица. Хагрид ничего не ответил, лишь ещё раз с нежностью сжал коробочку в руках и согласно кивнул с благодарностью во взгляде. Именно такие моменты навсегда остаются в памяти и оставляют отпечаток на всю оставшуюся жизнь: искренние и настоящие. Мгновения, которые заставляют понять, кто друг, а кто — нет, и навсегда обрести веру в лучшее.