Точка невозврата

      Чёрная мантия развевалась за спиной Гарри, пока он изо всех сил нёсся в сторону кабинета трансфигурации. Жар новообретённой метки и не думал утихать, напротив, теперь к нему прибавилось и неприятное покалывание. Дабы лишний раз не задевать больное место, Гарри перекинул сумку на длинном ремне на левое плечо и невольно сбавил темп, когда в животе предательски заурчало. «Да уж, мистер Будущий-Тёмный-Лорд, — забурчал про себя, — если планировали пытать меня в Выручай-комнате не только всю пару, но и добрую половину обеда, могли бы и о еде позаботиться». О том, чтобы завернуть в Большой Зал и наскоро перекусить, уже не могло быть и речи. Не важно, какой течёт год и какой проходит век, одно в Хогвартсе остаётся неизменным — на занятия по трансфигурации опаздывают только самоубийцы.       Путь с восьмого этажа на первый не близок, но по понедельникам лестницы замка бывали ленивее студентов и вплоть до самого вечера почти не меняли направлений. Гарри уже поворачивал в нужный коридор, как из него выбежала парочка первокурсников, плача и тщетно пытаясь отряхнуться от куриных перьев, покрывающих их с ног до головы. Издалека доносились торжествующие вопли и злорадный смех. За десять минут до начала занятий перед Гарри встал нелёгкий выбор: пройти мимо Пивза и предстать пред лицом однокурсников похожим на общипанную курицу, или сдать марафон, пробежавшись по второму этажу, и спуститься с другой стороны. Повернувшись спиной к заветному короткому пути, он сорвался с места, проклиная полтергейста, мешающую бежать тяжёлую сумку, Реддла и предстоящий ад в виде сдвоенной трансфигурации.       В аудитории было привычно тихо, светло и немного душно. Череда серых дождливых дней сменилась ласковым и солнечным. Обволакивающий замок молочный туман к полудню полностью развеялся, и теперь заметно пригревающие лучи беспрепятственно пронизывали стёкла узких окон. Пришедшие вовремя ученики подставляли лица тёплому солнышку, тихо переговариваясь. Особо романтичные девушки наслаждались танцем поблёскивающих пылинок в рассеянном свете. К сожалению, у Гарри не было времени оценить прелесть сегодняшней погоды. Он рухнул на последнюю парту и пригладил взъерошенные волосы, пытаясь отдышаться. Флимонт, сидящий через проход, понимающе улыбнулся. Несколькими мгновениями позднее дверной замок звонко щёлкнул, будто бы лишний раз напоминая, что опоздавших ждать не стоит. В своём времени Гарри с друзьями регулярно нарушали правила и влетали на занятие уже после преподавателя, но каждый раз Поттер готовился провалиться от стыда сквозь половицы и угодить прямо в кипящий котёл с зельем этажом ниже. Пока ученики послушно открывали учебники на нужной странице, он быстро поправил мантию, уселся на стуле поудобнее и приготовился к долгим часам неподвижного времяпрепровождения. Профессор зашёл за кафедру и объявил тему занятия. Сегодня студентам предстояло познать межвидовую трасфигурацию. Гарри прекрасно помнил тот же самый урок, но уже от лица Минервы МакГонагалл. В тот день они с Роном чуть было до смерти не замучили попугая ара, пытаясь превратить его в сойку и наоборот. Их попугай лишь потемнел до состояния сажи и больше не изменялся. В то время как Гермиона с максимально довольным видом поглаживала симпатичную птичку за партой напротив. Разозлившись на такую несправедливость, Рон решил реабилитироваться, шёпотом начав учить подсобный материал нехорошим выражениям. Воспоминания накатили таким бурным потоком, что Гарри еле сдержал смешок. От веселых образов кое-как отвлекал голос профессора, уже начавшего разбор темы. Однако, как Гарри ни старался, мысли всё равно отказывались концентрироваться на настоящем и разлетались в стороны.       Далёкий от темы занятия взгляд блуждал по спинам и макушкам однокурсников в бессознательной попытке найти черты знакомых и дорогих сердцу друзей. Бесполезно. Здесь не было практически ничего, что действительно принадлежало бы ему, и осознание практически полного одиночества больно кололо сердце. В душной аудитории Гарри задавался вопросом, сможет ли выдержать притворство, лицемерие и ложь, которые отчаянно ненавидел, и проклинал себя за невозможность придумать другой способ победы. В очередной раз ответом служило короткое и твёрдое «да». Выбор сделан, осталось следовать ему и не сворачивать с намеченной дороги. Хаотичные мысли долго не задерживались на определённой теме, словно быстро перелистываемые ветром книжные страницы, текст на которых невозможно различить. Несколько раз Гарри пытался вникнуть в слова Дамблдора, воодушевлённо читающего лекцию, и даже хотел машинально задать вопрос, чтобы создать видимость активной умственной деятельности, но в последний момент отказался от этой идеи. Сознание снова поплыло в сторону войны, затем перекинулось на Реддла, перед глазами вставали угрожающие образы Волдеморта, совершенно непохожего на себя в юношестве. Гарри ясно вспомнил, как стоял в сумрачном кабинете директора практически разрушенного здания, как на помощь по первому зову пришла Плакса Миртл и невольно подтолкнула к решительным действиям. Неожиданно промелькнувшая мысль о девочке, подсказавшей точное время для путешествия сквозь время, прочно осела в голове. Он вспомнил, как случайно встретил её в коридоре перед библиотекой и сразу узнал. Живая Миртл ничем не отличалась от призрака, только утратила былую прозрачность и не умела летать, проникая сквозь стены. Она робко стояла рядом с компанией ровесниц, на лице отражалось почти болезненное желание стать частью всеобщей беседы, но девушки старательно игнорировали её присутствие. Некоторые из них изредка, как бы невзначай, проходились по ней снисходительным взглядом, создавая едва заметные паузы в оживлённой беседе. Однако стоило Миртл собраться с духом и открыть рот, дабы вставить хоть слово, разговор продолжался, ещё больше убеждая скромную девочку в собственной незначительности. Её пальцы всё сильнее сжимали рукава длинной мантии, а приоткрытый портфель с виднеющимися из-под неплотно прилегающей крышки книгами одиноко лежал у самой стены. С тем расходом энергии, что ежесекундно уходила на неустанную внутреннюю борьбу, сил держать тяжести в тонких руках уже не было. Прошедший мимо слизеринец специально толкнул сумку, и учебники с громким хлопком выпали на каменный пол. Кто-то засмеялся. Миртл спешно собрала вещи и скрылась за углом, опустив голову.       Сидя на паре, Гарри винил себя за слабость и малодушие. Разве так сложно подойти и утешить её? Ему ли не знать, сколько волшебства способно сотворить в человеческой душе доброе слово? Из-за жестокого поведения сверстников она рано или поздно окажется в женском туалете, где будет смывать слёзы обиды и внезапно встретит смерть. Гарри не мог допустить развития событий по известному сценарию и решил попытаться стать другом или хотя бы товарищем для несчастной Миртл. Пусть единственным, пусть его не раз упрекнут окружающие, но такая плата за бесценную жизнь вполне устраивала.       Проходящий мимо парты Гарри профессор легко постучал пальцем по краю стола, заставляя обратить на себя внимание. Поймав укоризненный взгляд до боли знакомых глаз, Гарри лихорадочно начал листать учебник в поиске нужной страницы, но знал — Дамблдора непросто провести. Не стоит даже пытаться. Он неспешно прошёл по кабинету, продолжая рассказ, и больше не смотрел на Гарри, но тот на всякий случай внимательно слушал. Время занятия стремительно подходило к концу, постепенно назойливые мысли снова начали увлекать за собой, и Гарри медленно погружался в себя, теряя связь с обстановкой. Когда Дамблдор объявил об окончании лекции, он поспешил собрать вещи и уйти, но застёжка портфеля никак не хотела открываться. Гарри рассеянными рывками пытался её сорвать, но ничего не получалось. Раздражение на цыпочках подступало сзади, собиралось схватить за горло жгучими пальцами, Гарри настойчиво отгонял его, напуская фальшиво спокойный вид. К сожалению, Флимонт безошибочно угадал состояние друга и обеспокоенно нахмурил брови:       — Что с тобой?       Отвечать не хотелось. Единственным желанием, огненной вспышкой пульсирующим в голове, было поскорее выйти из душного помещения и скрыться от пронзительного взгляда профессора. От вида живого Дамблдора всё ещё становилось не по себе, Гарри старался вести себя неприметно, не показывать особых знаний, не выкрикивать с места и вообще по возможности не отвечать даже по требованию. Колотящееся без устали сердце никак не желало угомониться, перед глазами всплывали ночные кошмары и не менее ужасающие воспоминания.       Гарри мотнул головой, намекая, что сейчас его лучше не трогать. Стоявший в кабинете гул голосов несколько стих, половина студентов успела выйти за дверь, впуская внутрь струйку свежего воздуха. Захотелось последовать за остальными. Застёжка наконец-то поддалась, и Гарри одним резким движением запихнул книги в портфель, а затем случайно встретился взглядом с Флимонтом. Тот, несмотря на вопиющее игнорирование, ждал его.       — Мистер Эванс, останьтесь, пожалуйста, — голос Дамблдора заставил обернуться. Внутри будто что-то перевернулось, сердце в один миг стало тяжёлым, как тонущий в омуте булыжник. — Мистер Поттер, ваш товарищ присоединится к вам позже.       Слова Дамблдора не подразумевали возражений, ему всегда была свойственна некоторая строгость, за которой Гарри удалось однажды увидеть нечто большее: опеку и даже почти отцовскую заботу. При других обстоятельствах. Сейчас не на шутку взволнованный он неловко переминался с ноги на ногу и после недоуменного взгляда Флимонта, брошенного украдкой, отрывисто пожал плечами, без слов обещая ему скорую встречу.       Пустой кабинет наполнился звенящим безмолвием, когда шаги Флимонта растворились в шумном коридоре, и дверь неприятно резко хлопнула из-за сквозняка. Гарри не смел шевелиться, мысли испуганными птицами проносились мимо, но голова оставалась удивительно чистой.       — Профессор? — собрал волю в кулак, затевая разговор первым. Быстрое начало обещало привести к скорейшему окончанию, а ему не терпелось уйти.       — Подойдите ближе, — Дамблдор поманил знакомым жестом руки, Гарри медленно преодолел расстояние в несколько шагов до первой парты и опустился на стул, ещё сохранявший чужое тепло.       Во рту пересохло, говорить совершенно не хотелось. Совершив титаническое усилие, Гарри посмотрел на Дамблдора и заставил себя не отводить взгляд. Знакомые черты. Живые черты. Пышная седая борода, может быть, чуть короче, плотно сидящие на переносице очки с другой оправой, старомодный покрой мантии — всё это лишь небольшие детали, они не могут изменить восприятие, не могут заставить Гарри взглянуть на Дамблдора другими глазами. Он по-прежнему видел в нём наставника, лучшего учителя, и сердце сжималось от острого чувства вины за невозможность спасти его жизнь, за бездействие и слабость.       — Мистер Поттер, я, конечно, всё понимаю, но мне надоело бесконечное число раз пересматривать ужасные картины собственной смерти, — густые седые брови сдвинулись на переносице, придавая Дамблдору серьёзный вид. Он медленно закрыл беспорядочно разложенные книги и отложил их в сторону, а затем облокотился о край стола и немного приблизился к Гарри, внимательно всматриваясь прямо ему в душу. Пристальный взгляд синих глаз, в которые доводилось заглядывать не один десяток раз, выдержать оказалось совершенно невозможно, и Гарри отвёл глаза, устремив внимание в окно. Деревья плавно покачивались на лёгком ветру, а Гарри мечтательно представлял, как покидает кабинет.       — Вы тянете время или же надеетесь, что я позабуду свой вопрос? Смею вас разочаровать, я ещё не настолько стар, — с лёгкой усмешкой, но довольно настойчиво продолжил Дамблдор.       — Не пони… — начало предложения получилось хриплым и сдавленным, пришлось прокашляться и повторить, — не понимаю, как вы...       — Узнал ваше имя? — усмешка перешла в столь знакомую, добрую, но слегка снисходительную улыбку.       Где-то на уровне желудка просыпался настоящий страх, сжимал внутренности, скручивал их в единый ком, угрожал взорваться в любую секунду. Как он мог забыть о способности Дамблдора к легилименции? Каждая неосторожная мысль, яркое воспоминание, внутренний монолог могли быть прочитанными без особого труда, а Гарри не умел защищаться. Искусных волшебников, владеющих редкой методикой чтения чужих мыслей можно пересчитать по пальцам. Новые встречи с профессором вызывали навязчивые трагические образы, сознание заполнялось жуткими картинами, и они наверняка с легкостью улавливались Дамблдором. Он мог знать о Гарри намного больше, чем тот представлял, мог забраться в самые темные и скрытые уголки, читая душу, словно раскрытую книгу.       — Гермиона догадалась бы сразу, — два голоса слились в один. Гарри озвучил случайно выхваченную мысль из общего скомканного клубка, Дамблдор лишь повторил за ним.       — Это моя подруга, — сказал он, поднимая взгляд вверх и замечая понимающий кивок Дамблдора. Волнение отступало, на его место приходило смирение, а затем ледяное спокойствие. Возможно, самое страшное уже произошло, нет смысла паниковать.       — Мистер Поттер, я вынужден требовать объяснений. Обычно я воздерживаюсь от чтения мыслей своих учеников, уважая их право на личное пространство, прибегая к легилименции в самых редких случаях. Однако ваши насыщенные образы сложно игнорировать, они буквально кричат и молят о помощи.       Гарри напряженно размышлял, пытаясь понять, с чего лучше начать рассказ. Он вкратце поведал Дамблдору о сложившейся в будущем ситуации, о Темном Лорде, о Пожирателях, войне и битве за Хогвартс. Изложил способ и цель путешествия, не называя ничьих имён — не хотел, чтобы он знал слишком много. Порой знания могли стать более сильным оружием, чем волшебная палочка в руке у самого искусного мага. Кроме того, Гарри всё ещё остро чувствовал вину перед Дамблдором, и если в будущем уже ничего не исправить, то здесь и сейчас можно начать с чистого листа. Во время своего спутанного рассказа он не раз извинился за несдержанные мысли, транслирующие Альбусу его собственную смерть в мельчайших деталях. Он слушал внимательно и не перебивал, в глазах отражалось смешанное с интересом удивление.       — Я еле уговорил директора помочь мне попасть сюда в качестве ученика, — Гарри неловко повёл плечами, завершая рассказ.       — Пожалуй, я тоже не поверил, если бы не вел каждое занятие трансфигурации под непрекращающимся фоном ваших мыслей, — Дамблдор снова улыбнулся. Похоже, его не слишком шокировала услышанная история. Или же он умело скрывал эмоции?       — Больше никто не знает.       — Вижу, вы неплохо поладили с собственным дедушкой, — в синих глазах заиграли блестящие искорки.       — Он хороший человек и прекрасный друг, — Гарри на мгновение отвлекся от серьезной темы и почувствовал себя невероятно счастливым. Шанс столь близко пообщаться с собственным предком выпадает не каждому волшебнику.       — Не удивлён, что именно вы явились сюда с миссией. Только истинный гриффиндорец способен на такой отважный поступок.       Гарри усилием воли сдержал ностальгическую улыбку. Ни одна похвала и ни одна критика не ценились им так высоко, как те, что выходили из уст Дамблдора. Он получил уникальную возможность снова почувствовать волнительный трепет в груди, словно на первом курсе, когда впервые вошел в его кабинет.       — Невероятно! Впервые в жизни слышу про подобные практики перемещения во времени. Не представляю, как вам удалось выжить. И как сохраняете тайну с такими-то мыслями нараспашку. Слишком опасно оставлять разум открытым, некоторые волшебники смогут проникнуть вам в голову. В отличие от меня, юноша, они не станут церемониться, — Дамблдор задумчиво постукивал пальцами по столу. — Хотя вы не просто открыты, вы буквально кричите, привлекаете внимание. Это сложно выносить, поэтому я решил поговорить с вами и предложить помощь.       — Но какую? — Гарри недоуменно всплеснул руками. Дамблдор выглядел так, будто решение уже посетило его живой ум, но раскрыть тайну никак не удавалось. Ответ находится на поверхности, нужно лишь присмотреться и отличить его от другой ненужной информации. Гермиона решила бы задачку, не особо задумываясь.       — Окклюменция, мистер Поттер. Окклюменция, — Дамблдор покачал головой, и в столь незатейливом жесте Гарри отчетливо проследил разочарование. Он ждал проявления большей эрудированности. В другой ситуации Гарри бы разозлился на себя, но не сейчас, не в граничащей с безумным сном окружающей действительности.       — Не самый простой путь, — нервно усмехнулся, вспоминая жалкие попытки хотя бы просто начать обучение. Редкие занятия не привели к заметному успеху, Гарри смутно понимал механизм и так и не получил достойного результата. Казалось, что ничего хуже зельеварения нельзя себе представить, но мерные колбы, пробирки, кропотливое измерение веса ингредиентов и скучное ожидание разогрева котла не могли сравниться с настоящими мучениями уроков окклюменции от ненавистного Снейпа.       — Но единственный, — безапелляционный тон Дамблдора прервал очередное погружение в воспоминания. — Я не хочу вмешиваться в течение вашей судьбы и препятствовать цели, — Дамблдор становился всё более похожим на себя в будущем, — я не стану мешать и не раскрою тайны. Единственное, что я могу для вас сделать — обучить окклюменции. Иначе найдутся другие волшебники, что смогут вас разоблачить.       Гарри молчал. Раньше Северус Снейп обучал его окклюменции по настоянию директора, теперь тот сам предлагал помощь. Сразу пришла в голову довольно занятная мысль. Если в двух столь разных жизнях в разных временных рамках разные события приводили к страшному занятию на букву «о», то другого эффективного способа защитить сознание попросту не существовало.       — Я понимаю, — Гарри вздохнул. Гермиона действительно смогла бы почувствовать опасность намного раньше. Одним из сильнейших легилиментов являлся Том Реддл, но где он обучался? Что если уже сейчас он берет у кого-то тайные уроки или изучает науку по книгам?       — А отказ и не принимается, — весело, но безапелляционно заявил Дамблдор. — И первый урок состоится прямо сейчас.

* * *

      Вопреки пессимистичным ожиданиям, занятия со Снейпом не прошли даром. Гарри замечательно разбирался в теории и чётко понимал цель науки. Единственная проблема — неумение применить знания на практике — легко решалась регулярными упражнениями. Легко, если верить профессору. Разумеется, за один раз осветить все тонкости процесса не удастся, поэтому на предложенные дополнительные занятия Гарри согласился, не раздумывая.       — Твой предыдущий учитель знал своё дело, но не был заинтересован в успехе, — Дамблдор, казалось, не собирался возвращаться к официальному тону, предпочтя ему комфортный и доверительный.       — Может быть.       Он удивительно точно отозвался о Северусе, хотя им предстояло познакомиться примерно через поколение. Гарри не понимал, каким образом, и надеялся, что Дамблдор всё же не подглядывает в воспоминания о будущем.       — Теория, не подкреплённая практикой, совершенно неэффективна, — Дамблдор поднялся с места и медленно прошёлся до окна, длинная мантия зашуршала, волочась по каменному полу. — Ты же знаешь, что такое окклюменция?       — Да. Это защита мыслей от вторжения чужого разума, некий блок, построенный в голове для того, чтобы искушённый в легилименции волшебник не смог проникнуть внутрь, — Гарри воспроизвёл то, что когда-то учил, и этого было достаточно для удовлетворения преподавательского любопытства. Дамблдор согласно кивнул и устремил задумчивый взгляд в окно.       — Начнём именно с окклюменции, сейчас она — наша главная цель. Позднее ты можешь и сам попытать счастья в чтении чужих мыслей, но не надейся достичь в этом искусстве необычайных высот. С даром подобной силы нужно, пожалуй, родиться, — Дамблдор обернулся и посмотрел на Гарри со свойственной только ему серьёзностью. — Если, конечно, кто-то не будет вопить буквально в твой мозг, — через секунду губы тронула озорная улыбка, и от былой серьёзности не осталось ни следа.       Гарри кивнул и приготовился к введению в науку. Дамблдор ответственно напомнил ему основные аспекты и поведал о своём видении дальнейших занятий. Повторение теории заняло минимум времени, Гарри имел необходимую базу для практики, поэтому уже через двадцать минут они перешли к действиям.       — Сначала для сопротивления легилименту потребуется вся твоя энергия, — Дамблдор отошёл от окна, снова направляясь к своему столу. — Сильного волшебника тебе не остановить. Я, например, всё равно смогу прочесть мысли, — уселся на стул и облокотился руками о столешницу. — Сначала нужно научиться ставить устойчивую защиту, пусть слабую и не совсем эффективную, потом ты сможешь нарастить её мощь. Она не должна самопроизвольно исчезать, если кто-то отвлечёт тебя. Сделай так, чтобы контроль стал естественным и не требовал напряжённых усилий. Если защита и должна пасть, то лишь из-за сильного легилимента, а не из-за твоей усталости.       Гарри раз за разом тщетно пытался сконцентрироваться, представляя воображаемую преграду, обхватывающую голову прозрачным обручем. Но каждое слово Дамблдора сводило попытки к нулю, а тот, как на зло, всё болтал и болтал. Объясняя суть окклюменции, он снова и снова разрушал неумело и непрочно выстроенную Поттером преграду. Попытки не привели ровным счётом ни к чему, кроме нарастающей головной боли и лёгкой тошноты. Гарри яростно боролся с расцветающим внутри отчаянием. Он отчётливо понимал, что из всех заданий ему особенно плохо удавались те, что требовали долгой концентрации и повышенного внимания. Эти занятия столь разительно отличались от матча по квиддичу. Как ловец, Гарри привык сосредотачиваться на одной цели, но сама игра никогда не останавливалась, требуя молниеносных решений, и держала в тонусе. Попытки построить мысленную защиту были скорее похожи на обучение магии Патронуса, но даже на занятиях с Люпином он менял воспоминание за воспоминанием и активно работал палочкой. Ах да, был ещё боггарт-дементор. Вот уж с кем точно не соскучишься. Гарри не собирался поддаваться слабости и раз за разом отбрасывал малодушные мысли о прекращении попыток и признании поражения. Однако усталость от рутинной работы начинала брать своё. Чем больше он пытался настроиться, тем упорнее разбегались мысли. Сделав ещё пару попыток, он окончательно вымотался и с тяжёлым вздохом прекратил занятие:       — Больше не могу.       — Думаю, для первого раза достаточно. Сам видишь, в азах нет ничего сложного. Самое интересное, что ты легко можешь тренироваться самостоятельно. Попробуй воздвигать защиту в самых шумных местах: спальне, обеденном зале, в коридорах на переменках. Если удастся продержаться хотя бы день, перейдём к более серьёзным упражнениям. Это и будет твоим заданием к следующей неделе. О дне сообщу дополнительно, — Дамблдор достал из кармана мантии часы, внимательно посмотрел на циферблат и охнул. — Как быстро летит время, когда занят чем-то интересным. Кстати, если поспешишь, то подойдёшь как раз к концу ужина. Что ж, надеюсь, в следующий раз ты меня удивишь. Удачи, Гарри.       — Постараюсь, — Гарри встал с места, позволив себе мысленно не согласиться. По его ощущениям время шло неохотнее, чем переваренная карамель капает с ложки. Поблагодарив Дамблдора, он вышел в шумный коридор, уже не удивляясь приходящим на ум кулинарным сравнениям. Головокружение, вызванное попытками окклюменции, усугублялось ещё и тем, что сегодня он только завтракал. «Ну нет, — подумал Гарри, — уж ужин я ни за что не пропущу!» Он не мог понять, что обрадовало его сильнее: ожидание скорого приёма пищи или то, что среди необходимости спасти мир, присмотром за Хагридом и Миртл и изучением Реддла появилась куда более простая и понятная цель.       Воодушевившись скорым ужином в кругу друзей, Гарри зашагал по направлению к Большому Залу. Первый червячок сомнения в том, что он сегодня вообще поест, закрался в тот момент, когда навстречу единым потоком хлынули слизеринцы, спеша вернуться в подземелье. Стоило взгляду выхватить из толпы знакомое лицо, как Гарри окончательно распрощался с радужными планами. Его собственная красная мантия не осталась без внимания. Пронизывающий взгляд Тома, казалось, обжигал незащищённую кожу, захотелось повернуться в обратном направлении, смириться с голодом и дождаться следующего завтрака, чтобы по-человечески поесть. Том уверенно отделился от толпы, по пути обещая друзьям вскоре догнать их. Гарри потребовалась всего доля секунды, чтобы снова привыкнуть к компании Тёмного Лорда, после чего он выдал одну из самых непринуждённых улыбок, какие только хранились в его арсенале. Сегодня Том показался ему обычным земным юношей со своими проблемами и заботами, будто между ним и его образом из будущего не было ничего общего. Том смеялся с друзьями, лицо выражало лишь искреннее веселье, на прощание он задорно махнул рукой Малфою, и в этом жесте Гарри видел обычного человека, но не могущественного злодея.       Целого дня не хватило, чтобы обдумать события в Выручай-комнате, поэтому Гарри не знал, как себя вести. Разговор явно не клеился, он позволил Тому вести. Тот лишь поинтересовался, как прошли первые часы после их тайного ритуала. Свежая метка в присутствии Тома начала сначала слегка покалывать, но чем больше они стояли рядом, тем резче становилась боль. Гарри старался сдерживаться и не выдать настоящее положение дел, улыбался и уверял его, что всё в порядке. Но метка начала пылать огнём. Невольно показалось, что его клеймили раскалённым железом по всем традициям средних веков. Мысли то и дело соскальзывали с тонкой грани реальности и перемещались в недавнее прошлое, где холодные пальцы Тома невесомо касаются обожжённой кожи и приносят невыразимое облегчение. Хотелось снова ощутить то же самое, но гордость и здравый смысл неистово гнали непрошеные мысли прочь. Концентрируясь на боли и желании немедленно её облегчить, Гарри прослушал половину из того, что говорилось. Там было что-то об уважении выбора. Быть может, Тому действительно важно участие Гарри в своих делах, а может, тот умело притворяется. Гарри не мог этого знать, он плыл по течению и наблюдал за разворачивающимися событиями со стороны.       Не прошло и десяти минут, как из высоких дверей Большого Зала начали выходить студенты других факультетов. Сначала небольшими компаниями, а затем общей массой они наполняли коридор, пока в нём не осталось свободного места. Самочувствие резко ухудшилось: голод давал о себе знать болезненными спазмами в желудке, метка не переставала гореть, неожиданно присоединилось тяжёлое ощущение давления в голове. Гарри ещё раз попытался доброжелательно улыбнуться и поспешил распрощаться с Томом, ссылаясь на то, что заметил знакомых и ему пора возвращаться в гостиную Гриффиндора. Он сделал пару шагов навстречу студентам с красными мантиями и затерялся в толпе, она сама несла его в нужном направлении. Больше всего на свете ему хотелось увидеть Флимонта, но встреча состоялась только в общей комнате факультета. Он сидел в глубоком кресле в небольшой нише рядом с камином и листал книгу. Это место считалось одним из самых укромных, потому что со всех сторон окружалось плошками с растениями, и падающие тени от их широких листьев сгущались в глубине ниши. Спустя десятки лет в Хогвартсе ничего не изменится, и современники Гарри по-прежнему будут выбирать это место для обсуждения секретных замыслов или для первого поцелуя…       Гарри сел во второе кресло рядом с Флимонтом и бросил на него виноватый взгляд.       — Мерлиновы подштанники, куда ты пропал? — отвлёкся от чтения и захлопнул толстенький том, лежавший на коленях, — я не мог найти себе места во время ужина! — тон выдавал волнение, отчего Гарри почувствовал себя ещё более виноватым.       — Прости, я не заметил, как прошло время, изо всех сил пытался успеть в Большой Зал, — на последних словах поморщился, услышав бурчание в животе.       — Что-то серьёзное с профессором Дамблдором? — обеспокоенно продолжил Флимонт. — На его занятия не стоит опаздывать или приходить в последнюю секунду, он от этого жутко злится.       — Да я уже понял, в следующий раз буду аккуратнее, — кивнул Гарри, мысленно благодаря дедушку за то, что тот не задаёт много вопросов.       — Мог бы просто предупредить, что не придёшь на ужин, все спрашивали, куда ты подевался, а я не знал, что ответить, — Флимонт пожал плечами и опустил глаза вниз. — Так и думал, что ты будешь голоден, поэтому постарался незаметно взять что-нибудь со стола, пока не видит профессор Вилкост. В самом начале кто-то поджег скатерть неудачным заклинанием, и она всё время ходила между столами, никто не мог даже шелохнуться, — Флимонт перешёл на шёпот, а потом медленно достал из складок мантии аккуратный свёрток. Внутри оказались пара яблок с румяно-красными боками, несколько кусочков сыра и небольшая белая булочка, на которую обычно намазывают масло или джем. — Надеюсь, меня никто не видел. Постарайся съесть это всё как-нибудь незаметно, если Минерва увидит, Гриффиндор перестанет существовать, и в Хогвартсе останется только три факультета, — они рассмеялись, но смех утонул в общем шуме гостиной. Никто не видел, как Гарри осторожно принял свёрток и укутал его в собственную мантию. Благодарности не было предела, поэтому он просто обнял Флимонта, так ничего и не сказав. Следующий час они провели за выполнением домашнего задания, и только после того, как большая часть студентов разошлась по спальням, Гарри устроил себе скромную трапезу в густой тени глубокой ниши.       Закрывшись в душевой вечером, он обнажил спину перед зеркалом и внимательно рассмотрел рисунок на коже. Золотой снитч будто блестел в лучах невидимого солнца, расправлял тонкие металлические крылья. Казалось, он вот-вот вспорхнет и улетит прочь, желая скрыться от ловца. Пришлось извернуться, чтобы пальцами дотронуться до метки. На ощупь кожа была вполне обычной, может быть, чуть-чуть горячей, но Гарри не придал особого значения температуре, списал её на жуткую усталость. Внутри неожиданно проснулась вера в лучший исход, вера в успешность на первый взгляд безумной миссии. Сегодня он стал ближе к цели ещё на один шаг, в его борьбе хороши все методы, пусть даже ради победы придётся ненадолго примкнуть к первым Пожирателям. На спине Гарри красовалась не обычная чёрная метка, какую введут чуть позже, а его собственный символ удачи, и это открывало второе дыхание для новой схватки против сил зла. Рассматривая рисунок на влажной после душа коже, Гарри вдруг осознал простую истину: даже играя по чужим правилам, можно одержать победу.