Точка невозврата

      Ужин в Большом Зале уже был окончен, но кое-где все ещё слышался звон посуды. Допивая чай, студенты привычно беседовали друг с другом, многие обсуждали предстоящий тренировочный матч по квиддичу и делали свои ставки. Запах яблочного пирога и тыквенного сока ещё не рассеялся, и, закрывая глаза, Гарри представлял, что снова находится в таком недосягаемом, но безумно близком времени. Он слышал смех и отчаянно искал в нём знакомые, присущие Невиллу или Симусу нотки, думал, что вот-вот откроет глаза и увидит, как Рон кладёт себе в тарелку два куска пирога и с извинением улыбается Гермионе, которая в этой ситуации может только мило дуть губы и выдавать своё фирменное: "Рон, прекрати!" Но перед глазами появляются лишь едва знакомые лица, и нарисованные воображением образы мгновенно рассеиваются в воздухе.       — Минуту внимания, — никто не заметил, как директор подошёл к кафедре, но его звучный голос сразу заставил всех замолкнуть и повернуться в сторону преподавательских столов. — Я бы хотел сделать несколько важных объявлений, прежде чем вы отправитесь по гостиным, — Диппет выглядел серьёзным, говорил медленно и с довольно большими паузами.       — Это то, о чём я думаю? — оживилась Калли и отставила в сторону пустую чашку.       — Надеюсь, он наконец-то расскажет о почте, — Флимонт сосредоточенно посмотрел на директора.       — Стоит спросить его прямо сейчас? — говорил тот гриффиндорец, разговор которого Гарри успел невольно подслушать в гостиной. Он давно намеревался задать директору прямой вопрос, но даже сейчас нерешительный тон выдавал его неуверенность.       — Ты что, а вдруг он совсем не об этом будет говорить, — друг шикнул на него, — давай просто послушаем.       — Да тише же вы! — донеслось с другого стола.       Гарри еле успевал улавливать смысл фраз, зал наполнился низким жужжанием голосов. Диппет стоял за кафедрой молча и не прерывал гам, просто наблюдал. Может быть, ждал, пока все успокоятся самостоятельно, может быть, сам слушал, что именно у студентов на уме, будто не знал или не хотел принимать это во внимание несколько долгих недель.       — Да, да, вы все правы, — коротко сказал он, вызывая ещё больший шквал эмоций.       Казалось, воздух заискрился от напряжения, новая волна шума прокатилась по длинным столам, сидевшие практически у самой двери студенты вскочили с мест, чтобы лучше слышать директора, но он продолжал молчать. Гарри невольно бросил взгляд в сторону слизеринцев в поиске Тома, сквозь его привычную маску сдержанности и холодной отстранённости пробивались неприязнь и раздражение.       — Успокойтесь! — крикнул кто-то справа. Похоже, директор решил ждать до последнего, пока война волнения и любопытства в зале не будет окончена. У молодых людей победа всегда на стороне любопытства, поэтому, когда оно взяло верх, воцарилась практически мёртвая тишина.       — Как вы все успели заметить, доставка почты в Хогвартс прекращена, — начал Диппет, делая свойственные ему паузы.       — Мы-то заметили давно, а вы — только сейчас? — прошептала Элла и тихо засмеялась в ладонь. Сестра, не отводя взгляда от кафедры, толкнула её локтем в бок, заставляя замолчать.       — Распоряжение Министерства действует не только в Хогвартсе, но и во всей магической Британии, работа почтовых сов временно приостановлена, их активно ищут для возвращения домой, так как поступило большое количество жалоб о потерявшихся птицах.       — Но почему? — ещё один любопытный возглас, но уже со стола Рейвенкло.       — Вы знаете, маглы ведут войну между собой, в Лондоне из-за этого неспокойно, — Диппет словно услышал вопрос, хотя, разумеется, с такого расстояния не мог, — министерство не может подвергать нас риску. Были зарегистрированы случаи убийства сов с целью получения секретной информации из писем.       О Гриндевальде Диппет не сказал ни слова, да это было и не нужно. Все и без того поверили в до безобразия однобокую версию происходящего. По залу прокатился встревоженный ропот, многие даже облегчённо вздохнули, получив ответ на вопрос. Гарри знал правду, имея преимущество пожить в будущем и посмотреть на ситуацию со стороны, но отказывался понимать, почему от студентов скрывали информацию о Гриндевальде. По факту Диппет не врал, лишь умело утаивал лишнее, и это всё больше и больше взращивало внутри непонимание, досаду и злость, в которых Гарри пребывал практически всю жизнь в своём времени. На каждом шагу он сталкивался с недосказанностью.       Гарри непроизвольно снова взглянул на Тома, в его глазах отражалось разочарование, смешанное с великодушной снисходительностью, будто он сомневался в умственных способностях Диппета, но заведомо прощал его, считая абсолютно безнадёжным. Гарри в оцепенении не мог отвести взгляд, притяжение было выше его контроля, выше побуждения здравого смысла. Даже явное недовольство Флимонта и его многозначительные вздохи не могли оборвать контакт. Гарри отвык воспринимать Реддла таким, но впервые за весь период пребывания в прошлом он увидел перед собой глаза Тёмного Лорда. Не помнил, в какой момент почувствовал на себе прикосновение его прожигающего насквозь взгляда, но одной секунды оказалось достаточно, чтобы внутри что-то надломилось, и в сознании начали всплывать старые и, казалось бы, начинающие забываться жестокие образы Волдеморта. Жгучая боль пронзила голову и сконцентрировалась в области шрама на лбу. От неожиданности Гарри содрогнулся всем телом и отвёл взгляд, сидящие рядом гриффиндорцы обратили на него внимание, Том по-прежнему смотрел в упор. Пришлось сыграть на публику и закашляться, несколько снисходительных взглядов скрасили его позор. Стараясь не привлекать внимания, Гарри потёр ладонью лоб в надежде на скорое прекращение боли. Но одна единственная закравшаяся в разум мысль не давала ему покоя весь вечер и последующую бессонную ночь. Он уже ощущал нечто подобное раньше, когда охотился за крестражами вместе с Роном и Гермионой.       — Доставка газет в Лондоне разрешена, но, посоветовавшись с преподавателями, — Диппет обернулся через плечо, и присутствующие профессора одобрительно закивали, — я решил не подвергать сов опасности и снизить риск несчастных случаев по пути. Газет тоже не будет в ближайшее время.       Этому Гарри не поверил, газеты не будут доставлять, скорее, из-за написанных в них статей о Гриндевальде. Как и предполагал Том, Диппет отказался освещать всю правду.       — О нет, — вздохнул Флимонт. Насколько Гарри знал, свежая газета иногда могла заменить ему любую беседу. Поттер утешающе похлопал друга по спине.       — Походы в Хогсмид в ближайшее время не возобновятся, — сказал Диппет, делая особо большую паузу, давая студентам время выплеснуть возмущение.       — Что? — Элла всё-таки дала волю эмоциям, проигнорировав предупреждения сестры.       — Это не навсегда, — Гарри решил вмешаться, ощущая, как обстановка начинается накаляться. Густое недовольство колыхалось в воздухе над головами присутствующих, готовое вот-вот взорваться криком. Студенты из последних сил сдерживали себя, позволяя лишь едва слышные язвительные комментарии, произносимые полушёпотом. Сейчас они находились в безвыходном положении и не могли ничего предпринять, лишь бессильно смириться.       — Мы постараемся в ближайшее время решить этот вопрос и возобновить еженедельные походы в Хогсмид, — Диппет буквально перекрикивал толпу, пытаясь дать ей надежду и уверить, что не всё так плохо.       "Конечно, Хогсмид снова откроет для нас двери, когда вы уничтожите всё, что может рассказать о реальном положении дел, включая газеты, журналы и информационные стенды", — подумал Гарри про себя, пытаясь унять расцветающее внутри горячее раздражение.       — Все родственники уведомлены, — эта фраза вызвала волну облегчения. Переживающий за родителей гриффиндорец в первый раз за вечер улыбнулся и выглядел довольным. — Пока вы все находитесь в стенах замка, Хогвартс в лице меня и преподавателей обещает защиту и безопасность каждому из вас. Если мы будем располагать дополнительной информацией, вы будете уведомлены сразу же.       Студенты начали понемногу остывать, Диппету удалось закончить на положительной ноте: эдакий психологический приём, сначала плохие новости, а затем сразу несколько хороших, чтобы перекрыть эмоции. Гарри не купился. Уже с самого начала воспринимал речь с долей скептицизма, вспоминая недавний разговор с Томом и совместное чтение запретной газеты. Реддл во всём был прав: заявление Диппета оказалось несвоевременным и выглядело, словно подачка изголодавшимся нищим с одной единственной целью — усмирить волнения и предотвратить бунт. Жаль, этого практически никто не заметил.

* * *

      Последний день октября выдался особенно холодным. Ночные заморозки понемногу выживали студентов с излюбленных аллей и двориков, заставляя больше времени проводить в гостиных замка. Дожди подарили Британии небольшую передышку, но собирали силы для нового удара, низкие тучи грозно нависали над Запретным Лесом в ежесекундной готовности разразиться ливнем. Погода не пугала только лишь участников команд по квиддичу, тренировки проходили по расписанию, и Гарри не пропустил ни одной.       Он стал больше времени проводить с Флимонтом, честно исполнял свою долю договора, но всё ещё замечал недовольство в свой адрес за интерес к Тому. Старался не обращать внимания, так как не мог ничего изменить. Со временем Флимонт стал лояльнее относиться к общению со слизеринцами, хотя внутренне так и не смог этого понять. Принесённая Уизли газета и совместное прочтение статей несколько их сплотило, но обсуждения полученной информации у них так и не вышло. Во-первых, Флимонт был против затеи близняшек и в первые несколько минут после того, как Элла с довольной улыбкой выложила газету на журнальный столик в гостиной Гриффиндора, ошарашено смотрел на неё не в силах совладать с собой. Он много говорил об опасности и наказании, о неправильности одной только мысли о воровстве. Даже не забыл упомянуть Минерву и то, как она может расстроиться, узнав о нечестном поступке. Уизли это никак не тронуло, их одинаковые задорные улыбки и светящиеся горделивые искорки в глазах говорили только об абсолютном триумфе.       Они читали все вместе, закрывшись в туалете для девочек с наложенными чарами немоты после отбоя, когда старосты выходили на патруль, а остальные уже спали. Броские заголовки привлекали внимание, заставляя жадно впитывать информацию. Гарри перескакивал через строчки, цепляясь за названия статей, первая была биографической: "Загадочная личность Гриндевальда раскрыта. Правда и вымысел". За двадцать минут внимательного чтения Гарри успел отметить абсолютно разные взгляды журналистов на одну и ту же ситуацию. Некоторые репортёры высказывали явную тревогу: "Гриндевальд причастен к волнениям в Лондоне?" Некоторые сомневались в существовании опасности: "О Гриндевальде и недоказанной угрозе". Некоторые беззастенчиво бросались обвинениями: "Промыслы Гриндевальда или магловская война?". Так или иначе, некоторые журналисты симпатизировали ему и в какой-то степени поддерживали его идеологию в статьях: "Волшебникам и маглам не место в одном мире". Гарри прочёл всё, но так и не смог сформировать однозначное мнение о ситуации, будто журналисты сами не понимали, о чём пишут, их материалы абсолютно не вязались друг с другом.       Уизли содержание статей волновало мало, большее удовольствие им доставил сам процесс поиска запретной газеты, которую они ловко умыкнули у профессора Слизнорта. Флимонт читал внимательно, но почти ничего не комментировал. Именно тогда в голове Гарри родилась на первый взгляд странная идея показать газету Тому. Ему казалось, что только он мог по-настоящему её оценить и сказать что-то дельное. В конце концов, гриффиндорцы договорились никому о газете не рассказывать и хранить секрет вчетвером, но Гарри нарушил обещание на следующее же утро.       В прошлую среду Гарри выступил с докладом на собрании Клуба Слизней и получил пятнадцать баллов, обогнав лидирующего Бенедикта Поссибли. Действительно включил в рассказ о необычных способах применения оборотного зелья правдивые истории из жизненного опыта, чем немало удивил членов Клуба. При этом он не чувствовал ни стыда, ни возможной опасности, так как не назвал ни одного реального имени и выдал истории за плод собственного воображения. Этим он добился цели — привлёк к себе внимание Слизнорта, получил желанные баллы, но больше всего его обрадовала реакция Тома. Всё выступление он смотрел с неприкрытым интересом, местами — с восхищением, а после шквала аплодисментов, когда Гарри уселся за общий стол и уступил место оратора следующему докладчику, незаметно ото всех шептал прямо на ухо: "Ты чёртов гений! Что ещё спрятано в твоей голове? Я хочу знать всё!" Том улыбался и был так некомфортно близко, что хотелось отстраниться. Внутри всё чаще просыпалось воинственное чувство, побуждавшее Гарри встать на защиту своих границ, но напряжение держало его в оцепенении, и чувство билось в груди без шанса вырваться на свободу. Том беззастенчиво нарушал личное пространство, словно играя в какую-то странную игру с непонятными правилами и совершенно не замечая недовольство Гарри. А может быть, он просто не хотел его замечать?       Слизнорту настолько понравилось сообщение, что он попросил Гарри остаться после того, как все разошлись, предложил выпить ещё чаю, поблагодарил к ответственному подходу к подготовке и извинился за суетливый разговор на прошлой неделе. Гарри уже думать забыл о том случае, но с улыбкой выслушал извинения, хотя они были совершенно ни к чему. Судя по не совсем правдивой речи директора, в Хогвартсе могли многое скрывать от студентов. Возможно, совы какое-то время доставляли газеты до того, как Министерство закрыло почту, но до учеников они не доходили. Гарри предпочёл об этом забыть, чтобы не портить приятные впечатления и светлые воспоминания о профессоре Слизнорте.       Самочувствие Гарри оставляло желать лучшего, головная боль иногда значительно усиливалась, но большую часть времени давала о себе знать лишь редкими уколами в висок. Один раз Гарри пришлось использовать подаренное Диппетом зелье, пары капель на стакан воды хватило, чтобы забыть о боли более чем на сутки. С таким расчётом флакона хватит надолго, правда, использовать зелье часто директор категорически запретил, опасаясь непредвиденных побочных эффектов. Гарри пообещал себе принимать лекарство только в крайнем случае.       Спускаясь на завтрак сегодня утром, Гарри получил знакомую листовку при входе в Большой Зал. Дуэльный Клуб приглашал на первое турнирное собрание, которое состоится после окончания всех занятий. Прийти могут все желающие, но записавшимся необходимо быть обязательно, иначе им грозило незамедлительное исключение из состязания. Гарри не ожидал, что все произойдёт так скоро, поэтому новость слегка выбила из колеи, он обещал Флимонту вечером заняться подготовкой общего задания по защите от тёмных искусств. Показав другу листовку, он заметил недовольство в его взгляде, но услышал совершенно противоположное. Флимонт без проблем перенёс планы на другой день, но практически не разговаривал с Гарри за завтраком. Между ними всё ещё висело неприятное напряжение, по крайней мере, они оба старались обходить конфликты стороной.       Вечером приглушённый свет в Большом Зале акцентировал внимание на сдвинутых столах для дуэлей, оставляя углы помещения во власти теней. Они сгущались в противоположную от импровизированного зрительского партера сторону, студенты в предвкушении занимали скамейки. Гарри сидел в первом ряду, как и полагалось всем участникам, опять пришёл слишком рано. Флимонт несколько смягчился к вечеру и даже пожелал удачи, предпочтя провести время с книгой, Гарри улыбнулся ему на прощание и покинул гриффиндорскую башню с лёгким сердцем. Сейчас, сидя перед сценой, он начал немного волноваться, оттого перебирал в голове боевые заклинания, вычленяя из большого списка те, которые реально можно использовать. Сузив поиск до десяти, он отмёл ещё три, посчитав, что в своём возрасте не должен их знать или их ещё не изобрели. Гарри напряжённо думал, не замечая обстановку вокруг, больше всего боялся услышать: "Кто тебя раньше тренировал? Откуда ты это знаешь?" Тревога медленно перерастала в паранойю.       В зале стало шумно. Гарри оглянулся по сторонам, отмечая, что практически все места уже были заняты. Том сидел недалеко вместе с однокурсниками, заметив Гарри, он сдержанно улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Поттер ответил взаимностью.       — Привет, — незнакомый голос тут же привлёк внимание. Повернув голову, Гарри увидел Барти Крауча — своего напарника по дуэлям.       — Привет, — ответил он, но слова утонули в аплодисментах и воодушевлённых криках. На сцену забралась профессор Мирладд, приближая начало первых сражений.       — Надеюсь, все помнят о правилах, повторять не нужно? — голос звучал привычно строго, присутствующие быстро успокоились и затихли, устремив внимание на сцену. — Мы все друг друга уважаем, поэтому будем стараться не использовать опасные заклинания, — вкрадчивые интонации буквально врезались в мозг, отпечатывая слова на обратной поверхности черепа. Гарри сглотнул, на всякий случая мысленно перепроверяя список своих разрешённых заклинаний. — Но не обещаю, что травм не будет, поэтому если вы почувствовали себя плохо, немедленно отправляйтесь к миссис Симонс. И не стесняйтесь прихватить с собой друга, несчастные случаи нам тоже не нужны, — Мирладд говорила быстро и без особого энтузиазма, ей, как и всем остальным, хотелось скорее перейти от теории к практике.       Следующие десять минут прошли в суматохе. Профессор зачитывала списки дуэлянтов по четыре согласно очередности. В конце было небольшое объявление об одиночных сражениях для всех желающих, которые отныне будут проходить в самом конце. Гарри не был знаком ни с одним из слизеринцев, доставшихся им с Барти в качестве оппонентов. Ни один из них не состоял в собрании "юных Пожирателей" и не относился к близкому окружению Тома. Если опираться на эти весомые факты, можно сделать вывод, что они не обладали примечательными умом или смекалкой. Гарри доверял выбору Тома в этом плане, он несколько раз доказал свою исключительную разборчивость в людях.       Гарри и Барти были шестыми по счёту, практически в самом конце. Это им поначалу жутко не понравилось, слишком долго ждать очереди и волноваться, но, когда началась первая дуэль, Гарри изменил своё мнение. Всё-таки лучше немного понаблюдать со стороны, сопоставить свои представления с реальным положением дел. Поттер внимательно следил за происходящим на сцене, не обращая внимания на периодические восторженные возгласы или громкие хлопки за спиной. Из палочек летели искры, профессор внимательно управляла дуэлью, не позволяя студентам слишком сильно давить друг на друга. Чтобы победить, необходимо было стоять плечом к плечу и думать не только о себе, но и о союзнике. Его поражение означало лишь столкновение с врагами в неравном бою, так произошло и с первыми дуэлянтами. Один выбыл из состязания, его напарник не продержался и минуты против двоих, Петрификус Тоталус заставил его навзничь упасть на спину. Гарри не мог противиться возбуждённой толпе и поддержал её шум своим небольшим вкладом в виде аплодисментов.       Следующим на сцену вышел Реддл в компании другого слизеринца, Гарри напрягся. Том был без мантии, рукава заправленной в брюки рубашки закатаны до локтя, глаза азартно блестели. Гарри готов был поклясться, что в один момент взгляд Тома скользнул в его сторону и даже задержался на лице, но призрачное ощущение мгновенно рассеялось. Пальцы лишь слегка поддерживали палочку, рука выглядела расслабленной, будто Том совсем не готовился через минуту вступить в бой. Улыбаясь, он что-то шепнул на ухо напарнику и тронул его за плечо, Гарри ловил каждое движение, снова ощущая странно притяжение, преследовавшее его последнее время.       Профессор дождалась, пока зрители создадут в зале тишину, и только потом объявила дуэль открытой. Гарри успел разглядеть на лице Тома тень сосредоточенности, его пальцы напряжённо дрогнули, крепче сжимая палочку, а в следующую секунду тело уже изменило позу. Вместе с напарником они синхронно подняли руки, опережая соперников, заставая их врасплох. Том стоял чуть впереди, принимая инициативу в свои руки, автоматически делая напарника лишь своими неравным помощником. Дуэль Реддла больше была похожа на нападение, потому что его оппоненты ни разу не использовали ничего, кроме защиты. Стратегия оказалась безупречной, уже на середине боя Гарри видел триумф в его глазах, его великую ошибку. Похоже, Тёмный Лорд всегда начинал считать себя победителем чуть раньше, чем падёт противник. Гарри не понимал, как это вообще возможно, учитывая поразительную расчётливость и невероятный живой ум Тома. Эмоции нескончаемым потоком лились на Поттера со сцены, он чувствовал чужую жажду победы, казалось, всё вокруг пышет жаром от вырывающихся с кончиков палочек огненных искр. Команда Реддла была обречена на победу. Как только профессор это поняла, она прервала дуэль, чем вызвала разочарованные вскрики в зрительном зале. Том был не готов останавливаться, последнее заклинание достигло уже беззащитной цели.       — Нарушение! — крикнул кто-то из толпы, несколько голосов поддержали.       Гарри не сводил глаз с Тома: его грудная клетка вздымалась и опадала в такт сбившемуся тяжёлому дыханию, щёки горели алым, лицо почти ничего не выражало, кроме лёгкого раздражения. Он явно не чувствовал вины.       — Он направил на меня палочку после сигнала "стоп", — невысокий плотный юноша медленно поднялся на ноги и ухватился за руку союзника, чтобы не упасть снова.       — Это правда, — согласно кивнул тот.       — Да брось, — Том брезгливо поморщился, скрещивая руки на груди. — Ты уже вначале знал, что проиграешь. Можно было не пытаться.       — Так, прекратите, — профессор оборвала перепалку излюбленным отрывистым жестом рукой. Ей безумно не нравилось выяснять отношения, и она точно не хотела сейчас в этом разбираться. — Кто ещё что-то заметил? — обратилась она к толпе.       Около десяти человек подняли руки вверх. Гарри бездействовал.       — Последнее заклинание действительно прозвучало после окончания дуэли, — крикнул кто-то с заднего ряда. Том судорожно вдохнул, пытаясь успокоиться, и с досадой закусил губу.       — Спорный случай, — начала Мирладд, — а что мы делаем в спорных случаях? Правильно, объявляем ничью! — задала вопрос и тут же сама на него ответила.       — Что? — Том поперхнулся возмущением. Его напарник до этого момента выглядел отстранённым, но вердикт судьи тоже не пришёлся ему по душе.       — Так будет справедливо, мальчик мой, — произнесла Мирладд и жестом попросила дуэлянтов спуститься со стола. Она не дала сказать им больше ни слова. Том спускался в зрительный зал с непроницаемой маской на лице, но сквозь неё Гарри видел немую ярость. Она кипела внутри, вздувалась огненными пузырями лавы, но не прорывалась наружу, просто годами копилась глубоко под покровами до тех пор, пока не превратилась в образ Волдеморта. Гарри чувствовал его близость, его зарождающуюся силу, и это пробуждало в нём нечто соизмеримо мощное — мотивацию не останавливаться и искоренить зло в самом его зачатке.       Когда наступила очередь Поттера выйти и показать свои способности, он не был готов. Перед глазами всё ещё стояло разъярённое лицо Тома, который после позорной для него ничьи мрачно наблюдал за остальными дуэлянтами. Гарри часто бросал на него любопытные взгляды, но так и не смог поймать ни одного. Вместе с Барти он забрался на стол, физически чувствуя всеобщее внимание. Оно неприятным холодком пробегало по спине, хотелось немедленно сойти в толпу и спрятаться в её спасительной тени. Вместо этого Гарри крепче сжал рукоятку палочки и проследил, как оппоненты о чём-то перешёптываются на другом конце стола. Они с Барти не придумали плана, даже не поговорили перед дуэлью, им предстояло импровизировать, а Гарри был в этом хорош. Вся его прошлая жизнь и вся новая состояли из одной только импровизации.       Секунда абсолютной тишины перед командой профессора показалась вечностью. Гарри едва успел вскинуть вверх руку и отразить первое заклинание, полетевшее прямо в него.       — Инфлэтус! — не раздумывая, крикнул он в надежде застать одного противника врасплох, но второй быстро пришёл на помощь и не позволил магии достигнуть цели. Гарри уже представил, как слизеринец будет надуваться подобно тётушке Мардж из далёкого детства, но ничего не вышло.       Барти в основном защищался, лишь изредка позволяя себе наступать, Гарри периодически прикрывал его от особо быстрых атак. Никто из них не лидировал, противники держались достойно, иногда даже перехватывали инициативу в свои руки, но Гарри умело удавалось их осаждать. Не хватало небольшого рывка вперёд, опережения врагов хотя бы на секунду и, когда рука уже начала уставать от рисования узоров в воздухе, этот момент произошёл.       — Инкарцеро! — прокричал Барти, и плотные витки верёвок подвижными змеями оплели конечности и туловище одного из оппонентов.       Он вскрикнул и тяжело повалился на стол, привлекая к себе внимание союзника. Всё случилось слишком быстро, Гарри не успел понять, что происходит, действовал машинально. Доли секунды хватило, чтобы инициатива оказалась в его руках. Пока один безуспешно корчился на столе, пытаясь освободиться от впивающихся в тело узлов, другой нацелил палочку на Гарри.       Они прокричали заклинания синхронно: Гарри — обычный Экспеллиармус, а вот что использовал противник, Поттер не смог разобрать за шумом бьющейся в ушах крови. Палочка выскочила из руки здоровяка, отлетела куда-то в сторону зрителей, но прежде чем это случилось, Гарри увидел перед собой оранжево-жёлтую вспышку и почувствовал жгучую боль в правой части живота. Сгибаясь пополам в попытках унять боль, он слышал, как профессор Мирладд громким криком прекратила дуэль. Глаза слезились, дыхание сбилось, мышцы брюшного пресса напряглись. Гарри всё ещё чувствовал давление всеобщего внимания, от которого уже начало подташнивать.       — Ты в порядке? — Барти положил руку Гарри на плечо, попытался заглянуть за полог растрепавшихся чуть влажных волос, скрывающих гримасу боли на лице.       Собрав все оставшиеся силы, Гарри выпрямился и утвердительно кивнул. Пришлось задержать дыхание, чтобы ненароком не застонать. Профессор объявила слизеринцев проигравшими, так как оба они в конце остались без оружия и не могли продолжить сражение. Аплодисменты взорвали зал, и пока зрители довольно приветствовали победителей, Мирладд шепнула на ухо Гарри:       — В больничное крыло, быстро!       — Что это было за заклинание? — дрожащий голос выдавал страдание. Гарри не мог понять, что именно могло вызвать такую боль. Опустив голову вниз, увидел, что часть рубашки с правой стороны почернела и прилипла к телу, любые движения вызывали жуткое жжение. Вопрос остался без ответа, Мирладд быстро отошла, готовясь принять следующую четвёрку дуэлянтов. Гарри кое-как слез со стола и насколько мог быстро направился в сторону дверей.       — Тебя проводить? — Барти шёл следом, готовый в любой момент подставить плечо.       — Спасибо, я сам, — коротко ответил Гарри.       — Но нам сказали...       — Барти, я сам, — перебил на полуслове и свою фразу повторил медленнее, даже остановился, чтобы взглянуть ему в лицо.       — Ладно, — Крауч пожал плечами и не стал спорить.       Из зала Гарри вышел один. Тишина прохладного коридора поглотила его, поймала тяжёлый вздох и эхом умножила его звук. Тяжело привалившись к каменной стене, дрожащими пальцами Гарри вытащил края рубашки из брюк.       — Чёрт, — выругался шёпотом и не смог сдержать болезненный стон, когда почерневшая ткань начала отставать от повреждённой кожи. На правой части живота и немного на боку красовалась довольно широкая, но не глубокая похожая на ожог рана. Края её были такими же тёмными как рубашка, поверхность влажно блестела. Стало ясно, почему Мирладд не стала помогать на месте. Скорее всего, она слышала, какое заклинание попало в Гарри, и эффект от него был вовсе не магическим, а физическим. Не было никакого контр-заклинания, рану придётся лечить в прямом смысле этого слова. Поттер мысленно готовился отправиться в долгий путь до больничного крыла, которое находилось в другой части замка.       — Куда собрался? — из Большого Зала вышел Том, держа руки в карманах. Он был явно в плохом настроении, это Гарри понял по непроницаемому льду в его глазах.       — К миссис Симонс, — просто ответил он, — сам же все видел.       — Видел, — Том согласно кивнул, а его губы тронула неприятная издевательская улыбка. — Ничего лучше не придумал?       — В смысле? — Гарри ничего не понимал, сердце ускорило ритм, дыхание снова сбилось. От Тома веяло опасностью, нечто в его глазах безмолвно предупреждало о ней.       — Хочешь сказать, что не сможешь справиться самостоятельно? — продолжал улыбаться, подходя ближе. Гарри замер в нерешительности. — Напрочь забыл, как пользоваться исцеляющим? — Том приблизился настолько, что это стало напрягать. В последнее время он упорно игнорировал понятие о личном пространстве и безнаказанно внедрялся в него, когда заблагорассудится. Это выводило Гарри, но он так ничего и не предпринял.       — Обратиться к миссис Симонс будет правильно, — твёрдо сказал Гарри и медленно зашагал прочь, борясь с желанием приложить руку к пульсирующей болью ране.       — Стой! — слишком громко для безлюдного коридора. Гарри вздрогнул, когда чужая рука схватила его за плечо. — Мы идём в Выручай-комнату.       — Да что с тобой такое? — возмущённый безаппеляционным тоном Гарри взорвался, силой тряхнул плечом, сбрасывая ненавистное прикосновение. — Думаешь, можешь срываться на мне, если твой день не заладился? — развернулся, оказавшись с лицом к лицу с Тёмным Лордом. На него смотрели те самые тёмные злые глаза, какие он привык видеть в своём времени, только сейчас в них промелькнула тень нерешительности. Будто слова достигли самого его сердца, будто Гарри вслух озвучил горькую правду, о которой Тому хотелось молчать.       Реддл ничего не сказал, слова застряли у него в горле. Яростный взгляд исподлобья красноречивее любых фраз описывал его мысли, в это мгновение Гарри пожалел, что вообще открыл рот. Ради своей безопасности он всё-таки пошёл в Выручай-комнату. На этот раз она предстала в виде крошечной комнатки с двумя креслами и небольшим столиком у стены.       — Что происходит? — спросил Гарри, тяжело опускаясь в одно из кресел. Боль ни на секунду не утихла.       — Ты идиот, вот что происходит.       — Поясняй, — был готов сорваться на крик, Том вывел его из себя.       — Получив крошечную царапину, ты решил пойти и добровольно сдаться, позволить зарегистрировать твою рану, донести сведения до директора. Ты в своём уме?       — А это плохо? — Гарри недоумённо нахмурился.       — То есть тебе всё равно, что станет с твоей репутацией? — голос Тома стал неестественно высоким, щёки покраснели, руки всё время двигались в активной жестикуляции.       — Профессор Мирладд знает, что произошло.       — Она не станет перепроверять записи медсестры и, скорее всего, забудет рассказать преподавателям. Она уже обо всём забыла, хотя дуэли ещё не закончились.       "О Мерлин, ты так разозлился только из-за вопроса о репутации?" — мысль быстро промелькнула на краю сознания, вызывая облегчение. Гарри никак не мог привыкнуть к вещам, которые Том считал действительно важными, для него самого они были ничем.       — Я тебя понял, — Гарри вздохнул, морщась от боли. — Но я не позволю тебе так со мной разговаривать, — как можно более твёрдо, подавляя дрожание голоса. То ли от боли, то ли от страха.       — Что-то не нравится? Я тебя спас вообще-то.       Ничего другого не следовало ожидать. Том не осознавал, насколько грубо и жёстко подошёл к благородной миссии спасения, о которой его даже не просили.       — Ты сорвался на меня из-за ничьи на дуэли, — повторил Гарри, совершенно забывая о том, что дразнить диких зверей опасно для жизни. Намеренно надавил на и без того уязвлённое самолюбие точно так же, как Том умышленно изводил его нарушением личного пространства. — И мне по-прежнему больно, — снова посмотрел на рану, она выглядела гораздо лучше, чем ощущалась.       — Эй, осторожней, — вкрадчивый голос Тома сквозил неприкрытой угрозой, ему не нравились подобные обсуждения. Он легко соскользнул со своего кресла и приблизился к Гарри, садясь на ковёр рядом, будто бы назло сокращая расстояние между ними. Кажется, они нашли болевые точки друг друга. — Если хочешь, чтобы я помог тебе — замолчи.       — Почему ты не хочешь признать? — не унимался Гарри.       — Я не обязан ни перед кем отчитываться, — холодный взгляд скользнул по лицу Поттера, — особенно за то, что чувствую.       — Пока это не начинает касаться других, — парировал Гарри.       — Замолчи, — повторил Том, вставая перед беспомощно раскинувшимся на кресле, страдающим от боли Гарри. Упёрся руками в подлокотники, грозно нависнув сверху, отнимая способность нормально мыслить. Вжимаясь в кресло, Поттер чувствовал его горячее дыхание на лбу и макушке, в одно мгновение Том подавил его противоречащее инстинкту самосохранения желание играть с огнём. Он был настолько близко, что не оставалось сил на попытки отстраниться, да и отступать было некуда. Оцепенение сковало тело, заставило даже забыть о жжении в боку. Только тёмные опасные глаза хищника, застилающие собой всю окружающую обстановку, только опутывающий тело и сознание страх вместе с парадоксальным желанием продлить этот момент. Гарри судорожно вздохнул, дыхание Тома оставалось ровным.       — Ты не мог бы, — прохрипел Поттер. Пришлось прокашляться, — не мог бы немного подвинуться? — расправленной ладонью уперся Тому в грудь и попытался слегка отстранить его, но Реддл оставался непреклонным. Гарри попробовал ещё раз.       — Нет, — улыбнулся Том. Жалких стараний ослабленного болью Гарри было недостаточно, и он это понимал, вновь начиная свою странную игру.       — Мне больно, — повторил Поттер и начал сползать с кресла на пол, увеличивая тем самым расстояние между ними, убегая от чужого дыхания, приятно шевелившего волосы на макушке. Это не нормально.       — Так давай я помогу, — Том спустился вместе с ним, и теперь они оба сидели на ковре.       — Предлагаешь положиться на твоё исцеляющее? — Гарри недоверчиво сощурил глаза, перехватывая инициативу на себя, не мог позволить Реддлу победить в скрытом пассивном противостоянии двух упрямцев и продолжал настойчиво играть с его самолюбием. Это было похоже на дуэль без использования заклинаний. Кто кого? — Уверен, что сможешь сделать все безупречно?       От взгляда Тома холод пробегал по позвоночнику, а внутренности начали пылать диким огнём. Гарри не мог поверить, что специально провоцировал его, но отступать сейчас было бы уже слишком глупо.       — Проверим? — снова пугающая, но притягательная улыбка, на этот раз Гарри не смог отвести взгляда.       — Может быть, я хочу сам себя исцелить, — тяжело дыша, стараясь поменьше двигаться, попытался извернуться и дотянуться до палочки, но Том быстро понял его намерение и перехватил руку.       — Ну что ты, я настаиваю.       Реддл медленно, почти бережно отодвинул края безвозвратно испорченной рубашки и потянулся к нижним пуговицам. Гарри снова замер, концентрируя внимание на прикосновениях чужих прохладных пальцев к коже, тело покрылось мурашками. Том отодвинул мешающую осматривать рану ткань и достал палочку. Гарри следил за каждым движением и не сопротивлялся, когда с её кончика полилось слабое свечение, и живот пронзила жуткая огненная вспышка. Он стиснул зубы и до побеления костяшек вцепился в предплечье Тома.       — Обычный ожог, — тот пожал плечами, совершенно не обращая внимания на эмоции Гарри и не пытаясь высвободить руку.       — Легко говорить, — сквозь плотно сжатые зубы, тихо и задушено. — Что это было? Чем он в меня попал? — спросил Гарри чуть позже, наблюдая за медленно затягивающейся раной. Процесс оказался не из приятных, местами боль была даже сильнее, но приходилось стойко терпеть.       — Инсендио, — ответил Том, убирая палочку, когда рана покрылась нежной свежей слегка розовой кожей.       — Это вообще разрешено?       — А почему нет? И он не в тебя попал, а рядом, просто задело немного.       — Вроде бы заклинание из списка опасных, — Гарри почесал затылок. Точно знал, в будущем его запретят на дуэлях.       — С тобой ничего серьёзного не произошло. Долго будешь ныть? — Том стрельнул в его сторону недовольным взглядом.       — Уже прекращаю, — Гарри проигнорировал издёвку и поднялся чуть выше, опираясь спиной на сиденье кресла.       — Реакция у тебя что надо, — Том немного отстранился, облокачиваясь о противоположное кресло, забывая о полюбившейся игре в противостояние. Похоже, в сегодняшней дуэли не будет победителя.       — В смысле?       — Ну, ты так быстро сообразил, что Питер собрался нанести удар... — задумчивый голос сочетался с таким же далёким от реальности взглядом. Том смотрел куда-то в сторону. — Не смог отразить атаку, но это и не важно. Ты обезоружил его прежде, чем он успел что-то понять, — на лбу пролегла напряжённая морщинка. — Будто уже сражался где-то...       — У меня был хороший учитель, — Гарри сглотнул и сказал первое, что пришло на ум. По крайней мере, не отошёл от своей легенды для этого времени. "Я сражался с тобой всю жизнь", — закончило сознание.       — Я бы хотел с ним познакомиться, — из груди вырвался смешок, Том улыбнулся так, что не оставалось сомнений — он не верил.       — Какая разница, кто был моим учителем? — начал Гарри, решительно настроившись сказать, что задумал. — Ты знаком со мной и с моими умениями. Я присоединился к тебе, пообещал помочь, чем смогу, забыл?       Слова заставили Тома встрепенуться. Поттер чувствовал себя максимально беззащитно под сосредоточенным взглядом тёмных глаз, в которых периодически всплывал образ Тёмного Лорда, но сам сделал выбор и первый шаг на пути к ощущению уязвимости. Каждый раз, когда Реддл был так близко, хотелось глубже проникнуть в его доверие, внедриться в сердце каменного и на первый взгляд неприступного замка его души, чтобы потом разрушить его без особого труда, сдвинув один единственный кирпич в самом основании фундамента. Именно за этим он сюда пришёл. Но несколько вопросов всё ещё оставались открытыми. Верен ли он своему делу по-прежнему или растерял энтузиазм по дороге к цели? Сможет ли он в нужный момент узнать того самого злодея из будущего в юноше с впервые застывшими восхищением и благодарностью во взгляде?