Избранники Эпоны

Все те, кто видели битву на арене, были в восторге от столь кровавого зрелища. Более того, аренный легион завоевал определённую симпатию в рядах сил Хаоса. Даже начальник арены – тот самый человек, которого сопровождали десять мамелюков – сразу зауважал храбрецов. В знак своей благосклонности к отважным гладиаторам он приказал подать им добротный ужин и обеспечить всем необходимым для врачевания. Также отныне гуннов опередили в ту же камеру, где пребывали Максимус, Хергер и пони. Перед вечерней трапезой геат залечивал раны соратникам. Сперва он занялся шестью гуннами, оставшимися на ногах после битвы, а потом даже сумел вернуть к жизни того воина, который был выбит из строя первым во время атаки деревянных бестий. Оказалось, что этого степняка волк просто оглушил. Сами же раны на его груди были просто царапинами, пусть и глубокими. Далее настала очередь Максимуса. Он был довольно серьёзно ранен в бок чуть выше бедра, поэтому рану требовалось зашить. К счастью, начальник арены выдал всё необходимое для подобной операции. Викинг обработал рану, а затем начал накладывать швы. – Как думаешь, сможем ли мы выдержать следующую битву? – поинтересовался Хергер, решив завязать разговор, дабы процесс врачевания не был скучным. – Если успеем залечить раны, то выдержим, – отвечал Максимус. – Как гласит военная мудрость: «Если пережил первый бой, то переживёшь и всю войну». Наши пегасы-легионеры прошли боевое крещение, да и гунны теперь поняли, что такое римский строй. Отныне взять нас будет не так-то просто. – Честно говоря, не ожидал от пегасов такой боеспособности, – протянул геат. Когда-то он был уверен в том, что воинами исключительно рождаются, а обучить ратному делу невоинственного по натуре человека невозможно. Так он думал о крестьянах, но оборона страны Венден от вендалов показала обратное. Дружине Беовульфа удалось сплотить селян вокруг себя и дать достойное сопротивление тем самым кровожадным дикарям, которые только что следили за гладиаторским боем на арене. О пони викинг так думал тем более, но теперь пегасы сломали и этот стереотип. Всё же научить сражаться можно любого. – В легионе каждый становится настоящим воином, даже пегасы, – усмехнулся римлянин. – Истинно так, Испанец! – взаимно улыбнулся Весельчак. Помолчав пару секунд, он задал другу вопрос: – Собственно, почему «Испанец»? Ты же римлянин. – Я родился в Испании, в имении моего отца, что расположено на залитых солнцем полях Трухильо, – мечтательно ответил генерал, вспоминая о родном доме. – С чего это вдруг ты решил представиться прозвищем нашим новым подругам? – Привычка быть «Испанцем» на арене, – ухмыльнувшись, ответил Максимус. – Когда я был гладиатором, меня называли именно так. К тому же, в стане врага не стоит раскрывать своё имя. – Пожалуй, соглашусь, – буркнул викинг. Он наложил последний шов, после чего оборвал нить. – Ну, вот и всё! – Спасибо, брат! – поблагодарил Испанец, одобрительно кивнув соратнику. Следующими на очереди были пони. Они пострадали несильно, так что Хергеру нужно было только продезинфицировать их маленькие царапины. Когда же он добрался до Скуталу, та выразила ему всё своё восхищение его подвигом на арене. Впечатление от убийства дракона переполняло сердце юной пегасочки. – Ты был нереально крут, Весельчак! Я ещё не встречала тех, кому было бы под силу убить дракона! Ты, наверно, самый сильный воин! – восторженно проговорила Скуталу. – О, нет, я не самый сильный, – ответил викинг, начав протирать спиртом царапину на щеке кобылки. Скуталу слегка попискивала от щиплющей боли. – Разве способен кто-то кроме тебя одолеть дракона? – вопросила пони. – Поверь мне, в моей стране таких молодцов хватает. Ведь узнал же я откуда-то, где слабое место у этого монстра, – промолвил Хергер. – А откуда ты об этом узнал? – Беовульф рассказал. – Беовульф? – переспросила Скуталу. – Кто это? – Это великий воин! Ну а ему о слабом месте рассказал король Хродгар, сокрушивший в молодости огромного дракона из пустошей Хордаланда. Беовульфу так и не довелось биться с драконами, а вот мне эта хитрость пригодилась, – изложил Весельчак. Не смотря на то, что Беовульф пал в битве с огнедышащей рептилией, Хергер не знал об этом, так как погиб во время набега на остров Мэн, контролируемый неистовыми ирландскими пиратами. Было это за семнадцать лет до смерти Беовульфа, сына Эгтеова. Возможно, Хергер сильно бы удивился, если бы узнал, что его предводитель убил дракона точно так же, вырвав ему сердце голыми руками. – Спасибо, Весельчак! – звонко произнесла Скуталу, когда геат обработал её ранку. Ей, кстати говоря, очень повезло, что она отделалась от удара меча простой царапиной. Что и говорить, шлема у пегасов были хорошие, прочные. – Не за что, малышка! – улыбчиво отозвался Хергер, а затем направился к следующей пони, раненной в переднюю правую ногу. Скуталу, правда, хотела продолжить беседу с героем, но решила не мешать ему во врачевании. Её очень интересовало то, откуда родом эти воины. Она никогда не встречала существ, похожих на людей, хотя бывала в разных уголках Эквестрии. Маленькая пегасочка предположила, что Весельчак, Испанец и гунны пришли из Тартара. Судя по всему, именно там полно тех, кто умеет убивать. Прокрутив в голове эту мысль, она присоединилась к остальным Меткоискателям, сидящим особняком у решётки. В скором времени Хергер дошёл до тех, кто не принимал участие в битве. Сперва перевязав бинтами рану Спитфайр, викинг потом занялся Дерпи. Он присел рядом с ней и достал из кармана мумиё. Отделив маленький кусочек, воин отдал его серой пегаске, чтобы та заглотила его. – Как крыло? – осведомился геат, когда пони приняла лекарство. – Нормально, вроде. Пока что не болит, – сдавленно ответила Дерпи. – Что-то ты грустная, сестрёнка, – заметил Хергер. – В чём дело? Вопрос, прозвучавший из уст викинга, показался Дерпи странным. Неужели он думает, что на арене может быть весело? Хотя серая пегаска пребывала в более скверном расположении духа, нежели остальные пони. Она посмотрела на северянина своими косыми глазами, на которых наворачивались слёзы. Пожалуй, этот печальный взгляд взял бы за душу любого, однако викинга было трудно пронять чем-то подобным. – Мы ведь умрём на этой арене? – прошептала она дрожащим голосом. – Всё может быть, – спокойно сказал воин. – Мне страшно, Весельчак… – Чего же ты боишься? – Боюсь, что с нами может произойти что-то ужасное. – Звенья наших жизней выкованы уже давным-давно, так что бояться тебе нечего. Времени, отпущенного нам, не прибавится, судьба наша уже предопределена. А страх никакой пользы не приносит, – промолвил Хергер. Посмотрев на плачущую Дерпи, геат понял, что изрёк только что нечто такое, чего наивным миролюбивым пони никогда не понять. Пусть они и сражались сегодня на арене, причём довольно неплохо, тем не менее, ремесло войны им постигнуть не под силу. Им чуждо ощущение удовольствия от игры с судьбой, ставка в которой – жизнь против воинской славы. Что уж говорить, если далеко не все люди созданы быть воинами, чей смысл жизни в битве, а душа в мече. Осознав свою ошибку, Весельчак попробовал другой подход: – Не бойся, Дерпи. Пока я жив, никто не посмеет даже волосок из твоей гривы выдернуть. Викинг возложил ладонь на голову пегасочки и принялся тихонько поглаживать её гриву лимонного цвета. Кажется, кобылка начала успокаиваться. Обещание защиты от того, кто смог убить дракона, внушало ей некоторые надежды. – Почему ты и Испанец защищаете нас? – поинтересовалась Дерпи. – Потому что мы добрые герои; крушим черепа всех тех, кто угнетает беззащитных! – гордо произнёс Весельчак. – Поэтому тебе не нужно бояться. За каждую убитую пони мы вырежем тысячу псов Мозенрата! – Как тебе удаётся не бояться смерти? – спросила косоглазая пони, поскольку её удивляло бодрое настроение геата в столь невесёлой обстановке. – Я уже умирал, и ничего страшного в этом не было. Ха! На то я и Весельчак, чтобы ничего не бояться и всегда быть весёлым, – усмехнулся викинг. – Когда-то и я была всегда весёлой, – выдохнула пегаска. – Знаешь, умирать в кругу друзей тоже весело, – ухмыльнулся Хергер. Дерпи немного испуганно посмотрела него. Само собой, воинский юмор пони не понятен. Северянин похлопал пегасочку по здоровому плечу и, улыбаясь, добавил: – Отринь страх, Дерпи! Чем меньше ты боишься смерти, тем больше она боится тебя. К тому же, ты не одна в этой борьбе. Закончив фразу, геат решил сменить повязку на плече серой пони. Максимус, сидящий в противоположном углу, лениво поглядывал на то, как его соратник делает своё дело. Уткнувшись глазами в одну точку, он обдумывал план убийства Мозенрата. Вскоре его думы прервала Рэйнбоу Дэш, подойдя к нему. – Откуда ты знаешь моё имя, Испанец? – полюбопытствовала радужногривая пегаска. – Что? – переспросил генерал, оторвавшись от обдумывания убийства. – Перед боем на арене ты назвал меня по имени… – Тебя это удивляет? Разве имя одной из лучших подруг принцессы Твайлайт малоизвестно? – Ты знаешь Твайлайт? – удивилась Дэш. – Скажи, Рэйнбоу, тебе можно доверять? – Конечно! – Уверена? – уточнил Испанец, на что Дэш вновь дала утвердительный ответ. – Тогда я открою тебе одну тайну. Если выдашь её, то попадёшь под децимацию. – Какую тайну? – нетерпеливо осведомилась пегаска, особо не вдаваясь в смысл термина «децимация» (и без того было понятно, что это что-то нехорошее). Максимус подозвал её поближе к себе и шёпотом изложил военную тайну: – Меня и Весельчака призвала Твайлайт, чтобы спасти Эквестрию. Мы здесь для убийства Мозенрата, – быстро проговорил он. – Твайлайт жива? – с надеждой спросила Дэш. – Да. Её, Рарити и Флаттершай хранят четверо моих соратников. – О, хвала Селестии! – воскликнула пегаска и, было, хотела на радостях взлететь и совершить в воздухе парочку сальто, но генерал быстренько умерил её пыл. – Децимация! – напомнил Испанец, держа голубую пони за плечи. – Хорошо-хорошо, я держу себя в копытах, – заверила Рэйнбоу римлянина, едва сдерживая радость от новости, что её подруги живы. По правде говоря, ранее она была уверена в том, что Замок Радужного Королевства уже давно пал. – Я рассказал тебе это, чтобы ты помогла мне. Ты знаешь, как проникнуть в королевский дворец Кантерлота? – Да, туда можно попасть через подземные ходы, – ответила Дэш, что очень обрадовало Испанца. – Нарисуешь карту катакомб? – попросил Максимус. – Зачем? Я могу показать тебе путь. Отправимся на спецзадание вместе! – восторженно произнесла пегаска. – Не гони волну, Рэйнбоу, – остановил её римлянин. – После ужина мы ещё потолкуем об этом. А теперь ступай и храни наш разговор в строжайшем секрете. – Ты не доверяешь остальным пони? – Я помню о цене молчания. Дэш пообещала, что никому ничего не расскажет, хотя не понимала смысла этой конспирации. Максимус погладил пегаску по голове, в шутку сказав, что если она будет делать всё правильно, то станет центурионом первого эквестрийского легиона. Потом Рэйнбоу отошла к остальным пегасам, столпившимся под факелом. В следующую секунду рядом с Испанцем присел Весельчак, только что закончив перевязывать Дерпи. – Есть среди пегасов серьёзно раненные? – осведомился Максимус. – Нет, у них были крепкие доспехи, – ответил Хергер. – Кажется, некоторые из них не надеются выжить на этой арене. – Мы поможем им обрести волю к победе…