Избранники Эпоны

Защитники Эквестрии готовились к ночлегу. В ожидании сонного состояния, германцы сидели вокруг костра и лениво травили байки. В посиделках варваров участвовали почти все пегаски и Пинки Пай. Пони монотонно слушали рассказы воинов и уже были почти готовы отправиться в царство Морфея. Также у очага отдыхали Альтаир, Хергер и Дискорд со своими чейнджлингами. Особняком расположился норвежец Эрик, а рядом с ним Скуталу, Эппл Блум и Свити Белль, которую держала Рарити в своих тёплых объятиях. Огромный викинг сидел, облокотившись на руины Замка Радужного Королевства, точил свою смертоносную секиру и развлекал пони, собравшихся перед ним, различными историями. Сперва он рассказал о том, как ему пришлось бороться с ледяным великаном в первый день битвы за Эквестрию. Поразившись силой скандинава, победившего йотуна, Эппл Блум вслух предположила, что Эрик сильнее всех прочих воинов-людей. Олафссон же на это ответил, что самым могучим витязем из тех, кого он знал, был его дед – ярл Хальфдан Херюльвиссон, прозванный Сокрушителем Щитов. Так появилась новая тема для увеселительных историй. Эрик рассказывал слушательницам о том, как его праотец со своей дружиной брал крепость Антиохии, принадлежавшую в те годы Арабскому халифату. – Сарацины уничтожили таран, поэтому лучшие храбрецы дружины стали подбегать к крепостным воротам и метать в них топоры, невзирая на град пускаемых со стен стрел, – рассказывал Эрик. – Каждый следующий воин метал свой топор чуток выше – так, чтобы из топорищ выстроилась лесенка. И когда всё было готово, дедушка Хальфдан взобрался на стены Антиохии по топорам и в одиночку перебил всех тех воинов, что находились наверху! – Ого! Твой дедушка настоящий герой! – восхитилась Скуталу, представляя себе, скольких сарацинов сразил ярл Хальфдан. Пегаске воображалось, что дед Эрика сражался с нечистью, так как от слова «сарацин» у неё рождались ассоциации с жуткими монстрами наподобие троллей. Она даже не подозревала, что сидящий в кругу германцев Альтаир как раз таки происходил из народа тех, кого европейцы зовут сарацинами. – Конечно, Скут! Сагу о Хальфдане Сокрушителе Щитов знает вся Норвегия! Недаром дед был сильнее пятерых быков, вместе взятых. И почему Твайлайт призвала сюда меня, а не его?.. – проговорил Эрик. – А что было дальше? – полюбопытствовала Свити Белль. – Дальше он открыл крепостные ворота, и весь его хирд ворвался в город. На улицах разгорелась славная битва! Много было пищи для норманнских мечей! – мечтательно повествовал викинг. – А после сражения дедушке предстояло исследовать сокровищницу эмира Антиохии, полную опасных ловушек! По правде говоря, он брал город ради одного легендарного сокровища Востока. Да-а, дедушка в те годы охотился за сапфировой статуэткой двуглавого Анубиса. – Прямо как Дэринг Ду! – восторженно провизжала юная пегаска, услышав о сапфировой статуэтке. – Дэринг… кто? – озадачился Олафссон. – Дэринг Ду! – бодро ответила маленькая пони. – Она искательница сокровищ: отважная, энергичная и безусловно, бесспорно непобедимая, как Рэйнбоу Дэш! Эрик отложил секиру в сторону и бросил взгляд на Рэйнбоу, сидящую вместе с Твайлайт на том самом месте, где недавно медитировал Миямото. В общем-то, в доспехах и с царапиной у левого глаза Дэш выглядела довольно сурово. Халугаландец подумал, что наверняка радужногривая пегаска подобна воинственной валькирии и почитается в Эквестрии как народная героиня. Северянин с интересом отметил для себя то, как выглядят пони-воины, о которых впору слагать саги. – Дедушка Хальфдан нашёл сапфировую статуэтку? – нетерпеливо спросила Эппл Блум у викинга, отвлёкшегося на десять секунд. Ей было безумно интересно, чем закончится эта история. – Разумеется! – буркнул скандинав. Он поведал слушательницам о том, как его дед искал сокровище, сражаясь со стражей и преодолевая многочисленные ловушки. Вещая, Эрик время от времени поглядывал на Рэйнбоу. Центурион аренного легиона сидела, прижавшись к Принцессе Дружбы. Перед двумя пони на снегу лежали нодати и посох Мусаси, а также его шлем, в котором повадился спать Энджел. После смерти Флаттершай японец взял кролика под свою опеку. Сам же самурай был на холме, расположенном в двадцати метрах от сожжённого замка. На небольшом возвышении Миямото одиноко отрабатывал приёмы тэссэндзюцу при помощи веера (он всегда носил этот аксессуар при себе со Дня согревающего очага). Японская техника боя была похожа на необычайно красивый и завораживающий танец, за которым увлечённо следили Спаркл и Дэш. Движения ронина были идеальными, а веер порхал в его руке подобно изысканной бабочке. Он тренировался, чтобы не терять форму и быть готовым ко дню битвы, который вот-вот настанет. Миямото был удивительно спокоен, даже не смотря на то, что госпожа Флаттершай мертва, а ему скоро придётся отдать свою жизнь ради свершения мести. Бусидо запрещает воину быть эмоциональным. Поэтому самурай был холоден подобно снегу, что падал на его голову, перевязанную повязкой-хатимаки. Твайлайт и Рэйнбоу не разделяли душевного равновесия японца. После того, как закончилось обсуждение произошедшего и планирование штурма Кантерлота, на них накатила невыносимая тоска. Если все остальные пони отвлекались от печали рассказами воинов, то Спаркл и Дэш никак не могли забыть о недавних потерях и о том, что грядёт буря. Грозовые тучи войны вновь сгущаются над их головами; скоро грянет гром с новой силой – такой, какую едва ли сможет выдержать кто-либо из пони, а может, даже и воинов. Конечно, они считали план Дискорда и идею Зекоры вполне разумными, однако осознание явного меньшинства перед бесчисленными ордами противника брало своё. Кроме того у них не шла из головы мысль о том, что Флаттершай и Максимуса больше нет. И если кончина римлянина вполне соответствовала его роду занятий, то смерть робкой пегаски казалась очень несправедливой. Было до слёз обидно, что огонь войны поглотил столь добродушное существо. Твайлайт и Рэйнбоу не могли побороть горе в весёлой компании у очага, поэтому решили присоединиться к Миямото в его одиноком умиротворении. Обе пони чувствовали, что им нужен покой. Правда, когда они присели рядом с японцем, тот прервал медитацию и принялся за тренировки с боевым веером. Так принцесса и центурион остались наедине друг с другом, чтобы найти утешение в спокойных звуках метели, свистящей где-то в горах, и безмятежной панораме, с которой гармонировала боевая пляска самурая. – Эх, кружечку сидра бы сейчас… того, что готовила Эпплджек, – грустно протянула Дэш, прервав продолжительное молчание. – Была бы с нами сама Эпплджек, – столь же грустно вздохнула Спаркл. Она обратила свой взор налево и взглянула на Эппл Блум, внимательно слушающую истории викинга. Немного подумав, принцесса промолвила: – Кстати, Эппл Блум держится довольно мужественно. Не смотря на то, что всю её семью истребили, она всё же умудряется быть бодрой и неунывающей. – Да, она сильна характером, как и все Эпплы, – согласилась пегаска. Она тоже взглянула на младшую сестру Эпплджек и увидела, как Эрик возлагает на её красногривую головку свой рогатый шлем. Далее норвежец сбросил с затылка медвежью накидку и обернул ею плечи Скуталу, а потом снял с рук золотые обручи и надел их на передние ножки Свити. До ушей Рэйнбоу донеслось, как рыжебородый витязь провозгласил своих юных слушательниц истинными воинами, достойными биться в одном строю с лучшими героями Нордхейма! После посвящения трёх кобылок в викинги, Олафссон вернул Рарити рубиновый кулон, повесив его на шею единорожки. С улыбкой поглядев на эту картину, Дэш перевела взгляд на тёмный силуэт Миямото, танцующего с веером. Пегаску очень удивляли окружающие её люди. Даже в столь гнетущей обстановке они удивительно спокойны, да и почти все пони рядом с ними не очень-то хандрят. Немножко подумав, она решила высказать свои мысли принцессе: – Интересных стражей ты сюда призвала, Твайлайт. Даже в ожидании смертельно опасного дела они поразительно спокойны. – То же самое я говорила Рарити вскоре после того, как призвала их сюда, – сказала Спаркл, улыбнувшись. – И воины Пинки Пай тоже спокойны, да и все пони, – продолжала рассуждать Дэш. – А вот я не могу забыть о смерти Флаттершай, Максимуса и тех пони, которые умерли на моих глазах. И Эпплджек… – Я думаю, что все они тоже оплакивают умерших, просто не показывают этого, – предположила Твайлайт. Переведя свой взгляд на самурая, она добавила: – Мусаси очень переживает из-за Флаттершай. С тех пор, как её не стало, он не говорит, не спит, не ест… – Кто этот Мусаси? – полюбопытствовала радужногривая пегаска, поскольку была малознакома с телохранителями Принцессы Дружбы. – Самурай, следующий принципам какого-то кодекса чести, – отвечала аликорн. – Если все воины просто не боятся смерти, то этот, кажется, о ней даже мечтает. Поэтому он хочет идти на смерть во имя мести за Флаттершай. – Странные эти люди, – выдохнула Рэйнбоу. Земляне поражали её всё больше и больше. То она видит, как гунны вчетвером идут сражаться против тысяч, то слышит о самурае, помешанном на смерти. Да и Хергер нередко изумлял её чёрными шуточками. Ясное дело, что от таких личностей впечатление пегаски о людях было весьма неоднозначным. – Странные, но это делает их идеальными воинами, – молвила Спаркл. – Я тщательно выбирала стражей замка по книгам, и теперь вижу, что мой выбор был правильным. Вряд ли кто-нибудь противостоял бы врагу так же умело, как это делают люди. Произнеся эту фразу, с которой Дэш, в общем-то, согласилась, Твайлайт обернулась через правое плечо и поглядела на Ларакса. Галл уже минут пятнадцать стоял вместе с Книвой на том месте, где совсем недавно начиналась центральная улица Понивилля. Оба вождя следили за тем, как рой параспритов, насчитывающий уже около трёхсот особей, пожирает материю. Эти насекомые уже истребили немалую часть города и теперь съедали мосты, ведущие на другую сторону речки. За ней располагались руины ратуши и центр Понивилля. Армия огромных мух, которым предстояло съесть немало построек за рекой, потихоньку росла. – Что думаешь о плане штурма, Ларакс? – спросил вдруг Книва. Теперь он решил перейти к более насущной теме для разговора. До этого воевода рассказывал галлу о том, как в прошлой жизни он был предводителем готской орды, грабившей Восточную Римскую империю. – План, вроде бы, хороший, но всё слишком сложно. Да и сам Дискорд мне доверия не внушает, – проговорил эдуй. – Главное, чтобы у Альтаира получилась диверсия. Если он справится, тогда всё будет гораздо проще, – сказал гот. – Как раз таки эта диверсия беспокоит меня больше всего. Альтаир, конечно, опытный лазутчик, но что-то мне подсказывает, что Кантерлот стерегут нечистые силы. Что, если туда вообще невозможно пробраться незамеченным? – Сказав это, Ларакс перевёл взгляд на параспритов. – И летающие кальмары вызывают у меня опасения. – Гигантские мухи свяжут их боем и хотя бы задержат, пока мы будем заливать королевский дворец кровью, – отвечал воевода. – Главное успеть срубить голову Мозенрата. – Я вот всё думаю над оружием, – перешёл галл на другую тему. – Прежде чем идти на Кантерлот, нужно где-то раздобыть хотя бы дубины. – Дискорд говорил, что нашёл труп вооружённого воина на той стороне реки. Может быть, там есть ещё подобные мертвецы? – предположил Книва. – Схожу, проверю. – Я с тобой. – Лучше останься, – буркнул Ларакс. – Там может быть небезопасно. Глупо будет, если первыми в войске погибнут оба вождя. – Ты прав, – улыбнулся Книва. – Что ж, буду ждать тебя с телегой мечей, брат. Гот похлопал галла по плечу и вернулся к своим соратникам. Ларакс же направился в сторону речки, чтобы исследовать местность. Он немного опасался встретить на том берегу что-нибудь враждебное, поэтому всегда был готов обнажить свой меч. Воин добрался до реки минут за пятнадцать. Вода была заледеневшей, поэтому перебраться на другой берег не составляло труда даже при том, что парасприты уже сожрали все мосты. Сейчас насекомые взялись за окраинные дома. Ларакс пересёк реку и оказался в центре Понивилля, в котором раньше можно было встретить множество жизнерадостных пони. Теперь же здесь было пустынно, а разрушенные дома и усыпанные снегом улицы выглядели угрюмо. Оглядевшись по сторонам, галл заприметил один полуразрушенный дом. Почти весь фасад постройки был уничтожен, а сразу за порогом виднелся чей-то труп. Воитель обнажил свой клинок на всякий случай и не спеша направился к дому. Войдя внутрь, он увидел почерневшие от сажи стены и лежащее на полу мёртвое тело гуннского воина, покрытое плащом из медвежьей шкуры. Ларакс сбросил шкуру с мертвеца при помощи меча и обнаружил, что доспехов на теле нет. Наверняка именно с этого бедняги Дискорд снял нагрудник. Ларакс прислушался к окружающим звукам и не услышал ничего, кроме шума метели. Поняв, что опасности в этом месте, скорее всего, нет, он вложил меч в ножны и поднял с обгорелого дощатого пола медвежий плащ. Вытянув вещь перед собой, воин хорошенько разглядел её. В этот миг он вспомнил, как мать подарила ему к свадьбе плащ, сделанный из волчьей шкуры и парфянского шёлка, привезённого в Кормаррис массилийскими торговцами. Правда, вскоре после этого тевтоны спалили город, поубивав всех его жителей и тем самым не дав свадьбе состояться. Так этот самый плащ стал верным спутником Ларакса в его ратных походах. Проникнувшись горькой ностальгией, галл отряхнул медвежью шкуру от снега и повесил её себе на плечи. Теперь он выглядел как настоящий вождь! Далее эдуй хотел, было, заглянуть в соседнюю комнату, вход в которую располагался напротив, но его заставили остановиться странные звуки. Кажется, он услышал чьи-то шаги. Схватившись за рукоять меча, Ларакс быстро обернулся и приготовился к бою, однако перед ним на пороге стояла старая знакомая. – Эпплджек? – удивился вождь, никак не ожидая увидеть здесь давно убитую вендалами пони. – Что ты тут делаешь? – Слежу за тобой, – улыбнулась она, после чего сделала пару шагов навстречу человеку. – Я же говорила, что мы ещё с тобой встретимся! – Я рад снова видеть тебя, но твоё появление немного настораживает, – молвил галл слегка встревоженным голосом. – Ты хочешь предупредить меня о чём-то плохом? – Нет, сахарок, не бойся! – добродушно усмехнулась Эпплджек. – Я здесь, чтобы пожелать тебе удачи в бою и кое-чем помочь. – Чем же? – Давай присядем, и я тебе расскажу, – предложила пони, указав на стоящую в углу перину. Воин согласился, а затем наконец отозвался благодарностью на пожелание удачи. Присев на промёрзшую перину, он ощутил холод даже сквозь тёплые штаны. – Тебе не холодно? – поинтересовался Ларакс. Рыжая кобылка не подавала никаких признаков того, что ей морозно. – Не-а. «Ах да, она же мертва! Мёртвые не чувствуют холода», – подумал галл. Он немного привстал и подогнул под себя плащ. Теперь холод ощущался не так сильно даже при том, что сама медвежья шкура хорошенько промёрзла. – Так что ты хочешь мне сказать? – вопросил Ларакс. – Я очень рада твоему настрою, – сказала Эпплджек. – Да, теперь я намерен сражаться до победного конца, как и обещал! – гордо произнёс эдуй. – Но разве ты хотела сказать мне только это? – Конечно, нет, – улыбнулась кобылка. – Я вижу, ты ищешь здесь мечи, чтобы вооружить своих воинов. – Ты знаешь, где взять оружие? – осведомился воитель, поняв намёк. – Иди в разрушенную ратушу. Там ты найдёшь не только оружие, но и ответы на вопросы. – А где здесь ратуша? – Высокое круглое здание в центре площади, – ответила Эпплджек, и воин сразу понял, о каком здании идёт речь. – Помню, как когда-то я пыталась выиграть родео в Кантерлоте, чтобы пожертвовать призовые деньги на ремонт этой ратуши… – Ну что ж, пойдём туда, – предложил Ларакс, но пони отрицательно помотала головой. – Мне незачем туда идти, – отказалась кобылка. – То, что ты там увидишь и услышишь адресовано только тебе. – Тогда подождёшь меня? – Иди, Ларакс, и не думай обо мне. Вспоминай меня разве что только во время битвы. И знай, что на тебя возложено много надежд. – В таком случае, прощай, Эпплджек, – сказал воин погрустневшим голосом. – И если это в твоих силах, то скажи Флаттершай, что я всецело виноват в её смерти. – Флаттершай не винит тебя и очень надеется, что ты спасёшь Эквестрию, – ответила яблочная пони. – Всё равно передай ей мои извинения. – Ладно. У меня, кстати, тоже есть к тебе поручение, – заявила Эпплджек, а затем слегка приподнялась и поцеловала Ларакса в щёку. Галл немного опешил, поскольку впервые испытал на себе поцелуй пони, которая, к тому же, мертва. Рыжая кобылка заглянула в глаза воина и добавила: – Передай это Эппл Блум и скажи ей, что я люблю её, и всегда буду любить. И – привет моим подругам. – Хорошо, Эпплджек, – отозвался эдуй и возложил свою ладонь на свисающую из-под шляпы гриву кобылки. Немного погладив её шелковистые волосы, Ларакс ещё раз попрощался с ней, а затем поднялся с перины и направился к выходу. Остановившись на пару секунд перед порогом, он бросил печальный взгляд на Эпплджек. Пони одобрительно кивнула воину, и в следующий миг он уверенно вышел на улицу. Оглядев местность, Ларакс сразу нашёл глазами ратушу. Высокое круглое здание стояло в тридцати метрах от него посреди круглой центральной площади Понивилля. Надо заметить, что эта постройка более-менее хорошо сохранилась. Несмотря на то, что она была обгорелой, и на ней зияло множество пробоин, общая структура всё же осталась целой, благодаря крепкому каркасу. Недолго думая, воин направился ко входу в ратушу, попутно оглядывая развалины домов, до которых вскоре должны добраться парасприты. Эдуй думал над тем, кого или чего он должен встретить в ратуше, но терялся в догадках. Чутьё подсказывало ему, что внутрь стоит входить с мечом наготове, ведь там может быть что угодно, в том числе и то, с чем лучше говорить на языке стали. С другой стороны, он доверял Эпплджек и полагал, что она не стала бы заманивать его в ловушку. Впрочем, можно ли вообще доверять кобылке, которая уже более полугода как мертва?.. В скором времени галл достиг входа в ратушу. Приоткрыв парадную дверь, он снова задумался над тем, что может ждать его внутри. Безопасно ли в этом здании? Ларакс не стал обнажать клинок, будучи уверенным в том, что Эпплджек не желает ему зла, но кельтская осторожность всё же заставляла его держать ладонь на рукояти меча. Приготовившись к встрече с чем угодно, он медленно проследовал внутрь. В здании была полнейшая разруха: разбитые стены, раскиданный повсюду мусор и обломки прогоревшей крыши. В центре помещения горел костёр, а перед ним стояла высокая тёмная фигура спиной к Лараксу. Продолжая держаться за рукоять меча, галл двинулся к таинственному человеку. Когда он подошёл совсем близко, фигура развернулась. Человек скинул с головы капюшон, и Ларакс увидел лицо Вульфилы Седовласого. Германский колдун каким-то образом миновал смерти во время нападения Ассимиляторов на Вечнодикий лес, хотя галл не имел ни малейшего представления, где обычно обретался этот старец, ведь на территории Хеорота он появлялся крайне редко. Интересно, что он здесь делает? – Вульфила? – немного удивился Ларакс. – Как ты избежал смерти? – Я же колдун, – напомнил старец. – И вправду, – монотонно проговорил галл, хотя ответ германца мало о чём ему сказал. Убрав руку с меча, он перешёл к делу: – Эпплджек сказала мне, что здесь можно найти оружие. – Ищешь оружие? – вопросил Вульфила и получил от воина утвердительный ответ. – Я смотрю, спектакль Пинки Пай оказал на тебя сильное влияние. – Да, и ныне все мы полны решимости взять Кантерлот штурмом, ведь сама судьба показала нам, что идти на битву лучше, чем отсиживаться в Вечнодиком лесу. Помнится, ты хотел, чтобы мы остались там, не так ли? – надменно уточнил эдуй, упрекая старца во лжи относительно того, что в Хеороте не опасна даже смерть от старости. Колдун же молчаливо накинул на голову капюшон, чтобы защититься от падающего через пробоину в потолке снега, и повернулся к костру. – Хотел, чтобы вы остались? Хм, помнится, я говорил тебе, Ларакс, что первое впечатление обманчиво, не так ли? – парировал упрёк воина старик. – Это говорил мне Фазир, – ответил Ларакс, немного опешив. – Так и есть, – бросил колдун и снова повернулся к галлу. Тот был немало удивлён, увидев под капюшоном лицо Фазира с перевязанными глазами. – Вульфила перевоплотился в Фазира? Или Фазир носил личину Вульфилы? – озадачился эдуй. – Вульфила был моей маской, – отвечал слепой пророк. – Германцы чтят старейшин лишь своего народа, поэтому мне пришлось вжиться в образ свебского колдуна. – Тогда почему ты хотел, чтобы все мы остались в Хеороте? – осведомился Ларакс. – Ты же, вроде бы, желал освобождения Эквестрии. – Чтобы заставить быка куда-то идти, нужно начать толкать его в противоположную сторону, – объяснял Фазир. – Я спровоцировал тебя идти войной на Кантерлот, настаивая на том, чтобы ты остался в Хеороте. Вот видишь – первое впечатление обманчиво! – Ты явно не довёл дело до конца. Почему ты не указал нам путь из леса? Если бы мы вышли оттуда сразу, то сокрушили бы силы Хаоса раньше, чем появились эти проклятые летающие кальмары! – возразил герой. – И Флаттершай была бы жива… – Не потеряй ты так много, едва ли тебе хватило бы решимости созвать всех на тропу войны и повести к победе, – протянул старец. – Хочешь сказать, что Флаттершай и половина моих соратников были разменной монетой в твоих играх? – вскричал воитель. – Да кем ты себя возомнил, старый мерзавец?! – Ты молод и горяч, Ларакс, а потому не видишь простой истины, – спокойно молвил Фазир. – Какой истины?! – Всё, что произошло, не было случайным. А теперь успокойся и послушай, что я тебе скажу, ибо времени у нас немного. – Мы куда-то торопимся? – поуспокоившись, осведомился галл. – Когда догорит этот костёр, я покину Эквестрию. Таким образом, это наша последняя встреча, – объяснил Фазир. – Почему последняя? – Потому что грядёт буря. Скоро начнётся такая война, какой Эквестрия ещё не видывала. Это значит, что нам с тобой будет уже не до бесед. Ларакс не стал спрашивать о том, почему данный разговор лимитирован горением костра, так как понял, что времени в обрез. Фазир явно хочет сказать что-то важное, поэтому пустые вопросы лучше отложить. – Так что же ты хочешь мне сказать? – перешёл к делу воин. – Я хочу указать тебе путь, Ларакс, – отвечал пророк. – Много дней назад я сказал тебе и Твайлайт, что у вас есть два пути, по которым вы можете идти к своей судьбе. Теперь же две тропы соединились воедино. – Ты говорил, что мы можем либо воевать с Мозенратом, либо охотиться за Солнцем Стар Свирла, – припомнил Ларакс. – Но отныне вам надлежит воевать с Мозенратом, чтобы захватить Солнце Стар Свирла. Иного пути к победе у вас больше нет. – Почему? – Мозенрат завладел Солнцем и применил его не так, как я предполагал. Он высвободил энергию артефакта для того, чтобы пробудить великое зло. Очень скоро Эквестрия перестанет существовать. Мозенрат открыл ящик Пандоры. – Ты говоришь о летающих кальмарах? – Да, Ларакс. Эти твари из другого мира пожирают Эквестрию, и очень скоро они доведут дело до конца. Но планом Мозенрата история, увы, не закончится. Вся беда заключается в том, что зло, пробуждённое им, не подчиняется ему. – Но они действуют по его указке. – Он тоже так считает, но это не соответствует действительности. Мозенрат пробудил Ассимиляторов, и сейчас они делают то, что он хочет лишь потому, что это тоже в их интересах. Они желают уничтожить Эквестрию. – Боги! А им-то зачем уничтожать Эквестрию? – Они жаждут смерти не только Эквестрии, но и всей Вселенной. Эти твари явились из глубин космоса, и видят своей единственной целью увеличение числа себе подобных. Ради этого они исстари бороздят космос и пожирают все попадающиеся у них на пути космические тела, ибо это способствует их размножению, – сказал Фазир. Галл же пусть и с трудом, но всё же понимал, о чём идёт речь. В прошлой жизни молодой друид по имени Ллелдорин, сопровождавший Ларакса во всех его походах, не раз говорил ему, что космос огромен и таит в себе множество загадок. Поэтому воина не очень удивляло вторжение демонов со звёзд. – Как они очутились здесь? – Это случилось очень давно вскоре после кое-какого инцидента. Вполне вероятно, что некогда малая часть Ассимиляторов отбилась от своих сородичей и потерпела крушение в скалах Кантерлота. Оказавшись вдали от улья, они обессилели. Мозенрат же каким-то образом узнал о них и пробудил при помощи Солнца Свирла, и теперь они строят врата, через которые сюда попадут их братья. – Что за врата? – Башня на скале над Кантерлотом, – пояснил старец. – Когда они завершат строительство этого сооружения, сюда хлынут миллионы Ассимиляторов. – Ладно, с этим всё ясно, – бросил Ларакс. Обратив внимание на то, что дрова в костре догорают, он решил перейти к самому важному: – Теперь расскажи, как нам победить и Мозенрата, и этих Ассимиляторов. – Слушай же, Ларакс, – начал слепой пророк. – Отныне ты и твои спутники не спасёте Эквестрию, просто победив Мозенрата. Ваш единственный шанс – это Солнце Свирла. Нужно вернуть всё на круги своя, ибо игра зашла слишком далеко. – Значит, игра? Хочешь сказать, что вся эта война являет собой нечто вроде партии в нарды между тобой и Мозенратом? – В каком-то смысле так и есть. По правде говоря, эта война произошла по моей ошибке. Однажды Мозенрату удалось втянуть меня в спор. С этого всё и началось. – Что началось? – Война, разруха, смерть. Но это не столь важно. Куда важнее то, как прекратить эту войну, а вслед за ней и разруху вместе со смертью. – Продолжай… – Твой новый друг придумал, как взять Кантерлот. Что ж, следуй его плану и возьми город штурмом. Когда окажешься в городе, найди Солнце Свирла. Скорее всего, оно содержится в башне из слоновой кости; Твайлайт знает, как туда попасть. Думаю, что к тому моменту Ассимиляторы достроят врата. Если так, то ты должен будешь сбросить артефакт в вышку этих монстров, чтобы он попал в портал. – И что будет, когда я сделаю это? – Время повернётся вспять, действительность преобразится. Эквестрия вновь станет такой, какой была до войны, а Ассимиляторы отправятся в небытие, как и угроза со стороны Мозенрата. Миру маленьких пони больше ничего не будет угрожать, и всей этой Вселенной тоже. – А что станется со мной и моими соратниками? – Вы погибните и уже окончательно. – Коли так, то надеюсь, что наша смерть будет славной! – Возможно, но о вашей славе никто не узнает. Когда Солнце вернёт всё на свои места, пони не будут помнить о том, что их мир кем-то уничтожался, а ты и твои друзья будете мертвы, ибо вас сюда уже никто не призовёт. То есть, об этой войне забудут все, кроме меня, словно её никогда не было. Ларакса смутили слова Фазира. Ратный путь, по которому следуют он и его соратники, показался ему теперь бессмысленным. Неужели имена героев, бесстрашно проливающих свою кровь ради этой страны, будут забыты навсегда? И какой смысл так долго идти к победе по тернистому пути войны лишь ради того, чтобы этой победы никогда не было? Галл был в полном смятении. – Скажи хоть, где нам взять оружие для битвы? – выдавил наконец из себя вопрос Ларакс, печально потупив взор. – Не беспокойся об оружии, Ларакс. Когда ты выйдешь из ратуши, эта проблема перестанет тебя тревожить, – ответил Фазир. Чувствуя растерянность воина, старец решил немного подбодрить его: – И не печалься от того, что о твоей славной смерти никто не узнает. Не так важно, что о тебе думают в народе; куда важнее то, кем ты являешься на деле. Жертвовать собой способны лишь самые храбрые герои. Таков ли ты, отважный Король Друидов? – Да, я таков, – сквозь зубы процедил эдуй. Он был в гневе от данности, которую ему теперь нужно принять. Но в конце концов галл был готов пожертвовать своей жизнью и славой ради мира гармонии, полюбившегося им за время, проведённое здесь. Он обещал пони, что спасёт Эквестрию, а значит, ему надлежит сделать это, несмотря ни на что. – Я не сомневался в тебе, – улыбнулся слепой пророк. – Недаром Максимус, перед тем как умереть, сказал, что только ты сможешь спасти Эквестрию. Помни об этом, Ларакс. И помни, что чутьё никогда не подводит тебя, а первое впечатление всегда обманчиво. Прощай, храбрый воин, навсегда… В следующий миг Фазир словно испарился. Взор Ларакса пал на выгоревший костёр и задумчиво застыл. Он простоял так около пяти минут, после чего опомнился и решил выйти наружу. Вскоре он оказался на улице и узрел то, что удивило его до глубины души. Слева от выхода из ратуши стоял шикарный штандарт на трёхметровом шесте и волшебный сундук. Ларакс присел перед сундуком и убедился в том, что это тот самый магический объект, из которого можно вытащить любую необходимую вещь. Издав удовлетворительный смешок, воин открыл ларец и достал оттуда небольшой кувшин с армориканским элем, вспомнив, как некогда распивал этот напиток вместе с Твайлайт. Выпрямившись во весь могучий рост, галл сделал несколько больших глотков, а затем внимательно осмотрел штандарт, похожий на римскую аквилу. На вершине шеста красовалась голова единорога, сделанная из чистого золота, под которой крепилось красное полотно. На полотне же было вышито золотыми нитями изображение подковы на фоне двух скрещённых мечей, а ниже располагалась надпись «Legio I Equestrica Firma». – Хо! Штандарт светлой памяти генерала Максимуса и погибшей Эквестрии, – вслух подумал Король Друидов. Наверняка Фазир сделал его для того, чтобы галл не забывал предсмертных слов римлянина. Сделав ещё один глоток эля, Ларакс задумался над тем, как этот чудо-сундук спасся от Ассимиляторов. Судя по всему, когда все укрылись в бункере под замком, Фазир явился в хижину Зекоры и утащил ларец. Хотя личное вмешательство в «Великую Эквестрийскую войну» немного не в его духе. Обычно он даёт советы и подсказки, прорицает, но никогда не влияет на ход событий напрямую. Во всяком случае, у воина складывалось такое впечатление. С другой же стороны, из слов слепца можно было понять, что пробуждением Ассимиляторов Мозенрат нарушил некие правила этой войны. Возможно, что спасением сундука от кальмаров Фазир тоже пренебрёг правилами по примеру царя страны Чёрных Песков. Допив эль, эдуй выбросил кувшин в сторону и заметил, что парасприты уже подбираются к ратуше, чтобы сожрать её. Он взвалил на богатырское плечо увесистый сундук, взял в левую руку штандарт и зашагал к руинам Замка Радужного Королевства. Сделав десяток шагов, воитель метнул взгляд исподлобья в тот самый домик, в котором он беседовал с Эпплджек. Ему показалось странным, что парасприты оставили этот дом нетронутым, хотя съели все сооружения вокруг него. Ларакса охватило любопытство. А что, если яблочная пони всё ещё там? Прокрутив в голове эту мысль и подумав, что ему незачем спешить к соратникам, он решил заглянуть в домик и проверить свою догадку относительно Эпплджек…

* * *

Так и не дождавшись Ларакса, все те, кто отдыхали у очага, провалились в сон. Бодрствовали лишь двое: Миямото, всё ещё практикующий различные будо, и Дерпи, оставленная Спитфайр в качестве часового. Теперь косоглазая пегаска следила за горизонтом, сидя там, где недавно начиналась центральная улица Понивилля, по которой можно было из центра города попасть прямиком в замок принцессы Твайлайт. Коротая время, она зачерпывала снег своим шлемом и пыталась делать куличики. Хотя при рыхлом снеге это дело было неплодотворным, поэтому шлем Дерпи оставлял после себя лишь снежные насыпи весьма неровной конической формы. Когда ей надоело это занятие, она схватила копытами своё копьё. Пегаска поглядела на тёмный силуэт самурая, мастерски размахивающего мечом Минамото, и решила попробовать сделать при помощи копья нечто подобное. Впрочем, фехтование сразу же закончилось неудачей, будучи для пони ремеслом непривычным, даже без учёта того, что копыта явно не подходят для подобных боевых искусств. Попробовав крутануть древко копья над головой, Дерпи случайно ударилась. Оставив оружие подле себя, бедняжка немедленно взяла в копыта немного снега и приложила его к ушибленному месту. Через полминуты Дерпи подняла взор и увидела высокую массивную фигуру, идущую по бывшей центральной улице. Поскольку ушиб был несильным и теперь уже не болел, косоглазка отбросила приложенный к голове снег, надела шлем и взяла копьё в переднее правое копыто. Когда некто приблизился достаточно близко к посту, Дерпи узнала в нём Ларакса. – Ларакс, сэр! – воскликнула Дерпи, когда галл был совсем близко. Вождь встал перед часовой, воткнул в снег штандарт и поставил наземь сундук. – Ave! – отозвался эдуй, отдав пегаске честь по-римски. – Напомни, как тебя зовут? – Пони-легионер Дерпи Хувс! – бодро представилась косоглазая кобылка, стараясь быть хорошим солдатом. Ларакс улыбнулся, видя, какое влияние на пони оказал Максимус. Впрочем, это влияние было куда больше, чем представлялось галлу. Наслушавшись историй генерала о его боевых приключениях и воодушевившись победами на арене, пони прониклись уважением к римской армии. А такие активные кобылки, как Скуталу, и вовсе мечтали провести недельку-другую в лагере второго и третьего италийских легионов, которыми командовал Максимус. Хотя на сегодня кумирами оранжевой пегаски стали викинги... – Знаешь, что это, Дерпи? – спросил Ларакс, указав на штандарт и чудо-ларец. – Нет, – слегка неуверенно ответила пони-легионер. – Это наш штандарт! Мы пронесём его сквозь огонь битвы до самой победы и не сдадим врагу! – гордо ответил вождь, обхватив шест штандарта ладонью. Затем он перешёл к ларцу: – А это волшебный сундук, из которого можно вытащить всё что пожелаешь. Ты голодна? – Ага, – кивнула Дерпи. – Попробуй, возьми из сундука то, что тебе угодно, – предложил воин, пододвинув ларец поближе к пони и открыв его. Пегасочка протянула копытца в сундук и очень скоро вынула оттуда целую корзинку ароматных маффинов. Её радости не было предела, что заставило добродушного галла в очередной раз улыбнуться. Через пару секунд Дерпи достала бутылку лимонада, чтобы сделать перекус более приятным. – Спасибо! – поблагодарила часовая, принявшись с аппетитом жевать маффины. – Да вроде бы не за что, – улыбнулся Ларакс. Сев перед пони по-турецки, как его этому учил Мусаси, воин продолжил говорить: – Этот сундук дарует нам лучшие мечи и доспехи в мире! Хорошо вооружившись, мы возьмём Кантерлот, и победа будет за нами! Ну а теперь нам нужно только созвать к битве наших сонных друзей. Знаешь, в моей стране для воина большая честь созывать своих соплеменников на тропу войны. Хочешь сделать это, Дерпи? – Что я должна делать? – осведомилась косоглазая пегаска, сделав глоток лимонада. – У нас обычно взывают к воинам кличем: «За Галлию!». Стало быть, тебе нужно прокричать: «За Эквестрию!», – объяснил вождь. – Слушаюсь! – выпалила Дерпи, а затем встала по-солдатски ровно и, развернувшись в сторону очага, во всё горло заорала: – За Эквестрию!!! От столь пронзительного крика проснулись даже такие любители крепкого сна, как Эрик Олафссон. Резко вздрогнув, викинг невольно сбросил с себя Меткоискателей, расположившихся на нём как на большой тёплой подушке. Все остальные, кто спали у очага, тоже немедленно пробудились. Ларакс захохотал при виде этого зрелища, а потом посмотрел направо и увидел, как с холма к очагу возвращается Такэдзо. – В чём дело, Дерпи? – угрюмо спросила Спитфайр часовую. – Ларакс приказал созвать всех на тропу войны! – ответила пегаска. – Откуда у тебя волшебный сундук, Ларакс? – последовал вопрос от Хергера, который тут же подхватили многие воины. – Нашёл в ратуше, – ответил галл, встав на ноги и указав на другой берег реки. – Это значит, что нас ждёт хороший ужин, – проговорил Книва. – Эй, Гауда! Зажарь-ка пару-тройку кабанов! – А ещё это значит, что нас ждёт победа, – молвил Ларакс, приближаясь к очагу. – Отныне нам не нужно ломать головы над тем, где взять оружие. – Кажется, теперь мой план вполне осуществим, – протянул Дискорд. Глядя на то, как дружинный повар вытаскивает из сундука продовольствие, дух раздора придумал новую идею: – Кстати, при помощи этого сундука можно неограниченно кормить параспритов. – Конечно! Так мы создадим огромную армию! – поддержала идею Твайлайт. – А сейчас давайте устроим вечеринку! – провизжала Пинки Пай, чувствуя душевный подъём в отряде. Все до единого поддержали предложение королевы. Пока Гауда ставил на огонь трёх кабанов, Ларакс воткнул штандарт рядом с очагом, а после перетащил туда же сундук. Все те, кто пребывали у костра, набрали из сундука желаемую закуску и напитки, чтобы употребить их вместе с кабанятиной. Далее эдуй с ларцом подошёл к Эрику, продолжавшему сидеть под руинами замка вместе с четырьмя кобылками. Поставив свою ношу перед норвежцем, он поглядел на Меткоискателей, одетых по-норманнски. – Клянусь копьём, я ещё не видал таких милых викингов! – усмехнулся Ларакс. Маленькие пони же стеснительно захихикали. Присев, галл подозвал к себе Эппл Блум, чтобы исполнить поручение, данное ему Эпплджек. Когда кобылка подошла, воин поцеловал её в щёчку, которая моментально порозовела от смущения. – Помни, что Эпплджек любит тебя, малышка, и всегда будет любить. Она просила передать тебе это. – Просила передать? – удивлённо повторила Рарити. – Ты видел мою сестру? – пролепетала Эппл Блум. – Да... Рыжая пони в греческой шляпе. Так ведь? – уточнил вождь, чтобы убедиться в том, что он видел воплощение Элемента Честности, а не что-то иное. – Ну да, – задумчиво отозвалась маленькая пони в рогатом шлеме, хотя и не поняла, почему шляпа Эпплджек при описании была названа «греческой». – А тебе, Рарити, она передавала привет. И, конечно же, всем вам, храбрые Меткоискатели! – добавил воин. – Так ты теперь с мёртвыми болтаешь? – поинтересовался Эрик, вытащив из сундука бочонок пива. – Не исключено, – отвечал Ларакс. – Хотя, может быть, мне показалось… Сказав эту фразу, он таинственно улыбнулся, дав понять, что шутит. Когда викинг набрал себе целую гору жратвы, которую он планировал употребить в качестве аперитива, и припас вкусные булочки для четырёх пони, Ларакс взял сундук и направился к Твайлайт. Принцесса сидела рядом с Рэйнбоу Дэш и недавно присоединившейся к ним Пинки Пай в компании с Миямото, только что вернувшимся с тренировки. Как только сундук был опущен на снег, три пони принялись набирать различные вкусности. Особенно в этом деле меру не ведала Пинки, взяв из сундука немало пирожных и кексов. Глядя на этот процесс, Ларакс обратил внимание на Миямото. Кажется, самурай не собирается трапезничать… – Ешь, Мусаси. Тебе понадобятся силы, – настаивал вождь. Японец же отрицательно покачал головой, давая понять, что не собирается утолять голод. – Добрый ужин не пойдёт вразрез с третьим пунктом клятвы. Заботься о себе, дабы хорошо послужить своей госпоже. Мусаси устремил на своего соратника удивлённый взгляд, ведь последней фразой он невольно процитировал знаменитую в Японии «Повесть о доме Тайра». Издав лёгкий смешок, ронин наконец-то согласился подкрепиться и вынул из ларца целую коробку суши и кувшин сакэ. Вскоре Ларакс взял сундук и потащил его к очагу. – Да, кстати! – обратился он к пони, остановившись после нескольких шагов. – Эпплджек просила передать вам привет. Не успели удивлённые кобылки задать ему какой-либо вопрос, как он уже ушёл к костру. Положив сундук под знамя, Ларакс прихватил с собой сосуд с вином и пышный каравай, а потом сел отдохнуть в компании с Хергером и Альтаиром, возле которых трапезничали пегасы-легионеры. – Что он имел в виду? – задалась вопросом Рэйнбоу Дэш, когда галл удалился. – Может быть, он видел призрака! – предположила Пинки. – Честно говоря, после всего, что с нами произошло за последние полгода, я готова поверить, что он видел Эпплджек, – проговорила Твайлайт. – И откуда он взял этот сундук? – продолжала любопытствовать Дэш. – Хотя, какая разница? Главное, что теперь у нас есть отличный сидр! – Вот именно! Без разницы, где он взял сундук. Главное, что это хороший повод для веселья! – радостно протараторила Праздничная Королева. Ларакс пил вино и следил за трапезничающими друзьями. Они были веселы, ведь появление сундука многое изменило. Вокруг очага воцарилась греющая душу спокойная праздничная атмосфера, однако эдуй прекрасно понимал, что это тишина перед бурей…