* * *
Эквестрия, Понивилль. Полтора дня назад. Пробудившись после нескольких часов сна, Ларакс аккуратно встал с мехов, чтобы не разбудить Твайлайт, с которой он спал под одним одеялом. Получше укутав спящую принцессу, галл направился к своим вещам, лежащим неподалёку от ложа. Он надел на голову шлем, повесил на пояс меч и пошёл за реку к дремлющим параспритам, по пути напяливая на себя свои бронзовые латы и медвежий плащ. Оставив позади себя лагерь, в котором пока что спали все, кроме Миямото, эдуй очень скоро достиг того места, где ещё вчера стояла ратуша Понивилля. Зелёные глаза галла были прикованы к единственному домику, нетронутому гигантскими мухами. Как и вчера, эта полуразрушенная постройка одиноко стояла посреди заснеженного поля. Именно туда и направлялся воин, поскольку там его ждали… После вчерашнего разговора с Фазиром, когда перед ратушей появились волшебный сундук и штандарт, внимание Ларакса приковалось к этому домику, поскольку его по каким-то причинам не съели парасприты. До этого он встретил там Эпплджек, и ему отчего-то подумалось, что яблочная пони может быть всё ещё там. Оставив ларец и знамя у порога, эдуй вошёл внутрь и увидел, что оказался прав. На той самой перине всё так же сидела кобылка в шляпе, как будто намеренно ожидая возвращения галла. Решив не спешить с возвращением к соратникам, Ларакс провёл с Эпплджек какое-то время себе в радость. Галл беседовал с рыжей пони обо всём на свете, находя в этом некоторую отдушину после того, что он услышал от Фазира. Вместе они тихонько – почти шёпотом – говорили о прошлом, предаваясь приятным воспоминаниям о былых днях. Воин с интересом слушал рассказы кобылки о фермерской романтике в прекрасном цветущем Понивилле, коим он был до воцарения Хаоса и вечной ночи, а затем сам увлечённо вёл речь о годах своей юности, словно погружаясь с головой в те времена, когда ему было неведомо горе. Так они проговорили целый час, пока Эпплджек не заметила, что её собеседника что-то угнетает. Тогда Ларакс выложил ей слова Фазира, которые немало опечалили его. Выслушав галла, пони постаралась успокоить его, а затем сказала, что от слепого пророка он услышал далеко не всё, что ему должно знать. Сказанное кобылкой заинтриговало воина. На его вопрос о том, что же ему должно знать, Эпплджек улыбнулась и ответила, что он нуждается в правде. Она сказала, чтобы эдуй возвращался в лагерь, принёс соратникам добрую весть о скорой победе и хорошенько выспался, а завтра пришёл в этот же полуразрушенный домик, мол, его тут будет ждать особая встреча. Напоследок пони в шляпе воодушевляюще добавила, что всё будет хорошо. Ларакс проникся словами Эпплджек и надеждой на лучшее, после чего крепко обнял её и, попрощавшись до завтра, отправился обратно в лагерь у развалин Замка Радужного Королевства. Теперь же, спустя примерно восемь часов, он вернулся к условленному месту, как того просила рыжая пони. Войдя в дом, галл окинул помещение взглядом. Внутри никого не было. Пустующая комната имела весьма тоскливый, а в каком-то смысле и мрачный вид. Сожжение Понивилля, произошедшее более полугода назад, оставило на этом доме свой ужасный след. Впрочем, Ларакс сейчас думал о совершенно другом. В его голову сразу закралась мысль, что, возможно, он вчера жутко бредил, когда видел Эпплджек… – Ку-ку! – раздался позади голос. Эдуй резко обернулся и увидел перед собой улыбающуюся рыжую пони. – Будь осторожнее с внезапными появлениями за моей спиной, а то я когда-нибудь со страху и за меч схвачусь, – усмехнулся Ларакс. – Прости, я больше не буду тебя пугать, – ответила Эпплджек, всё так же улыбаясь. – Верю, – кивнул воитель, а затем вместе с пони проследовал к перине. – Ты передал Эппл Блум то, что я просила? – поинтересовалась рыжая кобылка, усаживаясь рядом с галлом. – Да, полностью. Она немало удивилась тому, что я говорил с тобой, но, кажется, поверила в это, – молвил эдуй. – Ну а ты передала мои слова Флаттершай? – Ага, – отвечала Эпплджек. – Она сказала, что у тебя всё получится. – Приятно знать, что после всего произошедшего она всё ещё верит в меня, – протянул Ларакс. Помолчав несколько секунд, он перешёл к делу: – Вчера ты говорила, что мне нужна правда. Так что за правда? – Пусть тебе её расскажет тот, кого ты держишь в авторитете, – таинственно проговорила пони. – Что ты имеешь в виду? – не понял галл, как вдруг дверь, ведущая в соседнюю комнату, открылась. Неспешным шагом оттуда вышел человек высокого роста и крепкого телосложения. Он был одет по-галльски, его статный торс защищала кольчуга, с могучих плеч свисал зелёный клетчатый плащ, а голову покрывал кельтский шлем с железными рогами. На поясе воина – это, несомненно, был воин – висела метровая спата. Из-под шлема на спину ниспадали густые тёмно-русые волосы, а благородное лицо этого человека украшали длинные галльские усы. Ларакс был сражён наповал. Стоящего перед ним человека он не мог не узнать. Это был не кто иной, как Верцингеторикс, сын Кельтилла – король арвернов, сумевший объединить под своей рукой множество племён центральной Галлии, дабы противостать легионам Гая Юлия Цезаря. И хотя в конечном счёте его старания пошли прахом, тем не менее, он был одним из очень немногих варварских вождей, которые едва не лишили великого римского полководца всюду следующей за ним удачи. – Здравствуй, Ларакс, – произнёс Верцингеторикс спокойным голосом, хотя по нему было видно, что он несказанно рад видеть своего соратника и друга. – Верцингеторикс? – удивлённо вопросил Ларакс, не веря своим глазам. Он вскочил с перины и подошёл к соотечественнику, чтобы поприветствовать его. Воины обнялись по-мужски крепко, после чего эдуй слегка отстранился, похлопал друга по плечу и сказал: – Как я рад тебя видеть! – И я тебя тоже… даже после всего того, что ты натворил, – пошутил арверн. – Ну, я же искупил свои грехи собственной кровью, – парировал эдуй. – Да, в битве за Герговию ты превзошёл самого себя, – улыбнулся король. Метнув взгляд на сидящую на перине Эпплджек, он предложил соратнику: – Давай присядем и поговорим. Ларакс охотно согласился. Оба галла устроились по краям перины, в то время как пони сидела посередине и с улыбкой наблюдала за встречей старых друзей. Тяжело вздохнув, эдуй отвёл взгляд от арверна куда-то в сторону и наконец признался: – Хотя я понимаю, что нет мне прощения. С тех пор, как я оказался в этой стране – Эквестрии, – мне не даёт покоя содеянное мной в прошлой жизни. Пожалуй, я первый, кто виноват в гибели Галлии, и ни Герговия, ни Алезия не смывает с меня моего позора. И даже мои походы против тевтонов. Я не достоин называться галлом, – печально проговорил Ларакс. – Наше противостояние Цезарю имеет куда большее значение, чем ты себе представляешь, Ларакс. Да, мы проиграли, но зато потом нас вспоминали как героев, на наши подвиги равнялись. Хочешь знать, что было дальше? – риторически спросил Верцингеторикс, на что Ларакс утвердительно кивнул. Король же приступил к рассказу: – После того, как Алезия пала, слухи о нашем противостоянии Риму разошлись по всей Галлии. И хотя южные племена уже стали чуть ли не римлянами, северные же решили пойти тем же путём, что избрали мы. Галлы из Арморики и Белгики подняли восстание против Цезаря и сразились с его непобедимыми легионами. Они собрали пять десятков по тысяче воинов и бились насмерть, пока все до одного не погибли… – Они тоже проиграли, как и мы? – мрачно вопросил эдуй. – Нет, Ларакс, они выиграли, – отвечал арверн. – Римляне отняли их жизни, но им не удалось отнять у них свободу. Ведь именно ради этого мы с тобой и сражали – ради свободы! Следуя за тобой и мной, а потом вдохновляясь нашим примером, многие храбрые галльские воины отошли в мир иной свободными людьми, так и не покорившимися захватчикам. К тому же, этим северным галлам удалось нанести войску Цезаря такой урон, какой ему и в самых страшных кошмарах не снился. Это была настоящая победа! – Может, и так, но это всё твоя заслуга, – возразил Ларакс. – Именно ты начал войну с Цезарем. Я же ему как раз таки помогал убивать наших, и если бы ты меня не остановил, моими руками была бы залита кровью вся Галлия. И того, что я до этого успел натворить, с лихвой хватит на то, чтобы отправить меня в самые глубины Тартара. Я всё испортил. Может быть, я и умер свободным, как те галлы, но уж точно свободным не жил. – Знаешь, на следующий день после твоей гибели я сдал Алезию, – признался вдруг Верцингеторикс, причём сделал это совершенно спокойно. Услышав эти слова, Ларакс посмотрел на него ошалелыми глазами. – Что? – Когда ты и наши лучшие воины погибли в той последней вылазке, я понял, что дальнейшее сопротивление совершенно бесполезно. Я оседлал коня, выехал в римский лагерь, предстал перед Цезарем и сложил оружие к его ногам, а потом молча сел на землю и ждал, когда меня закуют в цепи. Мой взгляд был пустым, а дух – сломленным. Римлянам удалось меня победить, а вот тебя – нет. Ты погиб свободным галлом, а меня лишили жизни в плену, как последнего разбойника. Самым настоящим героем в нашем стане был именно ты, Ларакс. И я здесь совсем ни при чём. С твоим именем на устах шли в бой северные галлы. Ты стал для них символом беспримерного героизма и несгибаемой воли. Поэтому я приклоняюсь перед твоей доблестью и сожалею, что не сумел выстоять до конца так же, как это сделал ты, – промолвил арверн, склонив голову. От сказанного королём у Ларакса ком к горлу подступил. После разговора с Эпплджек в канун Дня согревающего очага он узнал, что противостояние Цезарю сделало его героем в представлении народа. Но он никак не ожидал, что именно его героизм оказал наибольшее влияние на других галлов. Ларакс долго корил себя за то, что преподнёс свою страну римлянам на блюде, но теперь оказалось, что он стал и тем, кто больше всех остальных помешал им взять это блюдо в руки. Как же всё-таки переменчива судьба! Сперва он делал одно, потом – совершенно другое, а закончил и вовсе третьим. И пусть найдя свою дорогу слишком поздно, он всё же сумел встретить кончину достойно, как подобает воину. Верцингеторикс же в итоге дал слабину и сдался Цезарю. Нет, Ларакс ни в коем случае не стал относиться к нему хуже, услышав эту новость, и дело тут даже не в дружбе между ними. Он и сам в последние дни осады только и думал о том, как бы бросить меч и рвануть из Алезии куда подальше, чтобы никогда туда не вернуться и навсегда забыть о пережитом кошмаре. И самое ужасное, что перед последней вылазкой ему пришлось отыскивать где-то в дальних уголках своей души хоть какие-то остатки мужества и вдохновлять до изнеможения вымотанных воинов, чьё желание драпать из крепости было в разы сильнее. Поэтому Ларакс прекрасно понимал, что испытывал Верцингеторикс перед тем, как сдаться, когда вместе с ним осталась лишь горстка окончательно сломленных бойцов и толпы голодающих горожан. Такой участи не пожелаешь даже врагу… – Спасибо, друг! – полушёпотом поблагодарил эдуй короля арвернов за то, что тот открыл ему правду. – Тебе спасибо за твою стойкость, – улыбнулся Верцингеторикс. – Но сейчас тебе нужно совершить ещё один подвиг, так что мужайся, Ларакс. Тебя и твоих соратников ждут суровые испытания, но как бы вам тяжело не приходилось, вы не должны опускать руки. Этому миру нужен пример отваги и доблести. И если даже вы все до единого падёте на улицах Кантерлота, то кто знает, как ваши деяния откликнутся в сердцах тех, кого Мозенрат ещё не успел обратить в своих рабов?.. – Разве он уже не захватил всё, что только можно? – вопросил Ларакс. – Под натиском его воинов пала Эквестрия, но за её пределами ещё остались те, кто пока что хранят свою независимость. Только представь, как народы драконов, грифонов и зебр объединяются в единое воинство и бьются с силами Хаоса, выкрикивая ваши имена! Даже не сомневайся, глядя на то, как храбро вы сражались, они зададут врагам жару не менее яростно, чем белги и племена Арморики, – ответил арверн. – Я всё понял, Верцингеторикс, – кивнул эдуй. – И снова ты указываешь мне верный путь. – А ты снова пройдёшь его до конца, и я в этом нисколько не сомневаюсь, – сказал король. Далее он посмотрел на пони в шляпе, и та кивнула ему, напоминая кое о чём. – Да, кстати! Эпплджек говорила мне, что тебя беспокоят слова Фазира, будто он сказал, что когда закончится эта война, ты и твои братья по оружию отправитесь в небытие, как и память о вашей славе. – Да, – грустно выдохнул Ларакс, вспомнив, как говорил вчера об этом рыжей кобылке. – Если мы и наши дела испаримся, словно роса поутру, то какой во всём этом смысл? Но я обещал, что верну Эквестрии свободу, а значит, сделаю это, несмотря ни на что. – Запомни, Ларакс, что воинская слава никогда не бывает забытой. – Он говорит правду, – поддержала Эпплджек слова арверна. – Вы сражаетесь за Эквестрию, и мы, пони, никогда этого не забудем. Я этого не забуду. В довершение сказанного, рыженькая пони ласково положила своё копытце на руку молодого галла. Тот посмотрел в её красивые зелёные глаза и понял, что уже не остановится, пока не спасёт эту волшебную страну от ига Хаоса. – Ну а я не забуду ваших наставлений и напутствий, – сказал воин королю и кобылке. – Отлично, – с удовлетворением произнёс арверн. – Теперь ступай к своим воинам, Ларакс. Пришло время браться за дело. Я желаю тебе удачи и не сомневаюсь, что ты не сложишь оружие к ногам супостата. – Благодарю тебя, Верцингеторикс, – произнёс Ларакс, встав и пожав королю руку. Бросив также благодарный взгляд на Эпплджек, он повернулся и направился к выходу из дома. – Знаешь, чего я никогда не забуду? – сказал король вдогонку другу. Тот остановился и оглянулся. – Чего? – Твоей пламенной речи перед последней вылазкой в Алезии. Никогда раньше не видел, чтобы слова пробуждали в отчаявшихся душах такую волю к победе, – промолвил Верцингеторикс, на что Ларакс улыбнулся. Хотя при мысли о той речи он хорошо помнил, что поднимал ею боевой дух не только воинам, но и себе самому. – До встречи в другой жизни, брат Ларакс. – До встречи в другой жизни… – задумчиво, но с улыбкой повторил эдуй, потупив взор. Затем, подарив арверну и пони прощальный взгляд, он вышел наружу. Парасприты всё так же дремали, как и до этого, заполнив своим роем всё то пространство, что некогда было центром Понивилля. Ларакс оценил численность огромных мух и подумал, что для боя с Ассимиляторами их должно быть больше. Возможно, стоит продолжить кормить их дальше, но перед этим галл хотел вернуться в лагерь и поговорить со всеми о предстоящем штурме с новым настроем. Теперь его боевой пыл возрос до небывалых высот, а сердце переполнялось надеждами на лучшее. Верцингеторикс и Эпплджек сумели вселить их в него. Путь обратно до лагеря занял не более десяти минут. Быстрым шагом Ларакс преодолел расстояние от центра исчезнувшего города до руин замка. Все здесь, кроме Миямото, до сих пор спали. Галл замедлил шаг и спокойно подошёл к своему ложу. Он с умилением глядел на то, как мирно смотрит сны принцесса Твайлайт, закутанная в тёплые меха. Пока эдуй любовался ею, она успела пробудиться. Пони вдруг хорошенько потянулась, а затем подогнула ножки и медленно открыла глаза. Проморгавшись, она увидела нависшего над нею галла. – Доброе утро, принцесса! – почти шёпотом сказал Ларакс, будучи в хорошем настроении. – Доброе, – с улыбкой тихо отозвалась Твайлайт. – Хотя, возможно, правильнее было бы сказать – добрая ночь. – Возможно, – добродушно согласился галл и опустился на меха. Спаркл привстала, чтобы сесть рядом с воином. – Как спалось? – Прекрасно! – бодро ответила принцесса. – Мне снилось, что зима наконец-то закончилась. Жители Понивилля, как когда-то, занимались уборкой снега, рассекали лёд на озёрах и будили животных. Наступление весны всегда было красивой порой! Эх, жаль, что такого уже никогда не будет… – Рано отчаиваешься, Твайлайт. Мы ведь пока ещё не проиграли войну, – протянул Ларакс. – Даже если мы и победим, Эквестрия всё равно уже никогда не будет прежней, – печально промолвила Спаркл. При мысли о том, скольких пони убили силы Хаоса, она понимала, что её страна, даже обретя свободу, так и останется чересчур пустынной. – А вот и будет, – уверенно возразил воин. – У нас теперь появился шанс вернуть Эквестрии былое великолепие и даже всех тех, кого отправили на тот свет воины Мозенрата. – То есть? – не поняла сиреневая пони. – Пробравшись в Кантерлот, мы должны захватить Солнце Свирла и сбросить его в башню летающих кальмаров, что высится над городом. Если сделаем так, то время повернётся вспять, и Эквестрия снова станет такой, какой была до войны и всей этой разрухи, – изложил Ларакс. – С чего ты взял? – Фазир мне сказал, – ответил эдуй, чем немало удивил аликорна. – Я встретил его вчера в ратуше. Он дал мне волшебный сундук и эти указания. – Ты ему веришь? – полюбопытствовала Твайлайт. – Его слова – это всё, что у нас есть. Не знаю, верю ли я ему или нет, но нам ничего не остаётся, кроме как последовать его инструкциям. – Неужели всё вернётся? И все те, кто погибли, и сожжённые города? – риторически вопросила кобылка чуть ли не дрожащим от счастья голосом. Ей было трудно поверить в то, что Эквестрия вновь оживёт, но очень хотелось. – Да, Твайлайт. Я обещаю, что мы отвоюем не только свободу, но и жизнь твоей страны, – ответил галл. Пони посмотрела на него счастливыми жеребячьими глазками и кинулась к нему с объятиями. – О, я так счастлива! – полушёпотом пропела она, обхватив шею воина передними копытцами. – Спасибо тебе за надежду, Ларакс! – Не гони волну, Твайлайт, – молвил воин, немножко отстранив пони от себя и усадив её прямо перед собой. – Пока что рано радоваться. Да, у нас появилась надежда, но мы ещё должны добыть победу. Это будет очень непросто… – Всё равно, это превосходная новость! – восторженно произнесла Спаркл, не теряя оптимизма. Она слегка пододвинулась, устроившись подле галла, и прижалась головушкой к его могучему плечу. Мечтательно поглядывая куда-то на запад, пони прошептала: – Вот увидишь, у нас всё получится. Я ещё никогда не была так уверена в успехе, как сейчас. – Что ж, будем надеяться, – спокойно согласился Ларакс, как вдруг услышал откуда-то сзади чей-то вскрик. Он оглянулся через плечо и окинул взором спящих германцев. Его глаза быстро заметили двух воинов, в груди каждого из которых торчала стрела. Галл моментально взял принцессу в объятия, чтобы защитить её своим телом от очередного выстрела. Вскоре из ниоткуда вылетела ещё одна стрела и впилась в плечо Книвы. Сразу заподозрив, что где-то неподалёку притаились скрытые магией вражеские лучники, Ларакс хотел, было, поднять на ноги весь лагерь, однако за него это сделал Мусаси Миямото…* * *
Норвежец Эрик спокойно шагал вместе с соратниками к входу в кантерлотские шахты, держа «Дух Варвара» на своём богатырском плече. Время от времени он поглядывал на паровоз с летящими за ним параспритам, которые иногда скрывались за скальными выступами и в тоннелях. Поезд быстро мчался по рельсам, потихоньку поднимаясь всё выше и выше, и очень скоро его ждало столкновение с вражеским аванпостом у ворот города. Каждый в войске защитников Эквестрии – и Эрик в том числе – понимал, что этот таран станет пагубным не только для врагов, но и для Дискорда с его германскими компаньонами. Этот факт особенно печалил Твайлайт. Ей было не по себе оттого, что её окружение уже начало постепенно погибать, хотя сражение за сам Кантерлот ещё, по сути, не началось. Пристроившиеся рядом с принцессой Рарити и Пинки Пай тоже от этого чувствовали себя несколько подавленными. Когда паровоз в очередной раз скрылся в тоннеле, и была видна лишь длинная череда гигантских мух, влетающих следом внутрь, Олафссон перевёл взгляд на идущего впереди воинства Ларакса. Ведя за собой братьев и сестёр по оружию, галл о чём-то беседовал с Кризалис. До ушей викинга доносились лишь отдельные слова из их разговора, однако по ним можно было понять, что речь идёт о вражеской армии, наступающей с востока. Наверно, это и есть то самое крупное войско из Мэйнхэттена, которое королева чейнджлингов видела перед тем, как её пленили… В какой-то момент норманн обратил внимание на измученный вздох, который издала плетущаяся позади него Скуталу. Он оглянулся и увидел юную пегаску подавленной и опустившей голову. – Ты какая-то чересчур грустная, Скуталу, – заметил норвежец, чуть-чуть замедлив шаг и поравнявшись с оранжевой пони. – В чём дело? – Никак не могу смириться с тем, что они погибли, – печально промямлила фиолетовогривая пегаска. Викинг сразу понял, что она имеет в виду геата и двух кобылок, составивших ему компанию. – Почему ты думаешь, что они мертвы? – сочувственно поинтересовался Эрик. – Если я скажу, ты не поверишь, – вздохнула Скуталу. – После всего, что произошло со мной за последние полгода, вряд ли я чему-то не поверю, – усмехнулся северянин. Юная пони посмотрела на него и всё же решилась рассказать ему о том, что произошло с ней недавно: – Я видела призрак Беовульфа. – Беовульфа? Того самого? – уточнил Олафссон, на что Скут утвердительно кивнула. Викинг немало удивился, но в итоге воспринял услышанное с пониманием. – Ну-у, я видел Эпплджек в Понивилле. – Когда? – взаимно удивилась Скуталу. – Вчера, когда засыпал. Она была вместе с Лараксом за рекой. Сперва я подумал, что просто слишком много выпил, да и вообще не сразу понял, что это – Эпплджек, но… – заболтался норвежец, как вдруг вспомнил о первоначальной теме: – Так, это, что там с призраком-то? – Он говорил, что я предрешу победу в войне за Эквестрию, и давал мне различные инструкции, которые помогут нам взять верх. – Что за инструкции? – Он рассказал, как победить летающих кальмаров, и просил меня передать его слова Весельчаку. Я сделала, как он сказал. Но потом, когда он появился снова, я узнала от него, что Весельчак, Дэш и Спитфайр погибли в бою с кальмарами, хоть и уничтожили их всех, – рассказала пегаска, в душе оплакивая павших героев. – Чудеса, да и только… – выдохнул малость ошалелый Олафссон. – Что было дальше? Беовульф сказал тебе что-то ещё? – Он хотел передать мне новые инструкции, но над Кантерлотом появился большой зелёный луч, и… Беовульф исчез, как будто был всего лишь плодом моего воображения. Я так испугалась! А потом я увидела ту армию, – мотнула она головой в сторону надвигающихся с востока врагов, – и как можно скорее вернулась обратно на поляну, чтобы предупредить вас. – Значит, ты предрешишь нашу победу? Интересно, – протянул викинг. – Коли так, то слушай, что подскажет тебе сердце. – Моё сердце ничего мне не подсказывает, – простонала Скуталу. – Оно только лишь разрывается на части от горя и страха. Я так боюсь за всех нас! – Не бойся, Скут, – утешающе мягко молвил Эрик. – Всё будет хорошо. Обещаю. – Спасибо, – поблагодарила пегаска воина за моральную поддержку. – Беовульф тоже сказал, что всё будет хорошо, но только если я буду сильной. – Всё верно, – согласился сын Олафа. – Нам всем нужно быть сильными, чтобы победа была за нами. Ну а если мы победим, то все беды останутся позади. Надеюсь, слова Фазира окажутся правдивыми, и когда мы сбросим это самое Солнце в башню, то Эквестрия действительно вернётся к жизни. – Беовульф и об этом говорил, – протянула юная пони. – А ещё он сказал, что Фазиру нельзя доверять. – Ох, что-то у меня от всех этих интриг уже голова кругом идёт… – Вот-вот, – согласилась Скуталу, которой тоже уже вконец надоели нескончаемые загадки и тайны. – Но ничего, скоро своё слово наконец-то скажем мы, и надеюсь, оно станет последним в этом давно затянувшемся разговоре. И хотя о нас речь не велась, но вот вы – поняшки – будете жить. Осталось только довести дело до конца, и всё вернётся на свои места, – подытожил норвежец. Скуталу собиралась ему что-то сказать в ответ, но стоило ей только открыть рот, как вдруг на всю округу раздался взрыв, сопровождаемый пронзительным свистом. Воинство защитников Эквестрии замерло. Они подобрались уже слишком близко к подножию скал, поэтому Кантерлот не было видно, но никому не составило труда догадаться, что грянувший гром означал столкновение поезда с аванпостом. Судя по всему, паровоз протаранил вражеские укрепления под огнём заново налетевших из башни Ассимиляторов, что привело в итоге к взрыву котла. Теперь пришло время параспритам свершить месть над проклятыми летающими кальмарами, коих теперь далеко не так много, как раньше… Вслед за взрывом послышались глухие звуки схода снега с вершин скал. В связи с этим Ларакс поторопил соратников, чтобы поскорее войти в шахты. Он опасался, что вход в них может завалить лавиной, и тогда планы по штурму столицы будут сорваны, а в худшем случае снег и воинов под собой похоронит. Ускорив шаг, они преодолели оставшееся расстояние до шахт довольно быстро. Весь оставшийся путь Скуталу провела в молчаливых и не самых приятных раздумьях над тем, что же будет дальше. Вход в шахты внешне походил на обыкновенную пещеру. У порога на снегу лежали доски, которые не так давно перекрывали проход, пока их не выбили гунны во время побега из Кантерлота. Вглядевшись в очень тёмную пещеру, Ларакс велел нескольким воинам взять в руки по факелу из волшебного сундука, чтобы освещать ими путь для всего отряда. Одним из вызвавшихся на роль факелоносцев стал квад Хнодомар. Как только ему удалось разжечь огонь, он встал рядом с Лараксом, намереваясь дать вождю свет. В сопровождении германца галл шагнул внутрь шахты. Следом за ними туда вошли Книва, Твайлайт и Кризалис, а затем – ратники, выстроившись колонной по пять человек. В хвосте двигался строй пони-легионеров и чейнджлингов. Пространство внутри скалы было куда более просторным, чем представлялось галлу раньше. Расстояние от одной стены до другой позволяло даже развернуть здесь боевой строй, а потолок где-то высоко вверху растворялся во тьме, сквозь которую свет факелов пробиться не мог. Несмотря на ширину пещеры, воинство продолжало двигаться колонной. Они шагали уверенно, хотя мрачность шахт заставляла их быть напряжёнными. Кто знает, кого может скрывать в себе окружающая тьма? Ларакс, ведущий соратников за собой, то и дело оглядывался по сторонам. Эта жуткая холодная пещера тяжким грузом давила на его плечи. Ему даже казалось, что тьма постепенно наступает на него и идущих за ним, оставляя всё меньше и меньше светлого пространства. Порой он чуть ли не ощущал на себе леденящие душу прикосновения мрака. Кроме того, галл прекрасно понимал, что в любой момент на защитников Эквестрии может кто-то или что-то напасть. И лучше, чтобы это «что-то» состояло из плоти и крови. В этот миг эдуй вспомнил кое-какие слова духа хаоса об этих подземельях… – Напомни, Твайлайт, что там Дискорд говорил про Цербера? – тотчас же спросил он у шагающей позади Принцессы Дружбы. – Он говорил, что Цербер охраняет эти шахты, – отвечала Спаркл. – Хотя Дэш сказала, что они его здесь не встречали. – Что-то мне подсказывает, что мы его встретим, – нервно протянул Ларакс. Отряд преодолел уже изрядное расстояние, и пока что путь вёл только вперёд. Напряжение внутри галла нарастало. Впрочем, каждый среди воинов был на взводе. Никому не доставляло совершенно никакого удовольствия нахождение в этом жутком Аиде. Даже пегаски хотя и побывали здесь не так давно, всё равно испытывали страх перед царящим вокруг мраком. Все они чутко прислушивались к окружающим звукам, но пока что слышали лишь собственные шаги. Галлу начинало казаться, что это однообразие длится уже слишком долго, и тут-то он услышал позади себя нечто странное. Воинство замерло, и взоры всех присутствующих приковались к хвостику Пинки Пай. Он дрожал, словно на морозе, предсказывая явно что-то нехорошее. – Сейчас что-то упадёт! – взволнованно воскликнула розовая пони. Вдруг прямо перед Лараксом на пол пещеры рухнуло что-то тяжёлое и массивное. Пони вскрикнули от внезапного ужаса, чейнджлинги замаскировались под камни, а воины отпрянули на пару шагов назад и сомкнули ряды. Хнодомар даже со страху швырнул в упавшую махину свой факел, издав краткий вопль, походящий даже на визг, и молниеносно обнажил меч. Квад встал рядом с обоими вождями, занявшими позицию на острие образовавшегося боевого порядка. Свет факела, вышвырнутого Хнодомаром, хорошо осветил то, что рухнуло сверху. Это были три неимоверно огромные собачьи головы с плоскими мордами и массивными скулами. В слегка приоткрытых устрашающих пастях сверкали клыки, способные без труда раздробить любую кость. Могучие шеи, из которых всё ещё медленно подтекала кровь, огибались толстыми ошейниками с шипами. Несомненно, это были головы Цербера… Вид жуткой участи, постигшей огромного трёхглавого пса, стал лишь первым ужасом, которым эта пещера напугала вошедших в неё защитников Эквестрии. В следующее мгновение под потолком со всех сторон начали загораться факела. В их свете проявились фигуры невысоких косматых воинов, расположившихся наверху на скальных полках. В руках они держали натянутые луки, нацелив их на незваных гостей. Им стоило только отпустить тетивы, и на пришельцев обрушится град стрел. Однако опасность нависла не только сверху. Отовсюду из-за валунов вышли пешие воины, взяв защитников Эквестрии в кольцо. Очередная засада, на этот раз гораздо более опасная. Глаза Ларакса мгновенно оценили врагов, образовавших непроницаемое кольцо. Это были воины в большинстве своём невысокого роста и с длинными волосами. Лица многих из них покрывали бороды, некоторые носили только усы, ну а полностью бритых было крайне мало. Синяя вайда на их телах при свете факелов сияла тусклым потусторонним отблеском. В основном они были просто измазаны этой краской, хотя на отдельных дикарях красовались замысловатые узоры. Одеждой этим воинам служили либо полосатые штаны, либо клетчатые килты; на ногах они носили сандалии. Любая другая одежда на них отсутствовала. Вооружены они были щитами – круглыми или квадратными – и копьями, хотя на поясах подавляющего большинства висели также и секиры. Остальные в качестве запасного оружия носили кинжалы, и лишь у отдельных – явно высокородных воинов, облачённых в короткие кольчуги – наблюдались прямые длинные мечи. – Пикты, тролль их побери! – прорычал Эрик, хищно оглядываясь по сторонам. Он стоял возле до смерти напуганной Рарити, будучи готовым драться за неё до последнего вздоха. Метая взгляд то туда, то сюда, норвежец краем глаза заметил самурая, который совершенно спокойно положил на пол тэцубо, снял со спины мушкет и принялся заряжать его. Хладнокровие Мусаси поразило викинга. Оценивая сложившуюся обстановку, Ларакс понимал, что отбиться от этой засады будет делом не из лёгких. Однако нужно было действовать, причём как можно скорее. Он набрал в лёгкие воздуха, чтобы скомандовать построение в круг, но его неожиданно отвлёк раздавшийся откуда-то из тьмы властный голос: – Отставить! Отозвавшись на приказ, лучники опустили свои луки, а пешие воины перестали держать копья наготове. Ларакс посмотрел прямо и увидел, как пикты расступаются перед неким человеком – скорее всего, вождём. Этот незнакомец сделал ещё несколько шагов и остановился в пяти метрах от пойманных в ловушку воинов, пони и чейнджлингов. Теперь вождя хорошо освещал свет факелов, что позволяло разглядеть его внешность. По сравнению со своими соплеменниками он казался довольно высоким, хотя в действительности едва дотягивал до плеча среднему германцу. Вождь выглядел весьма статным воином, и каждое его движение выдавало немалую силу и звериную ловкость. Слегка смугловатое лицо незнакомца покрывала короткая чёрная борода, а из-под сфероконического шлема вываливались длинные космы. Его хорошо сложенный торс плотно облегала кольчуга, поверх которой был надет длинный килт синего цвета в зелёную клетку. На поясе крепился метровый клинок, рукоять которого сжимала левая рука вождя. Выражение лица этого человека демонстрировало абсолютное спокойствие. Изучая облик незнакомца, Ларакс ждал, что тот сейчас что-нибудь скажет. Спустя несколько секунд вождь пиктов наконец заговорил: – Кто из вас воин по имени Ларакс? – вопросил он. Галл же на это задал контрвопрос: – Что тебе нужно, пикт? – Мне нужен сильный союзник, – ответил тот. – Союзник, говоришь? – презрительно усмехнулся эдуй. – То-то твои воины устраивают нам засады на каждом шагу! – Я же сказал – мне нужен сильный союзник, – твёрдо повторил вождь дикарей, сделав акцент на слове «сильный». – Необходимо было понять, чего вы стоите. – Оригинальный у тебя способ заводить друзей, – возмутилась Твайлайт. – Узнать, на что способен воин можно только в настоящем бою. Тебе этого не понять, маленькая пони, – сказал пикт, поймав на себе за такие слова косой взгляд принцессы. Выдержав секундную паузу, он повторил свой вопрос: – Так кто из вас Ларакс? – Я, – ответил наконец галл непоколебимым тоном. Вождь хорошенько разглядел своего собеседника, после чего изрёк: – Меня зовут Бран Мак Морн, – представился он. – Я король каледонских пиктов. Мне хорошо известно о твоих подвигах, Ларакс. Я слышал, что ты и шесть твоих доблестных соратников сумели отстоять крепость от сотен тысяч гуннов… – Было дело, – бросил Ларакс. – Так чего ты хочешь? – Мозенрат призвал меня и моих воинов в этот мир, чтобы мы выполнили для него кое-какое поручение. Однако я не вижу ни одной причины быть верным ему. Мы, пикты, свободолюбивый народ. И раз уж этот колдун решил, что мы должны служить ему, то нам ничего не остаётся, кроме как убедить его в обратном силой оружия. Я и мои подданные будем несказанно рады, если такие отважные герои, как вы, станете нашими ратными друзьями, – изложил Бран. – Если вы крови Мозенрата жаждете, то добро пожаловать в войско освободителей Эквестрии, – ответил галл, улыбнувшись. – Я знал, что мы быстро найдём общий язык, – взаимно улыбнулся пикт. – Но откуда нам знать, что это не ловушка? – шепнула Спаркл галлу, хотя тихий голос принцессы разнесло эхом по всей пещере, в силу чего её наверняка услышали и засадники. – Верно, – согласился Книва, затем обратившись к предводителю дикарей: – Что скажешь на это, пикт? Уж не Мозенрат ли тебя подначил предложить нам дружбу, а потом всадить ножи в наши спины? – Пожалуй, кое-кто может за меня поручиться, – протянул Мак Морн. Он повернулся вполоборота и крикнул куда-то назад: – Хэмиш, веди наших друзей! Через несколько секунд к свету вышел крупный воин, ростом и комплекцией больше походящий на норманна, чем на пикта. Хотя одет он был, как и все, по-шотландски. Его длинные волосы, несколько прядей которых были заплетены в косички, и борода имели пшеничный цвет, а на его широкой спине висела двуручная секира. Судя по звукам, за этим воином кто-то следовали, причём их топот, раздающийся эхом по пещере, больше смахивал на цоканье копыт. Рослый пикт остановился рядом с королём и отошёл в сторону. Взорам защитников Эквестрии представились те, кто шли за этим воином. Твайлайт была до глубины души удивлена и даже растрогана, когда увидела Принцессу Каденс в сопровождении небольшой группы кристальных пони. Когда взгляды аликорнов пересеклись, они улыбнулись друг другу улыбками искреннего счастья. Всё время до этого момента Спаркл полагала, что Каденс уже давно мертва, поэтому увидев её живой и невредимой, Принцесса Дружбы ощутила целый каскад эмоций, так что у неё аж слёзы потекли из глаз. – Каденс! – радостно воскликнула Твайлайт и кинулась к правительнице Кристальной империи, чтобы поскорее обнять её. – Твайлайт! Как же я рада тебя видеть! – прощебетала Каденс, заключив сиреневую пони в объятия. – И я тебя! – отозвалась Спаркл. – Я уж думала, что ты давно погибла. – Я тоже очень переживала за тебя, но не прекращала верить, что твоё сердце всё ещё бьётся, – поэтично выразилась Принцесса Любви. В этот момент к обнимашкам аликорнов присоединились Рарити и Пинки Пай. Они тоже были счастливы от столь приятной встречи. Бран тем временем велел своим воинам убрать с глаз долой головы Цербера. Требовались усилия двух, а то и трёх широкоплечих пиктов, чтобы поднять одну такую башку. Интересно, и как этим полуголым дикарям удалось убить чудовищного трёхглавого стража подземелий? – Зачем твои воины сбросили эту падаль к нашим ногам, если ты хотел от нас дружбы? – угрюмо спросил Книва. – Я хотел, чтобы и вы узнали, чего стоим мы, – спокойно ответил король пиктов. – Ясно, сперва пугаем, а потом дружимся. Идеальная комбинация! – раздражённо проворчал гот. – Не серчай, германец, – молвил Бран. – Отныне мы друзья, ну а всё, что было раньше уже не имеет никакого значения. Сказав это, предводитель пиктов перевёл взгляд с недовольного, но уже поуспокоившегося воеводы на ратников. Среди германских воинов он заметил самурая, держащего в руках странное для глаз пикта оружие. Японец был в любой момент готов нацелить мушкет на вождя дикарей и спустить курок, если тот задумает какую-нибудь хитрость. Потом Мак Морн посмотрел на доспешных пони и почти незаметно ухмыльнулся. Ларакс же всё это время наблюдал за обнимашками трёх оставшихся воплощений Элементов Гармонии и принцессы Кристальной империи. Также он обратил внимание на стоящих позади кристальных пони. Среди них присутствовали как жеребцы, так и кобылки. Наблюдалось даже несколько жеребят, с опаской выглядывающих из-за спин взрослых. Всего пони было около тридцати. Вскоре крепкие дружеские объятия разомкнулись. Каденс, немножко отстранившись, прошерстила взглядом компанию, с которой сюда пришли её подруги, и заметила королеву Кризалис во главе с чейнджлингами, прекратившими прикидываться камнями и принявшими свой естественный облик. – Что они здесь делают? – несколько недовольно осведомилась Каденс, указав копытом на королеву. Она всё ещё отлично помнила старые обиды, имевшие место между Эквестрией и королевством чейнджлингов. – Они с нами, – ответила Твайлайт. – Да, Каденс, мы теперь заодно, как бы нам обеим это не претило, – проговорила Кризалис с ехидной улыбкой. – Однако странный у нас союз образовался, – усмехнулся Эрик, продолжая держать секиру наготове. – Я вижу, вы идёте на штурм Кантерлота столь малым числом, – перешёл к делу Мак Морн. – У вас есть какой-то план, я прав? Давайте посидим у костра и обсудим предстоящее дело… – На разговоры нет времени, Бран, – возразил Ларакс, отрицательно кивнув. – Нам удалось устроить погром у ворот города, поэтому основная часть гарнизона наверняка сейчас стянулась туда. Но они не станут толпиться там вечно, и если их отряды вернутся на свои места, то наш штурм провалится. Время идёт, нам нужно торопиться. Так что давай я лучше изложу тебе наш замысел по дороге. – Как скажешь, Ларакс, – согласился вождь дикарей, после чего воззвал к своим людям: – На бой, пикты! Дикие каледонцы издали вопль одобрения, так что пещера наполнилась гулом, и двинулись вперёд. Недолго думая, за ними последовали защитники Эквестрии. По итогам столь странного знакомства с новыми союзниками Лараксу вспоминалось, как в его походах против тевтонов к нему то и дело присоединялись вожди различных племён и их армии. А ведь когда-то в жизни галла были по-настоящему счастливые времена, не предвещавшие всех тех трудностей, которые он выносил после сожжения Кормарриса и до самой смерти в Алезии…* * *
Галлия, земли эдуев. 9 июня 56 года до н.э. Летние вечера в Галлии поистине восхитительны! Солнце уже клонится к горизонту, и жара спадает, а лёгкий ветерок тихонько колышет кроны деревьев, напевая умиротворяющую мелодию природы. Небо над западным горизонтом становится золотистым, но ближе к солнечному диску, наполовину зашедшему за лес, через различные оттенки плавно переходит в ярко-вишнёвый цвет. Уставшие землепашцы возвращаются с полей, чтобы отдохнуть у себя дома, а пастухи ведут обратно в хлева стада коз, овец и коров. Как всегда, к наступлению темноты всё – и природа, и те, кто живут на её лоне – становится спокойным, готовясь ко сну. Недалеко от небольшого городка, раскинувшегося посреди поля, росли девственные галльские леса, у опушки одного из которых прогуливалась влюблённая пара. Атлетически сложенный молодой человек шёл под руку с девушкой, ростом едва дотягивающей до плеча своего избранника. Парень был одет довольно просто, как и все галлы, хотя греющий его спину плащ из волчьей шкуры и парфянского шёлка выдавал в нём выходца из знатной семьи. На его шею ниспадали пряди волос пшеничного цвета. Хотя щёки парня были гладко выбриты, он тем не менее носил длинные усы, как это принято у галлов. В отличие от своего жениха, славящегося богатырской статью, девушка была худенькой и изящной. Её длинные блондинистые волосы, будучи свободно распущенными, игриво колыхались на вечернем ветру. Голову девушки огибал венок из благоухающих летних цветов, который она смастерила, пока гуляла с парнем по полю. На ней было надето просторное белое платье без рукавов, перепоясанное причудливым кушаком с кельтскими кружевами. В длину оно достигало колен, оставляя стройные голени открытыми. При каждом шаге высокая трава, растущая у опушки леса, приятно щекотала её оголённые ножки. Парень и девушка гуляли спокойным шагом, любовались природой и друг другом, а также болтали обо всём на свете. Эти тихие разговоры по душам были для них усладой, и сейчас после длительной разлуки им хотелось наговориться вдоволь. Они обсуждали окружающую природу, погоду, предстоящую свадьбу, парень немножко рассказал о том, что приключалось с ним во время военного похода, а девушка обмолвилась несколькими словами о происходившем в их родном городе. В ходе беседы она нередко поглядывала на плащ своего жениха. Серую волчью шерсть то и дело легонько ворошил ветерок, а лазурный шёлк красиво блестел на заходящем солнце. – Он такой красивый! – прошептала наконец девушка, проведя рукой по волчьей шерсти на плече своего избранника. – Это точно, – согласился парень. – Что и говорить, мать для меня постаралась. Она, правда, хотела, чтобы я приберёг его до нашей свадьбы, но вечером что-то вдруг похолодало, и я решил примерить его уже сейчас. – Да брось, Ларакс, – улыбнулась блондиночка. – Холод тут ни при чём. Ты просто хотел покрасоваться передо мной. – Ну и это тоже. Не одной же тебе сиять, как солнце красное, – весело ответил Ларакс. Он остановился и повернул свою невесту лицом к себе. Глядя в её прекрасные голубые глаза, он прошептал: – Ты так прекрасна, Мартиола! Дай хоть я на тебя нагляжусь… С этими словами он прикоснулся к плечу девушки и медленно провёл пальцами по её нежной коже. Каждый день минувшего военного похода он мечтал снова прикоснуться к ней, как и прежде; именно этого ему не хватало больше всего. Девушка же немножко засмущалась и застенчиво потупила взор. – Но всё же тебе стоило прислушаться к словам матери и не надевать плащ до свадьбы, – улыбчиво прошептала Мартиола, намеренно сменив тему. – Не хотелось ждать почти целый месяц, – ответил молодой человек. – Ничего, потерпел бы. Представь, каково было мне ждать, когда же наконец ты позовёшь меня замуж, – в шутку возмутилась блондинка. – Я же говорил, что женюсь на тебе сразу, как вернусь из похода. Ну что, сдержал я слово? В начале весны Ларакс, зная, что отправляется в военную кампанию, попросил у отца Мартиолы руки его дражайшей дочери. Тот охотно дал добро, и молодая пара объявила о своей помолвке. Обещав взять Мартиолу в жёны сразу по возвращении, Ларакс отбыл сражаться с германцами в составе войска, которым командовал его отец – крупный воевода и управитель Кормарриса. Минувшей осенью племя сигамбров пересекло Рейн и начало разграбление земель галльского племени треверов. Некоторые вожди эдуев, в числе которых был и отец Ларакса, приняли решение снарядить войско и помочь соседям, прекрасно понимая, что германцы и дальше будут пробираться на запад, если их не остановит объединённое воинство галлов. Два года назад, когда схожим образом в Галлию вторглось более могущественное племя свебов, его экспансию существенно помогли остановить римляне. Однако на этот раз Цезарь и его легионы отбыли покорять Арморику, поэтому галлам пришлось действовать в одиночку. Эдуи достигли рубежа обороны треверов за полмесяца. В течение нескольких битв им удалось оттеснить германцев к Рейну, а затем вынудить их вернуться на родину побеждёнными. Ларакс в этих сражениях командовал отрядом конницы. Это была уже четвёртая военная кампания в его жизни. С тех пор, как ему в шестнадцать лет довелось впервые побывать на войне – весьма непродолжительной стычке с племенем арвернов, с которым у эдуев были давние ссоры – он многому успел научиться и по наущениям отца сумел понять, каково это быть лидером. Позже Ларакс участвовал в сражениях с гельветами, пытавшимися переселиться из Альп во владения эдуев, потом в войне со свебами, где главным козырем его соплеменников стала неоценимая помощь римлян. И хотя Цезарь, возглавивший объединённое войско, быстро разбил орды германцев, тем не менее, отец Ларакса видел в римском полководце главного врага Галлии. Значительно позже сын поймёт, как же прав был его родитель… Разбив сигамбров, эдуи отпраздновали победу вместе с треверами, а затем собрались в обратный путь, который занял столько же времени. Вчера Ларакс вместе с соратниками вернулся в Кормаррис и первым же делом объявил, что женится на Мартиоле в начале следующего месяца. До тех пор же у обеих семей – и жениха, и невесты – оставалось время на подготовку к свадьбе. Девушка долго ждала, когда же её избранник заговорит непосредственно о браке, и этот момент наконец-то настал. Она была так счастлива вчера, поэтому сейчас ни на миг не сомневалась, какой дать жениху ответ на вопрос, сдержал ли он данное им слово. – Конечно да, Ларакс, – не без удовольствия признала Мартиола. Она встала на носочки и, обхватив шею жениха, поцеловала его в губы. Ларакс же ни на секунду не растерялся и ответил на сладостный поцелуй своей любимой, крепко обняв её. Они целовались не более минуты, но для них на эти мгновения время перестало существовать. Наконец немного отстранившись от него, девушка мило улыбнулась ему. Затем её взгляд снова пал на волчий мех, покрывающий плечи парня. – В этом плаще ты похож на своего отца в молодости. Я всегда тебе говорила, что ты рождён быть лидером! – Как отец? – риторически уточнил Ларакс. – Не думаю, что ты хочешь быть женой воеводы. В детстве мне часто приходилось видеть, как мать сидит у окна и тоскует по отцу. – Воеводе не обязательно сражаться где-то далеко от родной земли. Можно просто защищать свой дом. Для этого тоже нужны лидерские способности, – ответила девушка. – Ты права, – улыбчиво согласился парень. Он выпустил возлюбленную из объятий, и парочка продолжила гулять у окраины леса. – По правде говоря, я уже вдоволь насытился этими военными походами. Хватит уже сражаться, хочу жить мирно и быть всё время рядом с тобой. Вот женюсь на тебе и стану землевладельцем. Вместе мы превратим Кормаррис в крупный центр торговли и производства, а здешние пахотные поля будут самыми плодородными во всей Галлии. Мы здесь таких дел наворотим, что даже римляне поразятся нашей деловитости! – мечтательно заключил он. – А что будем делать, если нашу идиллию захотят прибрать к своим рукам враги? – полюбопытствовала Мартиола. – Об армии мы тоже не станем забывать. Мы будем держать при себе хороших воинов, как это делает мой отец, – отвечал Ларакс. – К тому же, кто захочет быть нашими врагами? Другим племенам будет выгодно с нами дружить, ну а германцы вряд ли когда-нибудь снова вернутся из-за Рейна. – А римляне? – А что римляне? Цезарь ещё несколько лет назад объявил во всеуслышание, что все эдуи – друзья Рима. Не думаю, что он станет нападать на нас, как на арвернов. Более того, мы будем предлагать римским купцам выгодные сделки. – Не нравится мне, что римляне подчинили себе уже половину Галлии, – недовольно проговорила Мартиола. – С каких пор ты начала думать о римской экспансии? – усмехнулся парень. – Мой отец только об этом и говорит. Он думает, что недалёк тот день, когда все галлы станут рабами Рима, – промолвила девушка. Ларакс лишь пожал плечами и задумчиво произнёс: – Уверен, нас это не коснётся…* * *
В действительности же коснулось – всё и сполна. Не успел тот месяц подойти к концу, как из Германии в Галлию вторглось воинственное и многочисленное племя тевтонов. Они пересекли Рейн и быстрым маршем прошли по землям восточных галльских племён, по пути грабя города, сжигая деревни и убивая всех подряд. Следующей на пути тевтонов была территория эдуев. Кормаррис сгорел от факелов диких захватчиков одним из первых. Ларакс в те дни был на охоте со своими друзьями из знатных воинских родов. Когда же они вернулись обратно, их взору предстало огромное пепелище, окружённое неказистым полуразбитым сооружением, которое некогда служило поселению частоколом. Бродя между мёртвых руин, Ларакс отыскал среди убитых и свою невесту. На этом счастливые дни в жизни галла закончились навсегда… Вспоминая те горькие времена, Ларакс ступал по каменному полу пещеры, покрытому тонким слоем песка, и обсуждал с Браном предстоящее сражение. В их разговоре также участвовали обе принцессы, Кризалис и Книва. Прежде всего галл изложил пикту первоочередную цель, заключающуюся в захвате Солнца Стар Свирла Бородатого и сбрасывании этого артефакта в башню летающих кальмаров. Потом предводитель каледонцев рассказал свою историю пребывания в Эквестрии. Оказалось, что Мозенрат призвал его и тысячу пиктских воинов, чтобы отправить их на охоту за Принцессой Каденс, которой вместе с небольшой группой пони удалось покинуть Кристальную империю в дни её разорения силами Хаоса. Когда же пикты обнаружили аликорна и сопровождающих её подданных недалеко от Радужных водопадов, Мак Морн решил не исполнять повеление царя страны Чёрных Песков. Он не стал пленять Каденс, а напротив предложил ей дружбу и содействие в освобождении Эквестрии, ведь у пони и пиктов – общий враг. Далее Каденс рассказала о том, как она охотно приняла предложение дружбы от пиктов, понимая, что это единственный способ вернуть Эквестрии свободу. В знак доверия своим новым друзьям она открыла им секрет, что в Кантерлот можно пробраться незамеченными через эти шахты. Мак Морн сразу же подхватил идею тайно проникнуть в столицу и перерезать некроманту глотку. – Ну а как вы узнали о нас? – осведомился наконец Книва. – Перед тем, как нанести решающий удар, я отправил в Кантерлот двоих разведчиков, чтобы они разведали обстановку, – молвил король пиктов. – Там они встретили двух гуннов, всюду бегающих от стражи и занимающихся вредительством. Эти двое рассказали им о вас и о том, что вы тоже собираетесь атаковать Мозенрата. Когда мои ребята вернулись и передали мне их слова, я подумал, что вы станете для нас очень ценными союзниками и принял решение дождаться вас. – И устроил нам засаду, – угрюмо бросил воевода. – Это в прошлом, – отмахнулся Ларакс, желая умерить неприязнь гота к новым соратникам. – В конце концов, мы их перебили, а не они нас. – Верно, – спокойно согласился Бран. – Когда я узнал, что вы уничтожили мой засадный отряд, мне стало ясно, что слухи о вас если и преувеличены, то вовсе не существенно. – Я была против его идеи с засадой, – как бы невзначай сказала Каденс, на что Мак Морн засмеялся. – А как вы расправились с Цербером? – полюбопытствовала Кризалис. – Окружили и прикончили, – коротко ответил вождь пиктов. Королева чейнджлингов, хорошо знавшая о немыслимых размерах трёхглавого обитателя Тартара, в мыслях поразилась удали этих диких охотников. Если бы она не видела головы чудовищного пса собственными глазами, то едва ли поверила бы, что эту тварь возможно убить без помощи сильной магии. – Лихо, – проронила Твайлайт, тоже немало удивившись гибелью Цербера от копий этих варваров. До самой встречи с ними она боялась, что с трёхглавым монстром придётся сражаться воинам Пинки Пай. Однако судьба распорядилась так, что германцев миновала эта опасность. Преодолев длинный пещерный коридор, воинство вышло в просторное помещение, в конце которого виднелась лестница, ведущая куда-то высоко вверх. Бран вдруг остановился. – Мы пришли. Эта лестница ведёт прямиком в город, – сказал он. – Я смотрю, многие из твоих воинов не имеют доспехов, – обратился Ларакс к пикту. – У нас есть волшебный сундук, из которого можно вынуть всё, что пожелаешь. Настоятельно советую, чтобы твои люди набрали себе из него хотя бы кольчуг. – Мои люди презирают доспехи, считая их признаком трусости, – отказался Мак Морн. – Их не заставишь надеть на себя даже кожаные панцири. Привилегией носить кольчугу владеет только знать. Таковы уж наши нравы… Из уст короля эти слова прозвучали так, словно он и сам не рад безрассудству своих подданных. Однако против обычаев народа не в силах идти даже властитель. Сам же Мак Морн носил кольчугу и не считал это чем-то зазорным. – Ладно, давай тогда спланируем наши дальнейшие действия, – предложил галл, и вожди приступили к составлению плана совместного прорыва к башне из слоновой кости, где хранится Солнце Свирла. Соображать им нужно было как можно быстрее… Тем временем воины, пони и чейнджлинги стояли позади в ожидании действия. Эрик Олафссон, иногда поглядывая то на Твайлайт в доспехах, то на легионных пегасок, подумывал, что его особенную пони тоже стоило бы хоть как-то защитить от ударов и стрел. Взяв наконец чудо-ларец у одного из ратников, викинг вернулся к беленькой единорожке и заявил: – Тебе тоже нужны латы. – Что, прости? – отвлеклась Рарити. Только что она со стороны наблюдала за тем, как Ларакс рисует на песке примерную карту Кантерлота, чтобы по ней скоординировать наступление. – Ты должна надеть латы, как Твайлайт, – повторил норвежец. – Я побоюсь отпускать тебя во вражье логово без доспехов. Кто знает, какая шальная стрела может тебя задеть? – Хорошо, но предоставь выбор мне, – попросила она. Северянин опустил сундук на пол прямо перед белоснежной пони. Когда Эрик открыл крышку, Рарити заглянула в чудо-ларец и пожелала вытащить оттуда такие латы, в которых она будет сиять как вечерняя звезда. Вскоре она нашла подходящий доспех, однако не смогла взять его при помощи телекинеза. Снова единорожке дало о себе знать полное отсутствие магии. И почему уничтожение Камня Аккумуляции лишило её и Спаркл их врождённых способностей, когда по идее должен был произойти диаметрально противоположный эффект?.. Всё пришлось делать Эрику. Он достал выбранный доспех и положил его рядом на пол. Далее он закрыл сундук и принялся напяливать железки на свою особенную пони. Рарити стояла ровно, не двигаясь и терпеливо ожидая, когда норвежец перевяжет всю шнуровку и закрепит все клёпки. Наконец он скрепил последние металлические пластины, после чего отступил на шаг назад и оценил, как доспех сидит на пони. Латы плотно облегали её тело, а их посеребрённая поверхность пряма-таки искрилась на свету факелов. Впрочем, викингу показалось весьма непредусмотрительным со стороны эквестрийских кузнецов, что этот доспех оставляет открытым живот. С другой же стороны, попадание стрелы туда практически исключено. Довершил боевое одеяние шлем. В полном доспехе Рарити и вправду выглядела величественно, подобно прекрасной царице воинов! Потрясающий внешний вид блистающей единорожки тотчас же привлёк внимание Праздничной Королевы. Розовая пони тоже захотела себе подобный доспех, поэтому у викинга появилось ещё одно дело. Он подыскал в сундуке латы, похожие на те, что носила Спаркл, и начал надевать их на кобылку. Когда северянин закончил и с этим, Пинки Пай опустила взор на свой новый наряд и, будучи в полном восторге, запрыгала на месте, весело бряцая пластинами лат. Германцы тоже по достоинству оценили теперешний облик Праздничной Королевы. Оставалось только возложить корону на её шлем, и тогда она выглядела бы как самая настоящая монархиня. Ларакс показал Брану на чертеже, каким образом он планирует прорываться к башне. Достаточно неплохое знание улиц города позволило пикту уловить маршрут даже по малопонятному рисунку галла. Это действительно была самая короткая дорога к цели, однако она пролегала недалеко от дозорных пунктов. – Главное, преодолеть этот путь как можно быстрее. Если захватим Солнце, то победа будет нашей, – закончил излагать Ларакс. – Да, это путь напрямик, но недалеко от дворцовых садов стоят две сторожки, в которых дежурят небольшие отряды гвардейцев Мозенрата. Поговаривают, что эти воины бессмертны, – сообщил Мак Морн. – Гвардейцев я возьму на себя, если что, – буркнул стоящий позади Адальгард со штандартом в руке. Король пиктов посмотрел на чудовищного берсерка и изумился его гигантскому росту и богатырской стати. Внешний вид квада прямо-таки говорил о том, что ему в самый раз биться с бессмертными гиян-авспар. – Где ещё расположены гарнизонные пункты? – поинтересовался галл. – В основном, весь гарнизон сосредоточен у ворот. Там стоит аванпост и казармы. Но если, как ты говоришь, вам удалось устроить под стенами города большой погром, то вряд ли мы повстречаем южные гарнизонные войска, – молвил Бран. – Куда хуже дело обстоит с северными отрядами. Если их тоже перебросят к воротам, то мы вполне можем столкнуться с ними где-нибудь в дворцовом комплексе. – Много воинов в северном гарнизоне? – спросил Книва. – Меньше, чем в южном, но и их будет достаточно, чтобы создать нам проблем. Большинство северных отрядов состоит из троллей и мамелюков, но есть среди них, как говорили гунны, и отряд героев. – Каких героев? – осведомилась Твайлайт. – Не знаю, я их не видел, – ответил пикт, отрицательно кивнув. – В любом случае, мне кажется, что с этими «героями» лучше не сталкиваться. – Если провернём наше дельце достаточно быстро, то не столкнёмся, – протянул воевода. – Ещё воины есть в королевском дворце, расположенном неподалеку, – продолжал предводитель каледонцев. – Личные покои Мозенрата охраняют элитные мамелюки и бессмертные гвардейцы, но я не думаю, что они покинут своё место. Поэтому их можно не опасаться. – Значит, у нас только есть опасность повстречать отряды северного гарнизона? – уточнил Ларакс. – Да, – кивнул Мак Морн. – Можно ещё наткнуться на отряд-другой дозорных по пути к дворцовому комплексу, но перебить их не составит труда. – Может быть, они даже не отважатся вступить с нами в бой, увидев, что нас добрая тысяча, – проговорил Книва, впервые выразив удовлетворение от воссоединения с воинством пиктов. – Можно напугать их ещё сильнее, если мои чейнджлинги примут облик воинов, – предложила Кризалис. – Тогда они решат, что нас полторы тысячи. – Превосходная идея! – одобрил галл, бодро щёлкнув пальцами. – Чем больше врагов мы обратим в бегство без боя, тем лучше. – Но ведь магии больше нет, – напомнила Твайлайт. – А без магии они не смогут перевоплотиться. – Вообще-то, наша магия, как ни странно, работает, – послышался сзади голос одного из чейнджлингов, превратившегося в стоящего с ним по соседству Хнодомара. Опешивший квад округлёнными очами смотрел на копию самого себя. Взглянув на удивлённых аликорнов, Кризалис самодовольно ухмыльнулась. Она тоже не понимала, каким образом за чейнджлингами сохранились их магические способности, но такой расклад её вполне устраивал. – Ладно, пора уже браться за мечи, – подытожил Ларакс, после чего стёр ладонью схему Кантерлота на песке, поднялся и уверенно направился к лестнице, которая вела наружу из шахт. За ним двинулись король и воевода, а также аликорны и королева чейнджлингов. Воинство начало выстраиваться цепью, по одному следуя за предводителями. – Когда мы побывали здесь впервые, под этой лестницей лежали четыре трупа – двух гуннов, тролля и чёрного гвардейца, – сказал вдруг Бран на подходе к лестнице. – Стало быть, не такие уж эти уроды и бессмертные… – Хлопот всё равно способны доставить, – бросил Книва, хорошо помня, как его лучшие воины сражались с этими чернокожими демонами при обороне Хеорота, но сумели убить всего несколько супостатов. Гиян-авспар успешно расправлялись с дружинниками Пинки Пай, покуда на поле битвы не вышел Адальгард… Ларакс уже схватился за лестницу, чтобы взобраться по ней первым, но внезапно почувствовал, как на его плечо легла огромная ладонь берсерка. Галл обернулся. – Позволь, я пойду первым, – попросил воин-медведь. Эдуй дал добро и без лишних слов отошёл в сторону. Если выход из шахты стережётся врагами, то пусть уж лучше с ними первым встретится берсерк, ведь ему ни мечи, ни стрелы не страшны. Адальгард начал вскарабкиваться наверх, хватаясь за лестницу правой рукой, а в левой держа штандарт. Поглядывая за ним, Ларакс стоял неподвижно. Он ждал, пока воин-медведь поднимется и разведает обстановку. Подъём занял около двух минут. Оказавшись наверху, берсерк огляделся. Яма, из которой он вылез, находилась в небольшом пространстве с проёмом, ведущим в деревянный шахтёрский домик, заполненный всяческими инструментами, необходимыми для работы в пещерах. Судя по раскиданным повсюду кирпичам, совсем недавно спуск в шахты был замурован. Наверняка этот проём был заделан кирпичной кладкой. Дозорных поблизости не наблюдалось, а дверь шахтёрского домика была закрыта. Встав на колени и нагнувшись в яму пониже, Адальгард известил Ларакса о том, что опасности наверху пока что нет. Галл поспешил подняться к берсерку. За ним последовал Бран, приказав пиктам подняться последними. Потом пошли германцы. Книва взял на своё плечо королеву Пинки Пай и начал подъём. Он придерживал розовую пони одной рукой, а она обхватила его бычью шею передними копытцами. Точно так же Эрик поднимал наверх Рарити, а один из германцев – Зекору. Германцы продолжали подниматься, и вскоре в шахтёрском домике стало тесновато. Пора было выходить на улицы Кантерлота. Ларакс подошёл к деревянной двери, за которой слышались какие-то странные звуки боя. Аккуратно приоткрыв её, галл выглянул наружу, и его взор вмиг приковался к небу. Высоко над крышами столичных зданий происходило сущее безумие – огромный рой параспритов сражался с не менее огромным роем Ассимиляторов. Гигантские мухи группами нападали на кальмаров, разевали свои широченные пасти и пожирали демонов, а проглотив, производили на свет своих новых собратьев. Ассимиляторы действовали столь же агрессивно. Они отстреливали гигантских насекомых на дистанции, а затем налетали на падающие вниз трупы, рвали их на части при помощи сильных щупалец и отправляли полученный материал себе внутрь. Позже они извергали из себя детали для собственных копий и оперативно собирали новых Ассимиляторов, однако процесс размножения параспритов шёл гораздо быстрее. С другой же стороны, у кальмаров было неоспоримое преимущество в виде стрелкового оружия. Выстреливаемые ими пучки энергии быстро превращали гигантских мух в фарш. В конце концов, этот воздушный бой мог продолжаться вечно… Сражающиеся парасприты и Ассимиляторы затмили собой буквально всё небо, подобно густым тучам. У Ларакса челюсть отвисла при виде этого внушительного и даже ошарашивающего зрелища. Наконец взяв себя в руки, он осмотрелся по сторонам. И слева, и справа улица, на которую выводил выход из шахт, пустовала. Поскольку врагов вокруг не было, галл вышел из шахтёрского домика, не отрывая глаз от великого побоища в небе. Вслед за ним наружу начали выходить германцы, и едва оказавшись на улице, они тоже обращали всё своё внимание на ужас, творящийся в воздухе. После ратников Пинки Пай наверх взлетели обе принцессы и все пегасы. Вскоре аликорны выбрались из домика, и с первого же взгляда на развернувшуюся в небе баталию у Каденс сердце в копыта ушло. – Откуда здесь парасприты? – ужаснулась она. – Их создала я вместе с Дискордом, чтобы они противостояли летающим кальмарам, – монотонно проговорила Твайлайт, тоже изрядно поразившись увиденным. – Но я и представить себе не могла, что их сражение затмит всё небо!.. – Главное, что этим тварям явно не до нас, – нервно протянул Бран. Затем он посмотрел в сторону городских ворот и увидел над ними клубы дыма, вьющиеся от большого пожара. Теперь пикт окончательно убедился в том, что его новым союзникам и вправду как-то удалось устроить там погром. Вражеские воины были отвлечены огнём у ворот… лучшего момента для прорыва к дворцовому комплексу трудно представить. Но надолго ли пожар задержит их? Начав волноваться за успех операции, король каледонцев подошёл к галлу и высказал ему свои соображения: – Ларакс, бери своих воинов и выступай к той башне. Мои воины будут подниматься из шахт ещё долго, а пожар может быть потушен в любой момент. Идите, а мы вас позже нагоним. – Хорошо, – согласился наконец Ларакс, взвесив все за и против. Видя, что в шахтах всё ещё остаётся большая часть чейнджлингов и почти тысяча пиктов, он и сам прекрасно понимал, что пока всё воинство поднимется в Кантерлот, враги успеют не только потушить пожар, но и заново отстроить пробитый аванпост. Нужно было что-то предпринимать, причём с максимальной скоростью. – Но пусть твои воины поторопятся. Без вас в затяжной схватке мы долго не продержимся. – Я заставлю их взбираться живее, – ответил вождь дикарей, мотнув головой в сторону шахтёрского домика. – И пусть пони останутся с вами. Ты уж береги их, – наказал эдуй. Пикт на это лишь согласно кивнул. Галл повернулся и намеревался направиться к германцам, чтобы отдать им приказ о незамедлительном выступлении, но ему преградила путь Твайлайт. – Ты куда-то уходишь? – встревоженно осведомилась она. – Да, мы с воинами Пинки Пай быстрым маршем достигнем твоей башни и захватим Солнце. Если хотим победить, то нужно действовать молниеносно. Нет времени ждать, пока все воины выберутся из подземелья, – ответил Ларакс. – Я пойду с вами! – уверенно заявила Спаркл. – Нет, останься здесь. С нами идти опасно, – отрезал галл. Присев перед пони, он обнял её и добавил: – Держись поближе к Брану. Он тебя защитит. И… береги себя. Смутившись словами воина, Принцесса Дружбы прильнула губами к его уху и тихо прошептала: – Ты точно уверен, что Брану можно доверять? Не нравится мне, что он предложил тебе разделиться. Я боюсь, что он может предать нас. – У нас уже нет другого выбора, кроме как доверять ему. К тому же, твоя подруга в нём явно не сомневается, – столь же тихо отвечал эдуй. – Не волнуйся, всё будет хорошо. Оглянуться не успеешь, как эта битва уже будет закончена. Он слегка отстранил пони от себя, чтобы напоследок заглянуть в её прекрасные фиолетовые очи. Смотря на галла грустным взглядом, принцесса вымолвила всего одну фразу: – Ты тоже береги себя. Сиреневой кобылке вспомнилось, как она провожала воина на битву с гуннами месяц назад. Тогда она боялась, что видит его живым в последний раз, как и всех остальных стражей. И сейчас она тоже осознавала, что это расставание с галлом может стать вечным. Ларакс же положительно кивнул аликорну, а потом выпрямился во весь рост и обратился к дружине Праздничной Королевы: – Германцы, построиться! Мы выдвигаемся! – Что, не будем ждать остальных? – уточнил Книва. – Некогда. Выступим прямо сейчас и займём позицию у башни, – сказал галл, указав в сторону белоснежных стен дворцового комплекса, высящихся на третьем ярусе города. – Бран вместе со всеми догонит нас позже. – Нам тоже идти? – задал вопрос Эрик и за себя, и за стоящего рядом с ним Мусаси. – Секира и дубина нам пригодятся, – улыбнулся Ларакс. Услышав ответ галла, Олафссон поспешил попрощаться с Рарити. Та потребовала от него, чтобы он повторил своё обещание. Положив руку на сердце, викинг торжественно объявил ей, что будет беречь себя в бою. Слышавший его клятву Ларакс издал едва слышный лёгкий смешок. Воины Пинки Пай под командованием Книвы пробежали несколько метров по улице в северном направлении и выстроились квадратом. Простившись со своей королевой громогласным кличем, они пустились в бег по направлению к королевскому дворцу, в южном крыле территории которого расположена башня из слоновой кости. Пинки со слезами на глазах глядела вслед своим верным дружинникам, боясь, что с ними может произойти что-нибудь ужасное. Столь же печально их провожала взглядом Скуталу. Из её фиолетовогривой головки никак не шли слова Виглафа о том, что именно ей уготовано предрешить победу. Пегаску мучило дурное предчувствие, что своим замешательством и, как следствие, бездействием она может загубить всё дело. Эрик сказал ей, что она должна слушать, что подскажет ей сердце, однако оно всё так же предательски молчало, как и прежде. Сразу, как только ратники, ведомые Лараксом и Книвой, выдвинулись к цели, Бран направился к шахтёрскому домику, чтобы поторопить чейнджлингов и своих воинов. Они должны были выбраться на поверхность в кратчайшие сроки, иначе операция окажется под угрозой срыва. Сделав несколько шагов, король пиктов случайно обратил внимание на волшебный сундук, оставленный германцами возле пони. Затем его взгляд скользнул на Твайлайт и Каденс. Поразмыслив немного, он подошёл к Принцессе Любви. – Знаешь, Каденс, ты бы тоже неплохо смотрелась в доспехах, – намекнул ей предводитель пиктов. Принцесса не стала возражать, и король сию же секунду велел нескольким своим людям (из числа тех, кто уже успели выбраться из шахты) помочь аликорну облачиться в латы. Ларакс трусцой бежал вместе с Книвой, ведя за собой отряд ратников. Сердце галла охватывало лёгкое волнение перед кровопролитием, совсем как накануне одной из его наиболее крупных битв с ордами тевтонов, в ходе которой ему удалось сплотить издавна враждовавшие друг с другом племена эдуев и арвернов…