***
Джеймсу срочно нужно было что-нибудь выпить. Именно поэтому в шесть утра он сидел на кровати и протирал сонные глаза. Когда его мозг полностью проснулся, он заметил единственную жидкость в комнате — пузырёк с лекарством и в один миг осушил его до дна. Только потом он вспомнил, что это лекарство и принесла его Сивилла. — Надеюсь, не откинусь, — прошептал он самому себе. Поттер осмотрел комнату, пытаясь понять, почему здесь такой бардак, когда все её жители, кроме него, уехали домой. Почти все кровати были в ужасном беспорядке, будто на них резвилась стая гиппогрифов, на полу валялись смятые фантики и мусор, а на тумбочке стояли несколько железных кружек. Кроме того, он увидел, что его одеяло лежит возле окна, а сам он накрыт тонким покрывалом. Теперь понятно, почему ночью было так холодно. Джеймс встал и хотел одеться, но осознал, что уже одет. Неужели он так уснул? Честно говоря, этот момент полностью стёрся из его памяти. Гриффиндорец отыскал свою волшебную палочку и как мог прибрался в комнате. А ещё почертыхался на домовиков, которые неизвестно почему здесь не убрали. Разве они не должны это делать? Джеймс почувствовал, что очень голоден, но до завтрака ещё уйма времени. А так как Поттер не привык ограничивать свой аппетит, то решил, что нужно наведаться на кухню. Он уже доставал мантию из чемодана, как вдруг задумался: будет ли преступлением рано утром прогуляться по коридорам Хогвартса? Джеймс никогда об этом не задумывался и не знал наверняка, потому что бродил с Мародёрами только поздней ночью. Сейчас ему пригодилась бы Лили или Ремус, знавшие правила школы на зубок. Но их тут нет, поэтому Сохатый решил, что ничего плохого не произойдёт, даже если МакГонагалл встретит его по пути. Джеймс начал спускаться по лестнице в гостиную и только тут почувствовал, что в висках пульсирует тупая боль, которая от резких движений становится еще больше. Мерлиновы кальсоны! Хорошо, что он привык к ней из-за тренировок и матчей по квиддичу. Не дойдя до выхода, Сохатый застыл. Он увидел перед собой странную картину, а вернее, сначала он её услышал: на диване в самом центре гостиной спал Тиберий Маклагген, а рядом с ним лежала девушка со вчерашней вечеринки. Они громко сопели, обнявшись, и, по всей видимости, не слышали шагов Джеймса. Сохатого начало пробирать на смех, он пожалел, что рядом нет Сириуса. Гриффиндорец на цыпочках подкрался к Тиберию сзади и наклонился почти к самому его уху. — Минус десять очков Гриффиндору. Маклагген, что вы себе позволяете? — крикнул Поттер, пытаясь спародировать голос Минервы МакГонаггал. Эффект не заставил себя долго ждать. Тиберий резко подпрыгнул и сел, в ужасе оглядываясь кругом. Девушка упала на пол от неповоротливости гриффиндорца и громко вскрикнула. Видимо, Маклагген ещё не успел до конца проснуться, потому что на его лице бродила глубокая растерянность. Покрасневшие глаза беспомощно смотрели на Джеймса. — Доброе утро, да? — ухмыльнулся Сохатый. Тут до сознания Тиберия начало доходить, что к чему, и он нахмурился. — Так это ты!.. — произнёс он и только сейчас заметил, что его спутница сидит на полу, опираясь спиной о диван, и ещё более ошарашено, чем он, смотрит на Джеймса. — Поттер, ты совсем рехнулся, что ли? — Не стоит благодарности, — парировал Джеймс. — Между прочим, МакГонагалл могла сюда заявиться, и тогда Гриффиндор не отделался бы десятью баллами. Кстати, она, кажется, вообще не с нашего факультета, — Сохатый кивнул на испуганную девушку. — Интересно, какого чёрта понадобилось бы МакГонагалл в нашей гостиной в такое время? — недовольно пробормотал Тиберий, потирая заспанное лицо. На лестнице послышался топот босых ног, все присутствующие обернулись на звук. Сивилла и Доркас остановились на полпути, увидев, кто находится в гостиной. Джеймс встретился взглядом с Бэнгс, и его чуть кольнуло в груди. «Нет, не из-за того, что было вчера. Просто последствия огневиски», — подумал он. Сивилла недоуменно посмотрела на Маклаггена и когтевранку. Доркас, казалось, ещё спала и в любую минуту могла свалиться с лестницы. Её появление можно было объяснить лишь тем, что Сивилла чуть ли не силой потянула подругу вместе с собой. — Вот видишь, ты и их разбудил! — парировал Тиберий. — Мы услышали крик, — произнесла Сивилла, словно оправдываясь. По всей видимости, она уже пожалела, что вышла из комнаты и в поисках помощи посмотрела на Джеймса. — Это всё Поттер и его шуточки, — Тиберий встал и подал руку своей девушке. — Я, пожалуй, пойду, — сказала она, оглядываясь в поисках выхода. Маклагген вызвался проводить её. — Посмотрите, как распетушился, — крикнул Поттер ему вслед и фыркнул. — Я могла бы ещё спать, — страдальческим тоном произнесла Доркас по завершении всей картины и поплелась обратно в комнату с полузакрытыми глазами. Джеймс проводил её сочувствующим взглядом. Он отлично знал это состояние благодаря ночным вылазкам в Визжащую хижину. Эх, скорей бы вернулись Мародёры... Сохатый посмотрел на Сивиллу, которая неловко переминалась с ноги на ногу. Она попыталась ему улыбнуться, но вышло не очень. Впрочем, Джеймс этого не заметил с такого расстояния. — Милая пижама, — он кивнул на розовых кроликов и ухмыльнулся. Бэнгс залилась краской и что-то смущенно пробормотала себе под нос. — Я за едой, если что, — непонятно зачем сказал Поттер и пошёл к выходу. Постой-ка, чего это он оправдывается? — Джеймс, — окликнула его Сивилла, но когда Сохатый повернулся, по её лицу было видно, что девушка тут же пожалела об этом, — ничего. Бэнгс так быстро взбежала по лестнице, что Поттер и моргнуть не успел. Странная она какая-то… Может, что-то с родителями? Джеймс забеспокоился, ему захотелось пойти к ней в комнату и спросить об этом, но он вспомнил, что это не получится даже в мантии невидимке. Для парней на спальни девушек стояло безоговорочное табу. Поттер прихватил несколько бутербродов на случай, если кто-то так же, как он, проголодался. Но, только зайдя в гостиную, он понял, что все спят и будут спать ещё как минимум несколько часов. Один он слоняется по утреннему Хогвартсу как дурак. Джеймс решил написать письмо родителям и, если успеет, друзьям. Он принёс пергамент и перья в гостиную, сел поближе к камину и начал строчить. Как оказалось, рассказать, почему он два дня не мог поздравить Поттеров с Рождеством оказалось не так легко. Ещё и вчерашняя вечеринка… А Джеймс ненавидел врать родителям. В итоге, когда Маклагген спустился к завтраку, парень с горем пополам закончил только одно письмо. — Ну что, идём? — Тиберий, видимо, уже успел забыть о своём «приятном» пробуждении и как обычно улыбался Джеймсу. — Ага, — Сохатый оставил всё на столе и пошёл за Маклаггеном, по пути несколько раз оглянувшись через плечо на лестницу. — Не думаешь, что надо было подождать девчонок? — Зачем? — отмахнулся Тиберий. — Сами дорогу найдут, не маленькие. Ответ Маклаггена немного успокоил Джеймса. Действительно, с какой стати он вообще волнуется? Совесть обычно не беспокоит его даже в случаях, когда Мародёры устраивают погром в школе, а тут глупый пустяк, который сам Джеймс и выдумал. По пути в Большой зал гриффиндорцам не попался ни один ученик. И не удивительно — в школе осталось человек 12, не больше. Тиберий сел на своего любимого конька в этом году — переживания по поводу Ж.А.Б.А, которую ему предстояло сдавать уже через полгода, и Поттер искренне радовался, что главный экзамен ждёт его только в следующем году. Сивилла последний раз посмотрелась в зеркало и, подмигнув самой себе, поспешила на завтрак. Она не помнила, когда в последний раз у неё было такое хорошее настроение. Гриффиндорка даже принарядилась в мягкое шерстяное платье, которое надевала только на День Рождения. — Точно не пойдёшь? — девушка в последний раз оглянулась на подругу, которая неподвижно лежала на кровати, накрывшись одеялом с головой. В ответ ей раздалось непонятное мычание. Сивилла вздохнула и тихо прикрыла дверь. Ей было жаль Доркас, которая превращалась на глазах в другого человека, и Бэнгс твёрдо решила выяснить, что происходит между её подругой и Эллиасом. Если здесь замешано что-то ужасное… Сивилла сглотнула. Нет, такого просто не может быть, это же Доркас, она всегда была кроткой и доброй. Возможно, узнать, в чём дело поможет Джеймс, Эллиас ведь его приятель. При мысли о Поттере в животе у гриффиндорки будто начался торнадо. Это было одновременно неприятное и волнующее чувство, и когда оно наступало, Сивилла просто не знала, куда себя деть. Спустившись в гостиную, Бэнгс не без разочарования заметила, что её никто не ждёт. Ну конечно! Она просто идиотка, если подумала, что после вчерашнего Джеймс Поттер будет провожать её повсюду. Это всего-навсего завтрак, такой же, как и все остальные в этом году. Тем не менее, всю дорогу в Большой зал девушка не могла избавиться от тревожной мысли: «А вдруг он ничего не помнит?».15.
17 августа 2017 г. в 22:23
Когда Сивилла и Доркас добрались до своей комнаты, часы пробили три. Бэнгс была в какой-то вдохновенной радости, а вот Медоуз напротив, как только покинула компанию, сразу же стала замкнутой и раздражённой, шла очень быстро, всё время оставляя подругу позади, будто бы не желая на неё смотреть. Сивилла сначала этого не замечала, так как была занята своими внутренними переживаниями, но когда та в очередной раз проигнорировала её, решила спросить:
— Что с тобой происходит?
— О чём ты? — Доркас, по всей видимости, удивил вопрос в лоб. Она собиралась пойти в ванную, но слова Сивиллы задержали её прямо на пороге.
— О тебе. Ты только что веселилась, будто у тебя День Рождения, а спустя пять минут мрачнее тучи. Кажется, я знаю, в чём тут дело, — Медоуз вся напряглась от последней фразы, даже ладони, сжимающие пижаму, побелели, а Сивилла, как ни в чём не бывало, продолжала: — Это из-за Эллиаса?
Если бы Бэнгс внимательно следила за Доркас, то поняла бы, что та вздохнула с облегчением, но в комнате царила темнота — девушки не решились зажечь свечи.
— Из-за Эллиаса? — переспросила Медоуз странным голосом. — Ну да, ты права, — слукавила она.
— Тебе он нравится? — осторожно поинтересовалась Сивилла. Она не знала, хочет ли об этом говорить подруга.
— Слушай, я сейчас в ванную, поговорим завтра, — и, не дожидаясь ответа, Медоуз скрылась за дверью.
Когда она вернулась, то заметила, что Сивилла лежит под одеялом и, по всей видимости, спит. Доркас тихо, насколько позволяло количество выпитого алкоголя, подошла к своей кровати и тяжело на неё опустилась, пряча лицо в ладонях. Девушка почувствовала, как на грудь опускается свинцовая тяжесть. Поэтому она и ненавидела ночь.
— Даже если у тебя с ним какие-то проблемы, это не значит, что нужно отвлекаться таким способом, — Бэнгс повернулась лицом к подруге. Медоуз вздрогнула и резко подняла голову. Нервы ни к чёрту.
— Каким же? — с горькой иронией спросила она, хотя ей было абсолютно наплевать на ответ. Доркас хотела, чтобы от неё все отвязались. Неужели это слишком сложно?
— Как сегодня, — голос Сивиллы прозвучал тихо и будто бы жалостливо. Нервы Доркас накалились до предела.
— Только вот не надо мне читать нотации, — вспыхнула она. — Тоже мне, святая простота.
Медоуз бросилась на кровать и со злостью закуталась в одеяло чуть ли не с головой. Это чувство намного лучше, чем сожаление, боль или опустошение. Ну и что, если алкоголь немного помогает ей справляться? Без него она сойдёт с ума. Но Сивилла не знала истинной причины, поэтому не могла так просто оставить это, пусть и нарываясь на грубость:
— Нет, ну не можешь ты так из-за Эллиаса убиваться. Знаешь, можно легко натворить глупостей, а потом долго об этом сожалеть. В таком то состоянии…
— А ты что, после поцелуя с Поттером мозгов набралась? — язвительно прервала её Доркас, распаляясь от выпитого огневиски, которое ещё не прекратило действовать. Соседка по комнате её задевала, сама того не подозревая, иначе Медоуз никогда не сказала бы этих слов. — Может я и хочу неприятностей, ясно?
Сивилла ошарашено застыла с открытым ртом. Совсем не такого она ожидала от своей подруги. Конечно, девушка пока не собиралась рассказывать обо всём Доркас, ведь у Сивиллы и Джеймса всё слишком запутано, но раз уж Медоуз это видела и так отреагировала, желание поделиться своей радостью позже отпало. Бэнгс решила промолчать. Возможно, она и правда перешла черту. Но ведь когда ты сам счастлив, хочется всех осчастливить, особенно тех, кто тебе близок.