Беспроигрышная партия

В день рождества Клара решила съездить с отцом за продуктами к праздничному столу, потому что, по его словам, он вряд ли поймёт разницу между куриным мясом и говяжьим. Спустя несколько часов продуктивного хождения по супермаркету, они доверху загрузили корзину, и довольные отправились к кассе. Часом позже, Клара нарезала салаты, а миссис Освальд взяла на себя руководство по приготовлению главных блюд, аргументируя это тем, что кроме неё никто не приготовит самое вкусное мясо. Приезду папиной невесты, Линды, не был рад никто, кроме Дейва, но это рождество, и должна собираться вся семья, твердила сама себе Клара. Но, даже несмотря на присутствие мачехи, праздник должен был быть чудесным, наполненным весельем и семейными традициями. — Милая, как ты? — спросила её бабушка, отрываясь от нарезки салата. — В порядке. Почему ты спрашиваешь? — Потому что сейчас ты сотрёшь себе пальцы на тёрке, если не прекратишь витать в облаках. Только сейчас Клара заметила, что действительно чуть не порезалась, натирая овощи. Она отложила тёрку в сторону, помыла руки и поцеловала бабушку в щёку, собираясь немного прогуляться перед тем, как ей снова понадобиться её помощь. Клара накинула на себя куртку и быстро улизнула из квартиры, избегая столкновения в коридоре с отцом, или чего хуже – с Линдой. Тогда бы она точно не ушла от вопросов.

***

Прогулка заняла не более получаса из-за надвигающейся снежной бури. Клара купила свечей к праздничному столу в магазине, и быстро заскочила в подъезд, потирая пальцы, чтобы согреть их. Она не сразу заметила чью-то фигуру на ступеньках, а когда пригляделась, то чуть не выронила покупку из рук. — Мишель? Девушка лишь подняла на Клару заплаканные глаза, а потом встала и порывисто обняла её, не переставая плакать. Та лишь погладила её по спине, отчаянно борясь с предчувствием чего-то непоправимого. Клара пригласила Мишель в дом, и, ничего не объясняя остальным, заперлась с ней в кухне. Им обоим нужно было кое-что рассказать друг другу. — Во-первых, как ты здесь оказалась? Я имею в виду, кто тебя пустил сюда одну? — Я сама, — всхлипывая, ответила Мишель. — Я больше никого не знаю, кто смог бы нам помочь. — Что случилось? Клара уже знала, что произошло что-то страшное, что заставило пятнадцатилетнюю девочку гнать за сотни километров в другой город, едва ли запомнив нужный адрес. Её сердце сжималось от страха ещё сильнее, чем в прошлый раз, а руки почти дрожали. Она уже поняла, что это было связанно с Джоном, и вероятно, он попал в беду. — В отца стреляли, — ответила она, поднимая глаза на Клару. — Сейчас он в больнице, в тяжёлом состоянии, и врачи не знают, выкарабкается он или нет. Клара ничего не сказала, когда, собрав свои вещи, пулей вылетела из квартиры, держа Мишель за руку. В голове было столько разных мыслей, и она не могла собрать их в кучу до тех пор, пока не ступила в салон самолёта. Всё это время она держала Мишель за руку, лишь иногда спрашивая, как та себя чувствует. Ей становилось плохо от одной только мысли, что Джон находился в тяжёлом состоянии, и она в это время была далеко. — Ему было очень плохо без тебя, — начала Мишель, напоминая о своём присутствии. Её голос был хриплым от рыданий, и Клара крепче сжала её пальцы. — Я ещё никогда не видела его таким разбитым. Он рассказал мне о том, что ты видела пистолет в его тумбочке. Клара тяжело вздохнула. Она уже и сама не понимала, что происходит в её душе. Единственное, что чувствовалось очень ярко, это страх за его жизнь, который сковал её и не давал спокойно дышать. Она сморгнула слёзы, и обратила внимание на Мишель, которая выглядела не лучше. — Отец купил его давно, — продолжила она. — Шесть лет назад кто-то совершил нападение на наш дом. Ничего особо ценного не взяли, но меня тогда чуть не изнасиловали. Он пообещал, что больше никогда не даст меня в обиду, а позже, на одном из шкафчиков его тумбочки в спальне появился замочек. Тогда я не понимала, зачем он его приделал, а чуть позже, когда я подросла, он просто сказал, что это для самозащиты. Два года назад, когда отец заступил на должность преподавателя в университете, произошло ещё одно нападение. Он обратился в полицию, но они в очередной раз отказали ему в содействии из-за недостатка информации. Мишель сглотнула, и уставилась в иллюминатор. — Третье нападение было, наверное, самым страшным. Он сказал мне, чтобы я заперлась в своей комнате и не подавала никаких звуков. Их было четверо, и они избили его, но и он успел выстрелить в ногу одного из нападавших. Мы так и не знали, что искали те люди и чего хотели добиться, но с тех пор отец всегда держит пистолет рядом, потому что боится за мою жизнь. А в тот день, когда он узнал, что ты уехала из города, вечером он куда-то ушёл, не сказав ни слова. Двумя часами позже мне позвонили из больницы. Клара положила ладонь на губы, крепко прижимая её к лицу. Теперь всё стало на свои места. Вся правда, которой так боялась Клара, открылась, но легче не стало. Стало больнее в сотню раз, но не за себя, а за Джона, и в сотню раз сильнее она стала ненавидеть саму себя. За то, что не позволила ему объясниться, дать ему шанс оправдать себя, ведь он действительно заслуживал его. За то, что была такой эгоисткой и думала лишь о себе, когда Джону было ничуть не легче. Она отпустила его, это из-за неё он теперь находился там, в больнице, борясь за свою жизнь. Теперь она никогда не сможет себе этого простить. Сразу с самолёта они помчались в больницу, и чем ближе они приближались к огромному шестиэтажному зданию, тем сильнее билось её сердце, и тем сильнее дрожали руки. — Простите, а кем вы ему приходитесь? — спросил врач, сдвигая свои большие очки к переносице. — Я его девушка, — ответила Клара и тут же прикусила язык. Разве имела ли теперь она право называться его девушкой после того, что сделала? — Ладно, — ответил он без особого энтузиазма. — Но у вас пять минут. Мы готовим его к операции. Клара кивнула в знак благодарности, и, оставив Мишель в коридоре, зашла в палату. Джон лежал на кровати, облепленный проводками и с кислородной маской на лице. Был слышен только мерный звук аппарат жизнеобеспечения и звук её собственного тяжёлого дыхания, превращающегося в хрипы, как перед истерикой. Её тело не слушалось, Клара больше не могла сделать ни шагу по направлению к его кровати, и только усилием воли она смогла подойти ближе, схватившись за сердце и несколько раз сжав ткань своего свитера. — Господи… — прошептала она, легонько прикасаясь пальчиками к его щеке. Под его глазами залегли глубокие тени, черты лица обострились, а пальцы покалывала заметная щетина. Он пролежал в таком состоянии не менее трёх дней, подумала Клара, присаживаясь на край его кровати. Она положила пальцы на его руку, отмечая про себя, насколько холодной она была, и смахнула несколько слезинок со своей щеки. — Джон, — прошептала Клара, наклонившись ближе к его уху. — Прошу тебя, борись. Не смей оставлять свою дочь, ты ей нужен как никто другой. Я знаю, ты меня не слышишь, но пожалуйста, борись изо всех сил, потому что ты сильный, и я знаю, что ты сможешь. Ради неё, и ради… — она остановилась, думая над тем, стоит ли ей заканчивать фразу. — Меня. Я люблю тебя, и я знаю, что не смогу больше без тебя, совсем не смогу. Моё сердце с тобой. Пожалуйста, — прошептала она хриплым голосом, пока её слёзы капали на его подушку. — Останься со мной, ты мне очень сильно нужен. — Мисс Освальд, — поторопил её молодой врач. — Пора. Клара кивнула, встала с постели, и наклонилась к его лицу, оставляя на его щеке солёный поцелуй, а затем со слезами на глазах смотрела, как его увозят в операционную, не зная, увидит ли она его ещё раз. Мишель сидела в кресле, поджав под себя ноги, лишь иногда отзываясь на вопросы медсестёр о её самочувствии. Клара не ответила ни разу, когда её спрашивали. Она лишь шевелила губами, повторяя про себя все известные ей молитвы, покачиваясь вперёд и сжимая пальцы до такой степени, что ногти болезненно впивались в кожу. Никто из них точно не мог определить, сколько времени прошло с тех пор, как Джона увезли, но когда хирург вышел из операционной, они вдвоём встали со своих кресел, держась за руки. — Мисс Освальд, Мишель, — он кивнул девушкам, снимая с себя медицинский колпак. — Думаю, вам лучше присесть. Сердце Клары в ту же секунду упало в пропасть.