Добиться девушку, любым способом

      Ночь. Как много скрывается в её мраке… Шум чьих-то движений эхом раздавался в ночной тишине. Девочка, перепрыгивающая с одной ветви на другую, не сразу заметила подозрительную чёткость в окружающих её объектах. Ей было не до того. Старательно игнорируя поблёскивающие в глазах слёзы, она направлялась к своему дому. За один день вся её жизнь вывернулась наизнанку. Ещё недавно она радовалась жизни. Да, никому этого не показывая, но в душе тихонько радовалась. Поглядывая на чёрный кристалл, спрятанный в самых глубинах её комнаты, она вспоминала по ночам всё, что произошло с ней и её другом, вернее, уже врагом. От осознания всего этого хотелось расплакаться, словно маленький ребёнок, у которого забрали любимую игрушку. Хотелось забыть всё, что с ней произошло. Забыть его, его слова, поступки, иногда нелепые попытки сделать ей комплименты. Эти воспоминания жгли её изнутри, испепеляя тело и душу бедной девочки. Потерять безвозвратно кого-то гораздо легче, чем знать, что скоро вам снова придётся встретиться, но уже не друзьями, а заклятыми врагами. Ей опять придётся лгать ему в глаза. Да, ему наверняка так будет легче. После всего сейчас произошедшего Хаширама её точно возненавидит, но это и к лучшему. Пусть в нём загорится жажда её смерти, лишь бы только ему не было так больно от осознания сложившейся ситуации. От горькой правды.       А насчет самого шатена… он был в шоке. Он с самого её ухода так и не сдвинулся с места. Так и стоял, вглядываясь в кроны деревьев, под лунным светом ставшие почти чёрными. Ему стало чертовски больно, но не от ушибов, а от её слов. В душе больно кололо, не давая спокойно биться и так сжимающемуся от стенаний сердцу. Нет, даже не так. Оно разрывалось на мелкие клочки. Медленно и мучительно, его будто резали на крошечные кусочки самым тупым кунаем. Её слова эхом раздавались в голове. То, с каким холодом Мадара это говорила и с какой ненавистью, презрением смотрела на него, клеймом отпечаталось в разуме мальчика. Он чувствовал себя преданным, но даже не из-за её слов, их он мог понять, а из-за того куная. Самого первого куная, брошенного в него не в целях тренировки. Именно в тот момент он наконец прозрел. Холод её чёрных глаз, бледная кукольная кожа, под светом ночного светила больше похожая на фарфор, волосы угольно-чёрного цвета. Такими и были все Учиха, как минимум он привык их такими видеть. Она — Учиха. Он — Сенджу. Две простых истины, что объясняли всё. По загорелой щеке прокатилась прозрачная капля, вычерчивая свой неповторимый мокрый узор. Теперь он точно понял одну вещь: как раньше уже не будет…       Сквозь окно в просторную комнату, вечно заваленную книгами, проникал яркий свет, пытаясь разбудить едва сумевшую уснуть брюнетку. Лучи светили прямо в покрасневшие от слёз глаза, заставляя девочку приоткрыть свои чёрные очи. Неизвестно издевались ли они или пытались утешить, но факт оставался фактом. Где-то в другой комнате её родные уже успели позавтракать. Вид у них был, мягко сказать, не очень. Таджима старательно удерживал на лице маску абсолютного хладнокровия, но его родных так просто не проведёшь. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, Мадара его любимая и единственная дочь, и как бы она ни поступала, что бы ни совершила, он всегда будет волноваться и беспокоиться за юную наследницу клана Учиха.       Изуна — отдельный разговор. Он всё так же разрывался меж множеством переполняющих его мыслей, что листьями на ветру крутились в голове, и чувств, бурлящих и клокочущих где-то в душе. Сестра, но связалась с Сенджу. Самый дорогой и любимый человек, но вонзила нож в спину доверчивому мальчонке. Но вся та палитра оттенков его чувств и переживаний никак не отразилась на бледном лице. Он решил последовать примеру отца.       В это же время где-то далеко отсюда, так и не сумев уснуть, на своём футоне ворочался мальчик. Наконец, найдя в себе силы подняться, он встал и, не считая нужным поправлять съехавшую ткань, направился в ванную, чтобы привести себя в относительный порядок.       По приказу отца с сегодняшнего дня Хаширама был обязан начать усиленно тренироваться в области мокутона, но его стихия была другого мнения.       Соперник до сих пор на ногах и даже не запыхался, в отличие от мальчика, из последних сил создающего себе защиту. Он пока что не овладел мокутоном полностью, а значит ещё не мог контролировать количество чакры, затрачиваемой для техник. Запасы мальчика были едва ли не пусты, хотя среди своих соклановцев её запас у Хаширамы считался не самым маленьким. Подобные тренировки очень изматывали молодой организм, но мальчик держался.       Противник схватил кунай с намерением пробить блок младшего Сенджу. Кунай… Почти таким же в ту ночь Мадара попыталась его убить. «Я ненавижу всё, что хоть как-то связано с Сенджу!» — эхом раздался её голос в воспоминаниях мальчишки. В голове что-то щёлкнуло, а уже через секунду нападавший был опутан мощными ветвями, а кунай, так и не успевший вылететь из умелых рук, уже лежал на земле. — Ты делаешь успехи, Хаширама, — прокомментировал действия парня соперник. — Если продолжишь в том же духе, то скоро сможешь свободно управлять своей стихией, — продолжал говорить он, но мальчик его даже не слушал. Он сейчас думал о другом: что-то в словах Мадары не сходилось…       Завтра он поймёт, что именно не совпадало. Ещё через неделю он вспомнит, как дрогнул её голос, прежде чем она сказала эту фразу; а через месяц, попросив помощи у младшего брата, отправиться на поиски того самого чёрного кристалла. Пожалуй, он ещё ни разу так не радовался чужой лжи. Если бы Мадара хотела его убить, кинула бы кунай раньше, чем позвала его. Если бы говорила правду, голос бы так предательски не дрожал. Если бы ненавидела, не стала бы с такой печалью смотреть на последнее напоминание о нём. Такие мысли грели душу. Хаширама ожидал встречи с Учихой, и она состоится.       Рано или поздно…       Где-то в это же время на одной из тренировок Мадара показала всем свой пробуждённый шаринган с гордым одним томое, попав точно в центр мишени. Теперь отец вновь может гордиться своей дочерью…

***

      С момента их последней встречи прошло долгих полгода. Хаширама всё также горел желанием увидеть Мадару ещё раз. Да, друзьями они снова точно не станут, но ему до чёртиков хотелось показать девочке, что он раскусил её обман. Это бы ничего не изменило, но ему от этого стало бы легче. Он давно хотел выговориться, но вот кому? Отец? Не смешите! Брат? Смерти его захотелось?       А Мадара… Позабыв эмоции, не жалея себя, она полностью отдалась тренировкам и развитию шарингана. Пустые тёмные глаза, волосы цвета вороньего крыла, аристократически-бледное лицо, на котором уже давно нет места отражениям чувств юной наследницы. Растопить этот лёд мог только Изуна, с которым Мадара едва сумела помириться после всего произошедшего.       Это было очередное задание от отца. Забрать свиток у небольшого отряда какого-то клана ближе к югу Страны Огня. Ничего не предвещало беды. В том отряде было от силы с десяток шиноби. Подобное задание можно было бы считать издёвкой со стороны Таджимы, если бы к неизвестным не прибыло подкрепление. Сенджу. Нет, этого стоило ожидать. Свиток они везли именно Сенджу Буцуме. Их появление было делом времени, и всё было бы хорошо, если бы среди них не было одного печально известного Мадаре мальчишки. Шатен тоже заметил её.       Бой продолжался. Потери были с обеих сторон, но это ерунда. Свиток теперь у Учиха, а значит задание выполнено. На достаточном расстоянии от продолжавших сражаться шиноби стояла девочка, пытаясь перевести дух. В таких сражениях она уже успела побывать и знала, что расслабляться сейчас никак нельзя, но неокрепший организм давал о себе знать. Ей не хватало выносливости для затяжных битв, но она держалась молодцом для своих лет. В паре метров от себя она почувствовала чью-то чакру. Нет, не чью-то, а его чакру. Именно эта чакра заживила ей рану на ноге однажды. Именно эту чакру она ощущала во время их тренировок у реки. — Мадара! — спокойно позвал её Хаширама, точно зная, что она не нападёт. — Я хочу поговорить. — Я не намерена разговаривать с такими как ты! — повернувшись к нему, заявила брюнетка, но бросаться в бой не стала. Хаширама опять хотел с ней поговорить, а значит и он сам на сражение не рассчитывал. Неужели её спектакль был напрасен? — Мадара, неужели ты считаешь меня настолько глупым? Ты ведь лгала мне тогда? — скорее утверждение, нежели вопрос. Он уже чувствовал себя победителем в этом импровизированном словесном сражении. — Единственный лгун здесь ты, Хаширама. Ты видел только то, что сам захотел увидеть, — холодный взгляд черных глаз пал на Сенджу, но мальчику было будто плевать. Он точно знал, что она врёт, но сам прекрасно понимал: Мадара никогда не признает своего небольшого поражения, согласившись с его словами. — И ты надеешься, что я в это поверю? — прикрыв глаза, спросил мальчик. — Плевать мне, веришь ты или нет! — заявила Учиха. — Я ненавижу тебя и всех Сенджу! Вы отобрали у меня братьев, которых я любила! Будь проклят ты и весь твой чертов клан! — воскликнула девочка. В этих словах не было и намёка на ложь. Мальчика в мгновение ока будто переключило. Девочка, которую он сейчас видел, была ему будто не знакома. Мадара не могла так сказать. Правда ведь? Та брюнетка была его другом, а в этом жалком подобии он видел лишь Учиху, жаждущую смерти его клана. Это не может быть Мадара. О Ками, как он хотел в это верить! Все его прошлые убеждения на его же глазах обратились в прах. Пали, как карточный домик от шквального порыва ветра. Неужели Мадара и правда его ненавидит? — Замолчи! — крикнул Сенджу. Сам того не осознавая, он пронзил наследницу клана Учиха клинком. Несколько мучительно долгих секунд он держался за рукоять и, лишь немного придя в себя, испуганно выдернул из её тела окровавленную сталь, а девочка мгновенно упала на землю. Глаза её предательски слипались, не позволяя оставаться в сознании. Хаширама же прибывал в полнейшем шоке и пропустил момент, когда один из Сенджу крикнул об отступлении.       Девочка очнулась в своей комнате. Книги, которые являлись неотъемлемой частью интерьера, были сдвинуты со своих законных мест, тем самым создавая проход от двери комнаты к её футону. Рядом с девочкой стояли различные мази. Чуть-чуть левее от них был бинт, вернее, его остатки. Недалеко валялись какие-то тряпки с яркими следами уже засохшей крови. Девочка попыталась сесть, но движения отозвались острой болью. В коридоре послышались шаги, и через несколько секунд в комнату зашла девушка с чашкой воды, набранной явно для промывания ран девочки. — Мадара-сама, Вы уже очнулись? — мило улыбнулась особа, располагая чашу около футона девочки. — Да, совсем недавно, — честно сказала Мадара слегка хриплым голосом. — Вот и славно! Кстати, Ваш отец хотел с Вами поговорить, — сказала девушка, принимаясь вытирать ещё оставшиеся на теле следы запёкшейся крови чистым мокрым полотенцем. — Ага, — тихо ответила Мадара.       После процедуры девушка дала ей чистую одежду и помогла её надеть. Тут же в дверь постучали. Старшая брюнетка что-то прощебетала, и на пороге, слегка приоткрыв дверь, появился действующий глава клана Учиха. Девушка без всяких слов в её адрес вышла из комнаты, оставляя отца наедине с дочерью. — Прости, папа. Я не смогла его победить, — опустила голову девочка. — Ничего. Капитан твоей команды рассказал мне, что ты потратила слишком много чакры и не могла сражаться. Этот выродок просто ударил безоружного. Здесь нет твоей вины, но тем не менее о миссиях придётся забыть, причём, надолго. Этот Сенджу повредил мышцы и ткани, которые будут долго срастаться, — печально произнёс Учиха. Хотя рана — последнее, что сейчас волновало его дочь.